Любимое

Елена резко проснулась, словно от ночного кошмара, но на самом деле от того, что кто-то совсем неожиданно приземлился на кровать и начал прыгать. Женщина лишь тяжело вздохнула и, еще совсем сонная, все же поняла, что в этом нет ничего нового. Это их любимый сынок уже четвертый день подряд просыпается в… пять утра, как по графику, и радует родителей своим присутствием в их кровати в такую рань. — Сынок… — жалобно протянул мужчина, нехотя открывая глаза. Ну еще бы, кому хотелось бы открывать глаза в пять утра? — Папа, просыпайся! — А его чадо в отличие от него было уже бодрое и полное сил. Мальчик пяти лет прекратил прыгать на кровати и упал на живот своего любимого папочки. А так как он любил своего папу, то надо же будить его красиво. В пять утра. С разгону прыгая на кровать. — А я не хочу. — Виктор сгреб ребенка в охапку и прижал к себе под одеялом. Он еще совсем не хотел просыпаться. Елена же терпеливо повернулась на другой бок и, немного щуря глаза, наблюдала за ними. — Еще надо спать. — В доказательство слов мужа Елена широко зевнула, но все же закрыла глаза, надеясь продолжить прерванный сон. Папа Витя займет ребенка, и может даже ему удастся уложить ребенка еще хотя бы на часик… Ей хотелось отдохнуть, а несколько дней подряд просыпаться от такого счастья в пять утра еще не до конца вошло в привычку. Ей хотелось еще поспать, и с таким папой она могла себе это позволить. — Но ты уже не спишь. Вставай. — Мальчуган начал удобно вертеться в руках отца. — Меня ты разбудил. Тихонько. Еще совсем рано. Дай хоть маме поспать. — Наверное, с какой-то надеждой глаза Виктора снова закрылись, но руки не отпускали ребенка. — Папа, ты колючий. — Ребенок не понимал всей серьезности ситуации, но все же перестал тратить свою энергию так заметно и лишь касался ладошками щек отца. — Да-а? — Для папы это была будто новость, и от удивления он стал смотреть на своего ребенка только одним глазом. — Да. — Мальчику нравилась его щетина, и он не переставал ее касаться. Уже хотелось поскорее иметь такую же и бриться, как папа. — Да не может быть такого. — Виктор наконец более-менее проснулся и мог держать глаза без труда открытыми. Он пригладил темные волосы своего сына, которые стояли дыбом, будто его током шибануло. — Тебе надо побриться, — серьезно сказал мальчик и уткнулся лбом в его шею. — Не хочу. А я не понял. Что это ты ко мне прижимаешься? Я тебе что, родня какая, а? — Голос был еще немного охрипший, но уже слышалось, как он улыбается. Мужчина начал щекотать своего ребенка, отчего он тут же залился смехом. — Все-все… Тихонько. — Мама спит. Ну, может, уже и нет… Он отвернулся к ней спиной, чтобы хоть как-то заслонить ее от этого… энерджайзера. Пусть еще поспит. Но она уже не спала. Елена лежала на боку, наблюдая за своими мужчинами. Еще хотелось поспать, но она уже не уснет, это точно. Наверное, надо прекращать папе выматывать ребенка за день, чтобы он в девять вечера уже спал. Это приводит к утреннему подъему всего семейства. — Папа… — мальчик перешел на шепот, — включи мультики. Елена слушала все это и думала о том, как же это… здорово, когда у ее маленького ребенка действительно есть отец. Настоящий. Васе в таком возрасте с отцом не очень повезло. Если бы он вытворил подобное, то получили бы все. И Вася, и Лена. Нет, он был хорошим отцом… то есть, типичным. Когда нужно было или когда было подходящее настроение, его прорывало, и он вел себя как замечательный отец. Правда, ненадолго. Ему быстро надоедало, и все становилось на свои места. Папа в одну комнату, а ребенок в свою детскую и вел себя тише воды, ниже травы. Потом он вырос, и все изменилось в лучшую сторону, но не суть. Ее младшему сыну повезло больше, и она была просто счастлива от одного вида ее мужа и ребенка вместе. — Сына, на завтрак будет овсянка, — пригрозил мужчина. Виктор был очень хорошим отцом, тем более для ребенка от женщины, которую он очень любил даже спустя шесть лет супружеской жизни. Даже сейчас он проговорил это строго, но в меру. Его методы воспитания привели к тому, что ребенок его не боялся, но слушался. Папа был для него авторитетом, и без папы никуда. Если есть папа, то мама ему уже не нужна. — Папочка, я тебя так люблю… — Подлиза. — Сынок. — Поцелуй щеку от любимого сыночка сделал его мягче. — Тихонько. — А что будет на завтрак? — Ну не унималось дитя… Его как будто что-то пороло. — Я тебя сейчас покусаю. — Виктор накрыл его одеялом с головой и закрыл глаза, будто это поможет. Но не подействовало. Мальчуган только рассмеялся. — Мужчины, вы бессовестные создания. — Пять часов пятнадцать минут утра — просыпается мама, так подумал папа. А если маму разбудили, и она не смогла уснуть, это похлеще всякой мафии. Действительно, из-за разговоров ее мальчиков она не смогла спать дальше. — О, сынок. Сейчас нас с тобой покусает мама. — Улыбающаяся мордочка появилась из-под одеяла. — Мама, привет. — Привет, мой свет. — Женщина положила голову на плечо мужу и стала смотреть на своего ребенка. Остается только смотреть, потому что поспать он уже не даст. — Предлагаю спать в гостиной по очереди. У него все равно маршрут из детской прямиком сюда, — тихо проговорил Виктор, обнимая свою жену рукой. — Тогда я первая. — Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза. — Лен… Я тоже, — он тяжело засмеялся. — Папа, а мы машину пойдем сегодня чинить? — Пойдем, сынок… Только, может, ты поспишь сначала? — Нет, я уже выспался. — Везет тебе. — Вы вчера машину чинили? — Елена немного приподняла голову, а лицо уже было нахмуренным. — Спокойно, масла он не трогал и бензина не пил. Сына, что ты вчера делал в гараже? — Гайки папе подавал, ключи, и еще папа давал крутить. — В пять лет уже гайки крутит, — с гордостью сообщил Виктор Елене. — Смотри мне. — Ничего мама не понимает, — с притворным огорчением проговорил Баринов своему сыну. — Правда, сынок? — Да вообще… Оба засмеялись, а Виктор в свою очередь двумя руками прижал свою жену к себе как можно сильнее и поцеловал в щеку. Она знает, за что. Причина его безмерной благодарности примостилась между ними и прижалась к обоим родителям. Ну как она могла продолжать обижаться? Правильно, никак. Поэтому она только улыбнулась улыбкой счастливой мамы и жены и прикрыла еще совсем сонные глаза.