Я ж тебя любила. А ты так поступил.

Поморгав длинными чёрными ресничками, начала разглядывать помещение, становившееся всё более чётким. В номере не было людей, кроме её самой, да и свет специально никто не включал. Полина пришла к выводу, что сходит с ума и с этим нужно было что-то делать. Всё-таки добравшись до смартфона, она позвонила своей знакомой. Алло? — подруга оказалась очень даже бодрой. — Привет, это я. — Привет, Поль. Только давай сразу к делу. Ты же не можешь просто так позвонить в 6 часов утра. Так что рассказывай, я слушаю. Гагарина про себя отметила, что на её часах, то есть в Дублине, было ещё только 3 часа ночи. — Ксюш, мне придётся попросить тебя приехать. Мне очень плохо. Дальше она описала симптомы, стараясь не упустить важных деталей. Это опять из-за него? — негодующе спросила Ксения, догадываясь, что ответ Гагариной будет утвердительным. Да. — она чуть не заплакала, — он трахался с какой-то женщиной. — Ты уверена? Он бы не стал этого делать. Интересно, и откуда ты можешь знать правду? Ты даже с ним вживую не разу не встречалась, чтобы делать такие выводы! — девушка опять начала нервничать. Успокойся. Это просто моё мнение. — тихим, умиротворяющим голосом пояснила подруга. Ладно, проехали. — фониатр устала от этих резких смен настроения. — Куда мне лететь? — В Прагу. Там заселишься в отель К***. И будешь ждать, когда я освобожусь, ну, или возьму тебя с собой на репетицию. — Хорошо. На сколько я тебе нужна? Ни на один день точно. — Полине было не удобно из-за того, что она будет отнимать рабочее время Ксении. Значит, я возьму отпуск. — обрадовано заявила та, ей давно не удавалось нормально отдохнуть. — А я оплачу все твои расходы, кроме шоппинга, разумеется. — Зачем? Не надо. — Надо. Потому что мне нужно будет возместить тебе работу. Мы ещё поговорим об этом на месте. — предупредила Ксюша, — я пошла собирать вещи. До встречи. — Пока. Гагариной заметно полегчало после затянувшейся беседы с доктором. Несмотря на то, что времени для сна до подъема будильника осталось не много, она собиралась поспать. Но даже мысль об этом прервал стук в дверь. Пришлось открыть. Доброе утро. — осипшим голосом поприветствовала Терещенко. — Привет. Как ты меня нашла? — Ну… Сначала я спросила о тебе у администратора нашего отеля, она проболталась о твоем переезде в другое место, потом я обзвонила всех наших, но никто не знал где ты, только Минигали сказал, что видел тебя, когда шёл после бильярда. Ты как раз заходила сюда. (Он посчитал, что ей просто необходимо было остаться одной, поэтому не стал ей навязываться.) Он что-то сообщил о том как я выглядела? — не удержалась от волнующего её вопроса Поля. Нет. — девушка пробыла секунду в недоумении и словно отмерла, — а почему ты спрашиваешь? Что-то случилось? Ты была в неподобающем виде? Фониатр уже успела пожалеть о том, что спросила. Но параллельно с этим, она осталась довольна ответом Терещенко. Всё нормально. — произнесла она как будто не застала картину измены, — ничего криминального не произошло, — и стараясь отвлечь её перепрыгнула на другую тему, — не знала, что Минигали играет в бильярд. — Он совсем недавно начал увлекаться. Теперь с Лепсом ходят вместе, играют. А что так? — Гагара манерно удивилась, — старику стало одиноко? Поль! — взвизгнула та, — ты чего? С каких это пор он старый? Расслабься, я пошутила. — она приподняла уголки губ в подобии улыбки, — а ты просто так зашла или по делу? Совсем забыла! — подруга легонько ударила себя по голове, — во-первых, извини, что я так рано. Во-вторых, ты можешь осмотреть моё горло? Долго речь репетировала? — по-доброму усмехнулась фониатр. — Болит? Угу. — грустно вздохнула Юля. Поля прощупала ее лимфоузлы, затем — голосовые связки. — Открой рот. — Я смогу петь? — Да. Но ты будешь скорее хрипеть, чем воспроизводить нужные звуки. — Блин. Что теперь делать? Скажи Лепсу, что не сможешь работать неделю, я назначаю тебе больничный. — Поля пыталась предугадать какие возможные варианты её ожидают, после такого решения. Он нас с тобой придушит. — как с языка сняла. В конечном счёте, уже на другой репетиции в Чехии его решение было таковым: Кто дал ей больничный, пусть и отрабатывает вместо нее. В тот день у Гагары не получилось привести доктора на прогонку песен, зато вместо этого она примерила на себя роль бэк-вокалистки и пела на сцене с боссом. Ох, как он её жёстко критиковал! То одно ему не нравится, то второе, то третье, то десятое! Естественно она не могла молча терпеть унижение, поэтому их словесные перебранки тоже имели место быть. Он её нисколько не щадил, ведь, как известно, на работе Лепс — тиран тот ещё. Они стреляли словами вдруг в друга, словно из пулемётов. Но телесно раненных не было, оставались только разбитые дробью души. Как оказалось, босс даже не подозревал, что его в чем-то обвиняют ровно до того, как Поля подошла к нему и сказала: Я, конечно, не имею права вмешиваться в твою личную жизнь, но я уже говорила, что ты должен быть с Аней, а не с другими бабами развлекаться. Он был рад, что она первая подошла к нему, но тема разговора поставила его в ступор. — О чем ты, женщина? Твоими стараниями, между прочим. — сыронизировала девушка и продолжила относительно спокойнее, — я не глухая. Нетерпеливую возню в коридоре и женские стоны из номера различить могу. В смысле? Я-то тут каким боком? — фониатр слишком завуалированно обратилась к артисту, поэтому он не только не понял о чем шла речь, но и забыл одно важное обстоятельство, относящееся к предъявленному Гагарой обвинению (подробнее об этом читатель узнает чуть позже). Конечно! Ты же у нас всегда ни при чём, — с сарказмом ответила она, не боясь что рядом найдутся чужие уши. И, развернувшись на каблуках, ушла эффектно, по-английски. Несмотря на внешнюю умиротворенность у неё снова начали сдавать нервы. Поля порывалась с кем-нибудь переспать в отместку Григорию. И кроме как со своим парнем, этого не с кем было осуществить. Её окончательно выбесил тот факт, что Лепс даже не признался в содеянном. А как натурально сыграл удивление?! Одним словом, не подкопаться — не выдал себя ни лишним словом, ни жестом. Почему он не сказал девушке правду? Не хотел её расстраивать, делать Гагариной больно? Только вот, благодаря ему, боль стала её верной подругой, разделяющей с Полей все невзгоды жизни и дающая о себе знать по несколько раз в сутки. Она специально на глазах у всех соблазняла Юру и на сцене, и по приезде в отель. Музыканты, недоверчиво косились в её сторону, не может же она в трезвом уме так себя вести, но, видимо, может. А босс, вообще ходил злой, как черт, срывался на всех, кто попадался под его горячую руку.