За грядущую охоту!

«Тем, кто не понимает друг друга остается лишь воевать».

      Манаав. Носящий гордое название Оплота Страсти.       Искусственная планета, лишённая очарования, присущего диким мирам.       Однако же и у неё есть своя красота, воплощенная в тщательно подобранной палитре красок, чёткости линий и совершенной проработке ландшафтного дизайна.       Его пейзажи впечатляют. Особенно на закате, когда нежно-розовое, у горизонта, небо плавно становится светло-сиреневым, а затем переходит в тёмно-лиловый. Когда из глубин вечера появляются звёзды, мерцая сквозь тонкие, светло-голубые полоски разреженной атмосферы. Розовый, сиреневый и голубой – идеальное сочетание.       Мягкость красок, плавно перетекающих друг в друга на холсте неба, контрастирует с очерченными контурами горных хребтов. Таких белоснежных, что в лучах заката их склоны отливают всеми цветами светового спектра. Таких высоких, что их сверкающие, острые вершины впиваются в темнеющее небо, угрожая разорвать его в клочья.       Впрочем, прозрачную чистоту сумерек почти повсеместно затмевает зеленовато- оранжевое свечение Мегаполиса, покрывающего всю поверхность планеты. Глубокие каньоны улиц делят его на сектора, отсекая комплексы высотных зданий друг от друга. Из-за этого планета кажется Ульем, разлинованным ячейками шестигранной сетки.       Хотя, в сущности, так и есть. Подавляющее большинство её жителей даже не обладают собственной волей. На Манааве свободно мыслить могут лишь избранные. Остальным уготована одна участь – трудиться на благо Правящих Кланов и Королевской Семьи без перерывов на сон и отдых. Лишённые воли они – не более чем био-роботы.       Клоны, произведенные из третьесортного генетического материала, действующие строго по уставу и не способные сколь-либо долго существовать без картриджей. Живые механизмы, крохотные винтики в машине под названием Манаав.       Одинокий юноша, чётким силуэтом рисующийся на фоне изумрудного моря, не удостаивает Мегаполис даже мимолётным взглядом. Его помыслы устремлены вдаль – к горизонту. Туда, где лилово-розовый купол небес смыкается с морской гладью.       Солёный ветер играет его волнистыми волосами, серебрящимися в тусклом свете звёзд, тщетно пытаясь завладеть вниманием их обладателя. Тот остаётся холодным, словно мраморное изваяние. Но выглядит, при этом, безупречно.       Гордая осанка и стройное тело, красиво подчёркнутое белоснежным, с чёрными вставками, камзолом делают его весьма привлекательным. Ткань чётко обрисовывает прямые плечи, подтянутый торс и длинные, изящные конечности.       Со стороны беловолосый может показаться слишком худым, даже слабым, но обманчивость этой иллюзии становится очевидна после одного лишь взгляда на его движения. Неспешные, плавные, исполненные опасной грации хищника.       Его лицо кажется маской чистого совершенства, выражающей… нет, не презрение и даже не равнодушие, а скорее невозмутимость. Что в сочетании с острыми чертами и бледной кожей, придают образу юноши лёгкий налёт аристократизма.       Выразительные, бледно-голубые глаза Плегузуса Джиарта не отражают ничего кроме ледяной пустоты. Он сейчас должен быть на очередном собрании Верховного Совета. Смотреть как Легаты спорят и хвастаются победами но...       …принцу невыносима мысль о том, чтобы томиться в помещении, сконструированном из биологических тканей, в то время как душа рвётся на простор. Нет уж, лучше стоять на берегу моря и наслаждаться вечерним штилем.       Слушать музыку ветра, поющего на зазубренных гранях голубоватых кристаллов, что ледяными айсбергами выступают над поверхностью волн. И любоваться диковинными кристаллическими цветами, растущими на берегу моря.       Прекраснейшие сумеречно-лиловые соцветия, сидящие на изогнутых «стеблях», состоящих из переплетенных между собой каменных трубок, сверкают и переливаются в свете ночи. Их стеклянистые «лепестки», вибрируют от легчайших порывов ветра, издавая высокий и чистый звон, за красоту называемый «музыкой».       Их звучание то становится отчетливее, то стихает полностью. И в опустившейся на побережье тишине, нарушаемой лишь мерным шелестом прибоя, можно услышать, как с кончиков крошащихся «лепестков» срывается искрящаяся пыль.       Это красиво. Настолько, что Джиарт позволяет себе полюбоваться ими некоторое время. Отвлечься от мыслей об Охоте, что привела его сюда. Ненадолго, впрочем.       Подойдя к кромке берега Джиарт перехватывает гарпун. Примитивное орудие, но это, именно то, что нужно для охоты на сильную и быструю, но безмозглую добычу.       Охота без благородства, без уважения к добыче – это просто бойня, в которой нет никакой прелести. К тому же, чем сложнее взять трофей, тем интереснее Охота.       Не обращая внимания на телохранителей, безмолвно следующих за ним, словно тени, он скидывает ботинки и раздевается. Одежда в воде только стеснит движения.       Пара выверенно-плавных движений и юноша остаётся полностью обнажённым. Под его мерцающей, белоснежной кожей обозначаются налившиеся силой мускулы.       У Джиарта тело воина, посвятившего свою жизнь тренировкам. А его смазливое лицо выглядит хищным как никогда. Тонкие губы растягивает жутковатая ухмылка.       Он ощущает разгорающийся в душе азарт. Инстинкты взывают к нему, пробуждая желания, и Джиарт не может, да и не пытается, противостоять их властному зову.       В каком-то смысле именно он является воплощением Манаава и символом своей расы. А всё потому, что прислушивается к инстинктам и делает только то, что хочет.       Искусство Жизни состоит в том, чтобы брать то, что хочешь, убивать кого хочешь и владеть кем захочешь. И сейчас Плегузес Джиарт хочет лишь одного… охотиться!       Толчок ногами и напряженное, словно струна, тело отрывается от прибрежных камней ради мгновений свободного полета. Он входит в воду красиво, почти без брызг.       От лютого холода сердце Джиарта замирает, но восстанавливает ритм. Начинает колотиться, отдаваясь в ушах вулгарианца, пытающегося совладать с онемевшим телом.       Он привык к водам высокогорных ручьев, чьи потоки берут начало от тающих на вершинах ледников, но сейчас, в море, юноша ощущает – настоящий холод.       Понимая, что долго в такой воде не продержится, Джиарт быстро выныривает на поверхность, набирая полные лёгкие воздуха, и возвращается в морскую пучину.       Туда, где звёздный свет, процеженный через толщу ледяной воды превращает море в сверкающий серебряный мир. Впрочем, Джиарт не позволяет себе отвлечься.       И это спасает ему жизнь. Он успевает заметить смутное движение и уйти из-под удара за мгновение до того, как гладкое серое тело вспарывает воду там, где он был.       Глаза Джиарта успевают заметить промелькнувшую рядом рыбину. Обтекаемой формы тело, покрытое чешуей, жадные челюсти, усаженные рядами острых зубов.       Вкусить страх… это потрясающе. Потому что лишь страх заставляет чувствовать себя живым. Побуждает сражаться, пока жизнь не покинет его или его противника.       Дикий восторг переполняет сердце охотника. Вот оно – начало игры со смертью! Он собирался сам выбрать добычу, но вместо этого добыча выбрала его! Прекрасно!       «Покажи класс, моя добыча!» – губы Плегузеса растягивает свирепая ухмылка, когда он видит, как разворачивается подводная хищница, собираясь повторить атаку.       Неплохо, учитывая что здесь у неё есть преимущество в скорости. Джиарт, может, и чувствует себя вводе увереннее чем большинство вулгарианцев, но это не его стихия.       Однако, у него есть то, чего нет ни у одной рыбы – умение оценивать противника и принимать решения, а не слепо следовать инстинкту. Значит сейчас их шансы равны!       Огромная рыба стремительно приближается, широко распахнув черную, словно пещера, пасть. Её треугольный плавник рассекал водную толщу. Ещё мгновение и…       …вулгарианец вскидывает гарпун на уровень плеча и метает. Зазубренное лезвие мелькает в воде, оставляя за собой шлейф пузырьков и пронзает рыбу под жабрами.       Удар смертелен, но некоторое время она еще продолжает двигаться по инерции. Затем всплывает, слабо трепыхаясь и осыпая всё вокруг себя ледяными брызгами.       Затем на поверхности появляется и сам охотник и, легко взобравшись на тушу убитой им рыбины вырывает торчащее из её бока копьё, вскидывая его над головой.       Охота есть величайшее удовольствие в жизни любого живого существа. Почему же тогда земляне так упорно отказываются прислушиваться к своему инстинкту?       Почему считают позорным идти на поводу у желаний? Сияющие ледяным огнем голубые глаза принца тускнеют, а взгляд вновь становится задумчивым и отрешённым.       Этим вечером он пришёл на берег моря, не только для того, чтобы избежать участия в Собрании Совета, но и чтобы скрыться от своих собственных размышлений. Но они находят его даже здесь, убивая послевкусие удачной охоты.       Люди… смущают его! Джиарт ловит себя на мысли, что никак не может понять этих примитивных существ, ставящих жизни товарищей превыше своих собственных.       Это нелогично для любого живого существа. Особи рас, на которых его народ охотился прежде, превыше всего ценили свои жизни. Так же поступали и вулгарианцы.       Разве может быть иначе? Особи разумных видов всегда конкурируют друг с другом ради личной выгоды. Потому что иное поведение противоречит логике!       Но земляне кажутся исключением из этого правила. Они защищают друг друга и в этом кроется их величайшая сила, но, одновременно и величайшая слабость.       Джиарт не слишком задумывался обо всём этом, пока несколько раз не сразился с одним из них. Дерзким юношей, которого, в итоге, и выбрал своим ламмата*.       Он уже не раз на личном опыте убеждался, что сущность другого можно познать только в бою. Но никогда ещё осознание не становилось для него таким откровением.       Этот паренёк не уступал ему. Быть может ему не хватало опыта и уверенности в своих силах, но в потенциале он мог бы стать охотником равным самому Джиарту!       Принц облизнулся, представляя их следующую схватку. Как они будут кружить в пустоте космоса, стараясь предугадать и перехватить следующий шаг друг друга.       О да! Он уже предвкушал момент, когда, нанесёт смертельный удар и прикончит, наконец, этого юнца. Но кое-что всё же омрачало предвкушение грядущей победы.       Изуру (так звали его добычу) чувствовал зов инстинктов, но… поддавался им только когда хотел защитить других. Он – полная противоположность самого Джиарта.       «Откуда это противоречащее природе стремление защитить слабых?» – думает он, одеваясь. Если особь слаба, то другие особи того же вида ополчатся против нее.       Это естественный отбор, но что если… вместо этого все особи этого вида сплотятся? Отдельные индивиды разовьют свои таланты и компенсируют слабости друг друга?       В таком случае индивиды образуют единый организм, обретя невиданную силу.       «Именно поэтому мы и должны истребить их всех» – решает Джиарт, защёлкивая пряжку на поясе. Само существование людей – угроза вулгарианскому образу жизни!       За свою историю его народ уничтожил тысячи цивилизаций, собирая богатый «урожай» генетического материала в нескончаемых попытках улучшить собственную ДНК, адаптировать её к меняющимся условиям. И они продолжат охотиться за новыми генами, потому что только так они смогут продлить свои жизни! Это путь его народа и его путь.       — За грядущую Охоту! – торжественно произносит Джиарт принимая из рук лакея хрустальный с шестью гранями сосуд в котором, плещется красное, словно кровь, вино.       Символ битвы с землянами в которой вулгаринцы обязательно победят.