В бегах от себя

- Счастливо оставаться! - крикнул я и с силой хлопнул дверью. За спиной послышалось истеричное "Проваливай!", но я уже был слишком далеко, чтобы что-то ответить. Я стремительно сбежал вниз по лестнице. Впереди меня ждали ночь, дождь и моя машина. Я достал брелок и услышал знакомый щелчок, сел внутрь. Перед глазами будто повисла пелена и все, о чем я сейчас мог думать - это то, что я дурак. Полный придурок с небывалым чувством гордости, которая никому не нужна. Я думал о ней. В салоне пахло ее духами или шампунем, просто пахло ей. Все вокруг пахло ей и даже мои мысли, будь они неладны, пахли ей. Если бы кто-то спросил чем же все-таки именно эта "Она" пахнет, я бы ни за что не ответил, потому что не знаю, но, несомненно, именно этот запах я бы узнал из тысячи, да даже из сотни тысяч, если столько запахов вообще существует. Но несмотря на все это именно сейчас я чувствовал, что я его ненавижу. И этот долбаный запах, и ее, и все, что с ними двумя связано. Ненавижу свои мысли о ней и ненавижу себя за то, что ненавижу. Невыносимо. Я завел машину и выехал с подъездной дорожки. Как ни странно на главной было полно автомобилей, несмотря на то, что в вечер выходного дня нормальным людям принято сидеть дома в обнимку с чем-то любимым, будь то кот, кружка с чаем или женщина, ну или, в крайнем случае, допивать очередную рюмочку "Кенингсберга" где-нибудь в баре. Все, что угодно, в принципе, но только не кататься по городу, как обезумевшие. Именно таким я себя и ощущал. В голове промелькнула мысль, что возможно все они сейчас ездят тут без особой цели, все такие гордые и важные, а сами только и ищут укромный уголок, где можно было бы спрятаться от себя или же обрыв, с которого можно было бы свалиться по глупости. Такое себе шоссе униженных и оскорбленных, и я хотел поскорее с него убраться. Я еще не знал точно куда поеду, я знал только, что мне нужно, что мне просто необходимо продолжать куда-то ехать и чем быстрее, тем лучше. Я почему-то думал, что если уеду куда подальше, то мне станет легче, и все эти глупые мысли меня отпустят, все это останется где-то позади, просто не успеет за мной угнаться, но я не учел тот факт, что мои мысли это и есть я, а куда бы ты не побежал, ты всегда берешь с собой себя. С каждым метром они становились все мрачнее и тяжелее. Пытаться убежать от себя это все-равно, что пытаться убежать от пули. Моргнуть не успеешь, как увидишь свои мозги у себя же в руках. Хотя я знал одного мужчину. Мы познакомились в местной забегаловке, в которой я работал по ночам. Он приезжал каждую ночь, выпивал кофе и уезжал снова. Он ездил без всякой цели, просто катался по пригороду, потому что не хотел возвращаться домой, где каждый день оставлял себя. Я видел его каждую ночь на протяжении полугода, а потом он куда-то исчез и я долго потом еще ломал голову, что же с ним стряслось. Может, у него все наладилось и убегать от себя больше не нужно было, а может, и он оказался в числе тех, что бессмысленно пялятся на свои мозги в своих руках и не знают, что делать дальше. Я несся вперед, сжимая руль в руках, словно это единственное, что связывало меня с реальностью и рассудком. Поток моих мыслей прервал телефонный звонок. Я бегло взглянул на экран мобильного, что валялся на пассажирском сидении и увидел на экране ее имя. Машина вильнула в сторону, сердце застучало быстрее. Я хотел было остановиться, взять трубку и сказать ей как сильно люблю ее, или ненавижу, это неважно, сказать, что сейчас я вернусь и у нас все будет как и прежде, без размолвок, но вместо этого я прибавил газа и, устремив сосредоточенный взгляд на дорогу, просто ехал дальше. Телефонная дрель с каждой секундой все глубже забиралась в мои уши, отчего я буквально чувствовал как моя голова раскалывается на маленькие, острые кусочки, даже не так. Взрывается, постоянно взрывается, а в мозгу оставляет эти маленькие осколки. Хотелось удариться обо что-нибудь головой, лишь бы это все закончилось, Но я просто продолжал ехать, даже не представляя на чем сегодня остановлюсь. Я подъехал к железной дороге. Шлакбаумы были опущены, звуки поезда доносились откуда-то издалека, на дороге образовался небольшой ряд из машин. Ночная тишина перестала быть тишиной, повсюду слышались заведенные моторы, голоса и стук поезда. И так раскалывающаяся голова просто сходила с ума. Я нервно стучал пальцами по рулю, но машины никак не двигались. Вдруг сначала издалека, но потом все ближе и ближе послышалась сирена скорой помощи, которая буквально через секунду остановилась во втором ряду напротив моего окна. Я обреченно выругался. Этого еще не хватало. Всегда ненавидел этот звук. Будто кувалдой по голове, да еще и на низких частотах. Я ерзал на сидении, стараясь отвлечься, пытался даже взглянуть на небо, но из-за чертовой мигалки и фар других машин ни одной долбанной звезды не было видно. Почему, интересно, тому моему знакомому так нравилось кататься? Именно в эту секунду я не видел ничего привлекательного в том, чтобы стоять вот так вот в пробке, когда тебе катострофически срочно нужно ехать дальше, иначе ты попадешься и весь путь, что ты проделал просто коту под хвост! Я буквально чувствовал как внутри меня закипает непонятная ярость, чувствовал эти пузырьки, что с неистовой силой лопаются в моем желудке, чувствовал как желчь подступает к горлу, как слезы вот-вот потекут из глаз и от этого злился еще больше. Чувствовал себя беспомощным, раздраженным и почти что уже мертвым. Но вдруг, буквально в одно мгновение стало тише. Я услышал ее. Тишину. Сначала я подумал, что и правда умер. Взорвалось что-то внутри, и меня не стало. Машины будто все разом перестали гудеть, а люди разговаривать. Из открытого окна подул легкий ветерок. Я посмотрел в боковое зеркало и увидел машину детской реанимции, что буквально минуту назад я был готов расколошматить, лишь бы она не издала больше ни звука, мигалку тоже выключили. Она стояла чуть позади, сохраняя давящую тишину. Я оглянулся и посмотрел на водителя. Его лицо было таким спокойным, что я даже испугался, когда перевел взгляд на руль и увидел побелевшие костяшки пальцев, что сжимали баранку. Я смотрел на него во все глаза, смотрел на эту яркую желтую газель, и мне казалось, что прошло просто куча времени, а я все смотрел и смотрел, и не мог оторваться. Я не видел, что происходило внутри, но мне почему-то стало так спокойно. В груди неприятно защемило и я только и мог, что продолжать пялиться. Не часто встречаешься со смертью лицом к лицу. Светофор загорелся зеленым и движение возобновилось. Он поехал неспешно и осторожно. Телефон снова зазвонил, я взял трубку. Она говорила что-то, кричала, плакала, кажется. А я все смотрел вслед этой машине и не мог опомниться. - Что ты молчишь? Ты снова уходишь от ответа, ты... Мерзавец! - услышал я вдруг в трубке, которая почему-то лежала на коленях. Съехав на обочину, я медленно поднес телефон к уху и улыбнулся, слушая такой родной голос жены. - Милая... Девочка моя... - После стольких лет, ты смеешь так... Что? - последнее слово она произнесла чуть ли не шепотом, но явно была очень удивлена. - Я еду. Я сейчас вернусь. И... Прости. Ладно? Прости, - шептал я, а по щекам почему-то текли слезы. Я дурак. Самый настоящий дурак, каких еще поискать надо, но я буду крепко держать то, что так близко стоит у обрыва.