Месть Бон Хи

Чжи Ук навис над Бон Хи как долгожданное грозовое облако. И вроде вот оно – счастье после двухлетней засухи, а всё равно страшно. Чжи Ука мотнуло на пару сантиметров вниз, и Бон Хи замерла, еле сдерживаясь, чтоб не вцепиться в него первой. Господи, какие у него глаза! Он смотрел пристально, не отрываясь, а его кулаки упирались в постель по обе стороны от её плеч. Бон Хи таяла под этим взглядом, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и от неё даже мокрой лужицы не останется. Она просто вскипит и испарится. Чжи Ук наклонился ещё немного, его манящие губы приоткрылись, взор затуманился… Ещё чуть ниже… Бон Хи уже ощутила его дыхание (ох, сколько соджу выпито…но черт меня побери, если это не лучшее в мире соджу!) и сама подалась навстречу его губам. Чжи Ук помедлил, слегка качнулся – и рухнул на девушку, уткнувшись головой в подушку за её плечом. – Аааа… Что за?.. – Бон Хи пялилась в потолок с полным ощущением, что на неё упал шкаф. Стальной. – Чжи У… эээ… Адвокат Но? Адвокат Но! Вот, блин!.. Бон Хи попыталась приподняться, но Чжи Ук только сильнее вдавил её в матрас, распластавшись на девушке, как тюлень на берегу. – Ащщ!!! Вот зараза! Что же делать-то? Ну почему со мной всегда так? Да что ж мне так не везёт-то?!! – со злости и досады Бон Хи замолотила ногами по кровати. Вернее, одной ногой, свободной, ибо вторая была прижата тяжёлым адвокатским телом. – Ааа, он же меня раздавит! И помру я, несчастная, под мужчиной моей мечты, но совсем не так, как хотелось бы! Чжи Ук никак не отреагировал ни на вопли Бон Хи, ни на её попытки освободиться. Только поёрзал чутка, устраиваясь поудобнее. Но при этом слегка сполз на сторону и дышать девушке стало полегче. – Укушу гада! – думала Бон Хи. – О! А это мысль! Может, если его укусить посильнее, он проснётся и слезет с меня наконец? Крепкое плечо в дорогом пиджаке было прямо перед лицом. Бон Хи усмехнулась, плотоядно облизнула губы, прикинула, куда кусать, открыла рот пошире – и захлопнула так, что зубы клацнули. – Нет. Не могу. Не могу и всё тут. Вот зараза! Я его даже укусить не могу! Уууу, я несчастная!! – Бон Хи снова пару раз долбанула ногой по кровати. И вдруг поняла, что и второй ноге уже как-то посвободнее стало. Этим надо было пользоваться. Продолжая ёрзать и раскачиваться, девушка одновременно толкала адвоката в одну сторону, а сама выбиралась в другую. В итоге, Чжи Ук оказался лежащим поперёк своей гостьи. Теперь можно было попытаться сесть и освободить ноги. Ещё немного усилий – и вот Бон Хи уже упирается одной ногой в мужчину в попытке вытащить вторую многострадальную ножку. Рраазз, двааа... – Есть! Свобода! – Бон Хи скатилась с кровати на пол. – Слава богам, я вроде не расплющилась! Девушка ощупала себя со всех сторон – ох, все на месте. Нет, ну надо ж было так нахрюкаться! Сколько ж он употребил-то? А с виду такой крепкий мужик… Эх, она тоже хороша – размечталась. Одного пьяного раза тебе, глупой, не хватило? Господи, если я на него тогда так же рухнула? Ой, позорище!.. Девичьи терзания прервал всхлип с кровати. Бон Хи осторожно высунулась посмотреть, что там. Если бы Чжи Ук в этот момент открыл глаза, то увидел бы живую картину «партизан в окопе». Но парень спал крепким и счастливым пьяным сном. Он чуть улыбался и с виду был невинней младенца. Со вздохом облегчения Бон Хи уселась на кровать. Чжи Ук причмокнул во сне, и девушку затопила волна умильной нежности. Рука сама потянулась к любимой голове сделать то, чего так давно хотелось – дотронуться до его волос. С этой челочкой на лобик он чем-то неуловимо напоминал пони. Такая лапочка! Бон Хи вспомнила, как прокатилась на широкой спине этой «лошадки», и расцвела, словно майская роза. В этот момент Чжи Ук дёрнул ножкой и подсунул кулак себе под голову вместо подушки. – Ох же ж! Ну нет, так дело не пойдёт. Надо одеялом закрыть. Да и галстук снять – мешает же. Влюбленная девушка может свернуть горы, чтобы любимому было удобно. А если в ней ещё и изрядная доза чего-то горячительного… Со всей возможной нежностью и осторожностью возлюбленный был сначала освобожден от опасной удавки-галстука, потом аккуратно приподнят в попытке снять с него ещё и явно мешающий пиджак. Чжи Уку было фиолетово. Он не проснулся бы, даже если б в его комнате играл полковой оркестр. Вот уже одна обожаемая рука освобождена из костюмного плена, и Бон Хи нежно, но твёрдо придерживая любимого за плечи, пыталась стянуть пиджак со второй, не менее обожаемой руки. Её волосы всё время лезли ей на лицо и ужасно мешали, но поправлять их было некогда – любимый важнее! И потом… Это было так похоже на объятия! И пусть он спит и ничего не подозревает… – Бон Хи… «Ой, мама! Он подумает, что я извращенка!» Бон Хи замерла. Но Чжи Ук глаз не открывал и продолжал дрыхнуть. «Слава богу, он просто говорит во сне. Ой, он во сне меня зовёт. Зайка моя!..» – Бон Хи, в самом деле… Одни проблемы от тебя… Бесит… – ЧТОООО??? Скорость, с которой розовые сердечки в глазах Бон Хи превратились в разъяренных чертей с вилами, сравнима, наверное, только с первой космической. Девушка резко отдернула руки от этого мужлана, и Чжи Ук опрокинулся на спину, так и не проснувшись. – Это от меня одни проблемы? А кто напился сегодня, как хрюшка? Кого я до дома на себе волокла? Кто меня чуть не раздавил? А я-то ещё забочусь о нём, подушечку подкладываю! Ууу, скотина! «Скотина» всхрапнула и повернулась на бок, снова подпихнув под голову кулак, неблагодарно вытолкнув подушку. Разгневанная Бон Хи рванулась на выход и уже было распахнула дверь, но тут её осенило. Он ведь проснётся с утра и опять будет ходить так, как будто самый умный и крутой здесь. Это, конечно, так и есть, но … блин!.. Обидно же! Да если вспомнить, сколько он троллил её за тот, первый раз! А сейчас он почти в таком же положении и … и… Ха!!! – Ну ты попал, уважаемый Но Чжи Ук! Я тебе покажу, какое бывает «доброе утро»!!! От нежности не осталось и следа. И вот левый ботинок адвоката летит в один угол, правый – в другой. Сам Чжи Ук перевернут обратно на спину, пуговицы на рубашке большей частью расстегнуты, но есть и пара оторванных, ремень долой! Бон Хи уже в ногах Чже Ука, тянет за брючины, рывок, другой… И девица с брюками в руках, не удержавшись, падает на пол. – А! Вот, зараза! Ещё и зад из-за тебя отбила! – Бон Хи встала, потирая филейную часть. – Не, ну посмотрите на него. И ведь дрыхнет, как убитый! Так бы тебя и... Что грозило в этот момент спящему, уже никто не узнает. Ибо зрелище, представшее взору Бон Хи, напрочь вышибло из неё остатки здравого смысла. Мужчина, лежащий на кровати, был такой…такой… Его руки были раскинуты в стороны, рубашка распахнулась, обнажив широкую грудь, к которой так и тянуло прижаться щекой, губами... Кубики пресса были так завлекательны, а дорожка, обозначившаяся между ними, так манила, что у Бон Хи зачесались и вспотели ладошки. А ведь ещё ноги – длинные, ровные, сильные!.. И – ох, мать моя! Бежевое бельё мягко обнимало тело мужчины так, что он выглядел совсем голым. И там ещё... – Ох, ёёё! – Бон Хи вспыхнула до корней волос и резко отвернулась. – Беги отсюда, Бон Хи, беги! Нет! Стоп! Раз уж начали, то пойдём до конца! Я сильная, я пья…эээ… волевая – я смогу! Главное, не смотреть, куда не надо! Жмурясь и спотыкаясь, Бон Хи обошла кровать. Наконец, опасная часть адвокатского тела была вне пределов взгляда. Девушка присела на постель и постаралась стянуть с Чжи Ука рубашку, не открывая глаз. Получалось плохо. Но смотреть было ещё хуже. А Чжи Ук ещё как нарочно был таким горячим, и от него так приятно пахло чем-то терпким и ужасно манящим! – Ааа, соберись, тряпка! Бон Хи, наконец, одолела рубашку и встала, любуясь на дело рук своих. Вещи разбросаны по комнате и на кровати, прямо как в кино. То, что надо! Только вот взгляд так и тянулся к прекрасному телу, и девушка поспешила набросить одеяло на этот живой соблазн. – Да, так прям легче стало. Так, последний штрих… И галстук занял почетное место на шее жертвы. Бон Хи хищно ухмыльнулась, откинула назад упрямые волосы и, гордо развернув плечи, направилась к выходу. Но на пороге её нетрезвую голову снова догнала МЫСЛЬ. Девушка вернулась к постели, запустила руки под одеяло… Сама не веря в то, что делает, она схватилась за ткань мужских трусов и потянула их вниз. – Не смотреть, не смотреть, только не смотреть… Усилия девушки увенчались успехом. Вот добытое с таким трудом у неё в руках – и тут же летит под кровать. Ибо руки обжигает просто невыносимо! И Бон Хи, больше ни на что не оглядываясь, рванула в свою комнату. Только там, прячась с головой под одеяло, она поняла, ЧТО ИМЕННО только что наворотила. – Боже мой! Как я ему завтра в глаза-то смотреть буду? Ой, дурная… – Бон Хи свернулась клубочком и отчаянно краснела. – Ой, как стыдно-то… Но какой же он красивый… Бон Хи вспоминала всё, что видела и чего касалась руками, и её снова кидало в жар, но уже совсем по-другому. Безумно хотелось вернуться и забраться рядом под то, его одеяло, а дальше будь что будет. И тут же её охватила злость на себя и на него за эту слабость. Девушка распрямилась и стянула одеяло с головы. – Не мне надо стыдиться, а ему. Так напился, что даже не почуял, как без трусов остался! Вот он и пусть краснеет, а я на него с утра полюбуюсь. Только вспомню, как он надо мной смеялся – ащщ! Вот теперь я посмеюсь. Один — один, уважаемый адвокат! Посмотрим, как вы теперь запоёте! И Бон Хи, с чувством полностью выполненного долга, обняла любимого игрушечного зайца и уснула. Но всю ночь ей снилось, что обнимает она не белого невинного ушастика, а того, кто сладко спал в соседней комнате, ещё не подозревая, какой сюрприз ждёт его поутру….