Идиот

Кружили чайки над особняком. На Серконосе всегда была тёплая погода. Джиндош стоял на балконе и пил чашку кофе, завезённого… впрочем, чёрт знает откуда. Взгляд Кирина уходил за горизонт. В голове крутилась песня «На сладких песках Серконоса…». Почему-то его не покидало странное волнение. Как будто что-то произойдёт… Ветер всколыхнул растущий на колоннах плющ, аромат белых шипастых роз вдарил в нос. Кирин тихо вздохнул и поставил чашку на перила. Где-то вдалеке бились волны о скалы, взрываясь тучами брызг. Всё казалось… умиротворённым? Возможно. Жизнь в особняке обычно кипела вовсю. То тут нужно принять гостей, там сломался механизм, тут отключились клокеры. Джиндош тихо вздохнул. Так спокойно, хочется продлить эти моменты. Но нужно продолжать работу. Продолжать работу и уйти с такой прекрасной террасы на балконе в душный особняк. Вдруг, донеслось дуновение холода, а потом кто-то обнял учёного сзади. Неизвестный прильнул к его шее в поцелуе. Грубые руки прибывшего переплелись с руками Кирина. Тот вздрогнул, ощутив тепло губ сначала на шее, а потом на затылке. — Дауд… — прошептал он. — И как же ты пробрался мимо охраны? Предупредил бы хоть, я бы снял большую её часть. — Ну, пришлось уложить пару стражников… — начал было Дауд, но под строгим взглядом Джиндоша тут же скоро добавил, — Они спокойно себе спят, нет, не мертвы. А ещё нужно было избавиться от пары баков с ворванью… — Идиот, — выдохнул Кирин и блаженно улыбнулся. Дауд куснул мочку его уха, а потом повернул лицом к себе и поцеловал в губы. Снова этот фейерверк чувств, снова бабочки в животе. Этот ассасин одним своим видом доводил до мурашек. Кирин провёл пальцем по шраму на глазу Дауда. Тот так и не рассказал, как получил его. Джиндош хитро улыбнулся и протянул руки к макинтошу китобоя, но тот отстранился и покачал пальцем. — Снова ты первый? Ну так не интересно, — вздохнул учёный и театрально всплеснул руками. Дауд втянул Кирина в здание и запахнул шторы. Дауд чуть дрожащими пальцами снял с Кирина верхнюю одежду, отбросил её в сторону. Они присели на кушетку. Кирин сел на колени ассасина. Убийца оставил дорожку поцелуев от ключиц до груди партнёра. Он с искрой веселья глянул на Джиндоша и ткнул его в живот. Тот слегка скорчился от чувства щекотки. Учёный обхватил мужчину ногами и требовательно поцеловал его губы. Язык Кирина пробился вперёд и сплёлся с языком Дауда. Джиндош начал потихоньку раздевать его, взяв инициативу на себя. Когда тот остался без рубахи, он провёл пальцем по одному из старых шрамов. Они всегда… завораживали его. Словно жгучие узоры, они проходили чуть ли не по всему телу. Дауд приподнимает Кирина, ставит его на ноги, кладёт свои ладони на его бёдра. Тот их ласково, но настойчиво отводит. Ассасину это не нравится и он, зажав того в объятия, кусает за плечо и пролезает за ремень штанов учёного. Китобой целует тёплый поджавшийся животик Джиндоша, из-за чего тот покрывается мурашками. Он стягивает с него штаны и водит руками по ногам. Когда сухая ладонь добирается до внутренней стороны бедра, учёный чертовски мило сводит колени. Китобой оглаживает его ягодицы, щиплет коленки. — Мой котик… — шепнул он и повалил учёного на кушетку, сев ему на ноги. Великий серконосский учёный… В таком виде он выглядел так хрупко. Словно действительно маленький котик. Иногда Дауд боялся причинить ему вред. Он замечает заметный бугор в боксёрах Кирина и, чуть привстав, стягивает их с него. Китобой хмыкнул, увидев, что от его ласк у Кирина встал. Он сам чувствовал напряжение на уровне паха и постоянно ёрзал. — Может, перейдём на кровать? — хмыкнул Кирин. Кушетка была… не самым лучшим выбором. Дауд подхватил его на руки и перенёс на постель. Он поцеловал Джиндоша в лобик и сжал его руку в своей. Так совершенно по детски. Так невинно и чисто. Ассасин прильнул к его груди. Он дотронулся губами и начал покусывать один сосок, другой рукой теребя второй. Кирин слегка закусил губу и чуть сильнее сжал пальцы Дауда. Дауд почувствовал, что прямо-таки не может терпеть. А Джиндош, словно услышав его мысли, прошептал: — Вперёд. Китобой буквально сорвал с себя боксёры и был готов сразу войти. Но вспомнив прошлый опыт, как ему потом пришлось неделю извиняться перед учёным за «твою мать, ты мне всю задницу разодрал, ты не представляешь, какое враньё мне пришлось плести личному лекарю», он передумал Он взял с тумбочки флакон с Аддермирской микстурой и перевернул Джиндоша. Он смазал его задний проход этим лекарством и ввёл в него два пальца. Кирин тихо охнул. Мужчина растягивал его, пока не наткнулся на простату. Кирин громко застонал и сжал в руках простыню. Кирин всегда был таким податливым в руках ассасина. Сделав ещё несколько движений в нём, Дауд вывел свои пальцы и погладил Джиндоша по спине. Китобой перевернул любовника на спину, тот же недоумённо посмотрел на него. — Я хочу видеть твоё лицо… — кратко пояснил он и запрокинул ноги Кири себе на плечи. — Можешь посчитать это за. как это ты там называешь, научный эксперимент? Дауд медленно вошёл, наслаждаясь тем, какой мужчина горячий и всё такой же узкий, даже после растяжки. Он начал медленно двигаться в нём, наращивая темп. Вдруг, он снова наткнулся на нужную точку, и тихие охи и ахи Кири превратились в довольно громкие стоны наслаждения. Кирин выгибался под ним, подаваясь вперёд и извиваясь. В комнате стояла жара. Трудно догадаться, от серконосского ли климата это или всего действа? Дауд потерял контроль над собой и стал буквально вдалбливать Джиндоша в постель, иногда глухо рыча и сухо выдыхая. Ассасин занёс лодыжку Кири поближе к себе, тихонько поцеловал её. А потом оставил на ней свою метку, укусив до крови. — Идиот! — то ли крикнул, то ли взвизгнул Кирин. Но дальнейшее его недовольство было прервано своими же стонами. На уголках глаз выступили слезинки. Дауд прислонился к уху Джиндоша и начал шептать море нежностей. Он почти не слышал их, но всем телом чувствовал исходящую от китобоя ласку. Кирин стал надрачивать себе и делать фрикции о живот. Он буквально уже сам насаживался на ассасина. Оба в такие моменты понимали, что жить без этого не могут. Что они обожают эти лёгкие прикосновения, а потом грубое «имение». Как их завораживают в своих глазах проблески света, кое-где проходящего сквозь шторы. А ведь кто бы мог подумать, ведь это королевский учёный и могучий ассасин. Кирин тяжело выдохнул и кончил себе в руку. Дауд же продолжил делать быстрые толчки, пока сам не почувствовал, что на пике. Он быстро вышел и излился на живот Кирина. Они легли на кровать во мраке. Их пальцы снова переплелись. Звенящую тишину разрезàла громкая одышка. Мокрые груди мужчин быстро то поднимались, то опадали. Тут Дауд чуть привстал и подполз к паху Джиндоша. Он развёл его ноги шире, поглаживая внутреннюю сторону бёдер. Он попробовал губами головку, а потом вобрал в рот весь член. Китобой стал посасывать его, водя одной рукой по нему, что приносило немало удовольствия учёному. Китобой то заглатывал полностью, то заводил за щеку, то прикусывал основание, то полностью остранялся. Через какое-то время Джиндош сам стал подаваться вперёд и громко стонать от божественного наслаждения, ощущая, как горло мужчины пульсирует и сжимается, пытаясь выгнать инородный предмет. Дауд стал усерднее работать языком, он облизывал каждую венку вновь набухшего органа. С непривычки к новому виду «совокупления», Джиндош довольно быстро дошёл до пика. Он не удержался и кончил прямо в рот китобою. Тот ещё недолго проводил языком, а потом отстранился. Он на мгновение задумался, а потом сплюнул. — Так вот каков Серконосский учёный на вкус… Ассасин лёг и прижал Кирина к себе, обхватив ногами, словно пытаясь согреть. Тот обнял его за талию и поцеловал в щёку. — Какой же ты идиот…