Дом

Говорят, самая лучшая из дорог ведет домой. Говорят, дома всегда лучше, чем в гостях. Китти Джонс считала все это преувеличением. Она, как никто другой, знала, что везде одинаково, что куда ни пойдешь и где ни поселишься, будешь чувствовать себя все так же паршиво, что усталость никуда не денется, а горечь не пройдет. А, может, это ей просто не повезло найти свой дом? Она сидела прямо на траве в парке. В те времена, когда Китти была еще совсем девчонкой на всей его нынешней территории располагалось множество развлечений для простого люда. Кажется, будто с тех пор мало что изменилось: огромное колесо все так же медленно вращалось, ларьков было даже больше, чем в те времена и только купол, некогда их накрывавший, ныне отсутствовал. Каждый раз приезжая в Лондон, Китти приходила именно сюда, чтобы подумать о своем и просто немного отдохнуть. В этом месте, как и во многих других, боль не отступала, но оно, изменившись сильнее иных, меньше напоминало о прошлом.  — Так и думал, что найду тебя здесь, — голос, раздавшийся слишком близко, показался до ужаса знакомым от чего по телу волной прошла мелкая дрожь. Жутко захотелось обернуться, но все мышцы внезапно стали ватными и непослушными, будто она только что вернулась из Иного места. Рядом кто-то сел и Китти с большим трудом медленно повернула голову, одинаково сильно боясь ошибиться и узнать, что оказалась права. Ей хватило лишь одного взгляда, чтобы пораженно замереть, точно ее ударила молния и оглушил гром. Это действительно был юноша египетской внешности, который просто не мог оказаться кем-то иным.  — Бартимеус? — вопрос сорвался сам, хотя губы едва двигались, что сделало одно единственное слово странно скомканным и невнятным.  — Что это тебя так удивляет? — Джинн скрестил руки на груди, всем своим видом стараясь продемонстрировать обиду. — Я что не могу навестить старого друга?  — Я думала, ты погиб, — едва слышно прошептала Китти. В горле застрял комок, мешающий говорить и даже дышать, губы все также не слушались ее, а голос отчаянно дрожал.  — Но сообщить об этом старине Баттону ты, разумеется, забыла, — либо в голосе джинна звучали обида и укор, либо он был хорошим актером. Ни в одном из вариантов Китти не сомневалась, но склонялась все же к первому, потому закусила губу.  — Прости, — сказала девушка довольно сухо, хотя долю вины за собой все же чувствовала. Китти подумала о том, что подобному извинению Бартимеус не поверит. Она бы не поверила.  — Я не сержусь, — джинн усмехнулся и подмигнул, — признайся, ты скучала по мне, — будь на месте Китти Натаниэль, Бартимеус, неприменно, добавил бы пару издевок и подколов, но его здесь не было, а значит все это не имело смысла. Отрицать очевидное было бы как-то глупо, да и подходящих слов не нашлось, потому она просто кивнула. На время повисла странная тишина, не вызывавшая неудобства, а скорее являвшаяся чем-то родным и уютным. Было удивительно хорошо вот так сидеть вместе и молчать. Казалось, что можно навсегда остаться здесь, остановить время и никогда не уходить из этого парка. Однако, Китти ясно понимала, что это все не более, чем иллюзия. Она воткнула руки в карманы и, нащупав цепочку, достала что-то небольшое и круглое. Камень сверкнул в солнечных лучах.  — С Днем Рождения, Бартимеус, — Китти протянула амулет джинну, — у тебя очень опасная работа, а это может сохранить тебе жизнь, — в ее голосе, точно отзвуки далекой битвы, проскользнули нотки горечи.  — Китти, дорогая, — в глазах египтянина сверкали искорки, — у джиннов нет Дня Рождения, по крайней мере, в том смысле, в каком он существует у вас, людей. Хотя твое беспокойство о скромном слуге меня очень тронуло. Девушка фыркнула стоило Бартимеусу заикнуться о скромности, но промолчала.  — Это не отменяет опасности твоей работы, — довольно твердо повторила она.  — Китти, ты давно спала? — Бартимеус тут же сменил тему, словно впервые за всю беседу задумавшись об этих жутких синяках под глазами его давней знакомой. Она пожала плечами:  — Вы всегда приходите ночью, — это абстракное «вы» значило, пожалуй, слишком много, потому голос непроизвольно дрогнул.  — Поспи сейчас, — добродушно предложил джинн, и Китти не стала с ним спорить, скорее всего потому, что у нее просто не осталось на это сил. Уютно устроившись на коленях Бартимеуса, она и сама не заметила, как задремала. Кажется, пока сон окончательно не овладел ей, Китти слышала, как джинн обещал, что все будет хорошо, что она больше не увидит их в своих снах, что он защитит ее от чего угодно. Возможно это лишь ветер шумел в кронах деревьев, а девушке в полусне его шум показался словами, но, может быть, Бартимеус и правда обещал.