Солнышко

Командировка нарисовалась совершенно неожиданно — какие могут быть командировки у автослесаря? Но Петрович, директор нашего автосервиса, заверил, что ещё как могут и будут, раз уж сам он теперь невыездной. Знаменательную историю про приключения Петровича я услышал ещё до того, как на работу устроился, весь район эту историю из уст в уста передавал. Пацаны, задыхаясь от смеха и перебивая друг друга, рассказали, что раньше Петрович по всем вопросам ездил в филиалы сам и возвращался через неделю-две, изрядно навеселе. А в прошлом году жена закатила Петровичу скандал, отказываясь отпускать его на открытие нового сервиса в другом городе, но он заверил, что вернется через два дня, будет стекл, как трезвышко, и с подарками. Вернулся Петрович через полторы недели, причем не сам, в квартиру его занесли какие-то мужики в форме дорожных рабочих. Петрович был в бессознательном состоянии, а подмышкой сжимал дохлого гуся с праздничным бантом на шее. Поэтому, когда замаячило открытие нового филиала уже в этом году, жена безапелляционно заявила Петровичу, что поедет он куда-нибудь только через свой труп. Собственно, именно так я и стал счастливым обладателем командировки, едрить ее в дышло. Не то чтобы я не постарался отмазаться. — Может, не я? — Я не я, если бы не попробовал откосить от сомнительного удовольствия. — А кто? — искреннее удивился Петрович. — Ну, ребята там, они же поопытнее меня будут. — На самом деле, я прекрасно понимал, почему Петрович выбрал именно меня: не потому что я какой-нибудь там зарвавшийся горделивый пиздюк, а чисто по фактам — я был на хорошем счету, относился Петрович ко мне по-отечески тепло, а когда узнал о моих планах в будущем открыть свой собственный бизнес, и вовсе проникся, даже ласково называл меня Денисочкой, неизменно вызывая гогот пацанов. — А кто их отпустил-то, ребят твоих, при бабах же все, через одного женатики. А ты у нас птица свободная, никто пилить тебя не станет, да и шанс подзаработать будет, чего ты кочевряжишься-то, ебена мать? Я фыркнул. Петрович, конечно, не знал, что я «женатик», может, ещё похлеще некоторых. Хотя в одном шеф был прав — Солнышко ни за что пилить меня не станет, не в его это характере. — Так, а может, Серый? — закинул удочку я. Брательник Черного в автосервисе прижился и, в целом, работал неплохо. Правда, нестабильно. — Этот семипалый восьмихуй? — возмутился Петрович. — Чего он мне там проконтролировать-то сможет, ты глянь, — кивнул он в сторону Серого. Серый сидел за обеденным столом и тщательно, высунув от усердия язык, вырисовывал что-то кетчупом по тарелке. — Не выкручивай ты мне яйца, паршивец, все равно поедешь, давай, собирайся шуруй, завтра с утра придешь, ЦУ тебе выдам в дорожку, билет да командировочные — все как полагается. Продолжать спорить с категорично настроенным Петровичем я не рискнул. К тому же, его правда — дополнительный заработок мне не помешает, я изрядно потратился на путевку в санаторий. Это был сюрприз для Солнышка — у него впереди маячили каникулы, которые он планировал провести со мной и хотел куда-нибудь съездить отдохнуть, только вдвоем. Я пока о том, что уже все решено, ему не говорил, как и этот долбоеб мне не говорил, что у него со спиной дела хуже стали. Будто я пиздоглазый какой и не замечаю, как он таблеток своих обезболивающих в два раза больше жрет, замирает иногда не к месту, видимо, переживая приступ боли, и как во время секса иногда весь деревенеет и стонет явно не от удовольствия — уж я-то прекрасно теперь могу различать, по какому поводу он это делает. Ну и батя Ильдаров тоже заметил, в сторонку меня отвел и сказал, чтобы я внимательней был, сам, мол, Ильдар ни за что жаловаться не станет, очень он не любит свои слабости показывать, так что с ним нужно аккуратно, ненавязчиво. Санаторий тоже Владимир посоветовал, я сначала, конечно, просто покивал вежливо, а потом на сайт к ним залез и офигел, какие сейчас, оказывается, санатории бывают. В общем, забронировал всё, оплатил, Владимир мне тайком выписки из медицинской карточки Солнышка притащил, чтобы я отдельно все процедуры оговорил. Так что теперь к началу Солнышкиных каникул нас ждал двухместный комфортный номер в санатории «Голубые ели». Честно говоря, когда я оговаривал с менеджером детали, в частности, что вселяются два парня, чисто подсознательно ожидал, что она начнет ржать в трубку, включит громкую связь и всем скажет, мол, ебать какие пидоры к нам вселяются, вы только посмотрите. Но у девицы даже голос не изменился — по всей видимости, ей это даже и в голову не пришло, мало ли — друзья или родственники вселяются, что здесь такого. Я даже подозревал, что попроси я двуспальную кровать, только бы кивнули и записали пожелания — ещё бы, за такое количество бабла! Короче, так я и вернулся домой счастливым обладателем как минимум недельной командировки. В целом-то, конечно, уж хули там скрывать — грело душу, что именно мне доверили такое серьезное дело, а с другой стороны, как-то так вышло, что мы с Солнышком, с тех пор как начали вместе жить, расставались, самое большое, на два дня. Да и то те два дня чисто физически я всё-таки был рядом, а фактически почти на двое суток выпал из реальности, ужравшись на свадьбе Черного и при его непосредственном участии до полного невменоза. А тут целая неделя! А я ещё грезил когда-то о том, чтобы жить одному. Ага, как же. Солнышко, конечно, в чем я ни минуты не сомневался, новость воспринял с восторгом и принялся мною восхищаться. Он этим вообще постоянно занимался — хвалил меня по каждой хуйне. То ли в журнале эту срань где вычитал, что мужиков постоянно хвалить нужно, то ли у батиной до пизды умной Юлии Валентиновны, которая ко всему прочему была ещё и кандидатом психологических наук, подслушал. Я поначалу эти хвалебные оды в штыки воспринимал, а потом привык и даже вошел во вкус. Ну, помимо тех случаев, когда Ильдар совсем перегибал палку, обычно после того, как встретится со своей матерью, жужелицей мохнозадой. Всегда после таких встреч приходит, лица на нем нет, а потом начинает рассказывать, какой я со всех сторон положительный — видать, мать ему все мозги протрахала тем, что мог бы кого получше найти, а Солнышко сам себе доказывал, что лучше некуда. — Эдак Петрович и в завещание тебя скоро впишет, — хмыкнул Солнышко. — Я, наверное, и не удивлюсь даже, — признался я. — Но ты вообще как? — Как что? — Ну, нормально один? — Ну не на полгода же ты уезжаешь, — отмахнулся Солнышко. — Я и так в последнее время только перед сном тебя и вижу, злоебучий график. Посвободнее станет на следующей неделе, кстати, но мы чего-нибудь с Ромой намутим, у него Макс тоже по самую жопу в работе. Я тяжело вздохнул. Я, можно сказать, этого больше всего и боялся! До сих пор, вон, привыкнуть никак не могу, что Ильдар накрепко сдружился с Куколкой и даже называет его Ромой. Поначалу-то я обрадовался, потому что Ильдаров круг общения ограничивался только моими друзьями да его родственниками. Как-то между делом обмолвился, что раньше у него приятелей много было, потом половина отсеялась, когда узнали, что он гей, а вторая — когда он месяцами по больницам мотался. Ну и когда он начал сближаться с Куколкой, я воспринял это с положительной стороны. У них и интересов было много схожих: выставки там какие-то, лекции, театр. Макс за то, что теперь его во все эти места не водят и видеть тайные смыслы в погнутых гвоздях не заставляют, буквально молиться на Ильдара был готов. Но злоебучий Куколка, конечно, не мог не подгадить. Таким уж он был человеком — не мог без страстей. В своих отношениях бесоебить перестал, вот и лез в чужие. А Ильдару только дай повод уши развесить. Куколка, надо отдать ему должное, прекрасно чуял в людях их слабые места и враз обнаружил в Ильдаре то, что даже я обнаружил не сразу — его тщательно ото всех скрываемую неуверенность в себе. Солнышко будто боялся, что любить его не за что, и что он не так хорош, как остальные, и что, быть может, не заслуживает того, что имеет… Куколка, конечно, этим знанием не гнушался, сука, пользоваться и ссать Солнышку в уши. А я потом расхлебывал, как в тот раз, когда, накрученный Куколкиными речами, Ильдар сначала молчал почти весь вечер, а потом и выдал: — Дэн, а ты за что меня любишь? Ну и всё, блядь, немая сцена. Владимир непременно бы выдал что-то вроде того, что я испытал экзистенциальное потрясение, но я изъяснялся куда проще и точно знал, что испытанный мною спектр эмоций никак иначе, чем глубокий ахуй, описать было никак нельзя. Не привык я такое говорить, вот прям чтоб словами через рот. Так и стоял, молчал. Ильдар потом оттаял, свёл все в шутку, мол, он и без этого всего всё знает, но я-то видел — загрузился. Но я выкрутился в тот раз, спиздив у Черного список комплиментов невесте, который тот на выкуп готовил. Я-то, правда, предварительно заучил, не читал по бумажке, как некоторые. Ещё и своего добавил — про коленки. На «пылком и манящем» Солнышко поплыл и полез целоваться. В тот раз я выкрутился — а это Куколка буквально за одну встречу провернул, а тут целая неделя! — Да к тому же Юлия Валентиновна просила ей на даче помочь, поеду, наверное… почти наверняка, — подумав, тяжело вздохнул Ильдар. Я бы даже и не сомневался — решения Юлии Валентиновны обжалованию не подлежат. Маленькая, светленькая, голосок тонкий-звонкий, а как обложит! Да и вообще… По осени у неё в метро сумку выхватили, так она грабителя догнала и так его этой сумкой отпиздила — саму чуть не загребли за нанесение телесных. Я с ней ни за что спорить бы не стал, у меня инстинкт самосохранения исправно работает, не сбоит. Батька Ильдаров поделился однажды, мол, в это сложно поверить, но Юлию Валентиновну на кафедре все побаиваются, даже декан. Ну, хуй знает, я вот сразу поверил. Владимир до сих пор и думает, что то, что ему теперь премии регулярно выплачивают, дополнительные пары не ставят без предупреждения и расписание нормально составляют, это потому что одумались и, наконец, оценили его педагогический гений. Но мы-то с Солнышком прекрасно знали, чья это в самом деле заслуга. Она и мать Солнышка очень ловко на место поставила, когда та пришла в очередной раз на мозги Владимиру капать. Хлебало, говорит, закрыла, не твой это больше мужик. Хорошая, в общем, женщина Владимиру досталась, за такой — как за каменной стеной. — Да и тебе там скучать не придется, — продолжал Солнышко. — Это же открытие филиала! Так что у тебя там будет столько дел! Хотя, конечно, есть у меня одно средство, чтобы разлука переносилась проще. И было о чем подумать поздними вечерами. — Пивас? — неуверенно предположил я. — Хуяс, — фыркнул Ильдар и вместо ответа провокационно подятнул вверх домашние штаны, демонстрируя коленки. Чтобы я наверняка всё понял. *** Солнышко оказался прав — работы оказалось море, за всю неделю я с ним созвонился только пару раз, всё больше обходясь смс-сообщениями краткого содержания, мол, жив, здоров орёл и это самое. Ну. Смайлик с поцелуйчиком. Почти даже и не зашквар — мы же живём вместе, встречаемся и вообще! Надо сказать, из-за количества работы я не сразу даже осознал, что уже неделя прошла и командировка подошла к логическому завершению. Результатами я был вполне доволен, хотя теперь был уверен, что Петрович меня отправил специально — чтоб я не думал, что руководить сервисом, даже одним, это просто. Коллектива-то — три механика, электрик и администратор — а заебать успели качественно, особенно не напрягаясь. То посрутся и друг с другом работать отказываются, то предлагают удачный рабочий день обмыть, то в обход кассы пытаются клиента провести… В общем, если когда я всё-таки и стану чем-нибудь руководить, то в помощники и учредители обязательно Юлию Валентиновну возьму. Петрович результатами моей работы — чем я, надо сказать, даже гордился — остался доволен и даже предлагал остаться ещё на неделю, но я отказался и ответно выпросил пару дней дополнительного отдыха — на машины даже смотреть не хотелось. Смотреть хотелось на Ильдара. И разговаривать с ним тоже хотелось. И от осознания, что он там, дома, меня ждёт и радуется возвращению — заставляло что-то внутри меня сжиматься. Может, и полезно нам время от времени расставаться ненадолго.

***

Первым делом Солнышко, конечно, на мне повис, целуя, куда придется, без разбора. — Ну ты чего, Ильдар, я после автобуса этого, почти пять часов в нём трясся, воняю, наверное, как бомжара распоследний, пусти, я хоть душ приму… Я отстранил от себя Солнышко и пристально его оглядел. Халат на нём черный атласный… Наверное, забыл вещи в стиралку кинуть, и у Юлии Валентиновны спер. Странный выбор, конечно, мог и мой халат взять, банный, махровый — на полке чистый лежит. Может, не нашёл? — Позже примешь, сначала руки вымой, я романтический ужин приготовил. Я тяжело вздохнул — жрать хотелось зверски. А романтический ужин — это ж что-то про какую-нибудь траву и сыр, который носками пахнет? — Садись, я за тобой поухаживаю, — продолжал мурлыкать Ильдар. Поведение было странное. Хотя, может, он всегда так, когда успевает соскучиться? Насчет ужина, кстати, я переживал зря — Солнышко прекрасно меня изучил, поэтому на ужин у нас были романтические котлеты с пюрешкой. Ильдар, кстати, почти всё время молчал и внимательно, прям глаз не отводя, на меня смотрел. — Что? — не выдержал я, облизав вилку. — Что-то не так? — Всё так, — отмахнулся Солнышко. — Теперь можешь идти в душ, а потом тебя ждёт сюрприз. Я очень по тебе соскучился. Я пожал плечами и послушно поперся в душ. Честно говоря, после еды ужасно хотелось спать, а сюрприз, пусть даже и эротический, я с превеликим удовольствием отложил бы на завтра. Хотя… Я живо представил Солнышко голым и на всё готовым, внизу живота тут же разлилось тепло, и со сном я решил обождать. Успеется. В комнате негромко играла музыка — Ильдар иногда даже плейлист для секса отдельный составлял. Как будто он в процессе чего-то послушать успевал, ага, меломан-эстет заднеприводный. — Я пришел, — обозначился я. Ильдар даже вздрогнул. Взгляд у него было какой-то то ли затравленный, то ли неуверенный. Накосячил, что ли, по-крупному? — Сейчас, — хрипловато сказал он. — Ты сядь. Музыка зазвучала громче, Солнышко встал, повернулся ко мне лицом и медленно распустил пояс халата. Еба-а-а-ать меня через коленку… — Ну, как тебе? — поинтересовался Солнышко, покачивая бедрами. — Нравится? — Эт-то чё за анал-карнавал?! — прохрипел я. На Ильдаре был черный прозрачный корсет, такие же прозрачные кружевные трусы и чулки — которые я умудрился по длинным халатом сразу не заметить. — Потанцуешь со мной? Хочешь, я побуду твоей девочкой? У меня в мозгу щелкнуло. Ах ты ж ебаный ты в дёсна! Всё-таки Куколка постарался! Ляпнул как-то, когда вместе гуляли, мол, ты же, Ден, раньше с девчонками мутил, не скучаешь ли по женской ласке? Я как-то отбрехался, Макс, наткнувшись на мой бешеный взгляд, быстренько перевел разговор на другую тему, и к этому мы больше не возвращались. А Ильдар, вот, похоже, не забыл. И накрутил себя опять. А блядский Куколка ему в этом помог… Нет, ему точно пизда, никакой Макс не спасет! Ильдар продолжал танцевать, думая, наверное, что выглядит сексуально. Похож он был на обычного худого пацана в корсете и чулках. Трусы ещё нацепил, даже на вид узкие, все яйца, наверное, сжали… — Расчехляйся, — строго сказал я и вырубил музыку. — Ни на какую девочку ты не похож! — А на кого похож? — всё ещё игриво, не понимая, что я всю эту поеботу не поддерживаю, поинтересовался Солнышко. — На долбоёба, — честно ответил я. — Ты с какого решил, что мне это всё надо? — Просто… я подумал… — Или за тебя опять подумали? — Рома здесь совершенно ни при чем! — Чулки где взял? — Ну ладно, может, он мне немного и помогал… А тебе правда не понравилось? — с надеждой спросил Ильдар. — Абсолютно, — согласно закивал я. — Хуйня какая-то. Я по своему парню соскучился, а не по трансвеститу-любителю. Ильдар закивал часто-часто, поджал губы, пытаясь скрыть смущение, и наклонился, чтобы стянуть чулки. Оказалось, что трусы на нем — стринги. И я как-то сразу понял, что чулки мы Куколке обратно целыми не вернём