Демон-хранитель

- Люц, ну расскажи! - Не стыдно, не страшно и совсем не больно, - усмехнулся чертов Малфой, жмурясь, как сытый кот. Северус вздохнул и, решив не скандалить, уселся в кресло с книгой, буркнув: - Ну, как хочешь. - Сев, - Люциус вытащил его из своего любимого кресла и усадил себе на колени. - Это правда было что-то невероятное. Я буквально чувствовал, как приходит в этот мир мой сын, как Вселенная дарует мне это счастье – иметь наследника, иметь продолжение. Поверь, в Ритуале нет ничего постыдного, к сексу он не имеет почти никакого отношения. Это будто… полет, от которого захватывает дух, будто слышишь голоса деревьев, растущих в саду, и они вместе с тобой мечтают, как вырастет твой ребенок, вскормленный их плодами, как сначала маленькие ножки будут топтать желтый песок дорожек, а потом уже молодой мужчина признается под кронами старых дубов в любви своему избраннику. Или избраннице. Как родятся их дети, и дети их детей, замыкая вечный круг… это так сложно описать простыми человеческими словами, Северус, что я даже не знаю, что еще сказать. У тебя, скорее всего, будет по-другому. - А… Нарси? - Что «Нарси»? - Как вы… ты и она… прости, я… Поздравляю вас с наследником. - Я не знаю, как Нарси. Я почти о ней не думал, это было… она тоже наверняка не особо задумывалась, кто она, где и с кем. Понимаешь… это не было сексом, как таковым. Я почти не помню ни как я был в ней, ни как Зар был во мне. Совершенно другие чувства затопили меня, это была какая-то магическая феерия, именно Зачатие, призыв новой души, а не физический акт. Ночью ты в этом убедишься. Хотя у тебя все равно будет по-своему. Северус чуть посопел, передумал выбираться из тесных объятий Люциуса, и затих, обняв его за шею и зарывшись носом в светлые волосы. - Я тебя люблю, - неожиданно сообщил он белобрысой макушке. - Я такой, какой есть. - Какой есть, такого и люблю, - отозвался Малфой. - Но иногда ты просто невыносим. - Привычку постоянно отвоевывать то, что считаешь своим, не избыть двумя годами жизни в любви и достатке. Мне все время кажется, что и ты, и Зарри – просто красивый сон, а я проснусь в Тупике Прядильщика, на старой скрипучей кровати под залатанным тонким одеялом, буду слушать пьяные ссоры так называемых родителей, мыть холодной водой котлы и варить в них дешевенькие зелья, чтобы продать их в аптеку и купить хотя бы пергаменты для школы, в которой ты, красивый и недоступный, снова пройдешь мимо, а Зара там не будет. Совсем не будет, понимаешь? - Ты сам-то в это веришь? - голос у Люциуса дрогнул. Он вспомнил, сколько яда вылил на Балти, узнав, что Черный змей – это нищий полукровка Снейп, вечная жертва дурацких шуток, забитый, страшный и злющий подросток, про бедность и неухоженность которого по школе ходили анекдоты. - Я иногда вижу это во сне, Люц. Отвращение на твоем безупречном лице, свои тоску и зависть. Не слушай меня, - Северус встряхнулся, отгоняя грустные мысли, и попытался освободиться, но Малфой его удержал. - Сев, погоди. Послушай меня. Минуту, не дольше, - казалось, стоит сейчас отпустить этого колючего, но такого ранимого юношу, и он снова закроется от всего мира, похоронит в себе страхи, а те дадут щедрый урожай. - Я всегда буду рядом, Тхашш. Не будет больше ни пьяных драк, ни холодной воды, ни дешевых пергаментов. А если жизнь повернется так, что мы все потеряем, то я тоже научусь мыть котлы и экономить, обещаю. Северус насмешливо изогнул бровь. Люциус Великолепный и котлы?! Ха-ха три раза. - Давай лучше закопаем клад, - предложил он, расширяя кресло и устраиваясь рядом с большим комфортом, чем на коленях у Малфоя. - Прижмет – выкопаем. - Давай, - улыбнулся тот. - Зару скажем? - Пока Зар здесь, нищета нам не грозит. Видел его лицо вчера, когда он только вернулся? То-то же. Такому пойди, откажи в чем-либо. Люциус усмехнулся и поцеловал его. - Ты не против, если я займусь делами? - спросил он через минуту. - А то, боюсь, придется нарушить запрет нашего супруга и как следует… заняться тобой. - Я тоже хочу «заняться делами». В лабораторию мне нельзя, так что давай, командуй. Скольким надутым индюкам нужно ответить на письма, какую почту разобрать? Мысленно прикинув приблизительное содержание писем, которые мог бы составить Тхашш в своей излюбленной манере, и количество последующих за этим скандалов, Малфой ухмыльнулся, но ответил: - Если обещаешь не оттачивать свое остроумие на членах Палаты Лордов, то милости прошу. Займешься перепиской, а я – контрактами. За работой день прошел незаметно, у Северуса обнаружились изворотливый ум и удивительная для его возраста проницательность, искупавшие некоторую неусидчивость и незнание тонкостей ведения деловой переписки. Люциус на некоторое время отлучался в кабинет к Балтазару. Один раз с Нарциссой на сеанс подпитки магией, а второй – с какими-то бумагами на подпись. Обед благополучно прошел мимо их внимания: глава клана отправился по своим таинственным делам, обе леди закрылись в спальне, Сириус был в очередной раз наказан, и освободить его мог только Мастер, а принцы могли насладиться обществом друг друга и в кабинете, почти не отрываясь от дел. *** - Не переживай, - в который раз повторил Люциус, поправив красивый наборной пояс на талии Северуса, стягивающий полы тонкого шелкового халата. - Ты опомниться не успеешь, как тебе станет все равно, кто что о тебе подумает. И Роззи тоже. Тхашш вздохнул, на мгновение уперся лбом в твердое плечо Хссаш, ища поддержки, и прикрыл глаза. - Я не очень переживаю. Честно. Просто не умею, как ты, делать морд… лицо кирпичом. - Учись. Все, что ты не сможешь скрыть, может быть использовано против тебя. - Готов? - поинтересовался появившийся из портала Балтазар. - Идем, Роуз уже закончила с истерикой, утерла слезы и оторвалась от супруги, так что можем начинать. Не скучай, мой Хссаш, - демон нежно поцеловал Люциуса, запустив обе руки в его роскошные волосы. - Поспи, если получится, завтра заседание Палаты Лордов. - Поспишь с вами, - улыбнулся Малфой, пряча потемневшие от желания глаза. - Идите. Раньше начнете – раньше конч… завершите. Северус потянулся к нему, привычно огладил соблазнительные ягодицы, обнял за талию и поцеловал, прошептав по-эльфийски: - Я буду думать о тебе. - Это вряд ли, - усмехнулся Хссаш. - И лучше не надо, вдруг это я забеременею? - Если бы это было возможно, нам не понадобился бы весь этот бала… ритуал. - Иди. Завтра у нас много дел. Северус молча отошел к Балтазару, взял его за руку, и они оба исчезли. *** Розалинда была спокойной и сосредоточенной, глядя на подозрительно невозмутимого мужа, она попыталась ободряюще ему улыбнуться, но вышло жалко. Северус, пока Балтазар расставлял темно-синие свечи, подошел и обнял ее, пытаясь поддержать, и что-то зашептал на ухо. Розалинда заулыбалась и чуть расслабилась, принявшись следить за действиями демона из уютных объятий Северуса. В тихом пении мессира ей слышался шепот волн и крики чаек. Молодая женщина восхищенно прислушивалась к этому тихому дыханию Океана, казалось, еще чуть-чуть, и под ногами окажутся упругие волны, ласкающие кожу своими теплыми ладонями, волосы растреплет ветер, а губы станут солеными от мелких прохладных брызг. Когда ее кожи коснулась кисточка, выводя узоры, Розалинда лишь счастливо вздохнула, ведь это легкие пузырьки морской пены украшают ее обнаженное тело, как дорогое кружево, оно загорается под ними, наполняясь живительной влагой, из которой все возникло, и в которую все уйдет, растворится, но не исчезнет, став частью необъятного целого. Мокрый песок под спиной, а сверху – толща воды, сквозь нее видно солнце, свет которого периодически перекрывают грузные туши проплывающих мимо китов. Башенки небольших подводных дворцов, украшенные ракушками и жемчугом, разветвления кораллов, в которых живут стайки разноцветных рыбок, с ними так здорово плыть наперегонки – все это рядом, буквально за плечом. Вот поднимется шторм, а ведь какая звездная была ночь! И рядом он. Глаза такие черные, что захватывает дух. Гибкий, быстрый, отчаянный. Сплестись с ним и с той Вечностью, что стоит за его плечом, принять. Волны, водовороты, волосы треплет шторм, а щеки пересохли от соли. Темные глаза все ближе, губы сладкие, и руки сильные, нежные. Вечные движения – в ритме бьющихся о камень волн, звездное небо раскачивается над головой, а огромный дракон прикрывает три пары глаз и бьет хвостом по вспенившейся глади океана, поднимая высокий зеленый вал, накрывающий с головой. Время замирает, и миллионы сверкающих капелек-душ застывают в воздухе, сверкая алмазными гранями. Вот она, самая красивая, совсем не похожая на остальных. Идеальная. Падает на живот холодной бусинкой, обжигая, проникая в самую душу. Миг – и время вновь несется вскачь, обрушивая сверху тысячи звуков и запахов, а шепот волн, вечно ласкающих скалы и песок, доносит: «Блейзиор, Блейз». Вечность утробно вздыхает где-то высоко-высоко, там, где Океан переходит в небо, и мириады звезд медленно гаснут, прячась за опущенными ресницами. А Блейз остается, он здесь, вышел из холодного пристанища одиноких душ, чтобы быть рядом, пока снова не придет время растворяться в бескрайнем зеленом мире, чтобы начать все сначала. Так волны смывают узоры, оставляемые на песке глупыми двуногими, так ветер постоянно меняет форму облаков, так все остальное находится в вечном водовороте, имя которому – жизнь. Утро застало Розалинду в теплой постели. Тихо дышащий во сне Дракон держал руку на животе, помогая ее сыну устроиться на новом месте, расти сильным и смелым, как его отец, лежащий рядом. Счастливая женщина долго разглядывала тонкие, идеальные черты своего мужа и гадала, какие из них достанутся сыну. Будут ли у него такие же тонкие, прихотливо изогнутые брови, прямой нос и миндалевидный разрез глаз? Или, может, его кожа будет такой же чистой и белой, как мрамор итальянских статуй? - Будут, - шепнул Балтазар ей в затылок. - И волосы, и кожа, и глаза. Через неделю попросим доктора сделать проекцию. Спите, моя леди, хотя бы еще два часа, пока Блейз не наберется достаточно сил, - он пощекотал ей живот. - И нет, я обычно не читаю ваших мыслей, хотя и могу. Это последствия Ритуала, они сойдут на нет к моменту вашего пробуждения. - Почему Северус не видит дракона, мессир? - Потому что он его часть, миледи. - Что за странное место было там, под водой? - Город ваших предков, сирен. Я не ожидал, что вы его увидите. - А что видел Северус? - Вот проснется, у него и спросите. Сон сморил Розалинду, и еще несколько часов, проведенных в объятиях мессира, она видела чудесные картины. Там ее окружали темные чащи из водорослей, в ясную, тихую погоду над головой раскидывалось звездное небо, в которое можно было смотреть часами, раскинувшись на неприступных скалах в самом сердце Океана, взбивая длинным, почти змеиным хвостом пену, поднимая облачка фосфорицирующих брызг, бессильных достать до огромной яркой Жемчужины, освещающей небосклон. Внутри тлело ласковое тепло, призрачный свет ночного светила ласкал влажную кожу, и магия текла сквозь невесомое тело, принося покой и умиротворение.