Ведьма

Альберт ночью не сомкнул глаз. Он ворочался с бока на бок. Он был зол и обескуражен. Но близость ее спальни так манила его. Альберт не знал, как теперь, после того, что было, вести себя. Если случай в библиотеке можно было списать на импульс, минутное помутнение сознания, то сейчас такие вспышки страсти уже становились закономерными. Всегда. Всегда, когда рядом была она. Альберт переставал соображать. Голова была пуста. Зато тело сгорало от жажды обладания этой женщиной. Забылся Альберт только под утро. Поэтому к завтраку вышел поздно и совсем не в духе. В столовой Терри и Арчи заканчивали трапезу, а Кенди и Анни о чем-то шептались около камина. — Доброе утро, друзья. Надеюсь, вы спали лучше, чем я. Но, видимо, хуже чем мисс Кристин, раз ее еще нет, — он пытался говорить как можно более безразличным тоном. — Ну, если брать в расчет то, что Кристин уехала ранним утром, то да, мы спали все же лучше, чем она. Альберт был ошеломлен. Но, по сути, это было умно с ее стороны. Таким образом, она избежала разговора и повторных посягательств на свою честь, которые, обязательно бы были. — Куда уехала? — Никто не знает. Она оставила записку Кенди о том, что вынуждена покинуть этот гостеприимный дом. Благодарила тебя. И написала фразу, которую мы так и не поняли. Но это же Кристин. — Что за фраза? — бесцветно произнес Альберт. — Сейчас попробую вспомнить, — Кенди наморщила лоб, — Что-то похожее на: «Пусти зверя по следу — только он сможет меня найти» Мы подумали, что это какой-то ребус, но не смогли его расшифровать. Вот и ждали тебя, может сможешь понять смысл это фразы. — Нет… я… тоже не знаю, чтобы это могло значить, — он знал! Эта фраза была для него! Ему нужно было понять, на что он готов пойти ради этой женщины. Она давала ему самое ценное — время. Альберт знал, что страсть — субстанция эфемерная и молниеносно меняющая свое направление. Страсть могла улечься завтра, на что Альберт, кстати, в тайне надеялся, а могла преследовать его теперь всю жизнь. И только время могло рассудить, где истинное, а где ложное. *** Альберт искал ее взглядом. Только одному Богу известно, что он вынес за последние 2 месяца. Сначала Альберт, как полоумный, перевернул весь Чикаго и Нью-Йорк. Нанял лучших детективов. Все тщетно. Потом эта открытка из Испании… Всего 2 строчки «Я буду 3 июля на закрытии сезона Стенфордской труппы. Целую, Крис». Альберт был готов, первым же пароходом, отправиться на родину Лорки и Сервантеса. Потом пришло отрицание из-за ущемлённого самолюбия. «Ну раз я ей не нужен, то и она может идти ко всем чертям». И Альберт начал посещать светские рауты. Он был мил, обходителен, женщины таяли только лишь от одного взгляда его прекрасных глаз, но Кристин, похоже, прокляла его. Как она и предрекала — ни одну женщину он не желал так, как желал эту ведьму с янтарными глазами и огненной гривой. В каждой новой любовнице Альберт искал хотя бы крупицу той обескураживающей страсти, из которой была сплетена Кристин. Безрезультатно. И опять длинный список жеманных дев и их родословных. Кристин не отпускала его. Она снилась ему каждую ночь. И во снах Альберт уже не сдерживал себя и творил такое с этой рыжей бестией, о чем добропорядочный джентльмен даже не мог помыслить… Альберт поклялся себе, что если… что когда он ее найдёт, он больше никогда ее не отпустит. И если понадобится, он будет следовать за ней. Станет ее тенью… Приём по случаю закрытия театрального сезона должен был состояться в субботу. Альберт принял решения приехать за пару дней до приема, чтобы повидаться с Кенди и Терри. И чтобы перестать думать о Кристин. Разговор с друзьями не клеился. Они сидели в кафе и пили вино. Альберт был так далеко, что докричаться до него можно было лишь с третьей попытки. — Так ты придешь? — Терри повысил голос, в третий раз задавая вопрос. — А? Что? Куда? — по мутному взгляду Альберта было понятно, что надежда на скорый ответ тает на глазах. -Завтра, на закрытие сезона? — Завтра? — взгляд стал более осмысленным. — Ну конечно, завтра 3 июля… — О, да, друг мой, конечно приду! Альберт искал ее взглядом. Он знал, что она здесь. Он чувствовал, что эта коварная женщина вновь будет играться с ним, вертеть им как захочет. О, как Альберт хотел этого. Это было иррациональное желание, граничащие с мазохизмом. Но теперь, эти муки были его выбором. Не волей случая, ловушками судьба, а его уверенным выбором. И эти страдания разливались по его телу безумным огнём желания. Неожиданно, его глаза распахнулись шире. Не могло быть никакой ошибки. Это была она. Но… рядом с ней… рядом с ней был Нил! Нил Леган! Этот маленький негодяй взирал на Альберта с издёвкой. Это был взгляд победителя! Альберт побелел и сжал кулаки. Внутренний зверь жаждал отвоевать свою самку. — О, милорд! Я так рада Вас видеть. Думаю, с моим поклонником, Нилом Леганом Вы уже знакомы. Альберт ничего не ответил. Он лишь одарил Нила таким красноречивым взглядом, что тот стал белее самого лучшего китайского пергамента. Затем, жестом не терпящим возражений, крепко взял Кристин под локоть и повёл по лестнице вверх. Неподобающая вольность для джентльмена… плевать! На джентльменов! На высший свет! На всех! Он завёл ее в первую попавшуюся комнату и запер дверь. Это оказалась чья-то гримерка, но ему было все равно! Он тяжело дышал и исподлобья смотрел на женщину. На женщину, которую он ненавидел, презирал, любил и желал. На женщину, которая даже сейчас, смеялась над ним. — Ты добилась своего! Я в бешенстве! — О, милорд! У меня и в мыслях не было, пока Вы не сказали… — Прекрати! Я вижу тебя насквозь! — Любопытно, и что же ты видишь, — на смену издевательской улыбке пришла сдержанная холодность. — Я вижу, что сейчас ты будешь кричать от того, как не по-джентельменски я себя поведу. Но мне все равно! И даже если ты исчезнешь, у меня будет воспоминание о ночи с тобой. О грубой ночи сжигающей страсти, — и его рука, по-хозяйски, бесцеремонно, начала задирать юбки, а губы его впились в оливковую шею. Она закрыла глаза и прошептала: — Ты можешь взять меня прямо здесь, у этой двери. Я не буду сопротивляться. Твоя совесть будет чиста. Но все же, я хотела бы, чтобы наш первый раз прошёл в более приятной и уютной обстановке. Я неподалёку снимаю квартиру. И, если милорду будет угодно, мы сейчас же проследуем туда. И, кроме того, в приватной обстановке, я смогу поцеловать Вас там, — и она провела рукой по его животу, направляясь ниже. Альберт застонал от той картины, которую нарисовало его воспалённое сознание. — Я тебе не верю. Ты меня опять обманешь! — Что Вы теряете, если все же поверите мне? — Ничего, кроме себя. Идём! Они шли по улице. Альберт все так же крепко сжимал ее локоть. — Милорд, у меня будет синяк, — ни тени упрёка, ни тени смущения. — Миледи, Вы сами виноваты. Если бы Вы не исчезали, не дразнили меня, не смеялись надо мной… -… я была бы тебе не интересна? Да, Альберт? — и Кристин заглянула в его глаза, — вижу, что снова права! Вы так предсказуемы, милорд. — После того, как за нами захлопнется дверь Вашей квартиры, миледи, Вы и не вспомните о моей иллюзорной предсказуемости. — Звучит как угроза, — Кристин, наиграно, поморщила носик. — Это констатация факта. Меньше чем через четверть часа я буду в тебе и буду праздновать свою победу. — А ты уверен, что победил именно ты? Быть может, джек-пот сорвала я? — Альберт задохнулся. Его сердце начало биться. Именно сейчас ледяная корка потрескалась и начала рассыпаться. Он понял, что он пропал. Он понял, что он влюблён. Что любит эту женщину так сильно, как никогда и никого не любил. И она! Боже! Она, отвечает ему взаимностью! И опять мысль о том, что на сей раз Терри проиграл, на секунду вонзилась в его сознании и тут же испарилась. Они поднялись на второй этаж, и она открыла дверь своей квартирки, предлагая Альберту пройти. — Мне не нужно приглашение, — за нарочитой грубостью он пытался скрыть своё волнение и трепет перед этой ведьмой. Перед его ведьмой. Ведьмой, которая через минуту станет его. — И все же, я Вас приглашаю, милорд. И, — она посмотрела на него снизу вверх, — Хочу, чтобы Вы знали. Все, что сейчас произойдёт- произойдёт по моей доброй воле! И дверь захлопнулась. *** В квартире было темно. Альберт так и застыл у входной двери, не в силах пошевелиться, боясь, что это сон, и он вот-вот проснётся. Она стояла спиной. На фоне окна. Угадывался только силуэт. Ни единого звука… — Милорд! — Ммм? — Не будете ли Вы так любезны и не поможете ли Вы мне расстегнуть мое платье? Оно мешает мне дышать. Альберт, по-кошачьи мягко, подошёл к ней. В лунном свете ее волосы полыхали огнями. Он положил руки на ее плечи. Альберту нужно было почувствовать, что это не очередной сон, что, на сей раз, она реальна. Не собирается сбегать. И ждёт, пока он разденет ее. Руки тряслись. Одна пуговица, вторая… — Милорд, неужели я в Вас ошиблась и Ваш внутренний зверь все же милый лабрадор? — ее плечи затряслись от хохота. — Ну, держись, дрянная девчонка, — послышался треск рвущейся ткани и не меньше двух дюжин пуговиц с гулким эхом рассыпались по полу. Он прерывисто дышал, путешествуя ладонями по ее обнаженному телу. Интересно, как далеко он может зайти? Как далеко она позволит ему зайти сейчас? — Ну что, милорд? Вот я снова полностью в Вашей власти! Или Вы в моей? — оно улыбалась ему прямо в лицо. Это была улыбка победительницы. И пока Альберт пребывал в смятении от ее слов, она начала растягивать пуговицы его белоснежной рубашки, и едва касаясь губами, целовать его шею, плечи, ключицы, грудь, живот. И вот уже пряжка ремня глухо ударилась об пол. — Кристин… ты не обязана… — Милорд, это дело чести. Я всегда сдерживаю обещания, — она опять его дразнила! Но, через несколько секунд, ее голос стал глуше, — Я этого хочу, возможно, даже больше чем ты! Альберт застонал. Такого у него не было никогда. Ни с кем. Теперь он понял слова Терри о том, что одним взглядом Кристин может и убить, и даровать великое наслаждение. Но не только взглядом. Ещё и губами. Нежными, влажными, требовательными. Но, как бы не был велик соблазн, Альберт не хотел на этом останавливаться. Он обхватил Кристин за плечи и заставил встать. — Милорд, — и она облизнула губы. Альберт впился в ее губы так, как будто это последний поцелуй в его жизни. Улыбнулся своим мыслям. Поднял ее на руки и отнёс на кровать. Он любил её страстно и трепетно, жёстко и нежно. И она отвечала на все его ласки, преумножая наслаждение. Альберт хрипло вскрикнул от накатившего оргазма и, обессилено рухнул на неё, на свою женщину, на свою любимую, которая сотрясалась под ним от новой волны оргазма… Он плакал. Плакал как мальчишка, лёжа на груди этой необыкновенной женщины. Он только что познал рай взаимной любви и страсти. Он только что любил свою любимую женщину. Спина горела. Когда он подошёл к зеркалу, то увидел глубокие следы от ее ногтей на своей спине. — Я тебя пометила. Теперь ты долго будешь меня помнить. Во всяком случае каждый раз, когда будешь принимать ванну, — Кристин наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. — Я и так буду тебя помнить… — А теперь уходи. — Что? — Альберт повернутся к ней, пытаясь понять- не ослышался ли он. — Уходи. Ты получил все, что хотел, — и она отвернулась. — Нет. Не все. Я получил только твоё тело. — Нет, милорд. Вы получили ещё и мое сердце с душой в придачу, но это настолько бесполезные вещицы, что они и не в счёт. — Тогда мы квиты. Мои сердце и душа давно твои. А сейчас я хочу предложить тебе свою руку, — и он встал перед ней на колени, — Кристин Блэк, готова ли ты быть моей каждую ночь, до скончания дней? Готова ли ты делить со мной горести и радости? Готова ли ты рожать моих детей? Нет, не так. Хочешь ли ты всего этого? Крис, будь моей женой. Я все равно тебя больше не отпущу. Я буду следовать за тобой, куда бы ты не отправилась. Ты приручила моего зверя и он не хочет больше без тебя жить. — А ты? — А я, оказывается, и не знал до тебя, что такое жизнь! — Но ты меня совсем не знаешь, — Кристин серьёзно всматривалась в его черты. — Я знаю, что искал тебя всю жизнь, — садясь на кровать и начиная гладить ее по голове. «Её глаза на звёзды непохожи В них бьётся мотыльком живой огонь Ещё один обычный вечер прожит А с ней он каждый раз другой. Её упрёки — вестники прохлады Как скошенная в августе трава И пусть в её словах ни капли правды Она божественно права. Где-то ангелы кричат: „Прости — прощай“ Плавится душа как свеча Разлилась по сердцу печаль Я навеки твой, ты — ничья. Её сиянье затмевает солнце И замерзает кровь в её тени Такое счастье дорого даётся Венец, откуда ни взгляни. Любой валет в её большой колоде Падёт, как жертва ревности слепой Она одна и от меня уходит Давно проторенной тропой.»** — Как красиво! Это Шекспир? Кажется 130 сонет. — Не совсем, это музыкальный дуэт BiDos кажется. Они сидели на полу. Смеялись. Пили вино. Альберту было так хорошо. Он был дома. Его тигр покорно дремал у ног Кристин. Он признал хозяйку. Больше не нужно было никуда бежать, прятаться, скрываться. Благодаря женщине рядом Альберт стал целым. И когда он подумал, что сюрпризов уже быть не может, Кристин лукаво улыбнулась. — Я хочу принять ванну. — Конечно, любовь моя. Только сильно не задерживайся. — Ты не понял. Я хочу принять ванну. С тобой. Вместе, — и она протянула ему руку, — Или твоё воспитание не позволяет находиться в одной ванной с женщиной? — Мое воспитание, похоже, осталось там, за дверью. Поэтому нам ничего не помешает. — Не забудь загадать желание, если у тебя это впервые… — и добавила, — я- загадаю обязательно. Она, не стесняясь своей наготы, наклонилась над чугунной ванной на резных ножках, и открыла краны с водой. Помещение начал наполнять пар. Она неспешно всыпала в горячую воду пригоршню соли из одной баночки, из другой, и рукой начала размешивать воду. Альберт стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал. Сейчас, как никогда, она была похожа на ведьму, варящую своё приворотное зелье. Как она была прекрасна в своём естестве, совершенно не стесняясь себя. Альберту нестерпимо захотелось ещё раз ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Он подошёл у ней и сзади обнял ее за талию, прижимаясь обнаженной кожей бёдер к не округлостям. Кристин замурлыкала. — Все готово, милорд, — и она жестом пригласила его в ванну. Альберт поднял бровь — А Вы, миледи? — Я присоединюсь к Вам, милорд. Сразу после того, как омою Вас. — Что??? — Альберт приподнялся в ванной, собираясь уже вылезти из горячей воды, но нежные руки Кристин остановили его. — Доверьтесь мне, мой господин. Альберт повиновался и закрыл глаза. Как далеко ещё могла эта рыжая бестия завести его по дороге чувственных наслаждений? Ещё несколько минут назад Альберту казалось, что испытать что-то более волнующее он уже не сможет, но сейчас, когда ведьма (его ведьма!) медленно водила по его напрягшемуся телу мыльной губкой, он думал, что если рай такой, то умирать не страшно! Кристин не упускала ни одного сантиметра его бронзовой кожи. — Иди ко мне! — Альберт притянул к себе девушку. Кристин, без споров, перешагнула бортик ванной и погрузилась в воду спиной к своему любовнику. Альберт, дрожащими руками, убрал мокрые прядки с ее шеи и прикоснулся губами. Он целовал ее плечи. Гладил подушечками пальцев спину. Тело Кристин отвечало на его ласки. — Миледи, Вы сводите меня с ума! — Милорд, это массовое помешательство. Видимо, что-то в воздухе. — Нет, миледи. Это что-то в Вас! Омыв его тело остывающей водой, она начала растирать его плоть большим махровым полотенцем. — Что ты со мной делаешь? — прошептал он, прикрыв ее руки своими, когда полотенце двинулось ниже живота. — Я просто люблю Вас, милорд. Всего. И не хочу скрывать это! — Девочка моя, — он развернулся к ней и заглянул в глаза, — как же долго я тебя искал! Ты святая и не земная, Тёмной ночью волшебный свет Как искал я, тебя родная, непростительно много лет Видел сквозь пелену тумана, что у счастья твои черты В сердце нет места для обмана, В сердце будешь всегда лишь ты От тебя ничего не скроешь, Хоть судьба у меня сложна Жизнь моя это жизнь с тобою, А другая мне не нужна. Ты святая и не земная, Тёмной ночью волшебный свет Как искал я тебя родная непростительно много лет.*** *** 30 августа 1920 года Уильям Альберт Эндри и Кристин Блэк стали мужем и женой. — Давай сбежим! — Куда, позвольте узнать, на сей раз Вы собрались бежать, миссис Эндри? — Милорд, неужели Вы хотите, чтобы наша первая брачная ночь прошла по всем правилам? С выключенным светом и под одеялом? — Что же Вы предлагаете, миледи? — Мне кажется, что трава- лучше любой постели. Да и я смогу кричать, не боясь испугать слуг. — Ты собралась кричать? — Конечно! Кричать, вырываться, царапаться, кусаться! Ты же будешь брать меня силой. Будешь же? Июнь 2017 года.