Read My Mind

      Вот ритуал.       Во-первых, нужна машина. Там должна быть магнитола, но она не должна работать. И на ней есть программируемые кнопки – быстрый и решительный переход между радиостанциями, никакого плавного регулирования или помех в промежутках. Старые магнитолы были лучше, но в крайнем случае подойдут и новые.       Необходимо вести машину. Не обязательно в какое-то определённое место – пункт назначения возникнет сам, вне зависимости от ваших намерений. Сидеть же без движения в автомобиле, даже если двигатель заведён? Это вас никуда не приведёт. Однажды Дирк услышал «нет» на трёх разных радиостанциях, прежде чем сдался.       Во-вторых, нужно сфокусироваться. Это самая важная часть. Вот где происходит магия. Ничего страшного, если по радио уже звучит другая станция (так даже лучше, чем находиться в тишине), но вы должны быть целиком сфокусированы на вопросе. Живите вопросом, дышите вопросом, пропитайтесь вопросом так сильно, как это только возможно. Если он о человеке (и вообще-то не о человеке тоже), вам потребуются детали: так много, сколько вы сможете уловить. Не автобиографических; имя/возраст/пол – слабые признаки. Высота и тембр голоса. Точный цвет глаз. Найдите столько сравнений оттенку, сколько сможете. Если это море в чистый, солнечный день, то так намного лучше. Запах волос, угол улыбки, цвет ауры, движения (зажатые/скользящие/грубые/резкие) – держите это всё в мыслях, позвольте этому заполнить вашу голову и грудь и разлиться по телу до кончиков пальцев на руках и ногах.       Вы стараетесь, это важно, как и вести вашу машину, объезжая все препятствия на пути. Ритуал не сработает, если вы попадёте в аварию и умрёте.       Это только фон. Не нужно торопиться, иначе ритуал будет бессмысленным. Объект вашего вопроса должен жить и дышать в вашем сознании до того, как вопрос вообще будет рассмотрен. Но когда он будет…       Вопрос в целом должен быть о вас. Ритуал существует для субъективного понимания и поиска совета, и вас только запутывают какой-либо мудрой мыслью. Можно спросить: что мне следует делать? Можно спросить: будет больно? Можно спросить: следует ли мне? Можно спросить: что если я сделаю что-то?       Вопрос должен быть быстрым. Субъект должен задержаться на длинных, аккуратных, нежных мазках, но вопрос задаётся тотчас, как будто вы ставите подпись за получение посылки или открываете холодильник. Вопрос почти, но, что важно, не совсем является синонимом к нажатию кнопки.       Кнопку нужно нажать на выдохе. В этом суть.       Будет дан ответ. Вы сразу же поймёте, если ритуал провалится, потому что вы знали, пока проводили его, что ваше сердце было не на месте. Будет звучать что-то случайное. Может, любимая песня. Можно проделать ритуал заново, но теперь сосредоточьтесь лучше. Чем больше провалов, тем меньше вероятность того, что вам повезёт.       Вы узнаете об успехе по тому, как звук отзовётся в ваших костях. Вам предстоит понять принятую информацию, потому что вы как фильтр – а это кровь и кости ритуала. Если это чувство, поразившее вас, то оно – послание. Если это слова, то слова – послание. Если это нелепый звуковой эффект в рекламе, значит, это оно. Вот ваш ответ.       Размышляйте.       Ритуал не обязательно совершать в одиночестве. Он может быть проделан в компании самого субъекта. Так будет даже полезнее, до тех пор, пока субъект не вмешается в процесс.       – Дирк, прекрати пялиться на магнитолу, ты убьёшь нас.       Дирк поднял взгляд как раз вовремя для того, чтобы свернуть в сторону от опасно приближавшейся изгороди.       – Новая машина. Не знал, как…       – Давай я попробую.       – Нет! – Дирк резко убрал его руку от магнитолы, как кошка, бросившаяся на клубок ниток, и Тодд отпрянул, удивлённо вскинув брови. – Прости. Я просто…       – Ведёшь себя странно?       Он мгновение раздумывал над ответом.       – Да, вроде того.       – Ладно. Дай знать, если понадобится помощь.       Тодд расслабился на пассажирском сидении, глядя на пейзажи вокруг. Дирк не мог перестать изучать его искусно взъерошенные волосы, чёткую линию челюсти, кожу на шее и до ворота его рубашки и…       – Дирк!       Визг шин – они едва не врезались в фонарный столб. Теперь Тодд смотрел на него как-то забавно.       – Ты ведёшь машину хуже обычного. Что случилось?       – Я не могу придумать вопрос, – ответил Дирк внезапно для себя. Ни в коем случае не раскрывайте ритуал субъекту. Это непоправимо изменит его. – Правильный вопрос, то есть, – добавил он, чувствуя благодарность невесть кому за то, что его руки были на руле, а глаза вперились в дорогу, ведь они выдали бы его с головой. – Задать.       – Задать кому? Мне?       – Нет! Задать… Аманде.       – Что ты хочешь спросить у Аманды?       Дирк шумно сглотнул. Почему он не может держать себя в руках, когда на него давят? Он провёл большую часть жизни под давлением, он должен контролировать себя лучше. Скажи что-нибудь нормальное. Скажи что-нибудь нормальное. Скажи что-то:       – Выйдет ли она за меня?       Быстрый взгляд в сторону Тодда дал понять, что это не лучшее развитие событий.       – То есть. Не это.       – Ты хочешь жениться на Аманде, – губы Тодда дрогнули. – Что ж. Кто я, чтобы стоять на пути истинной любви?       – Нет. Тодд. Послушай.       – Я поддерживаю тебя, Дирк, – серьёзно проговорил Тодд. – Я поддерживаю тебя и Аманду, если вы поженитесь, купите дом и у вас будет много секса и детей…       Дирк пискнул, как кошка, которой наступили на хвост, и автомобиль резко повело к обочине. Он вернул контроль над машиной и остановился посреди рёва гудков, доносившихся от других водителей. Они сидели в тишине пару мгновений.       – Тодд, – начал Дирк с осторожностью. – Мне жаль. Мне очень-очень жаль, но ты помнишь, что я сказал перед этим? Когда я сказал, что хочу сделать предложение Аманде?       – Естественно помню, Дирк. С нетерпением жду момента, когда стану твоим шурином.       – Ага. Ладно. Слушай. Я наврал.       Тодд ахнул.       – Я знаю! Знаю! Но это соврал не я, а мой… предательский дурацкий рот!       – Дирк…       – Мне жаль, Тодд, действительно жаль, я не верю, что сделал это снова…       – Дирк.       – Но я не хотел, правда, я не собирался… не пытался выдать это за правду, я просто…       Внезапная волна тепла заставила стряхнуть с себя этот сводящий с ума поток мыслей – Тодд схватил его за подбородок, накрыл щёки своими ладонями, растянув губы в улыбке, ставившей Дирка в тупик, потому что он не знал – раздражала она его или покоряла. Дирк сделал вдох, поток мыслей замер, сердце затрепетало от тёплого/грубого/осторожного прикосновения его пальцев, и от светящихся голубым глаз, и из-за того, что его присутствие сияло на радаре Дирка, его гравитация, центр магнитного поля…       – Я шучу.       – А, – резко выдохнул Дирк. – Слава Богу.       – Извини. Я думал, ты… понял.       – Читать мысли я не умею. – Тодд немного замешкался, тень пробежала по его лицу, и Дирк выжидающе посмотрел на него. – Ты ведь не думаешь, что я могу…       – Я не знаю! Мне было интересно, вдруг всё-таки можешь? – неопределённый жест в свою защиту. – Я не знаю, на что способны люди вроде тебя!       – Но не читать мысли. Боже, а хотелось бы, – это легче, чем читать радио.       – Правда? Ты бы хотел этого?       – Боже, да. А ты нет?       – Нет. Совершенно нет. Это как бы… переходит все границы.       – Я бы не стал злоупотреблять этим! Я бы использовал такую способность только для того, чтобы удостовериться, не злятся ли на меня окружающие. Или – я бы проверял, какое настроение у людей рядом, чтобы вести себя подходяще! Или я бы понимал, что им нужно, нужен ли – нужен ли я рядом, вообще, или они просто ведут себя… вежливо, – добавил он. – Было бы здорово перестать переживать хотя бы ненадолго.       Тодд уставился на него.       – Это что-то типично английское? Я никогда за такое не переживал.       – Ну, для тебя всё иначе.       – Потому что я американец?       – Потому что ты потрясающий, – чёрт. – То есть. Никто не хотел бы… не был бы… против твоего присутствия. Наверное. Я имею в виду, что, основываясь на том, что… у тебя есть друзья и люди… которым ты нравишься… и… говоря объективно…       – Буду считать это комплиментом, – Тодд слегка странно улыбался. – Дирк, что случилось? Ты ведёшь себя в восемь раз страннее обычного.       – Я обиделся.       – Вовсе нет.       Ситуация начинала понемногу выводить Дирка из себя, ведь Тодд знал его достаточно хорошо, чтобы пройтись как раз по раздражающей его фигне.       – Нет. Я страннее, чем обычно. Всё из-за дела.       – У нас нет дела. Ты просто сказал: «Эй, давай покатаемся на машине», и я поехал с тобой, так как полагал, что действует вселенная. Но пока ты – единственное, что действует.       – Вселенная непредсказуема, Тодд.       – Правда?       – Невыразимо непредсказуема. На самом деле, почти невероятна, эм… – Дирк сдался. – Эм. Слушай, я знаю, что веду себя странно. Ничего страшного, я просто не хочу говорить тебе об этом.       – Ладно.       – Ладно?       – Я зашёл чересчур далеко, да? Я доверяю тебе, – пожал плечами Тодд.       И с этой лёгкой усмешкой Тодд подался вперёд и включил радио. Дирк был слишком ошарашен, чтобы остановить его. Звучало что-то хорошее. Вроде синтезатора, заполнившего машину повторявшимися нотами, отчего сердце Дирка оказалось где-то в горле.       – …Забавно, как срываешься ты, ожидая знака…       Вот ритуал: автомобиль должен двигаться, вопрос должен быть сформулирован, вы должны нажать на кнопку, всё узнав и предусмотрев.       – Я люблю эту песню, – Тодд барабанил пальцами по бардачку.       – …и волшебство проникает ниже по спине…       Вот ритуал: субъект не должен вмешиваться в происходящее. Тодд подпевал себе под нос, и Дирк поднял на него изумлённый взгляд, пока они стояли там, на шоссе прочь из Сиэтла.       – …можешь прочитать, что у меня на уме?*       Вот ритуал: ответ придёт, если вы готовы его услышать.       Тодд посмотрел ему в глаза как-то иначе. Он не слышал больше никакой музыки, кроме собственного сердцебиения.       Вот ритуал: нет смысла его проводить, если вы недостаточно отважны, чтобы сделать то, что он вам говорит.       – Тодд?       – Да?       – Вот доказательство, почему я не умею читать мысли. Я в замешательстве… из-за тебя. Придавлен к земле. Потерпел крушение. Твои глаза убивают меня. Ты невероятный, – он говорил довольно спокойно для самых тяжёлых слов, которые когда-либо произносил вслух. – И если бы я мог прочитать, что у тебя на уме, я бы наверняка знал, есть ли надежда или нет. И если нет, я бы хранил этот секрет всю жизнь, до самой смерти. А если есть, я бы уже целовал тебя, я бы поцеловал тебя в ту минуту, когда ты почувствовал ко мне что-то кроме дружбы. Я бы не ехал бесцельно в никуда с тобой на украденной машине, принуждая вселенную дать мне понять, хочешь ли ты поцеловать меня хотя бы вполовину так, как этого хочу я, и точно бы не произносил эту огромную неловкую речь, так что можешь считать всё произошедшее сегодня знаками того, что когда дело доходит до твоих мыслей, я оказываюсь в такой темноте, словно падаю в тот куст рододендрона, который я почти переехал десять минут назад.       В машине царила тишина. Кажется, Тодд выключил радио. Взгляд Дирка приклеился к горизонту, и никакая сила на планете сейчас не заставила бы его посмотреть в глаза Тодду. О его рёбра словно бились сотни пчёл.       – Дирк Джентли.       – Что?       – Ты украл эту машину?       Он открыл рот и снова закрыл, покрутившись на сидении, с отчаянием во взгляде посмотрев на Тодда. Вот оно. Это конец. Он точно не переживёт этого. Сейчас его вежливо отвергнут, и всё его тело сморщится, как банка соды на дне Марианской впадины.       Уголок губ Тодда дёрнулся вверх.       – Ты что… – сердце Дирка пропустило удар. – Ты что, шутишь?       – Это было бы грубо, да? – ладони Тодда вновь оказались на лице Дирка, и всё, что он мог бы сказать, подумать или осмыслить было уничтожено голубым цветом его глаз и прикосновением чужого дыхания к его губам. – Обойдусь без длинных речей.       – Ничего, – сумел прохрипеть Дирк. – Ближе к делу, как я говорю. – Тодд был невозможно близко, склонившись над расстоянием между сидениями, прямо здесь, на обочине дороги в заимствованной машине, и Дирк замер, лишь сердцебиение гулко отдавалось в ушах, а в голове ничего, кроме шума помех, и когда Тодд поцеловал его, он едва ли мог ответить – ощущение тёплого прикосновения его губ ударило, подобно молнии, его тело сжалось…       – Дирк? – пробормотал Тодд ему в губы с ноткой тревоги в голосе. Он слегка отстранился, вернулся на своё место, и звёзды застелили взгляд Дирка, у него кружилась голова – и вселенная как бы вращалась вокруг него, как интересно… – Дирк, дыши.       – Что? – попробовал спросить он, но вместо этого сделал глубокий, судорожный вздох, теперь понимая, что до этого не дышал какое-то время. Звёзды перед ним постепенно потухли. Тодд остался.       – Ты… сейчас…       – Я не забыл вдохнуть, – сказал Дирк, попытавшись вернуть достойный вид, при этом задыхаясь от нехватки кислорода. Повернув ключ зажигания, он долго смотрел в зеркало заднего вида, а затем спокойно вернулся в общий поток автомобилей. Время ехать. Время для вождения. Если он будет двигаться вперёд, у него не произойдёт сердечный приступ. У людей, которые ведут машину, не бывает сердечных приступов.       – Ты ярко-красный.       – Неправда.       Повисло долгое молчание.       – Чтобы ты знал… – Тодд откашлялся. – Чтобы ты знал. Я, эм, хотел этого – тебя – хотел поцеловать тебя уже давно. И я планировал… сохранить этот секрет до самой смерти и даже дольше. А ты – храбрый. Ты невероятно храбрый. И хороший. А я провёл много времени, беспокоясь о том… что это плохая идея – такие вещи становятся… сложными, и боже, моя жизнь с тех пор, как появился ты, неужели она могла стать ещё сложнее с тех пор, сейчас… я забегаю вперёд и, кажется, пугаю тебя, мне следует… помолчать – и… куда мы едем?       – Понятия не имею, – ответил Дирк, посылая долгий взгляд в сторону Тодда. – Я потерялся спустя пять минут, как мы только выехали.       Тодд засмеялся. Дирк снова съехал на обочину, заработав несколько гудков из ближайших машин. Как только мотор затих, Дирк заговорил:       – Я думал, ты не любишь длинные речи.       – Это была не речь. Я… думал вслух.       – Я по-другому и не умею, – Дирк замялся. – Могу я… поцеловать тебя? Снова? До этого я был прерван тем, что чуть не умер.       Тодд схватил его за ворот куртки, почти придушив ремнём безопасности, и поцеловал – и целовал до тех пор, пока перед глазами вновь не появились звёзды, сверкавшие, как алмазы на солнце.