3 глава
29 января 2013 г. в 19:53
Локи мучился в горячем плену забвения, чувствуя прикосновения, выкрикивая проклятья, чураясь образа Бальдра, хоть и знал, что тот мёртв и ничто уже не возвратит его к жизни. Тело ныло от боли, бог обмана мучился от жара, словно находился в раскалённом коконе, и в бреду мечтал о спасительных, таких родных, раскатах грома. Гром не приходил, дождь не омывал тело, но были осторожные прикосновения, и в какой-то момент маг понял – боль уходит, и прогнал её Тор.
Мысли о громе и Торе заставили его провалиться в глубокий сон, те же мысли вытащили мага из спокойного забвения. Ровное ледяное дыхание заставило Локи вздрогнуть и попытаться открыть глаза,с первого раза не получилось, но он справился с собой и разомкнул веки.
Над постелью возвышался царь Ётунхейма, от него исходил ощутимый холод, и впервые Локи было отвратительно чувствовать этот такой родной лёд отцовой ауры. Напротив Лафея стоял златовласый бог, его мужественные скулы показались Локи слишком угловатыми со своего угла обзора. Кажется, они что-то обсуждали до того, как он открыл глаза, но Лофт упустил смысл фразы, да и саму фразу тоже.
– Почему меня отпустили? – хриплый голос мага привлёк богов, и они тут же повернулись к Локи, а он продолжил, прочистив горло. – Почему не оставили там? Я не трус и могу понести наказание за деяния свои.
– Ты понесёшь, – кивнул Лафей, и тон его был холоден, как никогда, а во фразе слышался двойной контекст и уверенность в том, что Локи всё равно выполнит свои обязательства перед Ётунхеймом, рано или поздно, но выполнит.
– Наказание - да, – обретая прежнюю уверенность в себе, отвечал Локи, чувствуя, что силы к нему возвращаются, а в жилах вскипает кровь, поднимается злость и жажда противостояния. – Любое наказание, отец, а о своих планах на счёт меня можешь забыть.
– Мы вернёмся к этому разговору потом, хочешь ты этого или нет, – безапелляционно заявил Лафей и продолжил, не сдвинувшись с места и не попытавшись даже приблизиться к сыну. – В освобождении можешь благодарить Тора, он убедил Одина, что перед схваткой ты предупреждал Бальдра об исходе битвы и слышали об этом все.
Локи лишь опустил глаза, не желая говорить о сыне Всеотца, эту страницу своей истории он хотел уничтожить, сжечь, смыть водой, но отец продолжил:
– Лишь после разговора с Тором, Один позволил мне аудиенцию с ним. Ты отнял у владыки Асгарда сына, и тебе нет за это прощения.
Локи глубоко вздохнул и приподнялся, принимая сидячее положение, сразу заметив, что грудь его ещё красная и местами кровоточит, но это не смущало его, были проблемы пострашнее увечий.
– Один объявил Ётунхейму войну?
– Нет, – покачал головой отец. Тор в тот момент позволил себе почти неощутимо выдохнуть, он чувствовал, как между отцом и сыном назревает серьёзный конфликт, и сам Тор был здесь посторонним, но и уйти так просто не мог. – Мы сумели договориться.
– Значит, он хочет покарать меня лично, таким способом, от которого у людей в Мидгарде волосы бы встали дыбом, – самодовольно усмехнулся Локи, и прикоснулся рукой к горящей щеке.
– Тор убедил Одина, что ты и без того серьёзно пострадал, – терпеливо продолжал Лафей. – Я полагаю, что всеобщего порицания тебе хватит, дабы оценить всю недальновидность своего поступка, Бальдр был сильным и всеми любимым богом.
– О! Не продолжай! – Локи отмахнулся, оскалившись, словно волк на добычу. – Он был просто образцом для подражания! Он был светом для людей и богов! Он был красив! Умён! Наследник трона! Грубиян! Недалёкий! Жадный до внимания!
– Хватит, Локи! – громогласно оборвал его царь Ётунхейма. – Оставь своё мнение при себе. Ты и так совершил непоправимое, не надо усугублять ещё больше.
– Отрекись от меня! – в ярости закричал Локи и попытался встать с постели, но Лафей вдруг подлетел к нему, словно ледяной смерч, и толкнул его обратно на постель. Локи почувствовал боль от прикосновения отца, но не показал этого.
– Никогда! – зашипел ётун, теряя всякое терпение. – Ты - мой единственный наследник, хочешь ты этого или нет, ты - принц, и тебе продолжать род царей Ётунхейма! И ты сделаешь это! Я добьюсь своего! Никуда не денешься!
– Перестаньте! – вдруг вступил в беседу Тор, когда уже Локи хотел сказать что-то. – Спорами вы ничего не решите!
– Я всё сказал, – отозвался Лафей и отстранился. – Один желает, чтобы ты отныне решал проблему с бесплодными почвами в Мидгарде, и как ты это будешь делать, его не волнует. И не смей мне перечить, если ослушаешься, я вернусь и обуздаю твою дурную натуру.
Лафей покинул покои в чертогах Тора, и холод вдруг исчез, словно и не было, а Локи тяжело сглотнул и взгляд его потупился. Ему надо было накопить силы, прежде чем вступать в разговор с отцом.
– Ты как? – Тор подошёл ближе и осторожно присел на постель, Локи тут же вскинул на него горящий взгляд.
– Зачем ты говорил с Одином? Тебе ни к чему впадать в немилость из-за меня.
– Это было несправедливо, – ответил воин, вглядываясь в глаза бога. – Все слышали, но никто не остановил тебя, не стал мешать.
– Только ты, – напряжённым голосом ответил Локи, и в словах его прозвучала чуть заметная издёвка. – Неужто поверил словам бога обмана?
– Ты давно доказал мне, что даже когда слова твои кажутся ложью, в них - чистая правда, – Тор едва улыбнулся. – Тебе надо отдохнуть, ты ещё не восстановился полностью.
– Боюсь, у меня нет времени, – замотал головой Локи. – Один на меня возложил часть обязанностей Бальдра, я должен поработать над неплодородными землями, иначе отец…
Локи замолчал, он мог предположить, что сделает Лафей, если явится вновь. Магия его была так же сильна, как и магия Лофта. Он мог причинить ему немыслимую физическую боль лишь в назидание, опутать чарами или того хуже - унизить в присутствии асов. Царь Ётунхейма прагматичен, и знает цену мирному договору и дипломатическим отношениям с Асгардом.
– Это может подождать, отдохни ещё, я не буду тебя беспокоить.