***
Наконец, Йован смог вдоволь напиться и наполнить флягу. Фляжку он снял в дороге с мёртвого солдата. Совесть не мучила: труп определённо не хотел пить. — Я привёл тебя к ручью, шем. Теперь твоя очередь. Голос эльфа снова стал жёстким и уверенным, совсем не похожим на то безумное бормотание. — Хорошо, — мягко согласился малефикар. — И меня зовут Левин. — Да плевать! — Хорошо, — столь же покладисто продолжил Йован. — Так что с тобой? Эльф окинул его ледяным взглядом, но сил не хватало даже на ненависть к людям. Долиец обессилено сел на траву. Он невольно шмыгнул носом, втягивая обратно кровь. Эльф увидел своё отражение в воде: кровь снова залила лицо. Он недовольно мотнул головой и с остервенением начал умываться. — Погоди-ка, — Йован взмахнул рукой в исцеляющем жесте. — Так-то лучше. Эльф снова уставился на поверхность воды. Кровь больше не шла. — У нас так умела делать только… — голос долийца сорвался, — только Хранительница. Эльф вздохнул. Йован кивнул, поддерживая чужую тоску по дому. — А руку можешь? — уже без злобы поинтересовался долиец. — Попробую. Эльф расстегнул правый наруч, протянул руку магу и буркнул: — Тамлен. — Там что? — Йован был поглощён раной долийца. — Моё имя Тамлен… и я могу найти еду. Если ты меня вылечишь. Йован вскинул голову. — Еду?! — выдохнул он, как имя Андрасте. Набежала слюна. Эльф кивнул. Он искоса наблюдал, как маг водит ладонью по его предплечью. — Готово, — бросил Йован. — Это все твои беды? Он невольно сглотнул. Мысли о еде никуда не девались. Тамлен покачал головой: — Нет, но… сначала я что-нибудь поймаю. Долиец легко поднялся. — Жди здесь, человек, — приказал он. Кусты за эльфом сомкнулись. Йован откинулся на траву.***
Тамлен разделывал тушу зайца. Он водил ножом легко, словно рассекал воздух, а не мясо. Иногда эльф бормотал молитвы или извинения, потом снова замолкал. — Ты уверен, что тебе не нужна помощь? — поинтересовался Йован. Долиец смерил его взглядом. — Ты умеешь освежёвывать туши? — Ну… нет. — Тогда не нужна. Малефикар пожал плечами и снова уставился в реку. Говорят, на бегущую воду можно смотреть бесконечно… Но Йовану было всё равно, на что глядеть. Воспоминания пожирали его изнутри. Пока он возился с Тамленом, то хоть ненадолго смог отвлечься. Но сейчас эльф молчал, и мысли обступили вновь… Нет, нет, должно быть, ему почудилось. Кейда Амелл была его подругой. Кейда была чудесной девушкой. В её голосе не могло быть злорадства или ненависти, не в такой момент. Йован вспоминал, как Кейда открыла дверь его камеры. Как сообщила, что Лили убили сразу же после его побега. А он пытался закрыть лицо руками, как-то спрятаться от демонов вины. С каким наслаждением рассказывала Кейда о её смерти. Его лучшая подруга. Несостоявшаяся возлюбленная. Серый Страж. Наслаждалась смертью его невесты. — Эй, человек! Костёр разожжёшь? Йован подошёл к долийцу и сосредоточился на ветках. Вскоре зажёгся огонёк — рыжий, как волосы Лили. Лили… бездонные глаза и самый нежный в мире голос. Лили… Йован бы так хотел попросить у неё прощения. Если бы не он, Лили была бы жива!.. Если бы не он, ничего бы не случилось… — Я всё время слышу Голос, — смёл его мысли эльф. Йован моргнул. Он не сразу вспомнил, где находится и что происходит. Похоже, Тамлен смог собраться с силами и начал рассказывать. Не стоило перебивать. — Это Песня. Она… зовёт меня. Она чего-то хочет… Я не знаю, что именно. Эльф потёр виски. Йован оглядел его работу: горшок уже висел над костром. Ещё немного, и будет еда, еда! — Песня, говоришь, — вернулся к реальности Йован. — Плохо. — Да ну! — рявкнул долиец. — Правда?! Маг успокаивающе развёл руками. Эльф отвёл взгляд. — Извини. Всегда ненавидел шемов. Теперь уже… неважно. Помолчали. Похлёбка продолжала вариться. — Расскажи мне, когда это началось. Как ты начал слышать эту… — «…гадость», — Песню. Эльф прикрыл глаза. — Мы были в руинах. Странных: с нашими статуями, но вашими стенами. Непонятно. Этих руин никогда там не было. Мы проходили рядом тысячу раз, но их там не было… Я знаю лес, как свой лук, но их там не было… их не было… Йован напрягся, ожидая новый приступ безумия. Но эльф сцепил зубы и продолжил нормально: — Там ходили живые мертвецы. И ужасное существо… должно быть, демон. Эльф опять замолчал. Обхватил плечи руками, закачался, вспоминая. — Тамлен, — окликнул его Йован. — Тамлен! Не сработало. Малефикар схватил эльфа за плечи и встряхнул. Раз, другой. Долиец очнулся и ошарашенно поглядел на него. — После встречи с демоном ты слышишь эту Песню? — строго спросил Йован. — Нет… — взгляд лучника снова стал пустым. — Там было зеркало… О, зеркало… Оно показывало разные места… А потом я увидел, что оно тянется к Эйне… «Кому?» — хотел спросить Йован, но прикусил язык. Не стоило перебивать. — Я… хотел отвернуться, но оно не пустило. Лицо лучника исказилось от боли, но он сжал челюсти и продолжил своим жёстким тоном: — Когда я очнулся, Эйны не было. А я начал слышать Песнь. Йован покачал головой. — Зачем ты вообще туда полез?! Если ты видел, что там живые мертвецы? И демон?! Тамлен ухмыльнулся. В глазах его была горечь. — Это всё из-за Эйны, Эйны Махариель. Я хотел назвать её своей женой. Но был ещё один парень, смелее и сильнее меня. Я просто хотел доказать ей, что… — долиец повторил: — Теперь уже неважно. — Ты знаешь, что это значит, когда в голове человека звучит Песнь?.. — осторожно спросил Йован. — Я не человек! — отрезал долиец, мгновенно приходя в себя. Йован положил руки ему на плечи и внимательно заглянул в глаза. И, выделяя каждое слово, повторил: — Теперь уже неважно. Йован был слабым магом. Разве что в целительстве успевал. Но оно тогда казалось таким скучным... Йован пытался нагнать товарищей. Почти жил в библиотеке Круга. Он читал такие тома, про которые едва помнили даже библиотекари. Там он и нашёл упоминания о магии крови. Нашёл и про скверну с Зовом. В народе тоже ходили слухи про Зов — смутные, лживые. Стражи старались сберечь тайну, но все слышали, что в Орлее Серые уходят на глубинные тропы умирать. Что иначе они сходят с ума, что их зовёт какой-то голос. Один вид эльфа подтверждал эту теорию. От него веяло... мертвечиной и неправильностью, как от порождений тьмы. И Тамлен понял, что маг имеет в виду: по тону, по взгляду. Да и сам, наверняка, чувствовал. Эльф закрыл глаза. Йован сжал руку у него на плече. — Это… скверна, да? — хрипло уточнил эльф. — Да, это скверна. Похоже, он и сам знал, знал всё это время. Йовану было невероятно жаль парня. Эльф сглотнул. — Есть что-то, что может меня спасти? Йован закусил губу. — У тебя на теле появлялись тёмные пятна? Долиец промолчал, но малефикар и сам знал ответ. — Тебя уже ничто не спасёт. Краем сознания маг ощутил чьё-то присутствие вдали. Йован прислушался к ощущениям и продолжил: — Да и меня, кстати, тоже. Эльф встрепенулся. — Ты… ты тоже слышишь Песню? — Нет. Я чую лириумную кровь. Это храмовники идут за мной. Долиец вскочил. — Чушь! Мы же в лесу, шем. Я сделаю так, что тебя никто не найдёт. Он подхватил котелок с похлёбкой (только в лесу Йован понял, насколько ценны подобные вещи) и начал засыпать костёр. — Спасибо… Эльф отмахнулся: — Ты пойдёшь со мной. Попробуешь меня вылечить. — Вылечить от скверны?! Я не могу! Долиец заглянул ему в глаза тем же холодным взглядом. — Да плевать. Йован стушевался. Этот парень застрелит его без колебаний и угрызений совести. Можно навести на него «Сон», но как тогда скрыться от храмовников? Маг решил приберечь возражения до безопасного места. И уже позже, в тусклой пещере, спросил: — Почему именно я? — Во-первых, ты маг, — пробурчал Тамлен, вновь разводя костёр. — Ты должен что-то сделать. А во-вторых, — парень чуть помолчал, — ты человек. Когда Песня снова зазвучит… если я убью тебя… мне не будет стыдно. Йован промолчал. На что он надеется? Неужто не понимает, что никто и ничто не спасёт его? Уж точно не отстающий ученик Круга… Но малефикар тоже не хотел оставаться один. Пока Тамлен в себе, он мог отвлечь от воспоминаний. А когда он сойдёт с ума… потребуется кто-то, чтобы остановить его. Чтобы он никому не причинил вреда. — Эй, ты! Левин, — командирским тоном бросил Тамлен, — есть иди. Йован рванул к котелку.