____________________ Эва Мун 23:18
Окей, нам нужно установить некоторые правилаТЫ СКАЗАЛА, ЧТО ЗАНОЧУЕШЬ У ВИЛЬДЕ
ЭТО НЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ ТРАХАТЬСЯ В ВАННЕ МОЕЙ МАТЕРИМЫ ДАЖЕ НЕ ТРАХАЛИСЬ!!
ТОГДА ЧТО ВЫ ТАМ ДЕЛАЛИ ГОЛЫШОМ? ИГРАЛИ В СКРАБЛ????МЫ ПРИНИМАЛИ ПЕННУЮ ВАННУ ЭТО СПОСОБСТВУЕТ УКРЕПЛЕНИЮ ТВОЕГО БОЕВОГО ДУХА
Я делаю скриншоты этой перепискиИди ты
Ты сейчас у него?Да
<3И что это должно значить?
Мне он нравитсяЯ думал, ты говорила, что мне следует быть осторожнее
Он беспокоился и спрашивал о тебе всю неделю Теперь он мне нравитсяМм, ок
Развлекитесь там сегодня ;)Отвали
____________________
Исак был унижен и оскорблен до глубины души. Он тихо постанывал в приоткрытый рот Эвена, умостившись у него на коленях, когда в дверях ванной комнаты неожиданно возникли Эва и Нура. — Это не то, чем кажется! — прокричал он вдогонку Нуре, когда та, взвизгнув и с молниеносной скоростью закрыв глаза ладошками, выбежала в коридор. — Ну естественно. Вы просто потираете друг другу спинки, — Эва, стоявшая, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди, ухмыльнулась, зарабатывая смешок от Эвена, который приветливо ей помахал. — Вот именно! — сказал Исак. — Мы просто принимаем ванну.***
Лицо Исака было сплошь покрыто пунцовыми пятнами стыда. Он был смущен до чертиков, но Эвен почему-то находил ситуацию забавной. Значит, всё было не так уж и плохо. — Перестань смеяться, — пробурчал Исак, отчаянно пытаясь как можно скорее натянуть штаны, пока Эвен всё еще хихикал позади него. — Я не могу, — сказал Эвен, со спины обнимая Исака за талию и целуя его волосы, его очень короткие волосы. — Она всем разболтает. Я так облажался! — Почему это ты облажался? Я думаю, многие уже знают, что между нами что-то есть. — Эм, — Исак обернулся всё еще ярко-красным лицом к лицу Эвена, — между нами ничего нет. Он тут же задался вопросом, как такая ерунда вообще могла вылететь из его рта в этот самый момент. Но, к счастью, по какой-то причине, по какой-то чертом данной причине Эвен видел его насквозь. — Малыш, — Эвен приподнял лицо Исака за подбородок и улыбнулся так ярко, — между нами кое-что есть. Затем он чуть наклонился и поцеловал его нежно, так нежно, что Исак снова смягчился и закивал в поцелуй. — Между нами кое-что есть, — отозвался он эхом и вновь потянулся к губам парня. — Очень славное кое-что, — заверил Эвен и углубил поцелуй.***
— Э-э, тебе стоит взять мою куртку. Там холодно, — обеспокоенно пролепетал Исак, немного опасаясь, что предлагаемая им вещица могла оказаться слишком маленькой для широких плеч Эвена. Эта куртка была не только самым любимым предметом его гардероба, но также и самым ценным имуществом, ради покупки которого ему пришлось пожертвовать внушительным количеством ланчей. У Мади и Юнаса были точно такие же куртки, что лишь сильнее распаляло желание Исака ее заполучить. Он действительно любил эту чертову куртку и никогда и никому не позволял ее заимствовать. Но это был Эвен. Эвен, который прибежал к нему в футболке в один из последних дней ноября. — Да всё нормально. Не так уж там и холодно, — возразил Эвен. — Хочешь сказать, что моя куртка стремная? — Нет! — Эвен рассмеялся. — Нет, боже. Что? — Тогда возьми, — Исак настойчиво впихнул куртку в руки Эвена и тут же покраснел. — Боишься, что я могу заболеть? — спросил Эвен, сияя. — Да, — признался Исак и внезапно отвел взгляд в сторону. — Исак, ты должен знать, что мое сердце трепещет прямо сейчас. — Ой, замолчи, — буркнул Исак, закатывая глаза, но сердце его медленно таяло. — Боже, — выдохнул Эвен и обхватил лицо парня руками. — Ты такой охуительно милый. Исак находился далеко за гранью волнения, и он ненавидел то, с какой легкостью Эвен заставлял его чувствовать себя нелепым влюбленным подростком. Он даже не мог больше смотреть ему в глаза. — Исак? Его сердце билось быстро, так быстро, поэтому он, поддавшись порыву, сделал первое, что пришло ему в голову. Привстав на цыпочки, он оставил короткий, но мягкий поцелуй на чужих губах. Его подошвы едва коснулись паркетного пола, когда губы Эвена накрыли его собственные. И что за поцелуй. Исак был потерян. В очередной раз он похныкивал в его объятиях. Он целовал бесчисленное количество людей прежде. Исак любил целоваться. Действительно любил. Но до появления в своей жизни Эвена он и представить себе не мог, что поцелуи бывают такими сладкими, такими уютными и такими исцеляющими. Я готов потратить остаток жизни на поцелуи с тобой. Исак пропал. Его больше не существовало. В этом не было никаких сомнений. Он никогда не чувствовал ничего подобного к кому бы то ни было — даже к Юнасу. Он был влюблен. Он принадлежал Эвену целиком и полностью. — Эвен… — Пойдем ко мне? — прошептал Эвен и потерся носом об нос Исака, чье сердце пропустило удар. — Да. Хорошо.***
Они шагали бок о бок по промерзшим улицам мирно спящего города, направляясь в квартиру Эвена, но Исаку вовсе не было холодно: он чувствовал разливающееся внутри себя тепло, потому что Эвен казался самым чудесным созданием во всей вселенной. В черной найковской куртке Исака он выглядел бесподобно. Он выглядел так восхитительно, что Исак даже и не возражал, что его любимая вещь могла оказаться растянутой к концу прогулки. Его это ни капельки не волновало. — Я в твоей куртке, ты — в моем свитере, — подметил Эвен. — Разве это не отношения? Исак усмехнулся и легонько толкнул его. — Что? — Эвен вопросительно вскинул брови, его лицо сияло внутренним светом. — Ты слишком торопишь события. — Верно. Такими темпами мы, вероятно, до следующего года не сойдемся. — Не ранее. — Ну, технически, следующий год начинается через месяц. — Да, ну уж нет, — засмеялся Исак. — Ауч. — Я сделал тебе больно? — Исак улыбнулся. — По-другому ты и не делаешь. — О нет, — выдохнул Исак. — Я не хотел этого. — Не хотел причинять мне боль? — Я ни за что бы не захотел причинить тебе боль, — сказал Исак, и он был как никогда серьезен в своих словах. Эвен резко застыл на месте, и Исаку пришлось тоже остановиться и посмотреть на него, чтобы понять, в чем дело. Что-то не так? — Эвен? — Исак. — Да? — Думаю, ты должен кое-что знать. Сердце Исака заколотилось как сумасшедшее, и он так боялся слов, которые могли последовать. О боже, нет. Пожалуйста, не обламывай меня. Ты — единственное хорошее, что есть в моей жизни. Эвен приблизился к Исаку на шаг и схватил его за руку. Что? Что такое?! — Что такое? — спросил Исак со страхом, пляшущим на радужке его глаз. Эвен наклонился, чтобы прошептать ему что-то на ухо, и Исак приготовился к худшему. — Думаю, мы уже в отношениях.***
— Боже мой! Пошел ты! До усрачки меня напугал! — Исак кричал, как ребенок. — Что? — Эвен смеялся так сильно и выглядел так прекрасно, что Исак просто не мог на него сердиться. — Ты — худший. — Извини, что напугал тебя, — Эвен приник поцелуем к щеке Исака. — Агрх, — Исак его оттолкнул. — Прости меня, — виновато протянул Эвен, надув губы, и Исак его просто возненавидел. — Да плевать, — закатил глаза Исак, впрочем, не отталкивая Эвена, когда тот обнял его за плечи, на этот раз. — Что, по твоему мнению, я собирался сказать? — Не знаю. — Что такого я мог бы сказать, что бы заставило тебя так испугаться? — усмехнулся Эвен. Но Исак не смеялся, и Эвен, заметив это, сразу же стер со своего лица улыбку. — Исак? — Забей. Всё нормально. Я просто странный. Не обращай на меня внимания, — проговорил Исак, возобновляя ходьбу и надеясь, что Эвен за ним последует. Мне нужно перестать быть таким чудаком. Эвен оказался рядом с ним в мгновение ока, чему Исак был несказанно рад. В полной тишине они преодолели еще несколько кварталов, и Исак был уверен, что прогулка с Эвеном по морозному Осло была самой приятной вещью на свете. Но Исак ошибался, потому что самой приятной на свете вещью оказалось ощущение того, как рука Эвена сталкивалась с его собственной, пока они всё так же шагали в ничем не прерываемой тишине. Это было неловко, и Эвен выглядел нерешительным, таким нерешительным, и тыльная сторона его кисти задавала тысячу немых вопросов. Поэтому, когда они свернули за угол, Исак взял его за руку. Он взял его за руку, потому что хотел и потому что в этот момент ничто не могло сравниться с этим желанием. Тихий томный выдох Эвена не проскользнул мимо ушей Исака, и его сердце разрывалось. И, когда Эвен наконец переплел их пальцы, Исак улыбнулся, как идиот, в темноте слабо освещенных переулков Осло. Боже. Ты мне так нравишься. Прикосновения Эвена были невероятно успокаивающими. Через каждые несколько шагов он нежно проводил большим пальцем вдоль костяшек Исака, заставляя сердце того пропускать удары и сбиваться с ритма. Они были такими успокаивающими и такими приятными. — Спасибо, — выпалил Исак. — Хм? — Спасибо, — повторил он. — За что? — За всё. За то, что пришел проведать меня и за то, что был ко мне так добр. — На здоровье, — Эвен улыбнулся. — Нет, я серьезно. Я никогда не даю тебе ничего взамен, и это так несправедливо. — Ты многое даешь мне взамен. — Это неправда, — не согласился Исак. — По сравнению с тобой, я даже не близко. — Это не соревнование, Исак. — Я и не говорил, что это соревнование! — сказал Исак, прежде чем мысленно отвесить себе подзатыльник. — Агрх! Вот видишь? Я всегда превращаюсь в невыносимого обороняющегося засранца. Прости. — Хэй, — Эвен остановился, чтобы обхватить щеку Исака свободной рукой. — Всё нормально. Перестань быть таким строгим к себе, ладно? — Я… — Исак. — Ладно, хорошо. Извини, — ответил Исак, всё свое внимание сосредотачивая на земле. Я такой придурок. — Просто помни, что ты всегда можешь поговорить со мной. Ты можешь рассказать мне что угодно. — Эм, ладно. Как и ты, — сказал Исак, и он действительно имел это в виду.***
Исак успел напрочь позабыть о своей стрижке, и, лишь добравшись до квартиры Эвена, он о ней вспомнил. — Кто это? — спросил Элиас. — Ты, кажется, сказал, что у вас всё налаживается с Исаком. — Бро, это Исак, — ответил Мутта, даже не отрываясь от телевизора. — Святое дерьмо, братан! На хуй всю мою жизнь.***
— Не слушай Элиаса, — сказал Эвен. — Блять! Я не знаю, каким местом вообще тогда думал. — Я утверждаю свою позицию: ты выглядишь горячо. — Ну, веришь или нет, не это было моей целью, — простонал Исак и плашмя упал на пушистую постель Эвена лицом вниз. — А ради чего ты это сделал? — поинтересовался Эвен, усаживаясь на край кровати и ладонью накрывая затылок парня. — Я просто хотел перестать чувствовать себя отвратительно, — произнес Исак, прежде чем понять, что именно он только что сказал. — Что? — Ничего, — Исак отмахнулся, издав нервный смешок, и быстро принял сидячее положение. — Я пипец устал. Не обращай на меня внимания.***
Эту ночь Исак провел в объятиях Эвена, и ему наконец-то удалось немного отдохнуть. Он не спал на протяжении целой недели, несмотря на то, что все дни посвятил лежанию на диване. И это пугало его. Его пугало то, как безопасны и надежны были объятия Эвена. Его пугало это потому, что он начинал к нему привязываться, становился зависимым от него. С каждым днем он становился всё слабее и уже едва ли мог себя узнать. Исак никогда не нуждался в плече, на котором можно было бы поплакать, как не нуждался и в руках, которые дарили бы ему уют и покой. И это его пугало.***
Весь следующий день они провели в квартире Эвена, бездельничая и занимаясь самыми важными делами на свете одновременно. И Исаку казалось, что он влюблялся в Эвена всё больше и больше по мере того, как узнавал о нем что-то новое. — Ты их нарисовал? — поинтересовался Исак, улыбаясь рисункам на стене, которых прежде не замечал. — Да. — Они здесь всегда висели? Почему я не видел их раньше? — Ну, в те разы, когда ты был в моей комнате, мы либо спали, либо накуривались до состояния несостояния, — ответил Эвен. — Либо трахались. — Э-э, ага. Эм, вроде того. — Извини. Я имел в виду занимались сексом или как ты там это называешь? Занимались любовью? — Исак улыбнулся. — Перестань надо мной издеваться, — прохныкал Эвен. — Ты невероятен, — рассмеялся Исак.***
Они готовили, смотрели дрянные телевизионные шоу, и Эвен рассказывал ему о своих любимых фильмах. — Ромео и Джульетта? Что за херня? — Что? — Ты такой зануда, — фыркнул Исак. — Даже если и так? Я нравлюсь тебе меньше из-за этого? — Нет, — Исак пожал плечами и удобнее уложил голову на груди Эвена, их ноги были переплетены на диване. Когда он посмотрел на Эвена, тот усмехался. — Чего улыбаешься? — Ты только что признал, что я тебе нравлюсь, — сказал Эвен, его глаза сияли ярче любых звезд. Исак не мог поверить, что Эвен нравился ему настолько сильно. Это не имело никакого смысла. Этот парень заставлял его сердце воспламеняться в любви и желании, а Исак никогда не отдавал ему ничего взамен. — Ты мне нравишься, — Исак снова уставился в телевизор. — Ты мне очень нравишься. Доволен? — Вот тебе обязательно было всё портить, добавляя это «доволен?» в конце? — Ты становишься слишком требовательным. — Когда ты споешь мне песню? — Я ухожу домой, — сказал Исак, его голова по-прежнему покоилась на груди парня. Эвен обвил его руками и ногами, перевернул на лопатки и, навалившись, принялся атаковать мягчайшими поцелуями всё его лицо. — Отпусти меня! — рассмеялся Исак. — Не-а, — выдохнул Эвен ему на ухо, продолжая оцеловывать его щеки. — О боже! Исак не мог перестать смеяться, потому что теперь Эвен начал его щекотать. — Боишься щекотки? Признавайся! — Я тебя ударю, клянусь! — Посмотрим, как тебе это удастся. Исак практически обессилел, потому что на самом деле был очень и очень чувствителен к щекотке. — Пожалуйста, остановись. Пожалуйста. Я буду милым, клянусь, — взмолился Исак, и как только он произнес это, Эвен тут же от него отстранился. — Что ж, это было легко. — Я не шучу с волшебными словами. — С какими такими волшебными словами? — «Пожалуйста, остановись».***
В ту ночь Исаку снился кошмар. В своем кошмаре он застрял и ему было больно. Он не мог запомнить многого и совершенно ничего не мог понять. Он просто знал, что застрял и не мог двигаться и что мучительная боль его не отпускала. В своем кошмаре он повторял одни и те же два слова, пока они окончательно не утратили свой смысл: «Пожалуйста, остановись!»***
— Исак! Исак! Успокойся! Это я! Исак! Что с тобой?! Что случилось?! — кричал Эвен ему в лицо. И на мгновение Исак задался вопросом почему. А затем к нему подоспело осознание, что он и сам кричал, он бился в истерике. — О господи! Ш-ш-ш, — Эвен обнял его. — Это был просто страшный сон. Всё нормально. Я с тобой. Я с тобой! Немного успокоившись после двух стаканов воды, Исак почувствовал себя совершенно опустошенным и смущенным одновременно. Он разбудил Элиаса и Мутту. Это была катастрофа. Что это за хуйня? — Блять, Эвен, мне так жаль. Я не знаю, что произошло. Этого никогда не случалось раньше. — Всё нормально, не беспокойся, — проговорил Эвен, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, убаюкивая Исака в своих объятиях. — Твои соседи, должно быть, думают, что я просто пиздец какой странный. Мне так жаль. — Нет, они к этому привыкли. — Что? — У меня тоже бывают кошмары.***
Исак вернулся к Эве в воскресенье, всё еще отрешенный от внешнего мира, всё еще пытающийся стряхнуть с себя остатки беспокойства. — Ну что, как секс? — спросила девушка. — У нас не было секса. — Почему нет? И чем вы тогда занимались? — Я не знаю? Разговаривали? Как настоящие люди? — Сначала волосы, а теперь это. Кто ты такой и что сделал с Исаком Вальтерсеном? — Отвали!***
В эту ночь Исаку снова снился кошмар, но на этот раз Эвена не было рядом, чтобы его успокоить. На этот раз Эва ворвалась в дверь гостиной, вооружившись пылесосом, потому что подумала, что кто-то проник в дом. — Черт возьми, Исак! Ты в порядке?!***
Исак поправлял бини на голове, когда Эва подловила его во время завтрака. — Нам нужно поговорить, — сказала она. — О чем? — О тебе. — А конкретнее? — О твоих криках прошлой ночью. — Это был просто дурной сон. Такое случается, — пожал плечами Исак. — Исак. — Что? Чего ты хочешь?! — он огрызнулся. Когда Эва взяла его за руку, взгляд парня всё же смягчился. — Я здесь, я с тобой. Просто знай, что я здесь для тебя, — произнесла она, и Исаку хотелось закричать, потому ее глаза наполнялись слезами. — Я в порядке, Эва. — Ох, Исак, — вздохнула она, протягивая руку, чтобы потрепать Исака за щеку. — Хотела бы я сделать что-то большее. Действительно хотела бы.***
К университету Исак приближался с застрявшим в горле комом. Надетый поверх бини капюшон толстовки не спасал его от чувства незащищенности и уязвимости: он всё еще чувствовал себя дерьмово. И это было даже не из-за стрижки. Но, когда он завернул за угол, Эвен был там. Эвен был там. Эвен. Эвен. Эвен. — Эвен! — выпалил Исак. — Это я, — Эвен улыбнулся. — Что ты здесь делаешь? Эвен в несколько шагов преодолел расстояние между ними, и, когда он наклонился, чтобы запечатлеть короткий поцелуй на губах Исака, тот снова почувствовал себя целым и живым, защищенным и неуязвимым. — Утра, — сказал Эвен. — Утра, — пробормотал Исак, его голова слегка кружилась. — И, отвечая на твой вопрос, я здесь, чтобы верно послужить тебе сопровождением. — Какого черта? — Сегодня — первый день возвращения без твоих чудесных волос. — То есть это что-то типа эмоциональной поддержки? — Ну, я просто буду убивать своим свирепым взглядом всех, кто осмелится что-то сказать о твоей прическе. — Это чересчур. — Чересчур — мое второе имя. — И вправду, — рассмеялся Исак. — Давай? — Эвен протянул ему ладонь. — Я не собираюсь держаться с тобой за ручки.***
Исак держал его за руку, и Эвен, казалось, заполнял всё пространство вокруг него, оставляя смазанные поцелуи на его щеках и шепча на ухо всякие глупости, заставляя его забыть о существовании других людей. И, когда Эвен сорвал желтый цветок и аккуратно заправил его Исаку за ухо, окружающий мир растаял, попросту растворился. Боже. Ты меня убиваешь. — Просто на случай, если ты не чувствуешь себя сегодня таким красивым, каким выглядишь на самом деле, — улыбнулся Эвен, склоняя голову к плечу и наполняя сердце Исака какой-то неземной любовью. При обычных обстоятельствах Исак бы ответил чем-нибудь остроумным и грубым, но он просто физически не мог этого сделать. Поэтому он прижался к груди Эвена, ожидая ответных объятий. — Спасибо, — пробормотал он. — Для тебя — что угодно, — прошептал Эвен, прежде чем поцеловать его в макушку.***
— Исак, нам нужно поговорить, — сказал Юнас, подловив его во время обеда. — Привет, Юнас. Давно не виделись, — ответил Исак, откусывая сэндвич. Сэндвич, который сделал Эвен и тайком засунул в его рюкзак. Какого хрена? — Это не из-за меня. — Верно. Извини, что не отвечал на твои звонки и сообщения. — Всё в порядке. Я просто рад, что ты вернулся. — Спасибо. Я тоже. — Как ты себя чувствуешь? — Эм, да неплохо. А что? — Ты пропустил целую неделю занятий. — А, да. Я, эм, — Исак прикрыл рот рукой и кашлянул, — простудился. Я простудился. — Конечно, — не стал спорить Юнас. — Где ты купил этот сэндвич? Выглядит офигенно. — Эвен приготовил его для меня, — ответил Исак и снова впился зубами в бутерброд, не осознавая, что он только что сказал. — Ох. Мило. Значит, ты и Эвен, хах. — Эм, — Исак взглянул на Юнаса, и, поскольку тот выглядел искренне за него счастливым, решил, что может во всем признаться. — Да. Эвен и я. — Вы двое, значит, вместе? — Ага. Он славный. — Круто. Полагаю, этот цветок тоже от него? — Эм, ага, — сказал Исак, внезапно понимая, что он проходил с этим украшением весь день. — Выглядит мило. Я счастлив за тебя. Он красавчик. — Какого хрена? — рассмеялся Исак. — А что такого? — Юнас рассмеялся в ответ. — Он горяч, говоря объективно. — Верно. Набери меня, когда выйдешь из стадии отрицания и наконец осознаешь, что парни делают это лучше. Они разразились смехом на всю столовую и даже, казалось, за ее пределы. И как же здорово было к этому вернуться. Это было замечательно. В воздухе не чувствовалось ни напряжения, ни неловкости — ничего. Обстановка была такой, как если бы они перенеслись обратно в свой первый год в Ниссене. Собравшись уходить, Юнас поднялся со стула и похлопал Исака по плечу. — Кстати, твой причесон выглядит просто улетно, и я надеру зад любому, кто хоть посмеет косо на тебя глянуть, — сказал Юнас. — Ты даже не видел мою прическу. Я напялил слоев двадцать, чтобы ее спрятать. — Я всё равно надеру зад любому, кто хоть посмеет косо на тебя глянуть. — Это взаимно, — улыбнулся Исак, и да, как же здорово было наконец вернуть эту дружбу. — Не могу поверить, что говорю это, — усмехнулся Юнас, — но по крайней мере хоть что-то хорошее вышло из всех злоебучестей Криса. Ох.***
Ночным кошмарам не было видно конца. Они лишь становились более красочными и более тревожными. Исак всё еще просыпался посреди ночи, пропитанный холодным потом, но он больше не кричал. Теперь он знал, что происходит. Он просто знал. И Эвен неизменно был рядом с ним по утрам с теплыми объятиями и поцелуями, что заставляли его забыть обо всем на свете. Это было нормально. Кошмары в конечном счете должны были исчезнуть.***
Кошмары не исчезали. Они перестали быть кошмарами. Они трансформировались в мысли, живущие внутри него, преследующие его, плетущиеся с ним бок о бок, разрастающиеся в его подсознании и сдавливающие грудную клетку. Исак не мог дышать большую часть времени, потому что что это за хуйня. Они больше не были кошмарами. Нет, они были воспоминаниями, и Исак терял и хоронил частички своей души каждый божий день. И лишь когда он вздрогнул от прикосновений пытающегося поцеловать его Эвена, Исак осознал, что был не в порядке и игнорировать это и дальше не представлялось возможным. Он был разумно мыслящим человеком и посещал почти все лекции по психологии. Он знал, что в последнее время его психическое здоровье неотвратимо ухудшалось. Он знал это.***
Вопрос
Escobar: Какие новые приложения для медитации вы рекомендуете? В последнее время меня преследуют ночные кошмары, и это очень раздражает, потому что я не могу заснуть. Я прочел в другом вопросе, что есть хорошие приложения для медитации, которые помогают в этом, но в App Store они все недоступны. Есть ли какие-нибудь новые приложения, которые вы могли бы мне посоветовать? Спасибо. В избранном у 0 пользователей; всего 12 ответовОтветы
Your Uncle Dodge!: Кхм. Без обид, но приложения для медитации не помогут тебе с ночными кошмарами..... 2 лайка; 0 дизлайков; 0 комментариев Patricia: Headspace — хорошее приложение для медитации. Но если у тебя повторяющиеся ночные кошмары, тогда, я думаю, эта проблема может потребовать дополнительной профессиональной помощи. Удачи. 2 лайка; 0 дизлайков; 0 комментариев Dr. Skrulle: Расстройство сна — проблема очень серьезная, и я рекомендую одно из тех приложений, что позволяют тебе разговаривать с людьми. Каждый человек — это остров, и построить мосты между ними мы можем единственно с помощью слов. И до тех пор, пока мы друг с другом не разговариваем, мы остаемся лишь маленькими одинокими островками, накаченными таблетками, прямо как на Ибице ;) Суть в том, что ты не должен избегать окружающих. Всё переносится тяжелее без поддержки. 21 лайк; 21 дизлайк; 0 комментариев***
Исак перекатился на другую сторону кровати и тяжело вздохнул. Нет никакой необходимости говорить о своих чувствах. Нет никакой необходимости обременять кого-то этим дерьмом. Я ни в ком не нуждаюсь. Это никого не касается, кроме меня самого.____________________ Эвен 20:17
Скучал по тебе сегодняПривет Извини Слишком занят Отращиванием своих волос для тебя
Хаха Я уверен, что твои волосы растут супер-быстроЭто действительно так
Могу я приехать? Ненадолго. Просто хочу увидеть тебяЯ сегодня завален кое-какой работой Но мы можем потусоваться завтра?
Окей, твоя учеба в приоритетеСпасибо, что ценишь мое образование Это признак хороших почтиотношений
Почтиотношения? Лол, типа как взаимоотношения, только с «почти» вместо «взаимо» Ты продолжаешь меня огорчатьХаха Это чтобы ты меньше по мне скучал
Это заставляет скучать по тебе еще большеОк Я тоже по тебе скучаю
[+ Котейка — https://scontent.cdninstagram.com/t51.2885-15/s480x480/e35/16464630_1207386749369191_8871763401001402368_n.jpg?ig_cache_key=MTQ0OTcyMDMxNzczMDk3MDA2NA%3D%3D.2]Лол, что не так с этим котярой
Ты слишком сильно ему нравишьсяДо свидания
____________________
— Исак! — и без того всегда высокий, а теперь еще и взволнованно-писклявый голос Вильде неприятно резанул по слуху парня. — Э-э, привет, — Исак с опаской прищурился, когда заметил, что Эва и Нура тоже присоединились к его столу. — Как поживаешь? — поинтересовалась Вильде. — Всё в норме. Что такое? — спросил Исак, заметив, как Эва избегает его взгляда. — Ох, эм, — начала нервно бормотать Вильде, — ты ведь знаешь, что мы помогаем спонсировать некоторые мероприятия в этом году, направленные на обеспечение безопасности во время Рюссетида*? — Да, ребята, вы этим дерьмом заполонили весь Фейсбук, — ответил Исак. — Мы уже в университете, а вы всё еще одержимы этой рюссетидской чушью. Какого черта? — Ну, мы не одержимы «рюссетидской чушью», — прервала его Нура. — Мы просто хотим изменить ситуацию и помочь положить конец насилию в выпускное время. — Допустим, — пожал плечами Исак. — Но разве этим не в мае нужно заниматься? Сейчас — декабрь. — Да, ну, мы начинаем заранее, знаешь, — сказала Вильде. — Мы посещаем школы и проводим собрания, посвященные, эм, ну, знаешь, сексу и алкоголю, согласию и всему такому. Глаза Исака резко устремились на Эву, но та на него не смотрела и выглядела еще более взволнованной, чем Вильде. Что происходит? — Эм, ладно… И? — Исак сузил глаза. — Завтра у нас первое занятие в одной из средних школ, и мы бы очень хотели, чтобы ты к нам присоединился, — ответила Нура. — Какого черта? — Было бы здорово иметь еще одного парня в группе, — воскликнула Вильде. — А парнишку-гея — еще лучше, потому что другие парнишки-геи могли бы соотнести себя с тобой и всё такое. — Что за хрень, Вильде? У меня что, на лбу красуется табличка «Парнишка-гей»? — Да, нет, ну, дело в том, что мы хотим разнообразить нашу группу, чтобы слово принадлежало не только трем белым девушкам. Никто не станет воспринимать нас всерьез, — бессвязно проговорила Нура. Речь Нуры всегда была связной. — Почему бы вам не взять с собой Сану? — предложил Исак. — Она тоже идет, — сказала Вильде. — Она идет? — Да, и она попытается привести Юсефа. — Юсеф? Они наконец-то вместе? — Вроде того, — Нура пожала плечами. — Всё еще не понимаю, на кой черт я вам сдался. — Там будет немного народу, — ответила Вильде. — Мы просто хотим собрать разнородную группу. — Почему бы в таком случае не пригласить Мади и Юнаса? — Эм, они были, э-э, они были заняты. Что они затеяли? — Ну, нет. Я пас. Как бы там ни было, у меня уже есть планы с Эвеном, — отмахнулся Исак. Он уже было вернулся к чтению своей книги, когда Эва резко вырвала ее у него из рук. — Какого х… — Исак! — девушка почти кричала, а в глазах ее были слезы. — Пожалуйста! Прошу тебя, приди. Пожалуйста! Просто сделай это для меня! Пожалуйста! — Эва… — Пожалуйста! — взмолилась она, и это больше походило на рыдание, и взгляды всех и каждого в столовой были прикованы исключительно к ним. — Я теряю свой гребаный рассудок здесь! Просто пожалуйста! Исак согласился, потому что попросту не мог видеть Эву такой. Он знал, что всё, что бы они не запланировали, разрушит его. Он знал это. Но всё-таки согласился, потому что не мог и дальше продолжать убегать от самого себя.____________________ Эвен 14:19
ПриветПривет
Я тебе еще не наскучил?Не Я бы тебе сказал
Конечно На меньшее я и не рассчитываюАга, попался
Хаха Какие у тебя планы? Мы можем увидеться? Я по тебе скучаю<3 Я тоже по тебе скучаю :)
Ух ты Даже не знаю, что и ответить на такое чрезмерное проявление любви<333333
Кто это?<333333333
Ок, ну это уже странноЯ так и знал Я нравлюсь тебе только тогда, когда ворчу
То есть ты в курсе, что иногда ворчишь МиленькоЗаткнись <3
<33 Так мы можем увидеться?Нуууу. Я немного устал сегодня, может встретимся завтра?
Ладно… Во сколько? После двух?У меня, в общем, намечено кое-что с девушками, так что, наверное, освобожусь я около пяти
Кое-что?Даа, они устраивают какую-то фигню в Бакке, кажется, чтобы снова почувствовать себя значимыми
Бакка Я ходил тудаЯ знаю
Ты знаешь?Ага Я был немного увлечен тобой в первую неделю здесь
ЧТО ЧТООЛОО? ЩавлоавлрорыоррлвлвыЧто это Ты заснул на клавиатуре?
АврвалавваОкей, я ухожу
Подожди В первую неделю? А что случилось после?Нуу
Я сам угадаю Кто-то сказал тебе, что я ужасный человек, который еще и спит со всеми подряд и т.д. и т.п.Ты такой сообразительный <3
Не могу поверить, что мы могли бы быть на этом этапе несколько месяцев назад Агрррх…
Ну, мы здесь сейчас <3 Хочешь, чтобы я забрал тебя из Бакки, когда ты освободишься?Ладно
Знай, я весь день буду надоедать тебе сообщениямиНе грусти, если я не стану на них отвечать
Я просто буду повторять себе, что ты запал на меня в первую неделюПокааа
____________________
Исак отложил телефон и тяжело вздохнул. Он избегал Эвена всю неделю и знал, что тот не мог этого не заметить. Но по какой-то причине он просто это не комментировал. Он давал ему необходимое пространство, когда Исак об этом даже и не просил. Каким-то образом Эвен его понимал, и Исак не мог не чувствовать себя виноватым, потому что не был с ним честен. Он не был честен с ним, потому что скрывал так много всего, чертовски много всего. Иногда он думал над тем, чтобы открыться ему, но затем вспоминал, как несправедливо это бы было по отношению к Эвену. Как это бы его ранило. Исак много размышлял над тем, что подумает Эвен, если узнает, что он потенциально мог бы переспать с Эриком. Он уже мог представить разочарование и отвращение на его лице. Боже, Исак не смог бы этого вынести. Не смог бы. И всякий раз, когда он видел Эвена, это было всем, о чем он мог думать. Поэтому он избегал его и отправлял столько милых сообщений, на сколько хватало сил. Он не мог себе позволить потерять его. Не мог. Не тогда, когда улыбка Эвена была единственной вещью, что заставляла его вставать по утрам.***
— Исак, я так рада, что ты пришел, — сказала Вильде. — Что бы там ни было, я просто отсижусь в углу, — ответил Исак, приветственно помахав Юсефу, который сидел в задней части комнаты и выглядел гораздо взволнованнее, чем он. Какую же власть имеет над ним Сана. Эва стояла рядом с Вильде и выглядела как никогда встревоженной, нервно теребя концы рубашки. — Всем привет! Меня зовут Вильде, а это — Нура, и сегодня мы поговорим о согласии.***
Мурашки начали покрывать кожу Исака с первым слайдом презентации и не покидали его до последнего. Он больше не слышал слов Вильде. Казалось, он больше не находился в этой комнате. «СОГЛАСИЕ СЕКСУАЛЬНО» «НЕВНЯТНОЕ „Д-ДЫАА“ НЕ ЗНАЧИТ „ДА“» «ПЬЯНЫЙ — НЕ ЗНАЧИТ СОГЛАСНЫЙ» «МОЛЧАНИЕ НЕ ПРИРАВНИВАЕТСЯ К СОГЛАСИЮ» «НЕ БУДЬ ЭТИМ ПАРНЕМ» «БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ЗНАЧИТ „НЕТ“» «СПЯЩИЙ — НЕ ЗНАЧИТ СОГЛАСНЫЙ» «НАРКОТИЧЕСКОЕ ОПЬЯНЕНИЕ ЗНАЧИТ „НЕТ“» «„ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИСЬ“ ЗНАЧИТ „НЕТ“» «СЕКС БЕЗ СОГЛАСИЯ — ЭТО ИЗНАСИЛОВАНИЕ» Зрение Исака была затуманено, но он всё еще мог видеть, что Эва смотрит прямо на него. Он знал: это она растрепала девочкам. Она рассказала им всё, что он ей доверил, будучи пьяным и опустошенным. Она рассказала. Пошла ты на хуй. У тебя, блять, не было никакого права! Его сердце бешено стучало, а дышать становилось всё труднее, и он так сильно ненавидел их за то, что они застали его врасплох, он ненавидел их так чертовски сильно. — И, в заключение, — продолжила свою речь Вильде, — это не ваша вина. Это никогда не ваша вина. Если такое произойдет с вами, вы не должны чувствовать свою ответственность за это. Если вы были пьяны — это не ваша вина. Никогда не ваша вина. — Какого хера?! — вскричал Исак, его дыхание сорвалось. — Э-э, Исак, хм, хочешь что-нибудь добавить? — тело Вильде начинало заметно дрожать. — Какого хера? Что, если она сказала «ДА»? Что, если она четко помнит, что сказала «ДА» в баре, когда парень подошел к ней? Что, если она сказала большое жирное «ДА»? — Что за чертовщина? — раздался возмущенный возглас какой-то девушки, сидящей в конце класса. — Ты серьезно? Что за фигня? — Он с ними. Это, наверное, часть занятия, — прошептала ей другая девушка. — Это не так, если она пьяна. Это не так, если она находится в нетрезвом состоянии, — сказала Нура. — Откуда ты знаешь, что она в нетрезвом состоянии? Какое состояние ты называешь нетрезвым? Что, если она выпила всего пару бокалов пива? Что, если она помнит, как говорила: «Пожалуйста, черт возьми, забери меня отсюда»? Что, если она хотела этого? Что, если она сказала: «Пожалуйста, трахни меня», а? — Исак не знал, что его собственные слова могут ранить так глубоко. — Это не «Пожалуйста, трахни меня», если она пьяна, — Нура говорила спокойно, но ее глаза были грустными, такими грустными. — Какого хера?! — закричал Исак. — Это тест? — встрял один из ребят в классе. — Мы должны сказать этому чуваку, чтобы он захлопнулся? Но Эва сейчас рыдала, и, боже, Исак хотел, чтобы он мог плакать тоже. — Это чепуха! — сказал он. — Это, блять, не сексуальное насилие, если я прошу его вытащить меня из сраного бара! Он не осознавал, что прекратил использовать гипотетическую девушку в своих возражениях, пока не увидел выражение лица Саны, на которую, казалось, снизошло прозрение. Она не знала. И, когда Эва заговорила снова, она сломала его окончательно. — Это сексуальное насилие, если он причинил ей боль, а она его даже не помнит. Это сексуальное насилие, если он сделал сраные фотографии и позже опубликовал их в интернете. Это сексуальное насилие, если она умоляла его остановиться, а он ее не послушал. Это сексуальное насилие, если ее всё еще преследуют гребаные кошмары каждую гребаную ночь.***
Исак со всей силы пнул стул по пути на выход и громко хлопнул несколькими дверьми, он не мог дышать и не мог видеть, но всё еще не плакал. Он всё еще не плакал. Он не плакал целый год. Невозможно, чтобы он сломался сейчас. Но его голова кружилась, его тошнило, он дрожал, и ему казалось, что кто-то его душит. Пожалуйста, прекратите это. Он заперся в одной из кабинок уборной и попытался сделать дыхательное упражнение из этих бесполезных приложений для медитации. Они ошибаются. Они не понимают. Они этого не понимают. Кроме того, я парень. Я, блять, сильный парень. Какого черта! Они, блять, понятия не имеют.____________________ Эвен 17:00
Я на местеИду
____________________
Исак пытался придумать какую-нибудь дерьмовую отмазку, чтобы Эвен просто ушел, но после безрезультатных размышлений решил, что ему не помешало бы отвлечься. В его голове беспорядочно роилось слишком много обрывков мыслей и осколков чувств. Он мог использовать исходящую от Эвена доброту хотя бы на время поездки на машине. Но в момент, когда он его увидел — в момент, когда он увидел, как беспечно облокотившийся на машину Эвен ухмылялся и радостно махал рукой, — сердце Исака сжалось и он не хотел ничего, кроме как сорваться и начать бежать в противоположном направлении. — Привет, — Эвен улыбнулся, заставляя его сердце сжаться еще сильнее. — Э-э, привет, — ответил Исак, не в силах взглянуть ему в глаза. Внезапно грудная клетка начала больно давить на все его внутренности, легкие разрывало от нехватки кислорода, а сердце будто зажали в тиски. Боже, это была ужасная идея. — Всё в порядке? — спросил Эвен. — Ага. Просто, эм, я немного устал.***
Исак пристегнул ремень безопасности, натянул бини до самых глаз, а капюшон толстовки — еще ниже. Если не поворачивать голову — он не мог видеть Эвена. — Что за прикид ниндзя? — усмехнулся Эвен, заводя двигатель и трогаясь с места. — Я замерз. — Хочешь, я включу обогреватель? — Нет, всё нормально. — Ты уверен, что всё в порядке? — Да. Я в порядке. — Не хочу быть раздражающим, но просто знай, что можешь рассказать мне что угодно. Я уже говорил… — Ты, блять, когда-нибудь остановишься с этой хуйней? — взорвался Исак. — Что… — Я, блять, в порядке! Со мной всё восхитительно! Всё просто замечательно! Ради бога! Прекрати говорить, что я могу рассказать тебе что угодно! Я, блять, не хочу тебе ничего рассказывать! Здесь нечего, блять, вообще рассказывать! Я в ебаном порядке! Грудь Исака тяжело вздымалась, а глаза готовы были выскочить из орбит, и он сожалел о каждом сказанном слове, о каждом гребаном слове. Поздравляю, ты только что потерял то единственное, что удерживало тебя на плаву. Браво. Эвен не сказал ни слова, и Исак уставился в окно. Он не мог даже взглянуть на него. Хотел бы я заплакать. Хотел бы я заплакать. Хотел бы я заплакать. — Хорошо, — сказал Эвен. — Всё хорошо. Что? Они молчали долго: возможно, десять минут, возможно — все двадцать. И Исак не понимал, почему Эвен еще не выкинул его из машины и почему не засыпал вопросами. Поэтому он опустил окно и позволил потоку морозного воздуха пронзить свое лицо. — Я думал, что тебе холодно. — Мне холодно, — ответил Исак. Но почему-то моя кожа горит.***
Эвен схватил свой телефон на красном сигнале светофора, и Исак не знал, чего ожидать. Он собирается позвонить кому-нибудь? Вместо этого Эвен нажал кнопку воспроизведения какой-то песни. Исак был готов закатить глаза, но он этого не сделал. Ему хотелось кричать.Сейчас играет: The Fray — Be Still
Be still and know that I’m with you Будь спокоен и знай, что я с тобой. Be still and know that I am here Будь спокоен и знай, что я здесь. Be still and know that I’m with you Будь спокоен и знай, что я с тобой. Be still, be still, and know Будь спокоен, будь спокоен и знай… When darkness comes upon you Когда неожиданно к тебе приходит темнота And colors you with fear and shame И накрывает тебя страхом и стыдом, Be still and know that I’m with you Будь спокоен и знай, что я с тобой, And I will say your name И я буду произносить твое имя. If terror falls upon your bed Если на твою постель обрушивается страх, And sleep no longer comes И сон больше не приходит, Remember all the words I said Вспомни все слова, которые я говорил. Be still, be still, and know that I’m with you Будь спокоен, будь спокоен и знай, что я с тобой.
К тому времени, как песня закончилась, Исак содрогался от рыданий, спрятав лицо в ладони. Он плакал так сильно, и его грудь буквально разрывалась от невыносимой боли, и боже, прекрати это, пожалуйста. Пожалуйста, помоги мне. Он плакал так сильно, что даже не заметил, что машина остановилась, а Эвен покинул свое сиденье. Он рыдал так истерично, что не заметил, что его дверь была теперь открыта, ремень безопасности — отстегнут, а Эвен стоял на коленях, положив руки на бедра Исака, и пытался вернуть его в реальность. — Исак! Эй, Исак! Посмотри на меня! Эй, посмотри на меня! Что случилось? Исак! Прошу! — голос Эвена срывался после каждого слова, и Исак не хотел так на него действовать. Действительно не хотел. Именно этого он и опасался всё это время. — Исак, прошу! Поговори со мной! — умолял Эвен, обхватив руками лицо Исака, всё еще спрятанное в мокрых от рыданий ладонях. Помоги мне, пожалуйста! Исак отчаялся, и ему было так больно, что он не мог отказаться от утешений Эвена. Ему не хотелось ничего кроме как прильнуть к этому парню. Так он и сделал. Он наконец отпустил свое собственное лицо, повернулся на сиденье и обхватил Эвена за шею, зарываясь лицом в ее основание. — Помоги мне! Помоги мне, пожалуйста! — всхлипнул он. — Я больше не хочу себя так чувствовать. Пожалуйста! — О боже, Исак! — прошептал Эвен и прижал его к своей груди крепко, так крепко. Исак был так благодарен за длинные ноги Эвена и за то, что тот стоял на коленях на земле перед ним, пока он дрожал у него в руках. — Что случилось?! Что случилось?! Прошу, скажи мне! Я сделаю что угодно! Исак никогда не говорил об этом. Он никогда не признавал свою боль вслух. И однако, и всё-таки. — Он ранил меня, — выдохнул Исак. — Он ранил меня так чертовски сильно, Эвен.***
Исак не помнил, когда они перестали обниматься или когда он перестал плакать, или как они оказались в машине, или как Эвен отвез их обратно в свою квартиру. Он лишь сильнее вжимался в бок Эвена в лифте, а затем снова, когда они пересекли порог его спальни. Исак лежал в постели Эвена и всё еще плакал. Будто внутри у него сорвало какой-то спусковой крючок. Он просто не мог перестать плакать. И огонь в его груди затих только тогда, когда сильные и настойчивые руки Эвена крепко его обняли.***
Проснувшись посреди ночи, Исак начал изливать свою душу Эвену, который просто слушал и ласково перебирал его волосы, его очень короткие волосы. Он даже не шевелился. Он даже не моргал. Он просто слушал, кивал и проводил рукой по его лицу, вытирая слезы, пока они оба лежали в постели. — Мне так жаль, — повторял Эвен через каждые несколько предложений. — Мне так чертовски жаль. — Это не твоя вина. — Мне жаль, что мир так жесток. Мне жаль, что я не смог позаботиться о тебе. — Ты меня даже не знал несколько месяцев назад. И, кстати, это произошло год назад, да. Я знаю. Жалко. — Исак, это не жалко. Ты — не жалкий. — Жалкий. Действительно жалкий, — Исак захлебнулся слезами и надавил ладонями на глаза. — Я так себя ненавижу. — О боже, нет. Пожалуйста, не говори так, — Эвен нежно обхватил своими руками руки Исака. — Малыш, пожалуйста. Пожалуйста, посмотри на меня. — Я даже не могу на тебя смотреть, — пробормотал Исак. — Почему? Посмотри на меня. Исак был сломлен так же, как и всегда. Но это был совершенно новый уровень разрушения: любая жалкая мысль, посещавшая его голову, тут же вырывалась изо рта. — Ты всё еще хочешь меня? — Исак подавил всхлип. — Я всё еще нравлюсь тебе? — Что? О господи. Исак, конечно! Что ты такое говоришь?! — Даже если я… Даже если я грязный? — и боже, эти слова были настолько ужасны для его собственных ушей. Он не мог поверить, что произнес их. Он не мог поверить, что наконец сказал вслух то, как чувствовал себя долгое время. Как не мог даже взглянуть Эвену в глаза или поцеловать его, или насладиться его прикосновениями на своей коже. Исак чувствовал себя грязным всё время, и всякий раз, закрывая глаза, он видел себя частью кошмара — застрявшей, беспомощной и стоявшей на содранных коленях. — Ох, малыш. Ты просто, блять, разбиваешь мое сердце! Как ты мог хоть на секунду такое подумать? Как ты мог так подумать? Ты не грязный. Не грязный! Как ты мог вообще… Ты такой сильный. И такой потрясающий. И я хочу тебя так же, как хотел и вчера, и за день до этого. Ты не грязный. Ты не отвратительный! Ты — уцелевший, выживший. И никогда не забывай об этом! — Эвен… — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Я обещаю. Я сделаю тебя таким чертовски счастливым, что ты не поверишь! Исак снова плакал, потому что, черт возьми, что такого он сделал, чтобы заслужить его? Он не мог поверить в это. Не мог. — Ты самый сильный человек, которого я знаю, и, когда тебе будет казаться, что ты больше не можешь быть сильным, я буду рядом с тобой. Я обещаю. Тебе не обязательно быть сильным постоянно. — Эвен… — Исак всхлипнул снова, на этот раз утыкаясь носом в ключицу Эвена и крепко его обнимая. Но затем руки Эвена обхватили его лицо, заставляя покинуть уютный изгиб шеи. Исак едва слышно заскулил, когда Эвен соединил их лбы вместе. Он боялся открыть глаза, он боялся дышать. Что за дерьмовое шоу. Эвен прижался к его губам в самом нежном поцелуе, и Исак прильнул к нему, выгнувшись так сильно, как только мог, он просто погрузил всего себя в этот поцелуй. Самый успокаивающий и самый исцеляющий поцелуй. И Исаку просто хотелось заплакать. — Ты разбиваешь мне сердце, — сказал Эвен. — Я не могу видеть тебя таким. — Прости. — Не извиняйся. Пожалуйста, не извиняйся. Исак позволил себе упиваться нежностью — той нежностью, что была в каждом прикосновении Эвена, что была в заботе Эвена и его доброте. Он позволил себе быть слабым, а Эвену — сильным ради него. Он никогда никому не позволял заботиться о себе прежде. Его защитная оболочка была такой твердой, и он никогда бы не подумал, что Эвен Бэк Насхайм будет тем, кто сквозь нее пробьется. Разве мог он подумать, что Эвен Бэк Насхайм будет тем, кто протянет ему руку помощи, когда сидел на кухонной столешнице, пытаясь его соблазнить? И вот — однако, и вот — вопреки всему. — Я чувствую себя таким одиноким, — признался Исак. — Я чувствую себя чертовски одиноким. Эвен поцеловал его снова — так же мягко и так же ласково, — а затем потерся своим носом об нос Исака, прежде чем снова заговорить: — Однажды ты написал несколько слов, которые изменили мою жизнь. Думаю, пришел мой черед сказать их тебе. Исак был слишком слаб, чтобы двигаться, но он сомневался, что когда-либо писал Эвену нечто хоть отдаленно способное повлиять на его жизнь. Но затем Эвен произнес те слова. И, когда он их произнес, сердце Исака разбилось на тысячи осколков и одновременно стало как никогда целым. — Ты не одинок.