Чай

Наблюдая за ним издалека, как он, выпрямив спину гордо едет на своём коне, возвращаясь из очередной разведывательной операции, я под шумные крики Эрена «Герои!» и «Я обязательно стану таким же!» молчаливо соглашалась с ним, но всё же надеялась, что этот буйный ребёнок не станет одним из корпуса разведки. А Капрал Леви всё так же возвращался из вылазок за стену, один из немногих. Говорили, один он стоит дюжины солдат, и этому не было оснований не верить. Пройдя курс обучения, я снова увидела этого странного человека. На суде он вёл себя спокойно и даже надменно, словно всё это было ниже его достоинства. Сидеть и смотреть, как глупые люди вершат судьбу Эрена. Но всё оказалось не тем, чем казалось на первый взгляд. Один из лучших воинов человечества в мгновение ока подлетел к обездвиженному Эрену. Леви не сдерживался, на его лице не было написано наслаждение, но и сил он не жалел, равнодушно избивая ещё даже не мужчину. Я была вне себя, не знаю, как им вообще удалось меня тогда удержать на трибуне. А ведь когда-то именно Эрен так им восхищался. Всё же, мне удалось взять себя в руки, когда решение суда вынесли в пользу Йегера. Но ненависть к тому бесчувственному и жестокому Капралу навсегда поселилось в моём сердце, или, по крайней меня я тогда так думала. Он выбил ему зуб, и как можно быть настолько безжалостным, пусть это и лишь очередное задание. Мне казалось, что всё моё тело источает ядовитое отношение к нему, но Капрал проходил мимо, не замечая ни меня, ни моей ненависти с всё тем же каменным выражением лица. Казалось, всё вокруг ему было безразлично. Вскоре, нас всех отдали под его командование. Наверное, я должна была быть ему благодарна, ведь Эрен был до сих пор жив лишь благодаря его невозмутимости и преданности долгу. Но, увы, я не могла простить его жестокости по отношению к беззащитному Эрену. Время шло, Капрал проявил себя как требовательный руководитель и тренировки занимали большую часть свободного времени, если б ещё не обилие уборки, так священно ценимой Леви. Но это не имело значения, пока Эрен был жив и был рядом. Я обезумела, когда его украли, помчалась следом и если бы не Капрал, не известно, чем бы тогда всё кончилось. Лишь благодаря ему удалось вернуть того, кого поклялась защищать. Наверное, тогда моё отношение к нему стало меняться. Может, он и вправду искупил вину, в очередной раз, спасши Эрена. От любви до ненависти один шаг? Незаметно для себя я его сделала, а осознала это слишком поздно, когда стала задерживать дыхание и не сводить глаз с отчитывающего за малую провинность Капрала. Теперь внимание моё стало разрываться, перескакивая с одного человека на другого Эрен – Леви – Эрен – Леви, постоянное, почти материнское беспокойство о Йегере и воздыхание, направленное на Капрала. Но если Эрен был понятен и предсказуем, да и знала я о нём больше, чем он сам. То с Капралом всё было не так… Не могла я себе позволить пойти всех и каждого расспрашивать о нём и каждая крупица информации давалась с трудом. Но Микаса Аккерман привыкла трудиться, поэтому вскоре выяснилось, что Леви вовсе не Капрал, хоть его так и называют, ему давно присвоено звание Капитана, но почему-то все по привычке зовут Капралом. В жизни появилась новая цель, кроме того, чтобы оберегать Эрена, хотелось всегда держать в поле зрения Капрала. Смотреть на его элегантные, отточенные движения, будь это тренировка или боевое задание. Леви парил меж зданий или деревьев сродни птице. Ласточкой, виртуозной и прекрасной. Среди курсантов Микаса сама была лучшей, но ей было далеко до командира. Случайные спарринги чётко давали понять, насколько до него ещё далеко. Он не прилагал особой силы, всего лишь правильно двигаясь телом, когда истратив все силы, я валилась с ног, но не закрывала глаза ни на минуту, продолжая смотреть на его зачастую недовольное лицо. – Слабо, Аккерман. – Сухой, раздражённый голос, гулким эхом стучащий в висках. Его слова давали понять, что у меня нет ни единого шанса стать достойной его самого. Но почему он присаживается рядом, не обращая внимания на удивлённые лица курсантов, они оглядываются, но боясь сурового наказания, продолжают тренировки. – Как ты думаешь, почему я трачу на тебя своё бесценное время? – Уж он точно знает себе цену, но вся эта надменность перестала отталкивать, давая понять, что за всей этой сухостью кроется что-то серьёзное, дающее ему право на подобное поведение. – Не знаю, Капрал, – я уж точно не думаю, что из-за симпатии к моей неприметной фигуре. Или что подаю надежду, ведь он разделался со мной, как с каким-то деревянным манекеном, не способным ответить на удар и позволяющим себя избивать. – Подумай, ты же не глупая, – он смотрит, чуть прищурив глаза. – Потому, что никто не захотел со мной тренироваться, – ему вовсе не обязательно знать, что это не случайность. С трудом удалось сесть, но я ни на миг не разрывала зрительный контакт. Пусть в животе не метались стаи бабочек, но тихо, глубоко в душе я наслаждалась его вниманием. – Отчасти, – как-то лениво и неудовлетворённо потянул Леви. – Но куда важнее, что в тебе есть потенциал, ты уже сейчас лучше некоторых солдат с многолетним опытом. А если бы ты ещё и не тратила попусту силы, то смогла бы хотя бы раз мне ответить, а то, мне показалось, что ты даже не сопротивлялась. – От отчаянья, я чуть губу не закусила, но старалась выдержать взгляд этих холодных, незаинтересованных глаз. Капрал поднялся и подал руку, – вставай, тренировка не окончена. – Глупо было отказываться от подарков судьбы и всё началось по новой. После многочасовой тренировки Леви не прекратил издевательств, или, как он предпочитал это называть «жизненных уроков», настоящий солдат должен быть стойким. Именно поэтому, он лично распорядился, чтобы я разносила чай. Капрал пришёл одним из последних, чай он любил горячим, поэтому, чтобы в очередной раз не получить выговор, пришлось вскипятить чайник и налить чай в его любимую чашку. До края должно было оставаться ровно пять миллиметров и ни миллиметром больше или меньше. К несчастью, перенапряжённые ноги не выдержали и вместо того, чтобы поставить чашку точно перед ним, я потеряла равновесие и полетела прямо на него. Капрал был опытным бойцом, поэтому без труда поймал меня за руки, короткие волосы скрыли красное лицо. А вот чашка с чаем полетела прямо в него, разливаясь на рубашке, шейном платке и заливая брюки, всё к несчастью белого цвета. Капрал сухо отстранил меня, устанавливая на ноги, равнодушно поднял чашку и заметил: – Даже не разбилась, – поставил её на стол и поднялся. Даже с чайными разводами на одежде он выглядел достойно, уже не говоря о том, что я вылила на него кипяток, а он не проронил ни звука. Он переступил через скамейку, сделал пару шагов в сторону двери и, развернувшись в пол-оборота, бросил, – Аккерман, сделай мне новый чай и принеси ко мне в комнату. – Дверь за ним закрылась, оставляя замерших солдат. Эрен сочувственно посмотрел, предлагая помощь, но я кивнула, что всё в порядке, подобрала чашку и отправилась готовить новую порцию чая. Капрал жил на одном из верхних этажей, но приказы, само собой, не обсуждались, поэтому водрузив чашку на блюдце, я поднималась по винтовой лестнице. Дверь была немного приоткрыта, но всё же правила хорошего тона требовали постучать, к счастью, изнутри раздалось: – Входи. – Легко толкнув деревянную дверь носком сапога, я медленно вошла в комнату. Капрал обернулся, равнодушно оценивая свой второй вечерний чай. – Я надеюсь, ты вымыла чашку, прежде чем налить в неё чай? – Сердце уходило в пятки, но я не первый день знала этого человека, поэтому утвердительно кивнула. Кровь прилила к щекам, а всё потому, что до моего прихода Леви успел переодеть лишь брюки, а рубашку только сейчас накидывал на плечи. Тело было невероятно накаченным, видны были ежедневные тренировки, а спина была покрыта шрамами. С трудом добравшись до стола, заставляя руки не трястись, поставила чашку и сделала пару шагов назад. Щёки пылали, а короткие волосы едва скрывали их. – Аккерман! – Приказной тон заставил вытянуться по струнке. – Ты хоть представляешь, что чайные пятна самые трудно выводимые? – Он завязывал шейный платок, не сводя сухой взгляд глаз цвета льда. – Я могу постирать, – первое, что вырвалось из уст. Леви хмыкнул. – Я и сам могу. – Я опустила взгляд в пол, ожидая новых приказаний. – Что застыла? – Колко спросил Капрал, заставляя вздрогнуть. – Я могу идти? – Щёки по-прежнему горели «Я предложила ему постирать его одежду?! Как жена какая-то, а не солдат». – Иди, – развернувшись на каблуках, сделала пару шагов к двери, но путь преградили. Он был ниже ростом и легко рассмотрел ярко пылающие щёки. Он схватил остро точёный подбородок изящными, для мужчины, пальцами. – Что это? У тебя температура? – Вторая рука легла на лоб, а сердце готово было выпрыгнуть из горла. С подбородка рука скользнула к шее, даже мозоли на его пальцах будоражили, забираясь под шарф. Капрал остановил пальцы на артерии, сумасшедший пульс легко прослушивался. – Тебе нездоровится, – заключил он. – Я в порядке, – с трудом удалось выдавить. – Тогда как ты объяснишь всё это? – Голубые глаза неотрывно смотрели в серые, заставляя только больше краснеть, и отводить взгляд. – Смотри мне в глаза, – потребовал начальник от подчинённой. С трудом заставляя себя, взгляды снова встретились, но ненадолго. Разум совсем отказал мне, глаза прикрылись, а тело само собой подалось вперёд, губы в невинном касании накрыли тонкие губы Капрала, не поцелуй, лишь касание. Короткое мгновение и разум отдал сигнал бежать, лишь непривычно удивлённые прекрасные голубые глаза Леви чёткой картинкой застыли в голове. Но попытка побега провалилась, он легко схватил за руку и с силой притянул к себе, надёжно удерживая за талию. Слишком близко, слишком сильно ощущалась разница в десять сантиметров. Глаза перестали быть удивлёнными, снова холодея, смотря лишь с толикой интереса, а руки так нежно обнимали за талию. Стыд накрывал с головой. – Простите, – едва смогла шепнуть. – Какие смутные у тебя понятия о гигиене, Аккерман, – Леви, не обращая внимания на слова, встал на носочки и коснулся моих губ своими, более ощутимо, более требовательно. По-настоящему целуя, сил сдерживать себя не было, и губы приоткрылись, пропуская язык в себя. Происходящее перестало иметь значение, лишь тёплые сухие губы, так жадно целующие, как после долгой разлуки. Руки не сразу нашли его шею, вплелись пальцами в волосы. Тело подалось навстречу, с готовностью отвечая на прикосновения рук, скользящих по спине. Язык медленно, неторопливо, но страстно сплетался с чужим. Реализм, твердивший, что я лишь солдат в подчинении Капитана, махнул рукой и исчез за горизонтом. Мир сузился до нас двоих, а когда воздух предательский закончился, и пришлось оторваться, губы по-прежнему притягивались, коротко целуя. Впервые за всё время в голубых глазах я видела мягкость, они смотрели с невероятной нежностью, как никто ранее. – Микаса, – тихим, слишком личным шёпотом прозвучало моё имя. А язык, ещё помнящий ласки первого поцелуя, отказывался поворачиваться. Поэтому, недожавшись ответа, Капрал продолжил, – хочешь остаться со мной? – Не осознавая себя, тело ответило само, коротко кивнув. Почему-то не было страха, когда Леви потянул за собой, взяв за руку. – Ложись к стене, можешь раздеться, я не буду смотреть, – он отвернулся, всё ещё не отпуская руки. Мозг окончательно расплавился, и я подалась вперёд, обнимая его со спины и целуя затылок, едва нагнувшись. По сильному телу Капрала разбежалась стая мурашек. – Рука, – шёпотом прозвучало на ухо Капитана, и только теперь он сообразил её расцепить. Куртка, шарф и штаны легли на ближайшем стуле, сапоги встали у кровати. Оставшись лишь в белье и рубашке, вся краснея, как рак я нырнула под одеяло, придвигаясь к стене на небольшой кровати. – Слишком не прижимайся, – стоя спиной, заметил Капрал, – уже всё? – Да... – Я залезла под одеяло с носом, решив, что когда он будет раздеваться, накроюсь с головой. Но Леви прошёл к окну, задёрнув шторы, потушил единственную свечу и только тогда стал снимать недавно надетую форму, чай так и остался нетронутым. С непривычки, глаза распознавали лишь контуры, а вскоре, он опустился на кровать. Скользнул под одеяло, оставаясь на краю, так что казалось, что между нами километры. – Не прижимайся к стене, – привычно сухо отчеканил он и уже мягче добавил, – это приказ. – Тогда Вы не оставайтесь на краю, – я совсем не узнавала свой голос. – Не обращайся ко мне на-Вы, Микаса, – шуршание простыней обозначило движение Капрала навстречу. Подчиняясь его словам, я двинулась к середине кровати. Внезапно, тёплые руки обняли, прижимая к себе. Я решительно не знала, куда деть свои руки, – обними меня, – ласково шепнул голос. Глаза начали привыкать к сумраку, и мне показалась на его губах легкая улыбка. Пальцы перебирали тёмные пряди, а губы потянулись к таким желанным губам Капрала. Неторопливый поцелуй, Леви притянул меня, уложив на себя, поглаживая плечи. Язык откровенно ласкал моё нёбо, щёки, сплетался с моим языком. Какое счастье, что в тени ночи нельзя было разглядеть красных щёк, хотя он, наверняка, о них догадывался. Не хотелось разрывать поцелуй до последнего, но когда пришлось, я улеглась на обнажённую мужскую грудь. – Спи, Микаса, устала ведь, – такой мягкий голос, рука, обнимающая, плечо – вместо подушки, он осторожно укрыл одеялом плечи, рукой нырнув вниз. Она прошлась по моей груди, нашла ладонь и сцепила пальцы, приятно сплетая их. Леви чуть поднялся, поцеловал в макушку и лёг обратно, его тело ощутимо расслабилась. – Спокойной ночи, – неловко прошептала я. – Доброй ночи, Микаса, – разум отказывался верить, что это не сон. Я зашевелилась, удобней устраиваясь на груди Капрала. – Поцелуй меня, – очень тихо шепнул Леви. Я не смогла сделать вид, что не услышала и вновь потянулась к губам. Так продолжалось, пока меня совсем не сморило. – Прости, что загонял тебя... – Он нежно шептал, непрерывно поглаживая. – Ничего, я должна быть солдатом... – последнее, что я помнила. Наутро я проснулась ещё до восхода, открыла глаза, желая увидеть спящего Леви, но взгляд небесных глаз уже мягко смотрел на меня. – С добрым утром, – казалось, он не знал, как поступить. – Доброе утро, – я улыбнулась, сонно потягиваясь, притянулась к лицу, целуя уголок губ, разум по-прежнему спал, позволяя творить глупости. Казалось, Капрал только этого и ждал, утягивая в более настойчивый поцелуй, притягивая к себе, заставил лечь сверху, непрерывно целуя. Утро непременно было добрым, пока не показались первые лучи рассвета. – Тебе надо идти, – неохотно прервал нас Леви. – Да, – я посмотрела на окно, лучи начали пробиваться сквозь шторы. А когда вернула взгляд к Капралу, он вновь притянул к себе, настойчиво целуя. Он выпустил меня из постели, отвернувшись к стене и давая возможность одеться. Одевшись, я накинула куртку на плечи, и готовая, что меня отчитают, села на постель, обнимая его со спины. Но вместо этого, Капрал сел на кровати, снова целуя. – Тебе надо идти, – он встал с постели, пройдясь босиком по холодному полу к столу. На нём было только бельё, но его это не смущало, в отличие от меня. Он непривычно поднял чашку за ручку, поднёс ко рту и отпил немного невкусного холодного чая, в противовес этому говоря: – Спасибо, чудесный чай, – поставил чашку на стол, развернувшись ко мне, наблюдавшей за ним с кровати. – Иди ко мне, – нежный шёпот потянул за ниточки, держащие моё тело. Всё происходило само собой, руки сами легли на плечи, а губы коснулись друг друга. – А теперь иди, пока не поймали. – Мы все жили в замке, где малое событие привлекало к себе внимание, а уж отношения Капрала с подчинённой и подавно. Я выскользнула из комнаты, сбегая по лестницам в свою спальню, а на губах ещё чувствовался сладкий вкус чая. Ничего не изменилось, Капрал всё так же был сух и холоден, всё так же гонял на тренировках, но иногда приказывал курсанту Аккерман принести ему вечером чай. На войне нет места любви, и может, когда-нибудь, когда война закончится, двое вечных солдат смогут найти счастье в объятиях друг друга, а пока она будет тайком оставаться в его постели. А он, ведомый тоской по ней пробираться в её спальню, иногда карабкаясь по стене замка, жужжа механизмом пространственного маневрирования.