Твоя любовь словно кусок дерьма

Даня аккуратно открывает глаза. Даже слишком аккуратно, очень медленно, пытается нащупать свет, вспомнить, зашторил ли он окно вчера, когда вернулся домой вдрызг пьяный. И как он в этот дом вообще попал. И почему они так много пили? И кто вообще эти «они»? Нет, вспомнить ничего не удается. Случайное движение головой в сторону провоцирует всплеск боли. Она разливается по всей черепной коробке, заполняя собой Поперечного до краев. Ютубер жмурится и сжимает зубы… А глаза распахивает. Без осторожности, резко и сразу. Зашторил. Можно выдохнуть. За окном жжет московское солнце. Солнцу нет никакого дела до Поперечного, ровно как и Поперечному нет никакого дела до солнца — ведь между ним и дневным светилом все же есть эта неуловимая грань — штора. Да, замечательно когда подобное врастает в твою ДНК, как основной инстинкт руководит тобой, когда ты в беспамятстве вваливаешься в чью бы то ни было квартиру. Занавески и шторы — они должны быть закрыты, для того, чтобы утро не ударило по голове с двойной силой. Даня с горем пополам поднимается с кровати, придерживая голову рукой, прикрывая глаза, не в силах противостоять противной, ноющей боли, и, как мантру, повторяет нетленное «блять» и «больше так не бухаем». Больше так не бухаем? Он сам в это не верит. Пройдет день, два… Да даже если и неделя, момент, когда блогер не сможет сказать лишнему шоту «нет» настанет, настигнет его новой эйфорией, настроением на грани философии и конкретного долбоебизма, граничащего с безумием, и утром. Вот таким же утром, которое сейчас, и таким же безумием, что вчера. Поперечный еле передвигает ноги, еле перебирает мысли в своей голове. Ильич… и Эльдар… Точно, Ильич был, да. Бар, квартира. Кажется, Юра Музыченко. Вроде даже его квартира. Кто-то танцевал под идиотскую музыку, и пел… Противно поначалу, а потом ничего — распелся. Или напился, но это уже Даня, а не певец. А может и певец — не вспомнить. Музыка громкая, выбила из мозга все. Нет, больше так точно он бухать не будет. Даня сбивает по пути стул, пытается его удержать, как-то слишком быстро наклоняется, на грани возможного, но стул падает. Неестественно звенит, ударившись о паркет. Поперечный зато очень естественно выругивается, только тихо, скрипящим шёпотом. На кухне ожидает раковина с грязной посудой. Сколько она уже здесь скапливается? Дня три, наверное… Благо, чистая кружка находится. И вода, прям из-под крана, вроде даже из того, что подключен к фильтру, а не из обычного. Но сил на осознание нет. Даня залпом выпивает всю воду, со стуком ставит кружку на стол и более громогласно и живо констатирует: «Пиздец». Действительно. В голову к Дане стучатся какие-то обрывки фраз, непонятные остатки шума со вчерашней ночи, а к горлу подбирается ком. Поперечный пытается сдержать содержимое желудка внутри себя. Проблеваться, наверное, было бы отличным решением, только вот очень не хочется этим сейчас заниматься. Видеть с утра перед собой белоснежное нутро унитаза, кашлять, давиться противной желудочной жижей, цепляясь до треска за ободок – такое себе удовольствие. Вместо этого он смотрит на валяющийся на полу стул с минуту, но все же поднимает его, чтобы тут же сесть. Поперечный закрывает глаза и запрокидывает голову назад. Ноющая боль, словно гиря, немедленно перекатывается в затылок и застывает там. На потолке сидит муха, трет одну лапку о другую. «Как она, сука, не сваливается оттуда?» — задается вопросом блогер, но не успевает он подумать над этим, как муха срывается с места и начинает кружить в воздухе. Слежка за ней доставляет только головокружение, но Поперечный стоически выдерживает это испытание, вплоть до тех пор, пока муха не приземляется ему прямо на пятку. Парень резко выпрямляется и гиря головной боли с размаху ударяется о стенки черепа, а муха покидает пятку. Однако насекомое успело выполнить свое предназначение и заставила хозяина квартиры обратить внимание на целлофановый пакет, в который все это время была завернута пятка. Целлофановый пакет, да, что-то такое он припоминает. Снимать его не хочется до тех пор, пока покалеченная память не выдаст историю его появления — никаких сюрпризов. Целлофановый пакет… Нет, никаких повреждений точно не может быть. Драка была, точно была, но без него. Просто в баре кто-то что-то не поделил, Поперечного это даже не касалось. Что же тогда? Танцы, песни, девушка с розовыми волосами, водка, пластиковые стаканчики, квартира Юры… Точно! Разгадка уже совсем близко, и больная память молниеносно выстраивает куски вечера в логический ряд. Никаких сюрпризов — под пакетом кусок дерьма. Поперечный резкими движениями срывает целлофан с пятки и действительно — любовно набитый по его же эскизу кусок дерьма красуется на потрескавшейся коже. Даня усмехается и возводит глаза к потолку. Ну не придурок ли? Но ответ на этот вопрос давно известен ему. Разумеется да, и не он один. Прусикин, что отрывался с ним, сейчас помечен рукой того же тату-мастера, выполнившего работу по Даниному, без сомнения, смелому эскизу. Только вот главное отличие заключалось в том, что для Ильи это тату одно из многих, когда для Поперечного кусок дерьма первая татуировка, что означало то, что его вторая половинка проснется и узрит на своей пятке его же. Нет, это отнюдь не расстроило Поперечного — никогда в его мечтах не было такого, что «мне нужно точно выверить свое первое тату, чтобы по нему отыскать ту самую» или «я обязан вложить в эскиз всего себя, ведь он будет символом нашей любви», нет, это не про него. Кусок дерьма — вот что Даня считал настоящим выражением себя, именно то тату, которое и должно символизировать любовь. На мгновение комик даже отвлекся на обдумывание шутки, основанной на этом его приключении. Стэндап без темы соулмейтной татуировки явно будет неполным. Честно признаться, Поперечный частенько любил постебать этот аспект жизни. Только в сказках, красивых книжках, в выдуманных на ходу историях люди и в самом деле находили «тех самых» и «единственных». В реальности такие тату редко помогали найти своего человека, ведь мир, все же, полон несправедливости. Нет, молодое поколение, конечно же, стремилось найти свои половинки, создавая тематические сообщества в интернете, выкладывая туда свои тату. Но ведь это делают не все, не все набивают татуировки, не все хотят подчиняться судьбе, считая, что только они сами способны выбирать любимого человека. Они сами, а не какой-то там случай. А те, кто умудрился влюбиться в "не того" еще до появления у одного из партнеров рисунка на теле, не спешили разрывать узы, ведь хрен его знает, что за человек их настоящий соулмейт. Поэтому Даня никогда не питал иллюзий на этот счет и искренне жалел людей, которые свято верили в то, что встретят чувака, предназначенного им дядькой с облака. Справедливости ради стоит сказать, что одну истинную пару он знал — Смелая и Прусикин, но это тема отдельная. Голова больше не болит, сама собой тяжёлая гиря рассосалась, оставив после себя усталость по всему телу. Расставленные на места пазлы вчерашнего дня не волновали сознание, ни что так не успокаивало, как понимание того, что вчера была обычная пьянка, никто не пострадал и никто не взял на себя обещаний больше, чем нужно. Под «никем» комик, конечно же, имел в виду себя. Да и бонус в виде куска дерьма несомненно грел душу, пусть теперь какая-нибудь девушка оборется в истерике, увидев сей шедевр, и проклянет Поперечного миллиард раз — так даже круче. Кстати об оре. Даня покидает стул, покидает кухню, возвращается в комнату. Там он без проблем отыскивает джинсы, а в них и свой телефон с, о чудо, целым экраном. Три пропущенных. Поперечный вздыхает, но тут же набирает номер — ему уже не терпится рассказать своему другу новости кутежного вечера. Аппарат пропускает три гудка, совсем немного, но когда терпение на исходе — и это может показаться вечностью. — Утро доброе, прожигатель жизни, — голос из трубки наигранно грозный и укоризненный, что совершенно не беспокоит парня. — Здорова. Ты чего названиваешь? — Поперечный сдерживает себя, чтобы не начать свою пьяную историю прямо сейчас, дает собеседнику время ответить, хотя, ответ его, по сути, не интересует. — Хочу одной херней поделиться. А ты там че? — Аналогично, — Поперечный вздыхает, но мама всегда учила уступать, что он и сейчас собирается сделать. — Трави давай. — Хорошо. Я знаю, что ты не особо любитель этой темы, но тебе должно зайти. В общем, просыпаюсь я, значит, сегодня, как обычно иду в душ. Прохожу, ну, знаешь, мимо шкафа своего, у которого зеркало в пол, и вижу… Я сам охуел, честное слово. Нет, это в некотором смысле забавно, но блин… Короче, у меня появилась татуировка моей половинки и это, — Кшиштовский выдерживает паузу для создания большей интриги, — ебучее дерьмо на пятке!