More Beautiful You

      Чжоу Ми отбросил с лица волосы и растянул губы в неком подобии улыбки, разглядывая себя в полный рост в зеркале общежития. Бесчисленные покупки на выросшую в последнее время зарплату творили чудеса с и так сногсшибательным гардеробом, и если бы сейчас кто-нибудь его увидел, то сказал бы, что Чжоу Ми собирается на подиум. Он тщательно подвел глаза темным карандашом и добавил теней. С этим Чжоу Ми справлялся лучше всего. Он любил и умел это делать.       Он собирался на небольшую приватную вечеринку, которую проводил Донхэ в честь дня рождения Ынхёка; вероятно, Ынхёк не мог сам ее провести, поэтому попросил об этом своего парня; — Чжоу Ми покачал головой и мысленно извинился перед Ынхёком. Ему было просто немного… обидно? Они были такой счастливой и беспечной парой, что иногда Чжоу Ми казалось, будто они тычут ему этим в лицо. Но при этом он понимал, что Донхэ и Ынхёк не могли ничего поделать с его проблемой; это мог сделать только кто-то другой.       На этой вечеринке… конечно, там будет Кюхён. Он очень нравился Чжоу Ми — с тех самых пор, как они начали продвигаться в Китае, и он увидел смеющееся лицо парня. Кюхён сказал ему, что ему идут сережки, которые были на Чжоу Ми тогда, и он почти неосознанно начал надевать их с любой подходящей одеждой. Он всегда старался показаться более милым, когда Кюхён был рядом. Начинал чуть покачивать бедрами при ходьбе и чаще улыбался, чтобы обратить на себя внимание…       Он не понимал, почему все еще был зациклен на этом.       Он узнал обо всем пару месяцев назад. Тренировка закончилась, и по пути домой он увидел плакат Старкрафта в витрине магазина. Подумав, что может использовать этот плакат как предлог, чтобы войти в комнату Кюхёна, он купил его (ему даже дали второй такой же плакат бесплатно, как айдолу). Постучать в дверь одногруппника всегда было сложно для Чжоу Ми. Он нервничал; это естественно, кто бы не нервничал перед объектом любви? Он ощущал дрожь предвкушения, последний раз разглаживая одежду и волосы, перед тем как…       Тогда из комнаты Кюхёна донесся другой голос. Это не было чем-то странным, у них же были соседи. Но интонация этого голоса заставила Чжоу Ми застыть на месте. Из комнаты были слышны вздохи и стоны.  — Ах… К-Кю…  — Сонмин… Я люблю тебя.       Наверное, Чжоу Ми простоял там минут пять, ощущая, как сердце раскалывается на две части. Мысль, что подслушивать нехорошо, лишь смутно брезжила в мозгу. Всё, о чем он мог думать — что у Кюхёна уже кто-то был. Кюхён с Сонмином. Кюхён с Сонмином. Кюхён с Сонмином.       Когда на следующий день он спросил об этом Кюхёна, выдавливая из себя улыбку, его страхи только подтвердились.  — Он то, что я всегда хотел, Чжоу Ми-хён, — сказал Кюхён и откинулся на спинку дивана. При этом он выглядел таким красивым и спокойным, таким влюбленным, что Чжоу Ми просто не нашелся, что ответить.       Что в Сонмине есть такого, чего нет у Чжоу Ми? Почему Чжоу Ми было недостаточно для Кюхёна?       Он знал ответ; для этого не нужно быть мудрецом. Да, Чжоу Ми хорошо пел. Но у самого Кюхёна был такой божественный голос, что ему это было не нужно, и к тому же Сонмин тоже умел петь. Еще он играл на гитаре, фортепиано…       Чжоу Ми был привлекательным, он знал это и часто слышал от разных людей, но Сонмин тоже был красивым. На самом деле, возможно, у Сонмина был отдельный фанклуб, который состоял из фанатов, повернутых только на его совершенном милом личике. Стоя перед зеркалом, Чжоу Ми пристально разглядывал свое лицо. «Изменись», сказал он себе, почти ожидая, что его черты превратятся во что-то, что Кюхёну захочется ласкать и покрывать поцелуями. В более плавные линии, более милое и мягкое, более Сонминовское.       Кюхён любил обнимать Сонмина и класть подбородок на его голову. Чжоу Ми думал — а если бы он был ниже, Кюхён полюбил бы его? Если бы он был более мускулистым, более талантливым и милым? Сонмин фактически обладал всем, чего не было у Чжоу Ми. Иногда он ненавидел свои длинные и худые конечности. Сонмин был невысоким, но сильным физически и умственно. Наверное, Кюхёну это нравилось. Как у айдолов, у них было полно причин для тревог и без забот о комплексах окружающих людей.       Если бы Чжоу Ми был сильнее и мог постоять за себя, как Сонмин, то Кюхён полюбил бы его?       Во время фанмитов он видел, как они коротко переглядываются, и тайный смысл в глазах во время фансервиса — блин, теперь это даже фансервисом не назовешь. Теперь, когда он знает, все кажется таким очевидным. И теперь (особенно после того, как к Super Junior M присоединился певец с черным поясом) каждый раз, когда Чжоу Ми обнимал Кюхёна на сцене или шептал что-то на ухо, то краем глаза следил за Сонмином, ожидая увидеть ненависть или ревность в глазах другого. И никогда этого не видел.       И что самое плохое во всем этом — он не мог даже начать хуже относиться к Сонмину. Во-первых, он не был мстительным, а во-вторых, не мог обижаться, когда Сонмин выглядел таким счастливым с человеком, которого хотел сам Чжоу Ми. И Сонмин был одним из лучших людей, которых он знал, он готовил для него, когда Рёука не было, и всегда замечал, что у Чжоу Ми плохое настроение (последнее чаще всего). Чжоу Ми не был помешан настолько, чтобы отрицать красоту Сонмина, особенно, когда он улыбался. Однажды он даже подошел к Чжоу Ми и с болью в голосе спросил, не обидел ли он его чем-нибудь, потому что Чжоу Ми начал его избегать. Чжоу Ми не смог сказать «Это из-за того, что я влюблен в твоего парня и безумно тебе завидую», но с тех пор был неспособен презирать этого парня.       Все равно было больно. Как будто кто-то топтался на осколках его разбитого сердца всякий раз, как Кюхён целовал или обнимал Сонмина — даже просто смотрел на него.       Чжоу Ми вздохнул, отрывая взгляд от зеркала. Он не мог продолжать так жить.       Он не был Сонмином. Он никогда им не будет, даже если постарается, а это означает, что Кюхён никогда его не полюбит.  — Ге-ге? — позвал чей-то голос за спиной. Не нужно было оборачиваться, чтобы узнать Генри, с которым они жили вместе. — Ге, — повторил Генри, потому что Чжоу Ми не успел прочистить горло и ответить сразу.       Генри подошел к нему и успокаивающе положил руку на плечо. Генри был единственным, кому он все рассказал и кто понимал, что сейчас творится в мыслях Чжоу Ми.  — Ге-ге, я считаю, что ты прекрасен такой, какой есть.       Чжоу Ми захотелось заплакать.       На самом ли деле он был прекрасен такой? Он оказался недостаточно хорошим для Кюхёна. Кто точно скажет, что причина крылась не в нем?  — Я говорю, Чжоу Ми, что пора прекратить менять в себе то, чего не надо, и найти человека, который полюбит тебя таким, какой ты сейчас, — повторил Генри, не получив ответа.       Он наконец повернулся к ребенку из Канады, который уже не был ребенком, и улыбнулся. Улыбка была слабой, едва заметной, но самой искренней из всех, что он дарил окружающим уже долгое время. Чжоу Ми потянулся к мочкам ушей и снял сережки, которые всегда напоминали ему о Кюхёне.       Он не разлюбил Кюхёна, или Куйсяня, как он любил называть его даже когда они говорили на корейском, и наверное, разлюбит еще нескоро. Но ему нужно было двигаться дальше, и нужно когда-нибудь начинать.       Глядя на сережки, он протянул их Генри.  — Уберешь их куда-нибудь подальше, Генри? — тихо спросил он.       Генри широко улыбнулся и засунул их в карман.  — Готов выходить?       Чжоу Ми в последний раз взглянул на себя в зеркало и впервые за долгое время ему понравилось свое отражение (стильный певец с длинными ногами, заостренным носом и тонкими чертами лица). Да, теперь он был готов выйти из дома.  — Пошли.