Конец эпохи

А ты весь поседел, С мужчинами бывает, Но с искоркой глядят Усталые глаза Листы календаря Жизнь каждый день срывает… Я, кажется, сто лет Не видела тебя... Этот день был таким обычным. Теплый ветер шевелил верхушки деревьев, раскинувших ветки над аллеей, нес ароматы цветов. Было слышно чириканье птиц. Шальным пулями летали пчелы. В этот час, большая часть горожан была на работе, лишь редкие автомобили проезжали по млевшим на солнце улицам Мнохана, да изредка слышался детский смех. В синей дали, сверкали серебром и сталью, исполинские якоря плоти Кибертрона, застрявшие в Земле. Иногда ветер доносил металлический лязг, смутно напоминавший звон колоколов. По аллее шел мужчина. Не молодой, с аккуратной бородкой, которую выбелило время. Аккуратно одетый в костюм – тройку, идеально подогнанный по фигуре. Даже хромота, из-за которой приходилось опираться на трость при ходьбе, не мешала Гарольду Аттинджеру производить солидное впечатление на окружающих. На скамейке впереди, метрах в десяти, сидела женщина. Светловолосая, ровесница Гарольда, может, немного и младше. Не сказать, что красивая. Скорее – интересная. По крайне мере, завитые и распущенные волосы, легкий макияж и легкое светлое платье, превращали Шарлотту Миринг, из директора Национальной Разведки в немолодую уже, но привлекательную женщину. Гарольд, определенно не ожидал её увидеть здесь, мысленно усмехнулась Шарлотта. На мгновение даже с шага сбился. Впрочем, опомнился быстро, идет как ни в чем не бывало. Так же спокойно преодолевает несколько метров до её скамейки, и усаживается рядом, аккуратно пристроив трость сбоку. Два воистину громадных мастиффа чинно разлеглись перед скамейкой. Занятно разлеглись, спиной друг другу, словно держат под контролем всю территорию вокруг. В глазах ближайшего пса, Шарлотте чудятся алые искры оптики, и женщина неуютно ежится. Впрочем, собаки её не волнуют. Они приехала сюда не за этим. Аттинджер был из тех людей, кому возраст был только к лицу. В молодости Шарлотта часто называла его «теленком», но сейчас… А сейчас время милых прозвищ прошло, осталось в прошлом, где-то за смертью Джона и бумагами о разводе. Где-то за бессонными ночами на работе и полыхающим Чикаго. Сейчас, она бы скорее назвала его «волком». Старым, лишившимся стаи вожаком, но все ещё смертельно опасным и готовым к бою. Сколько они не виделись? Когда встречались последний раз? Ещё до её знакомства с лидером автоботов? А виделись ли они после этого? Память услужливо-болезненно подсказывает: виделись. После Чикаго. На похоронах невестки и двух близняшек-внуков и виделись. Неудивительно, что Гарольда так сорвало, что он начал охоту на трансформеров. В особенности – на Прайма. Прайма, допустившего нападение на Чикаго десептиконами, чтобы только доказать, что автоботы нужны людям и никуда не уйдут с Земли. Гарольд Аттинджер любил свою страну и свою работу. И своих внуков. Слова автобота, любезно пересказанные кем-то из бывших бойцов Н.Е.С.Т. он воспринял тогда как личный вызов. А она, зная, каким безжалостным и решительным может быть бывший муж, если того требуют обстоятельства, предпочла малодушно отойти в сторону. Позже, незадолго до Гонконга, листая попавший в руки отчет судмедэкспертов о смерти мальчишки Уитвики, где значилось нейтральное «погиб в автомобильной катастрофе», она пожалела о своем малодушии. Сэм был лишь немного младше их с Гарольдом сына, такой же упрямый и уверенный в своей правоте. Но Джон, погибший при исполнении служебных обязанностей, хотя бы оставил после себя внуков… А судя по осторожным записям отчета, Сэм умер не в аварии в Мехико, где «Могильный ветер» ловил Прайма, а как минимум на неделю раньше и совсем из-за других причин. Причин, которые иногда называют «допрос с пристрастием». Или просто пытками. Какой нелепый и жестокий конец… Из выживших бойцов «Могильного ветра» никто точно не знал условий сделки Аттинджера и наемника-трансформера. Джойс тоже знал только то, что ему разрешили знать, да то, что агент ЦРУ в этой сделке рисковал своей жизнью. Всю правду знал только Савой, погибший в Гонконге и сам Гарольд… Которого ещё неделю назад Шарлотта считала погибшим. Она и нашла его случайно. Просматривая любительские записи падения кусков Кибертрона, сделанные каким-то туристом из Франции в Ирландии, вдруг заметила на заднем плане знакомое лицо. Просмотрела ещё раз. Прогнала через программу распознавания лиц. И только после этого – поверила. Ну а выяснить где теперь живет «почивший» бывший супруг и организовать встречу, было и вовсе просто. Сложно было на эту встречу решиться. - Ну и как. Стоило оно того? – когда молчать стало просто неприлично, спросила Шарлотта. - Смотря, что именно. – Гарольд пожал плечами. – В конечном счете, мои действия ничего не изменили. Автоботы и десептиконы все так же сыпятся к нам на головы. Теперь ещё и их планета свалилась. А за Оптимуса Прайма по-прежнему готовы умирать люди. - Да уж. – Миринг усмехнулась. – В этом весь Оптимус. Пара глупых и пафосных фраз, над которыми ты посмеешься в другое время, но вот что странно, ему верят и за ним идут. -Да. Идут. Даже на смерть. – явно вспомнив что-то, сказал мужчина. Молчание вновь распростерло над ними свои тяжелые, задумчивые крылья. Шарлота невольно подумала, что уже с трудом узнает мужчину, с которым родила двоих детей и прожила четверть века в браке. Что-то в нем изменилось. Что-то незаметное, но важное. Ещё до Чикаго, глядя на идиотские ухлестывания Симмонса, ей хотелось поймать Гарольда за лацканы элегантного пиджака и трясти, трясти, трясти, пока с мужчины не сойдет вся его холодность, не пропадет сдержанность, и он, наконец, не заговорит. Не скажет, почему все так пошло кувырком после смерти сына и почему они не смогли продолжить путь по жизни вдвоем. Но сейчас, все уже ушло. Остыло, покрывшись серым пеплом воспоминаний и несбывшихся надежд. И на старом пепелище прорастают новые цветы. Но у неё, это привычные, земные крокусы, показывающие головки из-под снега деловых отношений. У него же – диковинные, чуждые цветы из металла, зовущие человека в недосягаемые дали. И даже элегантное в своей простоте обручальное кольцо, что Гарольд до сих пор носит на руке, уже не робкая надежда на что-то общее в будущем. Это, скорее, последнее напоминание о далекой молодости, о днях и людях, что исчезли в песках времени и никогда уже не вернутся. Они сидели и смотрели, как солнце, медленно двигаясь по небосводу, из ослепительно-белых, делает обломки Кибертрона золотыми и алыми, в цвет заката. Как в вечной суете проносятся мимо машины, и люди, и время. Когда солнце уже село, но его лучи все ещё догорали в небе, Шарлотта медленно встала со скамейки, и, не прощаясь, отправилась к оставленной машине, стараясь не слышать тихое «Прощай, дорогая», сказанное ей вслед. И женщина не обернулась. И даже не сбилась с шага, хотя сердце на миг забилось чуть быстрей. В её отношениях с бывшим мужем, не важно, любовных, дружеских или любых других, наконец-то была поставлена точка, вместо неопределённого многоточия. Пора было двигаться дальше. Из космоса, причудливый дуэт связанных Земли и Кибертрона выглядел… странно. Гарольду он напоминал как-то увиденное в интернете кольцо, которое больше походило на металл, залитый в муравейник, с приделанным к нему круглым драгоценным камнем. По утверждениями автоботов, Кибертрон мог сам поддерживать свою текущую орбиту вместе с Землей хоть вечность, так что столкновение планет пока никому не грозило. Люди в восторге не были, но их мнения никто не спросил, как обычно. Локдаун, наконец-то вернувший свой корабль, стоял рядом с человеком, глядя, сквозь мерцающий барьер, удерживающий атмосферу внутри судна, на танец двух планет. И на изувеченную Луну, уныло плетущуюся рядом. - Итак, Праймас и Юникрон вновь встретились. – вопреки обыкновению, наемник был задумчив. – Жутковато видеть, как оживают на глазах древнейшие легенды, мистер Аттинджер. Если я хоть в чем-то сейчас и уверен, так это в том, что очень скоро эта звездная система может стать ареной битвы двух божеств. Или даже трех, поскольку Квинтесса сбежала. - И что же вы предлагаете? – Гарольд посмотрел на темного меха. Его дом в Монахане взлетел на воздух в результате «утечки газа». Трупы мужчины его возраста и двух собак уже найдены и опознаны. - Я предлагаю, как говорят на Земле, «валить подальше и побыстрее», мистер Аттинджер. – сурово произнес Локдаун. – Хотя, тут может быть уместна фраза «отправиться в новое приключение». – добавил он чуть более миролюбивым тоном. Гарольд внутренне усмехнулся. Наемник мог отделать даже Прайма в бою, но он не умел быть ласковым. Даже когда хотел. - В текущей ситуации, термин «приключение» более… уместен. Фыркнув вентиляцией, темный охотник неторопливо отправился в сторону рубки. Он шагал нарочито медленно, чтобы немолодой человек мог неспешно идти рядом. Чтобы не произошло в системе желтого карлика с локальным названием «Солнце», они уже не имели к этому отношения. Новое приключение началось. А я тебе писал, Так много и отчаянно, Ну, что я мог сказать, На маленьком листке? Ну вот мы говорим, И значит не случайно, Мы встретились с тобой В далеком далеке...