Rien ne change

Между ними ничего не меняется. Они по-прежнему созваниваются раз в пару недель, говоря, что было бы здорово встретиться, но график слишком плотный. Обычно так говорит Мелисса. Клэр не возражает. — Я знала, на что подписываюсь, — шутит она, думая о том, что ночью будет плакать. Мелисса знает об этом, но ничего не говорит: всё равно без толку. Когда же они встречаются, они исчезают. Никто не знает, где их искать; в каком городе, в какой точке земного шара эти маленькие глупые девочки прячутся от холодного мира, пытаясь согреться в объятиях друг друга? Клэр улыбается: ей несложно приподняться на носки, чтобы запечатлеть поцелуй на плече Марс. Мелисса смеётся: короткие волосы Перо щекочут шею. Клэр слизывает ярко-розовый блеск с губ Мелиссы, думая, что он по-прежнему, — как в 2009-м году, — по вкусу напоминает сладкую вату. Перо собирает воздушную сладость по каплям, наслаждаясь этим детским голосом, омывающим своей лаской её собственное тело. Стоны Мелиссы звучат восхитительно невинно, но от того не менее возбуждающе. Марс судорожно хватает её за плечи, столь дерзко врезаясь аккуратными ноготками в кожу, что от одной лишь мысли, что на несколько следующих недель останутся шрамы, Клэр готова потерять контроль. Мелиссе же подобная идея не нравится; она по-детски кривит губы, прежде чем прижаться извиняющимся поцелуем, покрывая каждый дюйм оставленных царапин, пока Перо судорожно не отстранит её от себя, больно дёрнув за волосы, чтобы снова притянуть эти сладкие губы к своим. Их имена, произнесённые ласковым, нежным, сорванным шёпотом, звучат так же, как звучали ещё в далёком 2009-м. Когда первая дрожь подстрекающего удовольствия ударяет по телу, они уже не помнят, как познакомились, как в первый раз поцеловались за кулисами, как трепали друг другу нервы, флиртуя с парнями из труппы, как сбегали с репетиций, как обнимаясь стояли под парижскими сводами, благословляя свою любовь этому городу. Они лежат, переплетя руки и ноги в один общий узор на простыни. Никто не говорит о том, что скоро им снова придётся разъехаться, как когда-то раньше. И точно так же никто из них не говорит, что это не конец, что ничего ещё не кончено, и ещё не один раз они встретятся, чтобы вместе сбежать. Слова не были нужны — ни тогда, ни сейчас. — У Микеле и Фло всё так же? — Угу. — Ничего не меняется.