Когда закончится война

День своей победы (а арест Альберта Маверика они рассматривали именно в этом ключе) Герои праздновали на горячих источниках. Судьба HERO-TV висела на волоске, разворачивались дебаты под общей темой «быть или не быть». Сбежав от суеты, прессы, судебных разбирательств и настойчивых фанатов, восемь НЕКСтов, переживших ад, просто отдыхали. Никакие проблемы не имели значения. Они остались живы, и этого было вполне достаточно, чтобы дышать полной грудью и улыбаться. Их память все еще была неустойчива. После манипуляций Маверика было трудно вспоминать какие-то детали, и иногда Барнаби чувствовал приступы неясного страха. В такие моменты почему-то хотелось держаться как можно ближе к Котетсу. И не только ему, Барнаби заметил, как жалась к Тигру Карина, как непривычно часто Антонио хватал друга за плечи. Котетсу, после всего, что довелось пережить, был для них доказательством того, что все по-настоящему, все наконец-то правильно и хорошо. Барнаби вздохнул и попытался расслабиться. В конце концов, они приехали сюда именно за этим, и сейчас он сидел в горячей ванне, с веранды слышались веселые голоса и звон стаканов. Не было ни малейшего повода для беспокойства. — Банни! – жизнерадостный оклик заставил Барнаби обернуться. – Вот ты где! Мы тебя потеряли. — Решил принять ванну, — зачем-то пояснил Брукс. Котетсу присел на краешек у самой кромки воды. Стеклянная поверхность пивной бутылки, которую он принес собой, моментально запотела. — Ты в порядке? – спросил Котетсу, слегка нахмурившись. — Да, все хорошо, — отозвался Барнаби тихо и прикрыл глаза. — Оно и видно, — недоверчиво хмыкнул Тигр, покачивая бутылку в руках. – Если что… — Все в порядке, Котетсу-сан. — Ладно, ладно, — Котетсу пожал плечами, улыбаясь. – Если хочешь побыть один, так бы и сказал. И сделал попытку подняться. — Подожди, — вырвалось у Барнаби. Котетсу замер, вопросительно глядя на Брукса: — Банни? — Ты мне не мешаешь, — медленно проговорил Барнаби, не поднимая век. – Если хочешь, сиди тут. — Знаешь, что… — протянул Котетсу после короткой паузы. – Я извиниться хотел. — За что? – удивился Барнаби и все-таки открыл глаза. — За ту пощечину, ну, помнишь, когда ты узнал о том, что я собирался уходить из Героев? И за то, что ничего тебе не сказал. — Котетсу-сан, это совершенно не… — Я тебя за этим, в общем-то, и искал, — признался Тигр, потер шею и продолжил бубнить. – Сразу после. Может, если бы догадался, что ты у Маверика, все бы иначе сложилось. Не было бы всего этого… — Прекрати, пожалуйста, — Барнаби поморщился. Воспоминания о наиболее эмоциональных моментах все еще были слишком смутными, слишком… скользкими. Так сразу и не ухватишь. – Это не имеет значения. Если уж на то пошло, я тоже сказал лишнего. И я едва не убил тебя, — он поднял руки в предупреждающем возражения жесте. – И нет, меня слабо оправдывает то, что мной манипулировал Маверик. Ни тебе, ни мне не стало бы от этого легче, если бы я вовремя не остановился. Тигр хмыкнул. — Что? – не понял Барнаби. — Расшаркиваемся с тобой тут, как два идиота. Барнаби отвел взгляд. — Я тоже, правда, хотел извиниться. За то, что забыл, и… — Да не о чем тут разговаривать, Банни! – Котетсу помотал головой. – К тому же, ты уже извинился, и не раз. Я чувствую себя, как на каком-то фестивале вежливости. Я же просто хотел сказать, что знаю: зря не признался тебе… Не сказал о своей силе. Сначала не находил подходящего момента, а потом уже просто не мог. Ты мне поверь, Банни, я не из-за увольнения с тобой носился, просто не мог оставить. — Я тебе верю, Котетсу-сан. Тигр замолчал, а потом разулыбался. — Хэй! – воскликнул он и потянулся потрепать Барнаби по голове. – Да Банни-чан стал совсем ручной! Брукс отпрянул, с облегчением выдыхая: — Я Барнаби, старик! В следующую секунду его окатило волной брызг: неловко замахав руками, Котетсу потерял равновесие и рухнул в воду. — Эхехе, вот и искупался, — заявил Тигр, ничуть не огорчившись, выловил упавшую с головы кепку и бросил ее куда-то в сторону. Барнаби замер. Было во всей этой ситуации что-то смутно знакомое, но он никак не мог понять, что. — Банни? – Котетсу смотрел на него пристально и серьезно. – Что с тобой? Ты что-то вспомнил? — Н-ничего, — Барнаби помотал головой. Ему было как-то не по себе. – Ты вообще собираешься вылезать? – возмутился он наконец. Котетсу не предпринимал попыток подняться, с беспокойством глядя на Барнаби. С его мокрых волос капала вода. — А я с тобой посижу, — вдруг заявил Котетсу и встал на ноги, только для того, чтобы плюхнуться рядом, снова подняв кучу брызг. — Как знаешь, — Барнаби снова закрыл глаза и откинулся на бортик. — Ты сегодня удивительно сговорчивый, — Котетсу опять улыбался, и это успокаивало. — Насчет твоей силы, Котетсу-сан… — без перехода проговорил Барнаби. — Насчет моей силы? — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Барнаби не собирался говорить ничего такого, но, уже сказав, понял, что действительно сделает все, что в его силах. Он не знал, почему и как, но этот странный, дурашливый старик в какой-то момент успел стать для него важным. Единственным, кому он рискнул поверить и довериться. Только с ним было спокойно. Надежно. Несмотря на всю неопределенность, что ждала их впереди, верилось в лучшее. «Я и заметить не успел, как это стало совершенно естественно» — воистину так. «Даже если… Даже если я не вспомнил всего, что отнял у меня Маверик, с ним — обязательно когда-нибудь вспомню», — лениво подумал Барнаби. — Банни… Барнаби почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Подавив порыв отстраниться, он приоткрыл глаза и чуть повернул голову. Котетсу зачарованно водил пальцем по каплям воды на его коже. — Что ты делаешь? – спросил Барнаби, моментально растеряв всю сонливость. Котетсу прикусил губу, как будто обдумывая сложный вопрос. — Помолчи немного, — наконец отозвался он. Барнаби собрался возмутиться, но почему-то лишь зажмурился. В голове было пусто, и он никак не мог ухватить какую-то очень, очень важную мысль. От горячей воды в висках быстро стучала кровь. — Ба-анни… — выдохнул Котетсу. Кажется, у Тигра дрожали пальцы. Он тихо засмеялся, когда Барнаби приоткрыл губы, и от этого смеха по спине Брукса поползли мурашки. «Плевать», — подумал Барнаби. – «К черту. Не думать. Сегодня можно. Сегодня – все можно». Ладонь Котетсу легла ему на плечо. Почувствовав осторожное прикосновение к губам, Барнаби с готовностью ответил на поцелуй. — Ты… Не помнишь? – шепотом спросил Котетсу, чуть отстранившись. — Что?.. – Брукс чувствовал себя странно. Он не понимал толком, что происходит, и думал о том, что должен прекратить все это, но… Не мог. Просто не мог. — Ты… — Котетсу тронул губами его шею, и Барнаби послушно откинул голову. Может быть, алкоголь сыграл с ним злую шутку, может быть, это просто был первый раз, когда Барнаби позволил себе отпустить все напряжение, а, может, дело было в горячем паре, с двойной скоростью гнавшем по венам кровь. Но страх потерять, страх забыть, страх не вспомнить — все это отступало под теплыми, уверенными прикосновениями. От этого не хотелось отказываться. В один момент Котетсу стало слишком много: его руки были везде, его губы были везде, и Барнаби только и мог раскрываться навстречу. — Зачем? — попытался вернуться в реальность он, хоть его уже потряхивало от возбуждения. — Помолчи, — второй раз за вечер сказал Котетсу. И поцеловал, зарываясь пальцами в волосы, сминая их на затылке, переплетая языки, глубже, настойчивее, грубее. Несильно укусил за плечо, скользнул ладонью по животу, обхватил член, провел вверх-вниз. И Барнаби замолчал, кусая губы и толкаясь Котетсу в руку, до синяков сжимая чужие плечи. Было невыносимо жарко. Тигр казался чересчур горячим сквозь облепившую его тело мокрую одежду. Тигр смеялся в ухо низким, грудным смехом. Тигр обхватывал Барнаби за талию, чтобы поднять — и усадить на самый край бортика, раздвинуть колени, провести пальцами одной руки между ягодиц, второй рукой продолжая дрочить. Почувствовав осторожное движение внутри себя, Барнаби выгнулся, откидываясь назад, стараясь почувствовать все это глубже, резче, и застонал. Котетсу поднял голову, посмотрел на него совершенно шальным взглядом и добавил второй палец. Барнаби отчаянно подался навстречу и, с силой зажмурившись и зажав себе рот ладонью, кончил. Котетсу уткнулся лицом ему в живот и, прихватив кожу губами, рвано задышал через нос. Барнаби с усилием приподнялся на локтях и посмотрел на темный затылок. — Котетсу-сан, — соскользнуть с бортика, потянуть за собой, обнять, вжавшись лицом в шею, ловя тяжелое дыхание, расстегнуть брюки – и довести до разрядки всего парой движений. Котетсу зарычал и откинул голову назад. И медленно обмяк в руках Брукса. — Котетсу-сан, — Барнаби рассеянно улыбнулся ему куда-то в ключицу. — Хм? — Не могу поверить, что ты только что… Мы только что… — Да ладно тебе, Банни, как будто это в первый раз. — Что? – Барнаби почувствовал, как лицо заливает краска. – О чем ты? — Так ты все-таки не вспомнил, да? — Тигр несколько озадаченно почесал в затылке. — Не вспомнил что?.. — Вот это, — Котетсу легонько поцеловал его в уголок рта. — Ты очень дорог мне, Банни-чан. Барнаби задохнулся. Так действительно уже было. У них – это уже было. Когда-то давно, в той жизни, где Джейк был убийцей его родителей, а HERO-TV — культовым шоу. Вот оно что. Котетсу радостно фыркнул, правильно истолковав ступор Барнаби. — Вечно к тебе нужен особый подход. — Но зачем здесь-то? – воскликнул, приходя в себя, Барнаби и сделал пространный жест рукой. – За той стеной – шесть человек! — Ну, извини, — неискренне раскаялся Котетсу, потрепав его по голове. – Не смог удержаться. А им сейчас совершенно не до нас, уж поверь. Скажем... Ну, например, скажем, что я тонул, а ты меня спасал. Это не то, о чем стоит переживать. Вдалеке слышались нетрезвые голоса и веселый смех. — И не думал переживать, — отозвался Барнаби и потянулся за полотенцем. Котетсу встал, мокрый, встрепанный, сияющий широченной улыбкой. За его спиной светился уютно-желтый ореол вечерних окон. — Пойдем домой, Банни-чан, — позвал он, протягивая руку. — Иначе нам выпивки совсем не достанется. Барнаби моргнул, удивляясь давно забытому, теплому чувству в груди. Принял предложенную руку. И шепнул, неожиданно для самого себя. – Я тебя люблю, Котетсу-сан. — Я знаю, Банни. Я знаю.