________________ Эвен <З 14:09
Как прошла твоя презентация? Боже, я такой ебаный мудак Пожалуйста, прости меня Я не подумал об этом Я думал, что помогу тебе расслабиться, но затем ты начал плакать Господи, я такой тупица Мне жаль Исак, пожалуйста, поговори со мнойЯ пиздец как злюсь на тебя
Я понимаю Ты имеешь на это полное право Мне жаль, что я обманул тебя такЯ злюсь даже не поэтому
Тогда почему?То, что ты не понимаешь почему, всё ухудшает ещё больше
ИсакМне нужно время, чтобы отдышаться Пожалуйста, не пиши мне
хорошо________________
Потому что ты не поцеловал меня.***
— Исак, почему все говорят, что Эвен довёл тебя до слёз в туалете? — спросила Вильде тут же, как вошла в комнату, даже прежде чем положила сумку на пол. — Агрх! — простонал Исак. — Боже. Это правда? — выдохнула она. — Да, — признался Исак. — Что? Почему? Что произошло? — Я просто затрахался. Я пиздецки устал ждать и надеяться. Я устал.________________ Эвен 21:21
Единственный способ сохранить что-то навечно Это потерять этоТы продолжаешь разбивать моё сердце
И моё________________
В течение следующих нескольких дней Исак и Эвен почти не разговаривали. Исаку было больно стирать сердце из имени его контакта в своём телефоне, но он не мог продолжать так поступать с собой. Он не мог продолжать ждать вечность. Просто не мог. Он понимал, что Эвену нужно время, но это причиняло слишком много боли. Он не мог продолжать так поступать со своим сердцем. Он тоже должен был позаботиться о нём. Должен. И, когда он успокоился, его сердце тоже смогло сделать это. Оно всё ещё горело. Всегда горело. Просто теперь это был приятный ожог.***
Сейчас играет: Wafia — Heartburn All this time you left me wanting more Всё это время ты оставлял мне надежду Had me swallowing all of my pride Мне пришлось глотать свою гордость Wonder where this part of you came from Интересно, откуда в тебе эта черта It was hidden in the shallow of your eyes Она скрывалась в глубине твоих глаз And tell me why does my heartburn И скажи мне, почему моё сердце горит When I see your face? При виде твоего лица? You have made your decision Ты ведь принял решение Put me in my place Так поставь меня на место Tell me why does my heart burn this way Скажи мне, почему моё сердце так горит When I see your face, when I see your face Когда я вижу твоё лицо, когда я вижу твоё лицо
***
— Привет, ты выглядишь так, словно тебе нужна компания? — сказал парень, присевший напротив него на диван Оливии. Исак ненавидел Оливию, но все, кого он знал, были приглашены на её вечеринку, а он не хотел запираться в комнате и киснуть там в одиночестве. Он перестал так делать. Подсевший парень выглядел не так уж и плохо. У него были вьющиеся каштановые волосы и зелёные глаза. Он носил очки, но они не делали его ботаником. Они добавляли лоска и ума. Исак обычно закатил бы глаза и оттолкнул его, но сейчас он перестал быть уродом. Он мог насладиться приятной беседой с хорошеньким парнем. Он был желанным. Исак знал это. Он заслуживал того, чтобы быть желанным. Он заслужил это. — Ты прав, — ответил Исак, улыбаясь как можно искреннее. — Нужна. — Меня зовут Вегард, и я бы с радостью составил тебе компанию, если ты назовёшь своё имя. — Исак. Меня зовут Исак.***
Вегард был довольно мил. Он изучал журналистику и был сносен, хотя использовал много претенциозных слов для описания самых повседневных вещей. Исак наслаждался его компанией и не скучал, хотя выпил всего бутылку пива. Вегард был приятным и даже не прикасался к нему ненадлежащим образом или не намекал на секс. Исак даже не был уверен, что тому нравились парни. Возможно, он просто был хорошим человеком, который хотел поговорить с кем-нибудь. — Могу я получить твой номер? — спросил Исак с вежливой улыбкой. Он сам предложил это. Он не встречался ни с кем почти год. Это было довольно жалко. И это даже не касалось секса. Он просто хотел общаться с другим человеком без кровотечения в сердце. — А, обязательно. — Вегард поднялся, чтобы вытащить свой телефон. — Конечно.***
Исак не пошёл домой с Вегардом. Он не смог. Он не был достаточно готов, и это было бы несправедливо по отношению к этому парню. Но он сохранил его номер в телефоне. Он никогда не сохранял номера парней в телефоне, кроме контакта Эвена. Маленькими шажками.***
Исак несколько раз писал Вегарду. Он хотел знать, что будет ощущать, переписываясь с кем-то другим, не с Эвеном, и отличается ли это. У них было мало общих интересов, но им было по-прежнему приятно спрашивать друг друга, как прошёл день. Было приятно. Исак перестал ездить на самом раннем автобусе, потому что в этом больше не было никакого смысла. Он перестал ждать сообщений Эвена. Он перестал ждать сердце Эвена.________________ Неизвестный номер 15:19
Привет Мы можем поговорить?Кто это?
Твой любимый человек?
Это линн :))?
О, да ладно тебе Я знаю, что ты ненавидишь меня, но ты же должен помнить, кто яЛадно
Лол, ты такая сучкаВтф
Я говорю это с долей любви Я знаю, что ты только что с пары радиологии Встретимся там?Втф, откуда ты знаешь
Я же говорила, что Эвен не мог захлопнуться, говоря о тебе________________
Исак не знал, почему согласился на это. Он не говорил с Эвеном уже почти две недели, и, что бы ни сказала Линн, ему станет лишь хуже. У него всё налаживалось. Ему это не было нужно. — Ладно, что у тебя за грёбаная сделка, малыш? — спросила Линн, как только села на скамейку. — Прости? — Почему ты его так разбъёбываешь? — спросила она, поправляя Рей-Бен Эвена на носу. Они сползали, потому что были слишком большими для её маленького лица, и Исак не мог не смотреть на это. — О чём ты? — спросил Исак, смотря поверх её головы. — Ты можешь сесть? Нервируешь, — сказала Линн, хватая его за свитер и заставляя сесть рядом. — Нервирую? Чего? — Не люблю, когда люди возвышаются надо мной. Это беспокоит, — сказала Линн. — Как когда медсёстры вкалывают какое-то дерьмо, ну, ты понял. — О чём ты, чёрт возьми? Что это значит? — спросил Исак, выходя из себя, всё ещё сбитый с толку тем, что она смогла затащить его на скамейку. — Эвен. Я об Эвене, — сказала она и схватила его за руку. — Просто перестань хотя бы на секунду быть грёбаным ребёнком и побудь со мной человеком, — ответила Линн, держа его за руку. — Просто выдохни. Я не вырву твою руку. — В чём, чёрт возьми, твоя проблема? — У меня тяжёлое депрессивное расстройство и проблемы с чувством собственного достоинства. Быть эксцентричной — единственный выход, оттолкнувший всех от меня. По какой-то причине Эвен остался рядом, поэтому мне он правда нравится. Исак перестал пытаться вырвать свою руку и выдохнул, не зная, что задерживал дыхание. — Ну, это хотя бы успокоило тебя, — засмеялась Линн. — Если бы знала, рассказала бы, что я чокнутая, раньше. — Ты не чокнутая, — ответил Исак, несмотря на ещё не прошедшее раздражение. — Ты милый, — улыбнулась Линн. — Видишь, почему я болею за тебя. — Что ты хочешь? — Я же уже сказала тебе. Мы должны поговорить об Эвене. — А что с ним? — Ты так разъебал его, — сказала Линн. — Я ничего не делал! — Ты же знаешь, что он очень хрупкий. — Я тоже очень хрупкий! — почти закричал Исак. — Я делал всё, что мог, но мне тоже нужно позаботиться о себе! Линн схватила его за руку и сжала её, а Исак почувствовал себя таким подавленным, что даже не заметил, как тяжело вздымалась его грудь. — Знаю, — сказала Линн, а её глаза внезапно стали слишком грустными для неё. — Знаю. — Я не знаю, что мне делать! — Просто поговори с ним. Почему ты, блять, никогда ничего не обсуждаешь? — Я просто… — Боже, Исак задыхался. — Ты не разбит, — произнесла Линн, а её пальцы словно проникали в саму плоть. — Независимо от того, что шепчут тебе голоса в твоей голове, ты не разбит. — Чего? — Иногда тебе может казаться, что ты разбит. Но это не так. Ты можешь любить, и многие люди будут любить тебя в течение всей жизни. У тебя большое сердце, и ты пиздецки милый. Блять, да люди будут любить тебя. Многие мужчины будут поклоняться тебе и обожать. Эвен не единственный, кто когда-либо тебя любил, — сказала Линн, а её глаза были так широко распахнуты, что были почти пугающими. — Ты, блять, пугаешь меня. Что за хуйня? — Я просто хочу, чтобы ты знал. Я не знаю, скажет ли тебе об этом кто-нибудь, — сказала Линн. — Я знаю многое о тебе. Мне жаль. Оу. Он рассказал ей. — Он не хотел рассказывать мне. Я, типа, преследовала его. Он никогда не думал, что мы с тобой встретимся. И я тоже. Но он позвонил мне после принятия вашей платонической ванны или что это было, и мне пришлось приехать сюда, — рассказала Линн. — Вот дерьмо, — пробормотал Исак. Линн знала, что с ним случилось. Круто. — Я не думаю о тебе хуже. Я не смотрю на тебя, исходя из того, что произошло с тобой. Я вижу тебя как человека — и ничего больше. Мы все проходили через дерьмо. Я отношусь ко всем одинаково. — Ладно, — пробормотал Исак. Она умеет подобрать слова. Они оба сидели на скамейке у его второго любимого здания, держась за руки, и Исак находил это абсурдным. Но он ненавидел её чуточку меньше. — Знаешь, я хотела бы быть с кем-то, когда проходила через ад, — сказала Линн, поворачивая голову, чтобы смотреть на него. — Я бы хотела, чтобы у меня был свой Эвен. — У меня не было своего Эвена, когда я проходил через ад, — ответил Исак, пиная камень под ногами. — Я встретился с ним через год или позже. У меня никого не было. — Мне жаль, — пробормотала Линн, возвращая Рей-Бен обратно на лицо. — Думаю, у нас больше общего, чем я думала. — Хм, — задумался Исак. — У тебя мягкие руки, — заметила Линн. — Ты пользуешься лосьоном для рук? — Что произошло с тобой? — прервал её мысли Исак. — Я имею в виду, если ты не против рассказать мне. — Я потеряла своего малыша, — очень серьёзно ответила Линн. — Я тоже, — усмехнулся Исак, но когда поднял глаза, Линн выглядела очень разбитой. Ох. — У меня был выкидыш. Вроде как тотально сломавший меня. — Ох. Мне жаль, — ответил Исак, и он действительно сожалел. — Не твоя вина. Всегда ненавидела, когда люди так говорили. Типа, что за хуйня. Это не твоя вина. Это тебя не касается. Почему ты принимаешь мою боль на свой счёт? — Эм. Прости. — Но знаешь что? Я всегда говорила себе, что это к лучшему, — сказала она. — Что ты имеешь в виду? — Мой ребёнок. Наверное, к лучшему то, что он не родился. Он бы наверняка возненавидел такую мать, как я. Он бы наверняка должен был заботиться обо мне, а не наоборот. Типа, вот такая она, жизнь? — усмехнулась она, но это прозвучало так душераздирающе, что Исаку захотелось обнять её. — Не говори так, — ответил Исак. — Никогда так не говори. — Просто подумай об этом. У моего ребёнка в любом случае была бы хоть какая-то жизнь, — засмеялась она. — У него было бы страшное детство и ужасные подростковые годы. Он бы ненавидел каждую минуту. Ему было бы так стыдно, что его мать сумасшедшая. Каждое слово ощущалось как удар по кишкам. Каждое слово по отдельности. Исак не мог даже успокоить её. Он сразу подумал о своей маме, и ему стало так стыдно. Она чувствует себя так же? — Твой ребёнок любил бы такую мать, как ты, — ответил Исак, проводя пальцами под её глазами, чувствуя, как слёзы скапливаются в собственных. — Иногда бы он чувствовал себя немного дерьмово, но, блять, ты бы была его мамой. Он бы никогда тебя не стыдился. Никогда. Хорошо? — Ты говно ходячее, — пробормотала Линн, а её голос надломился. — Я серьёзно, — ответил Исак. — Правда. И ты не сумасшедшая. — Заткнись, прежде чем я тоже в тебя влюблюсь, — засмеялась Линн, но слёзы скатывались с её щёк. — Иди сюда, — произнёс Исак, крепко обнимая её. Она была такой маленькой. Исак едва мог дышать. — Не могу поверить, что пришла с тобой поговорить об этом, а не о возвращении Эвена в нормальное состояние, и вместо этого закончила всё тем, что почти влюбилась в тебя, — смеялась она, держась за него. — Я не предпочитаю женщин постарше, прости, — ответил Исак, тоже смеясь. — Ты такая сука. — Как и ты, — усмехнулся Исак.***
Исак был в автобусе по дороге к своей матери, когда достал свой телефон, чтобы написать Эвену. У него перехватило дыхание, когда он понял, что последним сообщением было «Перестань писать мне».________________ Эвен 13:18
Прости, что я сказал не писать мне Я не имел в виду навсегда Мне просто нужно было время
________________
Исак боялся, что его мама не узнает его, и не потому что он значительно подрос за несколько лет. Он просто надеялся, что она в здравом уме и в порядке. Он не был в её доме словно целую вечность. — Привет, мам, — сказал Исак, неловко помахав рукой у двери. И ему пришлось взять себя в руки, чтобы не расплакаться, когда она обняла его и заплакала, уткнувшись в его грудь.***
— Ты такой красивый. Посмотри на себя. Мой сын, — тепло сказала она, проведя рукой по его лицу, словно не могла поверить, что он был здесь. — Ты хорошо выглядишь, мам, — ответил он. — Мне жаль, что я не навещал тебя. — Не беспокойся об этом. Всё хорошо. Сейчас ты здесь, — улыбнулась она. Исак чувствовал себя не в своей тарелке. Это была та самая женщина, на которую он обижался половину своей жизни. Это была та самая женщина, которую он бросил для лучшего завтра. И сейчас она касалась его лица.***
Исак собирался уйти, когда наконец решил перестать трусить, когда наконец решил произнести слова, которые хотел сказать. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что я счастлив, что ты моя мама, — сказал Исак, чувствуя себя странно и абсурдно и нервничая. Его мама даже не ответила. Она просто смотрела на него с ошеломлённым выражением лица, как будто это были последние слова, которые она ожидала услышать от него. — Я хочу, чтобы ты знала, что я рад, что родился, что рад, что ты моя мама. Правда, — сказал Исак, беря её за руку. — Сынок. — Её глаза наполнились слезами. И, Боже, я должен был сделать это раньше. — Не плачь, — просил Исак со слабой улыбкой. — Даже после всех страданий, которые я причинила тебе? — Она никогда не выглядела такой крохотной. Исак кивнул, чувствуя себя смелее. — Это было непросто. Не буду лгать. И когда я ушёл, на самом деле, стало хуже. Но я всё ещё рад, что ты моя мама. Потому что без тебя не было бы меня. А я нравлюсь себе. Я люблю себя, — сказал Исак, чувствуя себя эмоциональнее с каждым словом. — Сынок… — Мне потребовалось много времени, чтобы снова полюбить себя, но я сделал это. Я правда люблю себя, мам. И я правда хочу, чтобы ты знала, что я не обижаюсь на тебя. Что я рад, что родился, что я жив. И что я рад, что ты — та, кто дала мне жизнь.***
Исак никогда не думал, что будет так плакать из-за чего-то несущественного. Но он плакал. Его мама могла бы наверняка подумать, что он был не таким мужественным, какими обычно бывают другие сыновья, потому что он не мог перестать плакать. Но его это не волновало. И он надеялся, он молился, что её тоже. — Я так горжусь тобой, — сказала она. — Я всегда гордилась тобой.***
Исак был эмоционально истощён, когда вышел из её дома с обещаниями и безмолвными признаниями, и ему потребовалось несколько минут, чтобы собраться.________________ Эвен 16:18
Только что увидел твоё сообщение Как ты? :)Только что виделся с мамой впервые за несколько лет
Ты в порядке?Это вроде как вывернуло меня наизнанку, если честно
Где ты?В другой стороне города
Просто отправь мне адресПриехать сюда на автобусе у тебя займёт целую вечность
________________
Сердце Исака остановилось в тот момент, когда он увидел чёрную машину Эвена за углом. Он не мог поверить. Эвен. Снова водит. Он не мог поверить в это. Ему снова захотелось плакать. Не потому что Эвен проехал через весь Осло, чтобы забрать его, а потому что он снова водил. Просто потому что он вновь ездил на машине.***
— Ты водишь, — заметил Исак, стоя снаружи и смотря на Эвена, опустившего стекло. — Самый быстрый способ приехать к тебе, — ответил Эвен. — Залезай. Он не улыбался, но было всё равно тепло.***
— Когда ты снова начал водить? — спросил Исак, после того как пристегнул ремень безопасности. — Тридцать минут назад, — ответил Эвен, его глаза — на дорогу, руки — на руле. — Спасибо, — сказал Исак, потому что не знал, что ещё ответить. — Конечно.***
— Я следил за твоим плейлистом на Spotify, — сказал Эвен. — Следил? — обернулся Исак, чтобы посмотреть на него, а его руки всё ещё были на опущенном окне, несмотря на октябрьский холод. — Да. До этого не знал Wafia, поэтому спасибо, что познакомил меня с её музыкой. — Оу. — Исак подумал о её песне «Heartburn», которая составляла ему компанию несколько дней. — Плейлист «Разбитое сердце» на Spotify не перестаёт творить чудеса. Эвен никак не отреагировал, и Исак почувствовал себя немного жестоким. Он почувствовал себя немного злым. Но он не мог вынести этого. — Я злился на тебя, потому что ты не поцеловал меня, — признался Исак, снова смотря в окно, а в груди и на сердце вновь было тяжело. — Я почувствовал себя дерьмом из-за этого. Почувствовал себя жалким. — Мне жаль, — ответил Эвен. — Это не правда. — Ты так пиздецки сильно ранил меня. Я так много плакал. — Мне очень жаль, Исак. Я никогда не хотел тебя так ранить. Прости. — Приятно просто сказать это, — произнёс Исак. — Хотел бы я, чтобы ты сказал мне об этом раньше.***
Сейчас играет: Wafia — 83 days Our love ran deep Наша любовь глубоко пустила корни And boy I gave you all of me И, малыш, я отдала тебе всю себя But I was young and so naive Но я была юна и так наивна 'Cause you were never mine to keep Потому что ты никогда не был моим, чтобы удерживать тебя I've moved on Я двигаюсь дальше Till they're playing me our favourite song Пока они исполняют нашу любимую песню How quickly my resolve is gone Как быстро исчезает моя решимость Makes me realise you ain't done, you ain't done Заставляет меня понять, что ты ещё не закончил, ты ещё не закончил 83 days and I'm still not over you 83 дня — и я всё ещё не забыла тебя 83 days and I still can't cut you loose 83 дня — а я всё ещё не могу оторвать тебя 83 days and I don't know why I'm still counting 83 дня — и я всё ещё не понимаю, почему до сих пор продолжаю счёт Are you thinking of the high before the fall Ты думаешь о высоте перед падением? Are you thinking of the nights you used to call Ты думаешь о ночах, которые проводил за звонком? Are you thinking of the way we had it all Ты думаешь о том, как у нас было всё? In the way we were together (together) О том, как мы были вместе (вместе) Are you thinking of the plans we made for us Ты думаешь о планах, которые мы составили для нас? Are you thinking of the way we used to touch Ты думаешь о том, как мы обычно касались друг друга? Are you thinking that you maybe said too much Ты думаешь, о том, что, возможно, сказал слишком много, When you promised me forever (forever) Когда обещал мне вечность? Are you thinking of me? Ты думаешь обо мне?
***
Раньше Исак не слышал эту песню, но при этом она тяжело ударила по нему. Конечно, я думаю о тебе. Я всегда думаю о тебе. Исак понял, что, возможно, огонь в его груди так же стремительно разгорался и в сердце Эвена. Возможно, он тоже тосковал по нему. Возможно, они оба просто были слишком напуганы, неуклюжи и хрупки, чтобы сделать что-то с огнём в их сердцах. Возможно. 83 дня. Эта песня приносила такую боль и тоску, но при этом была свежей, недавней. Это были восемьдесят три дня. Для них это было намного дольше. Но всё ещё не перестало ранить. Даже спустя время не прекращало приносить боль. Исак не переставал желать поцелуя даже спустя всё это время. Исак даже не мог вспомнить их последний поцелуй. Он долго и упорно думал об этом, но не мог вспомнить, где или как это произошло. Не мог вспомнить. — Пенни за твои мысли? — Мм? — вернулся Исак в реальность. — Ты как будто в раздумьях, — сказал Эвен, а его руки всё ещё были на руле. — Да, — произнёс Исак, возвращая внимание к виду за окном. — О чём ты думаешь? — спросил Эвен, немного ускоряясь, и теперь ветер хлёстко бил по коже Исака. Последнее, что хотел бы Исак, — рассказать Эвену о своих мыслях. Но они были честны перед друг другом, поэтому, чёрт возьми. — О нашем последнем поцелуе, — пробормотал Исак. — Что с ним? — Не помню его, — признал Исак, проводя рукой по волосам. — Не помню его, и это сводит с ума. — Хм. Он был не восемьдесят три дня назад. Это точно, — ответил Эвен; его руки — на руле, а тон немного ледяной, хотя грудь Исака горела. Боже, да пошёл ты. — Двести девяносто четыре дня, — сказал Исак, поворачиваясь, чтобы снова взглянуть в окно, как раз когда они остановились на красном. — Он был двести девяносто четыре дня назад. — Неправда. — Мм? К тому времени, как Исак смог повернуться, Эвен уже обхватил рукой его за запястье и притянул к себе. На мгновение Исак подумал, что Эвен собирается поцеловать его прямо здесь и сейчас. Действительно подумал так. — Что ты делаешь? — нахмурился Исак, его грудь резко вздымалась и опускалась, а сердце уже бешено билось и болело. Эвен смотрел на него с такой нежностью, что Исаку казалось, что он тает. И, когда Эвен заправил выбившуюся прядь волос за его ухо и провёл пальцем по скуле, Исак почувствовал, что сдаётся, сдаётся. — Это было так, — ответил Эвен. — Наш последний поцелуй. Он был прямо тут. Теперь огонь жёг его внутренности, и Исак хотел бы открыть дверь и сбежать, но не мог. Он не хотел этого. — Я отвозил тебя к Юнасу. Ты собирался пообедать с ним. Кебабом, если точно. Ты жаловался, что сейчас 9GAG посты наиотстойнейшее дерьмо, а я сказал, что ты мило выглядишь, когда сердишься. Ты закатил глаза, а, когда загорелся красный, я вот так притянул тебя и вот так заправил несуществующую выбившуюся прядь волос за твоё ухо, затем вот так провёл пальцем по твоей щеке, а после… Эвен остановился, и Исаку потребовалось мгновение, чтобы понять, что это произошло из-за сигнала стоящей позади машины, потому что сейчас горел зелёный. Исак не мог дышать. Затем ты вот так поцеловал меня.***
Исак был в своей комнате, а его сердце всё ещё было в огне. В груди всё ещё было слишком тяжело. Эвен подбросил его больше часа назад, но он до сих пор не мог дышать, не мог успокоиться. Он собирался поцеловать его. Исак знал это. Он знал, что Эвен выглядел вот так, когда собирался поцеловать его. Он не видел это выражение лица больше года, но он знал его. Он был влюблён в это лицо. Оно было одним из любимых выражений лица Эвена. Он знал его. Магнус и Давид уехали на неделю на отдых, и Исак провёл более тридцати минут, слоняясь по квартире. Он не мог успокоиться. Он не мог сфокусироваться. И, когда его телефон завибрировал, он почти поскользнулся, потянувшись за ним. Бог ты мой. Это был Вегард. Бедный Вегард. Исак не хотел Вегарда. Исак никогда его не хотел. Да, он мог бы переспать с ним и с Якобом, и с Томасом, Фредериком, Андерсом, Хенриком и с Питером — с любым, кого бы ни захотел, потому что был горячим, умным и очаровательным. Он мог бы получить кого бы ни захотел. Но он не хотел кого-то. Он хотел Эвена.***
Поэтому, когда он услышал слишком знакомый стук в дверь, огонь в его сердце резко разгорелся и поглотил его. Поговорить. Попытайся поговорить. Он с тяжело вздымающейся грудью и обнажённым сердцем открыл дверь. Эвен выглядел, как всегда, сказочно: мягкие волосы, голубые глаза и полные губы. Он выглядел таким же напуганным, как Исак, с тысячами вопросов, плескавшимися в глубине глаз. Мы должны поговорить. Мы наверняка должны поговорить. Но, когда дело касается пылающего огня, его редко удаётся тут же потушить. Не когда он поглощает пламенем всё твоё сердце и душу. Не когда страсть сжигает всё. Не когда сердце желает то, чего ему хочется. Эвен ждал, пока Исак не притянул его за футболку, чтобы прижаться к его губам горячо, тяжело и отчаянно. Любовь, желание и страсть распространяли огонь по венам. Все тоска, страсть и желание отразились в этом поцелуе. Каждая частица боли, каждая частица того, чего они хотели, отразилась в этом поцелуе. Исак забыл собственное имя. Эвен положил обе руки на его лицо, а пальцы Исака запутались в его волосах, нежно оттягивая их, не осмеливаясь открыть глаза, но зная, что Эвен вздрагивал от каждого прикосновения, от каждого соприкосновения с его языком. Губы на губах. С огнём тысячи солнц. Исак и раньше целовал Эвена. Они целовались, целовались и целовались. Но так — никогда. Поцелуи никогда не ощущались такими осязаемо тяжёлыми. От них никогда не было так приятно больно. И, когда они оба наконец отстранились, их рты были раскрыты, грудные клетки вздымались и вместе ритмично опускались, как самая сладкая песня, а Эвен держал руки на лице Исака, почти плача. На грани грёбаных слёз, словно говоря, что его сердце снова разбито. — Затем я вот так целую тебя.***
Исак снова утыкался в плечо Эвена этой ночью, но не из-за разочарования. Это не заглушало крик. Это было из чистого желания. Эвен извивался и задыхался под ним, пока Исак стонал ему в шею, чувствуя себя полностью опустошённым и счастливым одновременно, его бёдра горели, но боль была вытеснена удовольствием. Исак держал всё под контролем, но странная мысль пришла ему в голову. Они и раньше занимались сексом. У них была очень насыщенная сексуальная жизнь, на самом деле. Но он никогда не был таким. Он никогда не делал их такими равными? Исак продолжал опускаться на коленях Эвена, обхватив руками его талию, пока Эвен не перевернул их и не поцеловал его грудь, двигаясь к животу, пока Исак не обхватил его лицо и не приблизил к своему. — Поцелуй меня, — задыхался он. Эвен поцеловал его и растопил в своих объятиях, обнажённая кожа горела, а руки Исака обнимали Эвена за шею, пока Эвен вылизывал его рот и толкался в него языком, распространяя огонь там, где Исак уже давно не ощущал ничего. — Боже, — простонал Исак напротив искусанных губ Эвена. Исак не мог перестать целовать эти губы, не мог остановиться кусать их. Он не мог прекратить, потому что хотел этого так долго. Он просто не мог остановиться. Не тогда, когда Эвен стал желаннее всех. Они никогда не целовались так много во время секса. Их губы не расставались. Даже когда они смотрели друг на друга. Даже когда Эвен переплетал их пальцы на обеих руках, и Исак мог почувствовать, как кольцо Эвена крепко прижималось, царапая костяшки. Возможно, это было накопившееся напряжение. Возможно, это было за все те разы, когда Исак хотел поцеловать его, но не мог. Возможно.***
Страстный секс после года дерьма. 10/10 рекомендую.***
Исак проснулся посреди ночи, сильно паникуя. Эвен спал рядом, обнимая его. И Исаку пришлось ущипнуть себя, чтобы увериться, что это не было сном, что это на самом деле происходит, что это действительно произошло. Он мучительно выпутался из объятий и лёг рядом с Эвеном, смотря, как он спит. Он вспомнил о глупой песне Aerosmith и улыбнулся. Не хочу пропустить ни мгновения. Он проводил рукой по волосам Эвена, а затем по его лицу, прежде чем паника снова скрутила его живот. Они даже не поговорили. Они не шли к этому маленькими шажками. Наверняка это было полностью противоположно этому. Блять. На момент это казалось приятным, но что, если они всё разрушили, переспав? Исак вздохнул и отбросил одеяло. Ему нужно было попить воды. Он собирался встать с кровати, когда рука Эвена сжала его предплечье и вырвала у него вздох. — Останься, — пробормотал Эвен. — Не оставляй меня. — Эвен, мы в моей квартире, — засмеялся Исак. Но Эвен — нет. — Пожалуйста, не оставляй меня, — умолял Эвен, разбивая Исаку сердце. — Хорошо. — Исак лёг обратно на кровать, подползая к груди Эвена. — Я не оставлю тебя. Они спали в руках друг друга под свежим постельным бельём в новой квартире Исака. И впервые за месяцы Исак почувствовал себя дома.________________ Эвен <З 14:18
Итак, сейчас мы занимаемся сексом
Думаю, даИ что нам теперь делать с правилами:/
Мы должны исправить правило номер тринаверняка
1. Не плакать. 2. Не напиваться в хлам. 3. Не целоваться (в губы) (пока не занимаемся любовью) Вот так?3. Не целоваться (в губы) (пока не трахаемся)*
:/ 3. Не целоваться (в губы) (пока не занимаемся сексом) Лучше?Лучше
________________
Однажды мы поговорим. Но сейчас давай просто любить.