Холодные воды реки, протекая под оперой, затрагивали своей прохладой тех, кто хотел до нее дотронуться. Она пленила всех, кто к ней попадал
Призрак знал, что ему суждена жизнь в темноте. Гений прозябал в той опере, он ждал того, кто скрасил бы его одиночество. В одну из ночей, Эрик просил послать ему то, что он желал всей своей душой. В обмен предлагал отдать все, что только мог. Каждую ночь он просил у неба, у звезд, у тьмы, но никто не отвечал. Он перестал молить, но все же в тяжелые, невыносимые дни, когда музыка не спасала, и творить опускались руки, он пел песню с просьбой даровать ему то, что жаждет всей душой.***
В той воде, что казалась единой с тьмой, было что-то светлое. То была девушка. Кожа ее подобна снегу; ресницы, волосы ее белее самого белого цвета. На ней было белое платье без корсета. Сначала Эрику показалось, что он видит призрака, прекрасную утопленницу. Но как? Откуда столь прекрасное создание, подобное свету во мраке? Он бросился к телу, что казалось и не дышит. Было лишь еле уловимое дыхание, и Эрик был рад, что эта девушка жива. Но возникло много вопросов. Кто она? Как она здесь очутилась? Глядя на нее, едва дышащую, он не верил, что держит ее в руках. Безумие иронично смеялось. Ты просил у мира даровать тебе спасение - вот оно. Когда девушка открыла глаза, Эрик был рядом и видел ее бирюзовые глаза, что пленили его. Он понял в ту же минуту, что она то, что он так долго ждал - его спасение. Девушка не помнила кто она и откуда. Но это выяснилось чуть позже, ведь девушка не могла говорить. Каждый раз, когда она пыталась что-то сказать и открывала рот, звука не исходило. Хватаясь за горло белыми худыми руками и растерянно смотря в пол, переходя взглядом на Эрика, она искала понимания и находила его в глазах золотого цвета. Её дыхание безмятежное, ее движения постепенны; хрупка, слаба, словно новорожденная. Ступая босыми ногами по холодным камням, вся дрожит от холода, но, когда смотрит на Эрика, доверчива, видит в нем тепло. Тянет к нему свои белые тонкие руки в поиске защиты и укрытия от Холодных вод. Эрик заботился о ней, был рядом, назвал ее Холи. Когда он только нашел ее, почти умирающую, отогрел, привел в сознание. Поняв, что она потеряла голос, Эрик не знал вернется ли он, это ему было неважно, было важно лишь одно - когда Холи посмотрела на него, ее первый взгляд на него. Она потянулась к нему рукой, тронув своими смертельно холодными пальцами его лицо, а после сравнила со своим и поняла, что он теплее. Она прижалась к нему, Эрик в тот миг позволил ей делать все, что она хотела. В ее жесте было столько детской невинности и доверия к нему, к тому, кого боялись и избегали, к мужчине, что ходил в черном фраке с маской на пол лица. Холи не собиралась отпускать свое тепло, вцепилась в Эрика, подобно самому лучшему, что есть на свете. Но Эрик и не пытался от нее уйти, а лишь улыбался. Счастье наполняло его душу, ему было так тепло и хорошо, как не было никогда. Дни шли, он разговаривал с ней, на что Холи качала головой "нет" или "да". Так он ничего и не выяснил. Он понял, что его Холи ничего не помнит, без прошлого и будущего. Эрик строил теории. Первая теория - кто-то хотел убить ее, но за что? Может за то, что она не такая, как все, также, как и Эрик? А может из-за того, что у нее слабое здоровье? Столько теорий было в голове Эрика, от самых приближенных до самых отдаленных. Самая сказочная теория, что она - это то, что он просил за все свои страдания, за боль одиночества, за уродство, которым наградила его жизнь.Тот день, когда Эрик узнал имя девушки из Холодных вод.
Она спала, а когда проснулась, вытягивала руки вперед, ища Эрика. Он был тут как тут, и тогда ее руки вцепились в его крепкие плечи. Эрик успокаивал ее, гладил по дрожащей спине, он понимал, почему каждое пробуждение давалась ей сложно. Она просыпалась, дрожа от кошмаров, и только тогда, когда она была в объятиях Эрика, они уходили и не приходили, пока он был рядом с ней. Он взял ее на руки, укутал в одеяло или простынь, сел около камина, где было еще теплее, и разговаривал с ней. Говорил о том, что надо придумать ей имя, чтобы он смог обращаться к ней. Они сидели около камина, он озвучивал имена, которые знал, а девушка лишь отрицательно качала головой. Тогда она подкинула ему идею, показывая назад, туда, где была вода, и Эрик сразу понял. Холи - это сложилось в голове у Эрика. Холод и Вода, получилось Холи. С того дня, Эрик называл свою спасенную Холи...***
Холи ничего не было нужно, кроме Эрика. С ним она чувствовала себя в безопасности и тепле. В остальное время Эрик куда-то уходил. Она помнила эти дни четко, она чувствовала, когда он уходил. Когда Холи в первый раз встретила его золотые глаза, которые смотрели на нее, они стали для нее самыми родными на земле, как что-то новое, первое, что было рядом при пробуждении. Между ними сразу образовалась связь. Она помнила как воспылала нежностью и любовью к тому, у кого были золотые глаза. Она протянула руку к его лицу и ощутила тепло, словно она трогала солнце, а после сравнила свою температуру с его. Он был самым теплым и таким жизненно необходимым. Она прижалась к нему, желая слиться с ним, с его теплом и, что бы ни случилось, не отпускать. Холи не нравилось, когда Эрик оставлял ее одну. Эрик убаюкивал Холи песнями и, когда она засыпала, аккуратно уносил ее в комнату, которая теперь была ее. Ему и самому порой было очень сложно и трудно оставить ее одну, но ему было нужно выходить, чтобы сделать важные дела. Так что Холи пришлось привыкнуть недолго быть одной, без Эрика. Он увлек ее книгами и рисованием, чтобы она отвлекалась и не скучала, пока он был занят. Эрик отметил, что у Холи был хороший слух, она чувствовала музыку также, как и он. Когда он возвращался, Холи всегда кидалась к нему в объятия, приветствуя его, что, конечно, еще больше побуждало вернуться скорее. Дни и ночи проходили. Эрик каждый день все больше и больше понимал, что никогда не сможет разлучиться с Холи. Сейчас не она нуждалась в нем, а он нуждался в ней. В её белых волосах, которые он расчесывал, в ее руках, которые всегда были холодными и отогревались со временем. Ему нравилось наблюдать за Холи, он всегда смотрел на нее и ловил каждое движение, такое легкое и непринужденное. Иногда ему казалось, что она словно туман, такая же призрачная, легкая, и если подует ветерок, она растает. Эрик намеревался поменять место жительства. Когда он был один, ему казалось, что самое лучшее место здесь - в катакомбах оперного театра, в темноте и холоде, но теперь он не один. Холи всегда засыпала на руках у Эрика и не собиралась ничего менять, ей нравилось слушать биение сердца Эрика. Настало время, когда Эрик сменил жизнь в темноте и холоде на дом, где был сад, где грело солнце. В доме было уютно, не жарко и не холодно, всегда идеальная температура. Все было так, как он мечтал. Рядом с ним была та, кто разделял его жизнь. День и ночь Холи была рядом. Она всегда ходила с Эриком под руку, ее босые ноги бегали по траве, нагретой солнцем. Холи играла с ним, она смеялась еле уловимым смехом, словно смеялась сама тишина. Эрик бегал за ней по саду, ловя ее, а когда Холи удавалось спрятаться, она тихо выбиралась из своего укромного места и сама хватала Эрика. Одним из тех веселых летних дней, они опять играли. И на этот раз Холи долго не выходила. Тогда Эрик не на шутку испугался, он искал ее, кричал, звал, но она не появлялась. Разум Эрика, словно жестокий человек, пришел и натянул на него пелену ужаса - все, что было, было сном, Холи не было, это все его разум, который сошел с ума от одиночества. Эрик издал болезненный крик и упал на колени. В его глазах все померкло, он рыдал так, как никогда раньше, за весь век, что жил. "Нет-нет, этого не может быть, она была, ведь я чувствовал ее, это не может быть моим безумием. Я не мог так жестоко себя наказать", - думал он. Эрик сорвал со своего лица маску и бросил прочь, словно она была виновна во всем. Холи пряталась в кустах роз, но те не отпускали ее. Она пыталась вырваться из цепких иголок и не знала, что Эрик предавался безумию. Потом, когда она услышала, как ее зовет Эрик, девушка стала вырываться еще больше, чем ухудшала свое положение. Розы - коварные растения, прекрасные бутоны, но ужасные ветки с иголками. Колючки ранили ее, но после того, как Холи услышала душераздирающий крик, она вовсе окоченела от ужаса. И вот последний рывок и коварные колючки отпустили её. Холи бежала к нему, к Эрику, не обращая внимания на серьезные ранения и изорванное платье. Кровь проступала на руках, плечах, спине и даже на лице, но это мало волновало ее. Она спешила к Эрику. Она увидела, как Эрик сгорбился, словно от смертельной раны, и рыдает. На ее глазах тоже выступили слезы, она кинулась к нему. И ее голос зазвучал еле слышным шепотом. - Эрик, Эрик, я здесь, что случилось? Я с тобой. Надрываясь, Холи шипела, словно в легких не было воздуха, она задыхалась от волнения. Девушка не видела на нем ран, поэтому не понимала в чем дело. И тогда Эрик будто опомнился, он понял, что она здесь. Холи рядом с ним. Он поднял глаза, увидел такое любимое лицо Холи и дотронулся до ее плеч, а она гладила его по голове. Эрик поцеловал девушку в лоб. - Ты здесь, Холи, - словно успокаивал себя Эрик. Потом он обнял ее, и когда ощутил ее тело в привычной близости с собой, наконец-то заметил, что она вся изодрана, словно на нее напали птицы с острыми когтями. Но Холи не волновали ее раны, ее волновали душевные раны Эрика. После Эрик понял, что Холи наконец-то смогла сказать слова, и первым ее словом было его имя. Это делало его еще счастливее, его сердце пело. Но самое важное - это ее раны, ведь они были сродни его ранам. Он взял её на руки и унес в дом, где обработал их. Только сейчас Эрик осознал, что Холи имеет над ним безграничную власть, что он умрет, если подобное еще раз произойдет. Холи была его дыханием, и если ее не будет рядом, он просто погибнет от недостатка кислорода. Когда Эрик обработал ее раны, он выслушал ее голос, который был тихим и в тоже время прекрасным. Он был словно тихий шелест листьев. После того, как он выяснил, кто сотворил подобное с ее телом, он намеревался уничтожить те розы. Но, что самое важное, он вспомнил, что маски на нем не было, и Холи никак не реагировала на это. Он, как будто по привычке, схватился за ту часть лица, на которой всегда была маска, но резко остановился, видя лицо Холи, которое не выражало ужаса, и видя ее глаза, которые все также с любовью смотрели на него. Эрика затопила всепоглощающая любовь, словно последний барьер пал. Теперь он это понимал и чувствовал безграничность. Он принялся целовать её лицо, а Холи лишь блаженно закрывала глаза, поддаваясь поцелуям Эрика. После, она сама начала делать также, все это было впервые, впервые для обоих. Эрик стал издавать звуки, словно она не целовала, а лечила его раны, что требовали облегчения. Он наслаждался ее поцелуями также, как и она. Что мне тьма и холод, мне нет дела до людской суеты и жизни, что кишит там, на свету, для меня отрада - забвение, страдания и вечный груз. Они забудут обо мне, как о старой сказке, и я умру, один, там, где был все это время. Но что за белый свет во тьме ночной я вижу? Среди непроглядных черных вод скрывается она - мой свет, мое спасение. Спешить нам никуда не нужно, мы забудем боль, и раны наши пускай исцелят Холодные воды.