Улыбнись мне, пожалуйста

— Ты действительно собираешься это стирать? Кёнсу вздохнул и положил голову на стол. Он издал звук, похожий на утверждение. — Но ты же совершенно не причём. — Скажи это нашему директору. Сехун неодобрительно хмыкнул, затем сел на стол Кёнсу и подтолкнул его. — Приходи ко мне завтра. Мама будет готовить для нас. Хорошо? — Конечно. — Великолепно. Взбодрись, ты везунчик, который может проводить время с мистером Горячей штучкой. Сехун вздохнул и Кенсу сделал то же самое. - - - - - - Кёнсу стоял перед стеной с двумя вёдрами, скребком и растворителем. Он глубоко вздохнул и и уставился на стену в три метра высотой и четыре метра шириной. — Нам потребуется несколько часов, чтобы стереть это, — Чонин стоял позади Кёнсу, улыбаясь и держа в руках два фартука. — Вот, надень это, чтобы не испачкать одежду. Кёнсу с благодарностью принял один из них. — Тогда начнем? Три часа у них заняло удаление рисунка только с нижней половины стены. Кёнсу уже устал, он рукавом вытер пот со лба и посмотрел на Чонина, который стоял на лестнице и начинал стирать краску с верхней части. — Тебе не жаль это стирать? — спросил Кёнсу. Чонин на мгновение остановился. — На самом деле, мне очень жаль. Может, нарисовано и не очень хорошо, но мне нравится, когда люди делают невидимое видимым. Чонин ткнул пальцем вниз, Кёнсу передал ему бутылку с водой. — Большинство людей не понимает искусство. Не понимают, что это значит для некоторых людей, они не умеют визуализировать свои эмоции. — Это и есть причина того, почему ты рисуешь? — Да. — Когда ты начал рисовать? — С двух лет. Когда Чонин увидел, как расширились от удивления глаза Кёнсу, он захихикал. — Это поразительно, Чонин. — Ты, правда, так думаешь? Сердце Кёнсу пропустило удар, когда Чонин посмотрел на Кёнсу. Только на Кёнсу. — Да. Кёнсу заметил, что Чонин хотел что-то сказать, но он не говорил, поэтому Кёнсу продолжил. — Ты говоришь, что ты представляешь свои эмоции в рисунках. Чонин угукнул в ответ. — Тогда, - он приостановился, — Тогда почему ты грустишь, Чонин? Кёнсу увидел изумление в глазах Чонина. — Твой последний рисунок, холст, — он продолжал, — Я видел это и чувствовал такую… печаль. Что случилось, из-за чего тебе стало грустно, Чонин? Чонин шумно вздохнул. Он прикрыл глаза на несколько секунд, как бы обдумывая свои слова. Пульс Кёнсу увеличивался с каждой секундой. Он хотел дотянуться до его мыслей, поддержать его, заверить его, что у него нет причин для грусти. Чонин снова вздохнул, ища глаза парня для контакта. — Я не могу тебе сказать… ещё рано. Кёнсу хотел спросить, хотел узнать подробности, но Чонин разорвал зрительный контакт. — Нужно вернуться к работе, скоро стемнеет. Кёнсу согласился и с тяжёлым сердцем продолжил очищать стену. - - - - - - - Прошло три часа, они закончили, когда уже стемнело. Ранее Кёнсу взял две лампы из школы, чтобы освещать окрестности. Устав, они присели на землю в нескольких сантиметрах друг от друга и ели сэндвичи, которые Чонин купил в круглосуточном магазине. Кёнсу мог чувствовать тепло тела Чонина, которое проходило через одежду. Он чувствовал такую лёгкость, как будто не был здесь всё время. — Мы закончили! Чонин захихикал, заставив пульс Кёнсу ускориться. — Да, хорошая работа. Чонин ударился плечом о плечо Кёнсу. — Уже десять часов — сказал он, — Твоя мама будет злиться. — Я сказал ей, что сегодня приду поздно, — ответил Кёнсу, — И она, скорее всего, ещё работает, она танцовщица. Что насчет тебя? — Я живу со старшим братом, он не разозлится. — А родители? Чонин слегка вздохнул, и Кёнсу пожалел, что мог задеть его чувства. — Они были против образа жизни моего брата, он музыкант, они говорили, что это неприбыльно. Он пошёл в колледж, чтобы сделать их счастливыми, но сам стал несчастным. Он хотел быть музыкантом, независимо от того, будет ли он зарабатывать деньги или нет. Мои родители сказали, что больше не будут его поддерживать, поэтому он съехал от них. Я пошёл с ним. Кёнсу улыбнулся. — Ты очень верный. Чонин усиленно смотрел на него. — Не улыбайся мне так, Кёнсу. И прежде чем Кёнсу мог что-то ответить, Чонин потянулся и сократил расстояние между ними. Кёнсу не ожидал, что Чонин его поцелует, что тёплые и мягкие губы окажутся на его собственных. Он почувствовал головокружение, думая, что сердце в любой момент может выскочить из груди. Но потом, когда Кёнсу всё осознал, он стал жёстче. Он оттолкнул Чонина. Кёнсу тяжко вздохнул, прошло несколько секунд, прежде чем он смог взглянуть на Чонина, на лице которого было болезненное выражение. — Чонин, мне жаль, я… — Это из-за Сехуна? Кёнсу застыл. Как Чонин узнал, что Су не хочет предавать своего друга? — Как ты узнал… Чонин вздохнул и медленно поднялся. — Это довольно очевидно, если честно. Но я думал, что, может быть… — он остановился, пытаясь найти подходящие слова, — Прости, что я навязываюсь. — Чонин, я… Чонин ждал, когда он закончит свою фразу, но слова комом встали в горле Кёнсу. Чонин кивнул и вздохнул. — Я здесь всё приберу, если хочешь, можешь идти домой. Кёнсу не хотел идти домой, он хотел остаться и побыть с Чонином. Он хотел поцеловать его снова, признаться ему. Но как он мог сказать это? — Береги себя, Чонин. — Ты тоже, — не глядя на него, сказал Чонин. Кёнсу шёл домой с разбитым сердцем. - - - - - - - - Кёнсу любой ценой избегал Чонина. Когда он видел его в кафетерии, он хватал поднос и придумывал отговорки, мол, ему либо нужно было пойти в туалет, либо он забыл свою домашку, поэтому ему нужно уйти, чтобы доделать её. Когда он увидел его в коридоре, то остановился как вкопанный и повернулся, попытавшись спрятаться за шкафчиком. Чонин всегда пытался подойти к нему, хотя у Кёнсу были короткие, но сильные ноги, они были очень быстрыми. — Ты не сможешь избегать его вечно, — Сехун предложил Кёнсу печеньки Орео, но Кёнсу отказался. — Смогу, в классе два выхода. Сехун тряхнул головой. — На самом деле, у тебя нет причин его избегать. — Сехун… Мне… неловко. И как я ему всё объясню? Сокрушаясь, Кёнсу положил голову на стол. Когда он услышал, что Сехун отодвинул свой стол, то взглянул наверх: он увидел Чонина, который стоял перед его столом. — Кёнсу, могу я поговорить с тобой, пожалуйста? Кёнсу застыл на месте. — И… ты можешь снова начать дышать? Кёнсу не заметил, как задержал дыхание. — Сегодня, после пьесы, ладно? Чонин не дождался ответа. — Я буду ждать тебя на нашем месте. Кёнсу положил голову обратно на стол. Он закрыл глаза и попытался успокоить колотящееся сердце. — Наше место встречи, — прошептал он себе. - - - - - - — Хорошо, хорошо, давайте попробуем эту сцену ещё раз. Мы выступаем через две недели, каждая сцена должна быть идеальной! Ладно, ещё раз, принц и принцесса! Кёнсу концентрировался, как мог. Он часто заглядывал за кулисы, чтобы посмотреть, как идут дела у Чонина, но когда тот смотрел в ответ, Кёнсу сразу избегал взглядов. Чонин как-то мог чувствовать это, когда бы Су ни взглянул. — Хорошо! Вот так, ещё раз! Принц, попробуй быть немного эмоциональнее в конце этой сцены. Ты же влюблён, так играй подобающе! — миссис Шим помахала бумагами в руках. — Попробуйте снова! Кёнсу плюхнулся на сцену. — Давайте сделаем перерыв, — учительница посмотрела на каждого, кто стоял на сцене, — Идём, я каждому купила напитки и тортики. Сехун взбодрился и сел рядом с Кёнсу. — Торт, торт, торт. Кёнсу улыбнулся ему, и тут же исчез, как только увидел, что Чонин сел напротив него. На его лице было выражение любопытства, но Кёнсу быстро отвернулся и заставил себя не задумываться слишком много. И разрешил сердцу выпрыгнуть из груди. Вскоре каждый занялся болтовнёй, Сехун рассказывал, как сильно Кёнсу понравился его семье, и что он должен прийти к нему в гости ещё раз. — Хорошо, спасибо. — Всегда пожалуйста. — О, да, Кёнсу, Сехун, — в одной руке у миссис Шим была упаковка шоколадного молока, а в другой — торт. — У меня появилась великолепная идея для финальной сцены. Сперва Кёнсу не смог расшифровать её смех. — Принцесса, и принц, который пришел, чтобы освободить тебя. Вы же возлюбленные, что вы думаете о сцене поцелуя? Сразу же раздались свист и хихиканье. — Эй, эй, ребят, успокойтесь. Кёнсу, Сехун, что скажете? Я думаю, это изображение любви принца и принцессы. Вы всё равно друзья, это же ерунда? На самом деле, Кёнсу был слишком смущен, чтобы что-то сказать. Он посмотрел на Сехуна, заметив на лице парня улыбку до ушей. Он наклонился к Кёнсу. - Сделаем это? Но прежде чем Кёнсу мог сложить хоть какие-то слова, Чонин, к удивлению каждого, заговорил. Его голос был мягким и собранным, как всегда, но обычное спокойствие сменилось на нечто, что Кёнсу мог бы описать как… ревность.

Leehom Wang – Xu Yao Ren Pei

— С вашего позволения. — он упорно смотрел на Кёнсу. — Я не думаю, что поцелуй это единственное изображение любви. Группа завопила, но Чонин был непреклонен. — Они актёры, — он мягко и вопросительно посмотрел на Кёнсу, — Но я думаю, что… — он слегка кашлянул, не закончив предложение. — В любом случае, нужды в этом нет. Крик перешёл в шёпот, все быстро обменялись взглядами. — Я думаю, — начал Сехун решительно и громко, — что сцена с поцелуем была бы уместной, но мы должны притвориться, что целуемся. Иначе я тоже застесняюсь, — он посмеялся, подчёркивая свою точку зрения, — А что думаешь ты, Кёнсу? Кёнсу вздрогнул, услышав своё имя. — Да, я согласен. Миссис Шим захихикала. — Ладно, ладно, я с самого начала размышляла о том, чтобы сделать сцену с поцелуем, я думала, что будет интересно увидеть вашу реакцию, – она незаметно взглянула на Чонина, который выглядел слишком…смущённым. — Ну, тогда, — она продолжила, — Бэкхён, дай мне, пожалуйста, последний кусочек торта. Кёнсу не смел поднять голову, чтобы посмотреть на Чонина, но когда он посмотрел, отсчитав тридцать ударов пульса, то пожалел, что сделал это, потому что его сердце остановилось… снова. - - - - Кёнсу пытался морально подготовиться к встрече с Чонином, но когда он взял свою сумку, после прощения со всеми и всеобщего завывания, он подумал, что совсем к этому не готов. Чонин стоял у стены, у ближайшей скамейки, как и обещал. Кёнсу постарался проглотить собравшееся в горле беспокойство. Он небольшими шагами подходил к парню, с каждым шагом его сердце билось всё быстрее. Когда Кёнсу почти дошёл до него, Чонин повернулся к нему и улыбнулся. Кёнсу подумал, что его сердце выскочит из груди. Чонин показал на стену за спиной Су. — Я говорил с директором, и он сказал, что здесь я могу выразить моё творчество, — Чонин с гордостью улыбнулся, — Тебе так понравилась ночная декорация, Кёнсу, что я подумывал нарисовать её специально для тебя. Кёнсу с трепетом подошёл к стене. То, что нарисовал Чонин, было даже красивее, чем он видел до сих пор. Кёнсу коснулся стены, скользя пальцами по сияющим звёздам, облакам, точно они были в сияющей воде, казалось, что они находились в движении. — Ты сделал это… для меня? Чонин с гордостью кивнул и приблизился к Кёнсу, пока их руки не соприкоснулись. Кёнсу не мог сдвинуться с места, потому что Чонин слегка коснулся своей рукой его руки. — Да, для тебя. Взгляни сюда. Кёнсу взглядом следил за рукой Чонина. — Самоотверженность? — Кёнсу старался побороть слёзы. — Почему ты сделал это для меня? Чонин хихикнул и аккуратно сплёл их руки. — Потому что я думаю, что ты классный, справедливый и милый, — он засмеялся, когда Кёнсу пихнул его локтём, — Я думал, что выдал всё раньше, когда поцеловал тебя, - он кашлянул и на мгновение замолчал, он повернулся, чтобы быть с Кёнсу лицом к лицу. — Ты можешь узнать это сейчас. Он подошёл ближе, пока между ними не оставались лишь сантиметры. Голос Чонина посылал искорки в спину Кёнсу. — Кёнсу, ты мне нравишься. Сильно. Я влюбился в тебя. Кёнсу больше не мог бороться со слезами, он позволил Чонину крепко обнять себя. — Как мне отблагодарить тебя, Чонин? Будучи в объятиях Чонина, в его руках, он чувствовал тепло и уют. Кёнсу чувствовал себя в безопасности так, словно раньше такого не было. Он выдохнул с облегчением и блаженством. — Ну, ты мог бы сказать, что чувствуешь ко мне. И, может быть…ты смог бы поцеловать меня. Чонин улыбнулся и Кёнсу посмотрел на него. — Не улыбайся мне так, Чонин. — Почему? — Потому что я уже влюбился в тебя. От поцелуя, который они разделили, в животе Кёнсу появились миллионы бабочек. - - - - — Сехун разговаривал с тобой? Чонин кивнул. Они сели на скамейку, смотря на звёзды и сплетая руки. — Да, он говорил, что хочет быть моим другом. И… он признался мне. Кёнсу почувствовал, что его сердце пропустило удар. — Сначала я был в замешательстве, потому что думал, что вы… ну, ты и Сехун, что вы пара. Кёнсу засмеялся. — Ты действительно так думал? Чонин серьёзно посмотрел на него. — Да, вы вдвоём всё время были вместе. Вы смеялись и обнимались. И ты говорил Нари, что тебе уже кто-то нравится… Я... — Ты ревновал? Чонин надулся, и Кёнсу не мог удержаться от поцелуя. — Я очень ревновал. — Это был ты, Чонин. Я подразумевал тебя, когда говорил, что мне уже кто-то нравится. Ты нравился мне с самого начала. — Правда? Кёнсу улыбнулся, когда увидел очаровательно покрасневшее лицо Чонина. — Да. Чонин нежно тянул Кёнсу к себе, пока они не соприкоснулись друг с другом лбами. — И я.