Пути, которым суждено пересекаться

День выдался таким богатым на события, что Германия, несмотря на всю свою стойкость и выносливость, не выдержал и уснул. К счастью, он проснулся целым и невредимым. Нос щекотал аппетитный запах только что приготовленного завтрака. И хотя аромат был божественным, мужчина заволновался и направился на кухню как можно скорее: вдруг сумбурная итальянка опять устроила там бардак. Влетев в столовую, Германия к своему удивлению обнаружил, что все просто сверкало от чистоты. Людвиг почувствовал себя неловко, поймав удивленный взгляд Аличе на себе, и пробурчал короткое «привет», тяжело и сонно садясь за стол, ломившийся от итальянских блюд. Девушка подошла и ослепительно улыбнулась. - Доброе утро. Угощайся, я старалась! – заметив, как насторожился мужчина, итальянка хитро добавила: - Я даже не подсыпала туда яд. От упоминания о яде весь аппетит немца пропал, и он уткнулся в утреннюю газету, которая лежала на углу стола. Это заметно расстроило Аличе: ведь она решила действовать, чтобы покорить этого мужчину. Девушка тихонько подошла к Германии со спины и нависла над ним так, чтобы отбросить на газету свою тень. - Что ты читаешь? – Людвиг не ответил и лишь спокойно вернул газету на стол. – Ну почему же ты не ешь? – уже капризно спросила итальянка, встав перед немцем и сжав пухлые губки. Мужчина поморщился от звонкого голоса своей гостьи, так и не сумев выдавить из себя улыбку, которую европейцы по умолчанию адресуют каждому, кто к ним обращается. - Думаю, это вполне логично, что после твоей фразы про яд, я потерял всякий аппетит. Итальянка закатила глаза и вздохнула. - Перестань. Это была всего лишь шутка… Ну, попробуй же! Понимая, что так или иначе Аличе все-таки накормит его своими яствами, Людвиг решился намотать на вилку немного спагетти и попробовать. - Хм. Приятный вкус, и я пока что не умер… - задумчиво произнес Германия и бросил быстрый взгляд в сторону девушки. Та просияла и довольно улыбнулась. - Думаю, попробую еще. В любом случае, тебе не выгодно меня убивать… Я чувствую, что тебе что-то от меня нужно. От его слов по телу Аличе прошла небольшая дрожь, но она не выдала себя. Лишь фыркнула и возмутилась: - Что мне может быть нужно от тебя?.. Ты слишком мнительный. Иди, лучше свежим воздухом подыши, - итальянка развернулась и направилась к своему месту. - И правда, - чуть усмехнулся Людвиг, - пойду прогуляюсь, пока не умер от яда, если он там все-таки был. Мужчина вышел из дома и потянулся, глубоко вдохнув свежий утренний воздух. Все складывалось, как он и предполагал. Расчет Германии был прост: он сделает вид, что ушел в город, а сам будет наблюдать за Аличе и ее поведением в его доме. Убедившись, что никто его не заметил, он незаметно прошмыгнул в соседний сад и залез на дерево, удобно устроившись на одной из веток. Отсюда весь его дом прекрасно просматривался в бинокль через окна. Первые два часа он не замечал ничего примечательного: итальянка завтракала, прибиралась на кухне, пела… То есть не делала ничего подозрительного. После она направилась в ванную, и хотя Людвиг не мог наблюдать за ней там, он сосредоточил свое внимание на выходе из комнаты. То, что он увидел через двадцать минут, повергло его в шок, смутило и выбило из колеи настолько, что немец не мог понять: была ли эта неожиданность приятной или нет. Вышедшая из ванной итальянка даже и не подумала прикрыться полотенцем, несмотря на незашторенные окна, явив Германии молодое, гибкое тело во всей его красе. Аличе подняла руки, чтобы собрать в хвост распущенные и мокрые после душа волосы, и мужчина увидел ее наливную грудь. Еще никогда до этого немец не видел обнаженных женщин вживую. Конечно, он нередко пролистывал «мужские» журналы, но это было не то… В нем смешались смятение и любопытство, желание и восхищение. Девушка напоминала ему Деву Марию, изображенную на фреске с обнаженной грудью и кормящую младенца Христа, настолько Людвиг был заворожен ее видом. Когда наваждение прошло, он заметил, что Аличе уже переоделась в купальник и пошла во двор загорать. Решив, что он «гуляет» уже слишком долго, Германия слез с дерева и направился в сторону дома, всеми силами пытаясь восстановить свое кровообращение. В это время итальянка с блаженным чувством вытянулась в садовом кресле, потягивая через трубочку свежий домашний лимонад. Она сложила губы в лукавой, но мягкой ухмылке и размышляла. Конечно же, она догадывалась, что хозяин дома не пойдет просто так гулять, предоставив свое имущество под ее ответственность. Девушка была уверена, что он откуда-нибудь за ней шпионил. Она специально не стала прикрываться после душа: это была ее маленькая сладкая месть. Представив, как выглядел Людвиг, этот суровый немецкий мужчина, такой непоколебимый и холодный, когда увидел ее в тот момент, девушка тихо засмеялась и не услышала шагов за спиной. - Может, расскажешь, что так тебя насмешило? – над ее головой послышался голос Германии. Аличе моментально подняла взгляд вверх и, увидев мужчину, прикрыла рот ладошкой, чтобы скрыть рвущийся наружу смех. - Ах, я… ахахах... Нет, ничего... хахаха… Немец в этот момент представлял из себя нечто жалкое и в то же время очень милое. Его губы дрожали, сопротивляясь воле хозяина, который пытался сделать привычное серьезное выражение лица, но все равно выдавал свое смущение. Итальянка не выдержала и расхохоталась уже открыто, тихонько всхлипывая. Людвиг нахмурил брови и опустил глаза. - Ты надо мной смеешься? – Аличе постепенно успокоилась и с широкой улыбкой ответила: - Нет, что ты. Скорее над твоим видом. Что-то случилось? – вкрадчивым и хитрым голосом спросила девушка. При мысли о том, что он увидел недавно, мужчина покраснел еще больше. Его прежде логичный и прямолинейный разум отказывался придумывать какую-то правдоподобную легенду, и он ляпнул первое, что пришло ему на ум: - Просто… я никогда не видел девушек в купальниках. Нет. Видел, конечно, но не так близко… Вернее, таких… не видел. Аличе с любопытством уставилась на Германию, а ее глаза заискрились. - Каких «таких»? От такого вопроса, как говорится «в лоб», немец еще больше потупил взгляд. - Красивых… - Хахахахаха! Звонкий смех итальянки привел мужчину в бешенство, окончательно сломав его выдержку. Он моментально сел на край кресла Аличе и обеими руками грубо прижал ее к спинке. Девушка вскрикнула. - Да ты же издеваешься надо мной! – гневно закричал Людвиг. Придя в себя от короткого испуга, итальянка задумчиво протянула: - Может быть… На что сердитый немец прорычал: - Тогда я поиздеваюсь над тобой в ответ! Завтра я поеду в Африку, и ты едешь со мной, хочешь ты этого, или нет. Твои солдаты будут завоевывать земли для меня. Посмотрим, кто будет смеяться последним! Отпустив ее, он быстрым шагом зашел в дом. Судя по всему, немец снова закрылся в своем кабинете. Аличе же осталась в саду, погруженная в свои мысли. С одной стороны, все шло так, как она того хотела: теперь между ней и Германией будет военный союз, и она поедет с ним в Африку. Но с другой стороны, ее дерзкое, горячее сердце забилось быстрее, и в нем начала просыпаться совесть, убеждающая свою владелицу пойти и извиниться перед Людвигом за свое поведение. Или это была не совесть, а что-то другое? Аличе не знала ответа на этот вопрос.