Первый и последний

Умбар, 2224 год В.Э. Когда Бэльтир открыл дверь в маленькую комнатушку рядом с караульной, навстречу ему поднялся смуглый темноглазый человек, одетый на харадский манер в простую серую джуббу. В его темных волосах и короткой бороде уже виднелась седина. Собственно, его было бы нетрудно принять за харадца, если бы не его рост, властный взгляд и длинный прямой меч на поясе. - Мэнэг суилад, браннон нин, - произнес незнакомец и поклонился Бэльтиру. Начальник разведки Умбара только приподнял бровь: караульные, доложившие ему о странном посетителе, который выглядит как сущий харадец, но притом заявляет, что он дунадан, и на этом основании требует прохода в крепость, встречи с советником Наместника и отказывается сдать оружие, не упоминали о том, что пришелец говорит на синдарине. - Суилад, - отозвался Бэльтир. – Меня зовут Бэльтир из Эльдалондэ, а вы, как я понял, называете себя Халдаром из Умбара, сыном Амдира? - Я не называю, я являюсь Халдаром, сыном Амдира, - резко ответил «харадец». – Если моя личность внушает вам сомнения, достаточно призвать советника Эгнора, о встрече с которым я просил с самого начала: мы знакомы лично. - Лорд Эгнор Халлакарион мертв, - произнес Бэльтир. – И за те несколько часов, которые вы провели здесь, мне не удалось найти в крепости ни одного охтара либо роквэна, который служил бы в Умбаре в одно время со сказанным Халдаром и помнил бы его в лицо. - Эгнор мертв? Но… - собеседник Бэльтира не скрывал потрясения. – Как, когда это произошло? Что случилось? Я должен знать! - Не раньше, чем я буду знать, с кем имею дело, - твердо возразил советник. – Потому что последнее, что я нашел о Халдаре, сыне Амдира, - это запись за 2160 год о взыскании, которое наложил на него лорд Рингор, тогдашний Наместник Умбара. И больше ничего, ни единого слова. Посетитель опустился обратно на табурет, стоявший у придвинутого к окну стола. - Хорошо. Теперь я вижу, что положение гораздо более серьезно, чем я решил вначале, - произнес он более спокойным тоном. - Я начну с начала: более шестидесяти лет тому назад лорд Эгнор отправил меня в земли Дальнего Харада в качестве разведчика. - Сейчас я занимаю должность, которую некогда занимал лорд Эгнор, - произнес Бэльтир, садясь за стол напротив странного посетителя. - И мне ничего неизвестно о данном вам поручении. Кто-нибудь может подтвердить сказанное вами о вашей работе в умбарской разведке? Его собеседник пожал плечами. - Лорд Рингор бы подтвердил: Эгнор отправил меня с его разрешения, но раз лорд Рингор уплыл в Нумэнор… - Хорошо, подойдем к лошади с другого бока: чем вы занимались в Хараде? И почему вернулись только сейчас? - Я… я был военным советником при Защитнике Юга, - сказал Халдар. – И вернулся после его ухода. - Так это правда? – живо спросил Бэльтир. – Дэнна Черный оставил королевство и своего воспитанника, юного короля? - Да. - И куда он ушел? - Не знаю, - сказал Халдар после небольшой паузы. Бэльтир пристально на него посмотрел. - Нет, вы знаете, - твердо произнес он. – И вы солгали, когда сказали, что были военным советником при Защитнике Юга. Халдар сглотнул. - Вы обвиняете меня во лжи? Вы что, тоже считаете, будто я харадец, который притворяется дунаданом? Мужчины посмотрели друг другу в глаза. - Мне случалось слышать о нумэнорцах-предателях, - твердо произнес Бэльтир. – Потому я и приказал в отношении вас принять меры предосторожности, которые, по всей видимости, кажутся вам оскорбительными. И за которые я не буду просить прощения, пока не услышу правдивых ответов на все свои вопросы. Халдар, ради блага остальных я требую, чтобы вы рассказали мне всю правду. - Хорошо, - медленно произнес Халдар. – Но заранее скажу, что есть вопросы, на которые я не стану отвечать, чтобы не выдать чужую тайну. Это покажется вам подозрительным. - Может статься, - отозвался Бэльтир. – Итак, Халдар, вы говорите, что лорд Эгнор послал вас в Дальний Харад. Надо полагать, приглядывать за Кхамулом Дхарином? - Да. Я явился туда под личиной кузнеца из Ближнего Харада, который учился в Умбаре у Морского народа, а потом вернулся обратно в Харад. Я устроил это с помощью родичей моей матери: она была из умбарских харадрим. Бэльтир кивнул. - Продолжайте. - Под именем Кенета-кузнеца я поселился в землях Дхарина Кхамула. Прославившись как кузнец, я стал получать заказы от знати и королевского двора. А потом и лично от Кхамула. На это ушло порядка десяти лет. Со временем король приблизил меня и сделал… своим доверенным лицом. - Еще раз скажите, под каким именем вы были известны в Хараде? - Кенет-кузнец. Но я уже давно не пользовался этим именем, лет, наверное, сорок, а то и больше. - А каким пользовались? – спросил Бэльтир. Халдар посмотрел в стену. - Я был не готов сказать правду. И я должен просить у вас прощения, потому что действительно солгал вам. Я и в самом деле отвык. Бэльтир кивнул. - Итак? - Дхарин сделал меня Защитником Юга. - Что ж, добро пожаловать в Умбар, Дэнна Черный. Халдар и Бэльтир посмотрели друг другу в глаза. - Лично я очень рад встрече с одной из самых загадочных фигур харадской истории, - искренне сказал Бэльтир. - Если честно, Дэнна Защитник Юга интересовал меня с тех самых пор, как я впервые приехал в Умбар. Как историк я был бы счастлив из первых рук узнать правду о событиях на Юге и о вашей в них роли. О которой ходят сколь фантастические, столь и противоречивые слухи. Халдар склонил голову. - Надеюсь, вы понимаете, что именно по этой причине я… - Да, конечно. С умбарской точки зрения, Дэнна Моринэхтар – личность по меньшей мере сомнительная, а то и откровенно подозрительная. Халдар слабо улыбнулся. - Но, по крайней мере, становится понятно, отчего личность Дэнны породила столько сказочных слухов, - продолжал Бэльтир, оживляясь. – Он и бессмертный, и волшебный кузнец, и повелитель зверей и птиц, и владелец чудесного меча… Взгляд Бэльтира метнулся к потертым черным ножнам на поясе Халдара, к крестовине рукояти, обмотанной тряпицей. - Неужели! – воскликнул Бэльтир. – Вот почему вы не отдали страже свой меч! Вы забрали его с собой из Харада! Халдар кивнул. - Вы позволите мне взглянуть на него? – голос Бэльтира дрогнул от волнения. Халдар замялся. - Видите ли, в некотором роде… Это не от меня зависит. Бэльтир выглядел озадаченным. - Поймите меня: я не владелец этого меча. Я всего лишь его хранитель, – объяснил Халдар. – Он сам решает. Халдар бережно размотал с рукояти черную тряпку, и у Бэльтира перехватило дыхание: украшенная серебром рукоять была покрыта хитрым узором из переплетающихся и извивающихся змей, ползущих вниз по рукояти. Глаза змей сверкали алым рубиновым огнем. Халдар положил руку на перекрестье рукояти и прикрыл глаза, словно пытаясь расслышать далекий шепот. Бэльтир вздрогнул: ему показалось, что одна из змей шевельнулась с еле слышным металлическим шорохом и вперила в него немигающий взгляд. Халдар открыл глаза. - Можно, - сказал он. Изумленный Бэльтир перевел глаза со змеи на Халдара. - Я, кажется, готов поверить всему, что рассказывают об этом мече! Халдар кивнул. - Да. Он в самом деле разрубает любое железо, любую сталь, даже «гадючью спинку». Он действительно оставляет незаживающие раны. Он и впрямь волшебный. - И он действительно черный… - благоговейно выдохнул Бэльтир, глядя на траурно-черное лезвие меча, который Халдар вынул из ножен и положил на стол, под льющийся из узкого окна свет. – Но постойте, что это за работа? Я немного интересовался старинным оружием, но ни о чем подобном в жизни не слышал! Халдар метнул в него быстрый взгляд, но ничего не сказал. - Это, несомненно, Бэлэрианд, Первая Эпоха… - пробормотал Бэльтир, наклоняясь над мечом. – Похоже и на работу Бэлэгоста, и на работу Ногрода, однако ковка очень тонкая, эльфийская… Но он не может быть эльфийским! – воскликнул Бэльтир, покосившись на оплетенную змеями рукоять. - И еще на нем есть моргул, - сказал Халдар. Бэльтир вздрогнул. - Нет, этот меч не из Ангбанда, если вы подумали об этом, - продолжал Халдар. – Он радуется орочьей крови. И он убивает нежить, которая служит Саурону. Бэльтир снова вздрогнул. - Вы хотите сказать… - осторожно начал он, - что слухи, ходившие о Кхамуле, не лишены оснований? - Более чем, - ответил Халдар, убирая клинок обратно в ножны и пряча блеск рукояти под тряпицей. – Более чем. - Вы убили его этим мечом? – быстро спросил Бэльтир. - Да. Я полагал, слухи… - Но если это правда, меч был должен погибнуть! Карие глаза Халдара впились в лицо Бэльтира. - Вы видели это. Вы знаете. - Человек - нумэнорец, - который погиб подобным образом, перед тем убил лорда Эгнора. - Первый! Я боялся, что это произошло! – воскликнул Халдар, резко выпрямляясь. Черный меч откликнулся на его слова еле слышным звоном. – Когда это случилось? Когда погиб Эгнор? Бэльтир кивнул. - Кажется, мы понимаем друг друга. Но это, сколь я могу судить, был не первый. Применительно к нему упоминались числительные «четвертый» и… еще одно. - Если не первый, то либо четвертый, либо седьмой, да, - мрачно отозвался Халдар. – Кхамул, если вам угодно еще раз меня проверить, был вторым в этом ряду. …Послушайте, вы уверены, что в Умбаре нет сейчас следопытов из Виньялондэ? - Вы уже спрашивали у стражи. Нет. Постойте-постойте... Вы ведь в Виньялондэ учились? А не знали такого Нимрихиля? - Альва? Альвиона? Вы с ним знакомы? – быстро произнес Халдар, а потом медленно добавил: - А, вот от кого вы слышали про четвертого и седьмого… Бэльтир кивнул. - Где сейчас Альвион или его напарник? – спросил Халдар. Бэльтир молча посмотрел на него, а потом произнес: - Я был знаком с лордом Альвионом Нимрихилем и с лордом Арундэлем Элэндилионом. - Что? – выдохнул Халдар. - Они пропали без вести через несколько месяцев после гибели лорда Эгнора. Смуглое лицо Халдара сделалось изжелта-серым. - Этого я и боялся… - прошептал он. - После поражения при Горьких Колодцах от них не было ни слуху, ни духу. Я надеялся, это только из-за того, что оборвались все связи… Что они знают, что я жив, и просто ждут моего возвращения в Умбар… Я еще из-за этого поторопился уйти из Харада. - Вы получали от них сообщения вплоть до битвы у Горьких Колодцев? – насторожился Бэльтир. - Да. Хотя бы раз в год они присылали мне письма, - устало ответил Халдар. – Последний раз я ответил им где-то за месяц до сражения. - Четыре года… - сказал Бэльтир. - Что? – вздрогнул Халдар. – Нет, с Горьких Колодцев прошло пять лет. - И четыре года прошло от исчезновения ваших друзей до сражения при Горьких Колодцах. Халдар, не понимая, уставился на Бэльтира. - Лорда Эгнора убили в 2215 году. Альвион и Арундэль пропали несколько месяцев спустя. А битва при Горьких Колодцах, если я не ошибаюсь, произошла в 2219 году, - пояснил Бэльтир. Халдар некоторое время молча глядел на собеседника. - Письма были подлинные, - сказал он. – Я готов ручаться за это всеми годами нашей дружбы и всеми своими следопытскими знаниями и навыками. Почерк, следопытские печати, наша тайнопись… - Халдар покачал головой. - Печати? – Бэльтир приподнял бровь. – Обе? И Мэнэльвагор, и чайка? - Баклан. С уклейкой. Да, обе. Вы ведь знаете, как трудно подделать следопытские печати, даже если подделывающий осознает, насколько они важны. Бэльтир прикусил губу. - Мне очень жаль, Халдар, но в начале 2216 года я лично сжег печати, которые Альвион и Арундэль оставили мне перед уходом из Умбара, - советник помолчал. – Если мы с вами верим друг другу, это означает, увы, что ваши товарищи оказались в плену. И… их заставили написать вам. - Это нево… - начал Халдар и вдруг умолк на полуслове. Его руки сжались в кулаки. - Нет… - прошептал он. – Я даже не подумал об этом письме… - О каком письме? Халдар вскочил на ноги и принялся ходить по комнате, словно дикий зверь по клетке. - Я так и не нашел предателя! Я искал предателя или болтуна среди своих людей – и ничего не нашел, ничего! Все остались под подозрением, а я даже не вспомнил об этом письме! Я не мог понять, откуда Кхамул знал даже то, что я не доверил ни единому человеку на свете! Только этому письму, которое я отослал Ондатре и Чайке перед Горькими Колодцами! - Письмо могли перехватить, - тихо сказал Бэльтир. Халдар безнадежно покачал головой. - Это письмо южнее Виньялондэ могли прочесть только Альвион и Арундэль. Больше никто из живых или мертвых, смертных или бессмертных. И вы понимаете, что это означает: письмо ушло туда, откуда были присланы те, другие. Наступило тяжелое молчание. - Они не могли, - сказал наконец Халдар. – С ними нельзя было сделать такого. Никто не мог сломать их. - Вы в этом настолько уверены? – спросил Бэльтир. - Я уверен в них больше, чем в вас, - Халдар оперся о стол и теперь мрачно смотрел на собеседника. - И речь идет о вещах столь ужасных и столь важных, что даже ваша клятва… - он покачал головой. - Я понимаю, - сказал Бэльтир. – Что ж… Вы владеете искусством проникать в сокровенные мысли человека? Халдар вздрогнул: - О чем вы? …А, понял. Да. В какой-то мере. Как и вы. - Я позволил себе проникнуть в ваши мысли и взамен позволю… попытаюсь позволить вам заглянуть в мои воспоминания. Может быть, вы поверите мне и тогда мы вместе сможем разрешить эту загадку. Халдар сел и провел ладонью по вытертой столешнице. - Тогда, браннон нин, никакой загадки нет, - медленно произнес он, - и все предельно ясно. - Я в это не верю, и вы не верите тоже, - сказал Бэльтир. - Не верю, - согласился Халдар. – Но когда мы сошлись в поединке, я спросил у Кхамула, кто предал меня там, у Горьких Колодцев. Ведь я верил им всем, а кто-то из них ударил меня в спину. Предательство – как рана от Черного меча, никогда не заживает. И перед смертью Кхамул… не перед смертью, а перед тем, как я ударил его Черным мечом и его тело рассыпалось в прах… он крикнул, что меня предал отступник из моего Ордена. Халдар поднял взгляд на своего собеседника. - Я должен знать правду, - сказал он, - ради себя, ради вас, ради них. Вы поможете мне? - Да, - сказал Бэльтир. Он прикрыл глаза и медленно заговорил: – Для меня все началось в апреле 2215 года, когда был убит Бэрэгар, следопыт умбарской службы… - Вам необязательно говорить вслух, - перебил его Халдар. – Я уже вижу то, что вы хотите сказать, просто продолжайте вспоминать. Бэльтир потер лоб. - Я предпочел бы говорить, мне так проще. Если вам это не мешает. Халдар покачал головой: - Нет. - Хорошо. Итак, я остановился на… - На смерти следопыта Бэрэгара. - Да. Лорд Эгнор сам взялся за расследование этого убийства… Апрель 2215 года Бэльтир огляделся по сторонам: небольшая площадь, мощенная булыжником, окруженная невысокими двухэтажными домами с глухими ставнями и белеными стенами, была пуста, потому что вход на нее с четырех улочек харадского предместья был закрыт. В начале переулков стояло по трое солдат из Цитадели с обнаженным оружием, из-за них на площадь с испугом и любопытством заглядывали толпившиеся в переулках люди. Впрочем, народу было немного, даже вездесущие уличные мальчишки куда-то пропали. Здесь было очень тихо, только журчала вода, лившаяся в бассейн. Рядом с фонтаном, на темном пятне пролитой воды, еще не успевшей высохнуть в лучах послеполуденного апрельского солнца, валялись черепки глиняного кувшина и темно-алая тряпка – видно, женское покрывало. - Лорд Эгнор, что случилось? Мне сказали, что на Бэрэгара кто-то напал, что он ранен... Эгнор провел рукой по лбу. Еще утром веселый и жизнерадостный, словно зимородок, сейчас советник Наместника был мрачен. - Был ранен. - Что значит – «бы…» - и Бэльтир осекся. – Он мертв!? - Да. Пойдемте. Эгнор развернулся и двинулся обратно к той двери, откуда появился, и вслед за ним Бэльтир, нагнувшись, вошел в низенькую комнату. Бэрэгар лежал на циновке вытянувшийся, неподвижный, его голова было накрыта белым платком. Словно во сне, Бэльтир наклонился, сдернул платок – и отшатнулся, увидев посиневшее лицо и черные зрачки, заполнившие собой всю радужку Кто-то забрал у Бэльтира платок и вернул его на прежнее место. Бэльтир выпрямился и оказался лицом к лицу с Эгнором. - Его отравили, не ранили?! Что произошло? - Не здесь, - коротко ответил Эгнор и указал на дверной проем, завешенный циновкой. В соседней комнате суетились какие-то люди, Халог, лекарь из Цитадели, поил из кружки заплаканную девушку-харадримку, которая судорожно пыталась прикрыть лицо рассыпавшимися черными волосами. Эгнора кто-то отвлек вопросом, и Бэльтир опустился на скамью у стены. Голова у него шла кругом. Молодой следопыт, с которым он познакомился лет двадцать назад, был ему очень симпатичен: серьезный, целеустремленный, отлично разбиравшийся в картах, он часто помогал Бэльтиру в его работе. И еще Бэрэгар был не настолько сокрушительный шахматист, как лорд Эгнор. Невозможно было поверить в его смерть. В то, что следопыт – следопыт, человек, ремесло которого заключается в умении выходить сухим из воды, - мог погибнуть в мирное время, посреди огромного города, среди бела дня. И такой ужасной смертью. Бэльтир провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть из памяти воспоминание о провалах мертвых глаз, понял, что повторяет жест лорда Эгнора, и опустил руку. И увидел, что на столе, стоящем посреди комнаты, на белой материи лежит какой-то странный инструмент, вокруг которого небольшое алое пятнышко постепенно превращается в бурое. Бэльтир встал и наклонился над столом. Это был не инструмент, а небольшая, длиной с ладонь, стрелка из какого-то твердого дерева. Оружие? Но его даже метнуть нельзя как следует. Он протянул руку, чтобы поближе рассмотреть стрелку. - Стойте! – раздался голос Эгнора у него над ухом. – Не трогайте, на ней яд. Бэльтир отдернул руку и в ошеломлении уставился на Эгнора. - Бэрэгара ею оцарапали? - Нет. Эгнор ухватил платком кончик стрелы, приподнял ее над столом и отпустил. Стрелка с легким стуком воткнулась в стол и осталась торчать. Бэльтир наклонился и рассмотрел ее поближе: тонкое острие покрыто запекшейся кровью, на остро заточенной кромке виднеются еле заметные зарубки. - Лорд Эгнор, если вы хотите, чтобы я поискал остатки яда, перестаньте развлекаться с оружием, - сердито произнес Халог. Забрав у Эгнора платок, лекарь накинул его на стрелку, выдернул ее из столешницы, тщательно завернул и убрал в жесткий футляр, который опустил в свою сумку. - Но что это такое? – по-прежнему недоумевал Бэльтир. Эгнор помолчал, потом произнес словно через силу. - Я не знаю. Ее вынули из спины Бэрэгара, и пальцы человека, который это делал, через несколько минут покрылись волдырями, - и он кивнул, указывая на охтара с рукой на перевязи, сидевшего у дальней стены. - Немедля послали в Цитадель за лекарем, но… - Эгнор ссутулился. – К моему приходу все было конечно. Бэльтир попытался собраться с мыслями. - Бэрэгар был один? Кто-нибудь видел, что произошло? Эгнор кивнул в сторону девушки, которую уже укачивала в объятьях пожилая харадская матрона. - Бедняжка пришла в себя? – спросил он у Халога. Тот пожал плечами. - Боюсь, много она вам все равно не расскажет. Лекарь оказался прав. - Я пришла за водой… а они разбили мой кувшин и набросились на меня… - тонкая смуглая рука прикоснулась к ссадинам на скуле и подбородке. – Господин заступился за меня, они стали сражаться с ним, а потом убежали, потому что пришла стража… Эгнор вздохнул. - Кто – они? Ты их раньше видела? Девушка только помотала головой. - А сколько их было? - Трое. Они втроем на меня накинулись, сорвали покрывало, ругались… а я ничего плохого не делала, за что меня так? – и девушка снова заплакала. - Трое? – удивился Бэльтир. – Троих Бэрэгару и на разминку бы не хватило. - На нем нет никаких ран, кроме той, что оставила стрела, - мрачно произнес Эгнор. – Все выглядит так, будто его отвлекали, чтобы ударить в спину. - А что говорит стража? – спросил Бэльтир. Эгнор указал рукой на рослого охтара, который сидел рядом с пострадавшим товарищем, и тот поднялся со скамьи им навстречу. - Марах, повторите, пожалуйста, ваш рассказ. - Мы следим за порядком на Зерновом рынке – это в соседнем квартале, - заговорил тот, держа голову набок, чтобы не задеть потолок. - Прибежал мальчишка и крикнул, что на площади у фонтана какие-то люди набросились на нумэнорца. Мы побежали и издали, сверху, увидели, что Бэрэгар дерется с троими: у него был экэт, а у них длинные скимитары. Но, конечно, следопыту они бы и впятером ничего не сделали. Обычным оружием, я хочу сказать, - поправился охтар. - Они увидели нас и бросились вниз, к Портовой улице. Мы, конечно, первым делом к Бэрэгару, он говорит «Со мной все в порядке, девушке помогите», мы к девушке, так и вышло, что негодяев след простыл, - охтар виновато понурился. – Но мы и вообразить не могли, что все так серьезно. Гвинхир стрелку чудом заметил, а то бы мы, может, до сих пор гадали, отчего у Бэрэгара ноги подкосились и почему он вдруг весь похолодел... - А людей этих вы не запомнили? Во что одеты, как выглядят? – допытывался Бэльтир. Охтар пожал плечами. - Да обычные харадрим не из богатых – бурые и серые джуббы, простые черные и синие пояса. Бэльтир беспомощно обернулся к Эгнору. - Неужели больше ничего нельзя узнать? Может, кто-нибудь что-то видел? Эгнор покачал головой. - Днем здесь немноголюдно. - Нет, постойте! – вмешался Марах. – Был тут один человек, шагах в двадцати стоял, с флейтой в руках, вроде как играть собирался. Он не сразу ушел. - С флейтой? – переспросил, недоумевая, Эгнор. – Собирался играть? - Да, с большой тростниковой флейтой, в локоть длиной, наверное. Бэльтир и Эгнор повернулись лицом к лицу и уставились друг на друга с одинаковым выражением. - Но в здешних краях таким оружием не пользуются… - проговорил Бэльтир. – Это дальше на юг… - Каким оружием? – удивился охтар. - Это была не флейта, - сказал Эгнор. – Это была духовая трубка. Тот человек застрелил Бэрэгара. Через несколько дней Бэльтир стучался в дверь кабинета лорда Эгнора. - Войдите! – откликнулись изнутри, и Бэльтир прошел внутрь. - Суилад, лорд Эгнор, - обратился он к хозяину, который стоял, опираясь на большой квадратный стол, стоявший посреди комнаты и весь заваленный бумагами, книгами, свитками, планами и картами, Поздоровавшись с гостем, Эгнор указал ему на табурет, стоявший у стола. - Какие новости? – живо спросил он, откладывая в сторону линейку, которой что-то мерил по карте. - Странные, браннон нин, - медленно ответил Бэльтир. – Неожиданные. Именно по этой причине у нас с Халогом ушло целых три дня на эту работу. Эгнор нетерпеливо кивнул, садясь напротив гостя, и Бэльтир продолжал: - Яд, которым смазали стрелку, подобен стрельному яду струкх, с которым охотятся жители Хамарских пустошей. Яд изготовляется… - …из масла, которое выжимают из семян растения, я знаю, - быстро произнес Эгнор. – Извините, я вас перебил. Но вы сказали «подобен»? Это был яд другого растения, родственного? Бэльтир покачал головой. - Нет. Но позвольте, я расскажу по порядку, - и, дождавшись кивка Эгнора, продолжал: - Видите ли, струкх используется для того, чтобы охотиться на мелкую дичь. Эгнор со страдальческим видом вздохнул, но смолчал. - Вы правы, браннон нин, - серьезно произнес Бэльтир, – стрелка и трубка были такие, какими пользуются хамарцы. Но! И он поднял палец. - Настоящий струкх – не такой уж и сильный яд: даже птиц он чаще не убивает, а всего лишь обездвиживает, так что они падают и охотникам остается только подобрать добычу. Для Младших людей струкх не смертелен, и Бэрэгар должен был отделаться онемением и покалыванием вокруг места укола. Может быть, зудом и волдырями, как у охтара Гвинхира. Может быть, сначала учащением, а затем - замедлением дыхания. Не более того. Эгнор открыл было рот, но Бэльтир твердо продолжал: - Нет, по всем прочим признакам яд, убивший Бэрэга, был по происхождению именно струкхом. А если точнее, этот яд был изготовлен из струкха таким образом, что действующая сила этого вещества усилилась многократно. Бэрэг умер от того, что яд обездвижил мышцы, отвечающие за движение грудной клетки и, таким образом, за дыхание. Следопыт умер от удушья. Бэльтир замолчал, но Эгнор не спешил вставить слово. - Ему нельзя было помочь? – тихо спросил Эгнор через некоторое время. Но его собеседник только покачал головой. - Как же было достигнуто это возрастание действующей силы? – спросил Эгнор другим тоном. – Посредством многократного очищения масла или его возгонки? - Это-то мы и пытались выяснить, - ответил Бэльтир. – Нет, дело не чистоте и не в сгущении масла. Насколько мы с Халогом понимаем, яд был создан посредством выделения из масла, которое является естественной смесью разных веществ, того, который отвечает за обездвиживание мышц. Нам чудом удалось найти в Умбаре целое колено хамарского струкха и… - Колено? – не выдержал Эгнор. - Да: хамарцы держат струкх в обрезках тростника, в которые удобно макать стрелки, прежде чем стрелять ими из духовой трубки. Так вот, мы разделили содержимое на маленькие порции и принялись производить с ними различные эксперименты, чтобы выяснить, как можно получить столь сильный яд. И… Бэльтир прервался и некоторое время молчал. Эгнор терпеливо ждал. - И? – не выдержал он через некоторое время. - Нам удалось добиться некоторого успеха, - Бэльтир протянул Эгнору левую руку тыльной стороной вверх: кожа покраснела, на ней виднелось несколько маленьких волдырей. - Вы с ума сошли! – воскликнул Эгнор. - Вовсе нет, - возразил Бэльтир. – Мы ведь знаем, что этот сильнейший яд не так уж и опасен при попадании на кожу: волдыри Гвинхира прошли за пару дней. А это… - Бэльтир двинул кистью, - гораздо более слабая субстанция. Винный спирт, поташ, щелок, дистиллят каменноугольной смолы – мы все перепробовали. Но… Бэльтир наклонился к Эгнору. - Халог – один из лучших алхимиков Срединных земель. И он говорит, что не знает, как получить такое сильнодействующее вещество с помощью знаний, субстанций и приемов, которые доступны известным ему алхимикам здесь или на Острове. Мы добились лишь частичного успеха, выделив действующее начало струкха в смеси с загрязнителями. А яд на стрелке – почти чистое вещество. Эгнор стремительно поднялся и принялся ходить туда-сюда вдоль стола, сложив руки за спиной и слегка ссутулившись. - Зачем? Зачем? – бормотал он. – Зачем убийство в центре города посреди бела дня, убийство, которое непременно привлечет внимание всего Умбара от Наместника до последнего водоноса? Зачем этот яд, если довольно было бы стрелка на крыше? Он стремительно обернулся к Бэльтиру. - Дело не в Бэрэгаре как таковом, это совершенно очевидно. Пока вы сидели в лаборатории, я изучил все, что было связано с его жизнью в Умбаре. Последние пять лет, как вы знаете, он составлял карты. С его даром чувствовать направление в любое время дня и ночи, в любую погоду, определять расстояние и время не хуже водяных часов… - Эгнор вздохнул. – Вот его карты, - он указал на заваленный стол, – самые точные, какие могут быть. Но за все эти годы он ни разу не удалялся от Умбара дальше, чем на неделю пешего ходу. Никаких происшествий или стычек. Из последнего похода он вернулся месяц назад и вел себя как обычно. - И тем не менее, - веско произнес Бэльтир, - дело именно в Бэрэгаре и ни в ком другом. Ведь с помощью этого оружия враги Умбара – а я не верю, что это был личный враг следопыта, – могли уничтожить вас, лорда Рингора, кого угодно. Чем не начало войны – покушение на жизнь Наместника и военачальников, совершенное в один день, с помощью такого быстрого и действенного яда? На той площади у фонтана достаточно было второго стрелка с духовой трубкой на крыше, чтобы избавить Умбар от вас, от меня, от Халога и еще десятка не последних в крепости людей. И тем не менее… Эгнор топнул ногой. - Как я мог не подумать об этом! Надо немедленно… - Не думаю, что это так срочно, - спокойно произнес Бэльтир. – Именно потому, что жертвой стал Бэрэгар. Как бы то ни было, Халог уже работает над противоядием. Эгнор опустил плечи. - Вы правы. Но какую цель могло преследовать столь изощренно замышленное убийство простого следопыта? - Во-первых, смерть Бэрэгара как таковую, - сказал Бэльтир. – Стрелку, даже очень искусному, нелегко убить человека с одного выстрела; убить следопыта в бою еще труднее. И, кстати, я забыл сказать, что это вещество, - он приподнял свою покрасневшую руку, - обладает слабым болеутоляющим действием. То есть, раненый не почувствует боли от укола и не успеет выдернуть стрелку до того, как в кровь попадет смертельная доза яда. И не поймет, от чего умирает. - Смерть Бэрэгара как таковую… - как эхо повторил Эгнор. - Надо было убить следопыта наверняка и так, чтобы дело вышло громкое. То есть это надо сделать в городе, под носом у городской стражи. Но притом у убийц должна быть возможность скрыться с места происшествия… - …чтобы они не могли ничего рассказать о том, кто их послал, - закончил Бэльтир. - Тупик, - сказал Эгнор. - Тупик, - согласился Бэльтир. – Нам остается двигаться только с другого конца, а именно, попытаться очертить круг последствий убийства Бэрэгара. И понять, в каких последствиях мог быть заинтересован устроитель убийства. Эгнор уставился на Бэльтира. - Мне нравится ход вашей мысли, - произнес он. – Последствия… Начнем с лорда Рингора. Что он сделал или мог сделать в связи с этим убийством? Усилена городская стража и стража Цитадели. В город труднее попасть и труднее из него выбраться. Наместник может пожелать увеличить гарнизон Цитадели и пограничные отряды. Это все не на руку тем, кто желает зла дунэдайн и Умбару. Правда, от повышения бдительности может пострадать торговля, но ущерб, который будет причинен Умбару, пренебрежимо мал. - Может быть, сейчас лорд Рингор размышляет над заключением каких-либо союзов с местными правителями? Или решает вопросы войны и мира? И это убийство – способ повлиять на его решение? – спросил Бэльтир. - Обычно в таких случаях устраивают набег… - пробормотал Эгнор. – Угнанное стадо, сожженная деревня… И потом, все устроено так, чтобы мы не знали, кто стоит за убийством: ведь оружием хаммарцев мог воспользоваться кто угодно. Стало быть, у Наместника Умбара нет повода обратить свой гнев на кого-то из харадских владетелей. - Дальше идете вы, браннон нин, - как непосредственный начальник Бэрэгара и лицо, отвечающее за безопасность Умбара, - произнес Бэльтир. – Каких действий может ожидать устроитель убийства от вас? Эгнор пожал плечами. - Что я буду расследовать это преступление и искать убийцу Бэрэгара. - Раз убийца полагает, что найти его невозможно, каких действий он станет ожидать от вас? – продолжал Бэльтир. - Что я не остановлюсь и буду продолжать расследовать преступление и искать убийцу… - упрямо проговорил Эгнор. - Это очень интересно, - сказал Бэльтир. – Будь вы убийцей, каких действий вы ожидали бы от лорда Эгнора Халлакариона, главы разведки Умбара? - Опрометчивых? – Эгнор пожал плечами. - Мне кажется, он слишком умен, чтобы рассчитывать на слабости врагов. Давайте исходить из того, что он рассчитывает на сильные стороны лорда Эгнора. Начальник разведки задумался. - Как ловко вы разворачиваете шахматную доску, Бэльтир… - пробормотал он. – В таком случае, я, ставя себя на место убийцы, буду исходить из того, что рано или поздно Зимородок что-то да найдет. И… и сделает что-нибудь необычное и неожиданное… для себя самого, по крайней мере. …Но, кажется, этот ход мыслей исчерпал свою полезность – ведь я не могу представить того, чего от себя не ожидаю. - Отнюдь, - возразил Бэльтир. – Если продолжать мыслить в этом направлении, то получается следующее: раз убийца ожидает от лорда Эгнора каких-то неизвестных нам, но достаточно определенных действий, значит, бездействие лорда Эгнора его не устраивает. Эгнор хлопнул в ладоши. - Блестяще! Это умозаключение не остановило бы меня, если бы я хоть что-то мог придумать. Но поскольку сделать сейчас я ничего не могу… Да, остается ждать, не сделает ли противник следующий шаг. …Но еще мы не исчерпали всего круга лиц, которых может затронуть гибель следопыта. По городу начали ходить слухи, может быть, цель убийства – внушить умбарцам страх? Хотя это все равно что китовой сетью ловить кильку. - Быть может, - сказал Бэльтир, - убийца ожидает действий следующих лиц в этой цепочке. Например, что вы уведомите о случившемся Виньялондскую школу следопытов – чтобы вам прислали еще одного, а лучше – нескольких следопытов. Правда, мне трудно представить, какая в этом убийце выгода. Если этот замысел должен оказать влияние на таких третьих лиц, то значит, это какой-то очень сложный и хитрый план – мы видим лишь малую его часть. Эгнор поразмыслил. - Что дольше я смотрю с вашей точки зрения, Бэльтир, тем больше мне кажется, что убийца затеял игру именно со мной. Или – что менее вероятно, но вполне возможно, - с вами. Бэльтир вздрогнул. - Со мной?! Конечно, главный межевщик и землемер Умбара может представлять немалый интерес, но четыре дня тому назад я и вообразить себе не мог, что стану вместе с вами и Халогом принимать участие в расследовании убийства! - Но принимаете ведь. Мог кто-нибудь знать вас так хорошо, чтобы рассчитывать на это? Другими словам – почему вы делаете то, чего сами от себя не ожидали? - Я был дружен с Бэрэгаром, - пожал плечами Бэльтир. - Это можно сказать о многих людях, - возразил Эгнор. – Почему именно вы, а не кто-нибудь из умбарских алхимиков три дня просидел вместе с Халогом в его лаборатории, притом что вся крепость знает, что характер у нашего лекаря не соты с медом? Бэльтир стиснул руки. - Я знаю, почему я это сделал… - тихо произнес он. – Но здесь эта причина никому известна быть не может. - Что за причина? – Эгнор вытянул голову вперед, словно собака, напавшая на след. - Мой свойственник… - Бэльтир сделал глубокий вздох и решительно проговорил: - Брат моей жены, еще дитя, умер от яда. Я не смог ему помочь. - Я не знал, что вы женаты, - удивился Эгнор. - Я вдовец, - Бэльтир смотрел в пол. – Моя жена… она была из Младших людей. Эгнор положил руку ему на плечо. - Простите. Бэльтир покачал головой. - Ничего. Я не ожидал от вас меньшего. Он посмотрел на Эгнора: - Я тоже не собираюсь отступать. И, надеюсь, на это отравитель не рассчитывал. (…)