Злой Хосок и идеальный Хёнвон

      Хосок злился.       Он посмотрел в зеркало: и за что природа наградила его таким лицом? Большие оттопыренные уши, широкий нос, маленькие глазки. Практически обезьяна какая-то. Хорошо хоть красивое тело выручает, хотя его пришлось «делать» самому - с детства мешал лишний вес, немало времени пришлось провести в тренажёрном зале. Зато какой эффект! Накаченные руки, твёрдая грудь, стальной пресс. Девочки падки на это, а если еще побаловать подарочками, так и вовсе готовы ноги раздвинуть, забыв о его не особо привлекательном лице.       Выйдя из ванны, Хосок столкнулся с тем, кого ненавидел всей душой, со своим идеальным братом Хёнвоном. Высокий, подтянутый, стройный. Может, его тело и не сравнится с телом Хосока, но ему и не надо было сильно мучиться, чтобы на животе проступили кубики. Пухлые губы, большие раскосые глаза - всё в его маленьком лице было прекрасным, даже тот же большой нос (по наследству от отца достался) чудесно подходил и не портил общей картины. Ему ещё и мозги достались вдобавок ко всему. Учился брат на отлично, в то время как Хосок еле вытягивал свои тройки.       - Доброе утро, - ах да, голос у него бал мягкий и обволакивающий, словно шелк, не то, что у его шепелявого братца.       - Доброе, - буркнул Хосок и быстро спустился вниз по лестнице.       Хоть они и были братьями, но уже давно потеряли родственную связь: родители развелись, едва сыновьям стукнуло восемь лет.       У них даже фамилии были разные. Хёнвон жил с отцом и носил фамилию Че, Хосок был обладателем маминой - Шин. Это еще одна вещь, которая просто не укладывалась в голове. Зачем надо было менять фамилию? Сейчас ему, в общем, было по барабану, но в детстве казалось, что отец отрекся от него. Нет, они встречались на праздниках и выходных, он получал подарки, но чем старше становился Хосок, тем больше отдалялся, и называл отца только «господин Че».       Все шло своим чередом, пока Хёнвону не пришло время готовиться к поступлению в университет. И выбрал он один из самых престижных, куда и записался на курсы подготовки к экзаменам. И что же? Теперь этот идеальный сын, живет с ними уже месяца два, потому что им повезло жить совсем рядом с курсами, тогда как дом отца был в двух часах езды.       Хосок злился.       Торопливо закинув в рот всё съедобное, что нашлось на столе, он пулей вылетел из дома, забыв о шарфе и перчатках.       Зимний морозный воздух немного остудил голову.       Он ничего не мог поделать с этим: каждый раз, как видел Хёнвона, ощущал, насколько он хуже, как уступает ему и почему выбрали не его. Всю дорогу до университета (да, он был не самый престижный и находился у чёрта на куличках) Хосок терзался мыслями о своей никчемности, всё сильнее разжигая огонь ненависти в душе.       Эти мысли выветриваются, как только он переступил порог института: на нём повисла Юна, тесно прижимаясь своей мягкой грудью, тут же подошли друзья, рассказывая последние новости. Начался очередной скучный учебный день.       Спустя почти десять часов Хосок наконец-то возвращался домой: после пар его потащили в какой-то новый бар и еще долго не отпускали. Он бы и рад был остаться, но тогда бы рисковал просадить последние деньги, которые отложил на мотель на выходные.       Поэтому сейчас быстро шёл в сторону дома, спрятав лицо по самый нос в куртку. И как назло повалил снег, который попадал за воротник и холодными каплями стекал по спине.        Хосок уже почти повернул на улицу, когда слева от него, откуда-то из переулка раздался громкий стон. Нет, это был не стон боли или облегчения – это был стон наслаждения. Звонкий, протяжный… и явно мужской. Любопытство не порок, поэтому Хосок осторожно заглянул за угол, надеясь увидеть девушку на коленях, которая ублажает парня...       Увиденное повергло его в шок. Двое. Парней! Худощавый парень, тот, что был спиной, стоял, откинув голову назад. Именно его стоны и раздавались так громко. Второй, чуть помассивнее, усердно надрачивал ему рукой, не забывая покрывать поцелуями его шею и лицо.       А затем Хосок увидел то, что заставило его сделать шаг назад и зажать рукой рот, чтобы не заорать. Парня, что так завлекательно стонал, резко развернули, прижав к стене, и стало видно его лицо. Это был Хёнвон. Таким его Хосок не видел никогда - он был одно сплошное удовольствие, ресницы слабо подрагивали, щёки раскраснелись, зацелованная нижняя губа прикушена...       Оду страсти разрушил здоровенный снежок, который прилетел прицельно по оголённой груди.       Хосок злился.       Он мчался домой так, словно за ним гнались адские гончие. Ему бы радоваться: идеальный Хенвон на деле оказался далеко не таким идеальным! Съязвить и поржать, может, побить его любовника, но он поступил по-детски. А ещё старший!       Залетев в дом, он сделал шаг в сторону гостиной, откуда доносился шум от телевизора - мама смотрела сериал, но в следующее мгновение парень уже был в своей комнате. Словно зомби Хосок дошёл до кровати, сбросил куртку и укрылся одеялом с головой, чтобы спрятаться от всего мира.       Настойчивый неприятный сигнал проник сквозь кокон и вытащил парня из царства Морфея. Потянувшись, хрустнув позвонками, он поднялся и, избавившись от вчерашней одежды, направился в одних трусах в ванную.       С наступлением нового дня, все увиденное казалось лишь сном, поэтому столкнувшись в дверях Хёнвоном, Хосок уже открыл рот, чтобы поздороваться, но вдруг замер. Даже накинутое на плечи брата полотенце не скрывало красноречивых засосов на шее.       Наверное, Хёнвон что-то спросил у него, но всё, что было в голове - лишь вчерашние томные стоны. Оттолкнув брата с силой, парень захлопнул перед его носом дверь, включил воду и опустил под нее горячую голову. Лихорадило. И это не совсем та лихорадка, от которой избавят лекарства. Так еще и утренний стояк сегодня особенно раздражающе ощутим.       В ванной он провёл около часа, снимая напряжение и приводя себя в порядок к свиданию. Потом долго собирался, выбирал одежду, укладывал волосы, мазал разные штуки на кожу. Главное - не забыть деньги и презики.       Через четыре часа он на месте, в центре Каннама. Удивительно, но девушка опоздала всего на 15 минут, загладив вину страстным поцелуем.       - Оппа, чем сегодня займемся?       Хосок наградил ее своей фирменной ухмылкой полуулыбкой и повёл по красочным улицам самого знаменитого и богатого района Сеула. Они накупили различных побрякушек у уличных торговцев, прогулялись по парку, поужинали ресторане, а после изрядного количества алкоголя отправились в норэбан.       Юна красиво пела, изгибаясь в танце, и на краткий миг Хосок вдруг словно наяву увидел брата, который выгибался так же плавно. Парень протёр глаза: перед ним его девушка, а ноющее чувство внизу живота намекает, что пора передвинуться в другое место. Мотель.       Забронированный им номер обычный, без излишков - большая кровать и ванная со всеми удобствами, единственная роскошь - внушительное резное зеркало напротив кровати. Юна убежала в душ, чтобы освежиться после долгого дня, Хосок же решил пропустить эту процедуру. Сняв мешающую одежду, он опустился на кровать в ожидании девушки. И она не заставила себя долго ждать, словно видение появившись в проёме двери в одном полотенце. Медленно подошла и опустилась на колени, ее ротик принялся за работу. Хосок наблюдал в зеркало, как она старается. Наматывая волосы на кулак, он задал темп, но тут же остановил, чувствуя приближения разрядки. Подхватив девушку, уложил на постель, быстро поцеловал в губы и проложил цепочку поцелуев до груди. Прикусил сосок и обвёл его языком, в это же время лаская её клитор пальцами. Раздался стон... и Хосок замер. Он услышал мужской стон.       Тряхнув головой, он вернулся к своему занятию, активнее приближая девушку к оргазму, но снова услышал стон, а за ним еще один. Стон Хёнвона. Парень даже даже огляделся по сторонам, но нет, стонала именно Юна.       Хосок злился.       Да что такое! Казалось бы, кайф обломан, но тут до сознания дошло, что с каждым услышанным стоном его член дёргается.       - Оппа, что... - Хосок не дал ей договорить, чтобы не разрушить окутавший его дурман.       Зажав ей рот и поставив раком, резко без предупреждения вошёл в нее, ведь внутри всё уже мокро. Девушка начала сопротивляться, протестуя против такого обращения, но он уже не замечал этого, яростного вбиваясь в нее. Мимолетный взгляд в зеркало, и воспаленное воображение рисует стройное мужское тело, которое выгибается от удовольствия, подстраиваясь под бешеный ритм, тонкие пальцы, сжимающие простыню, мокрые от пота волосы, прилипшие к лицу, сладкий стон... и Хосок кончил.       Выжатый, он упал на спину, кровь стучала в ушах, перед глазами стояла белая пелена. У него не было даже сил повернуть голову, чтобы посмотреть, как девушка и спросить все ли хорошо.       - Это было круто и необычно, но не делай так больше, мне больно, - Юна поднялась, направляясь снова в ванную, и уже на пороге обернулась. - Знаешь, в какой-то момент мне показалось, что ты трахаешь кого-то другого.       Щелкнул замок, Хосок поднялся и быстро оделся, потому что мечтал убраться подальше из этого номера, подальше от Юны. Потому что она права. Потому что самый мощный его оргазм случился из-за того, что он представлял, как трахает своего брата. Ему стало тошно от самого себя.       Ноги принесли его в бар, так как ему необходимо надраться так, чтобы стереть эту ночь из памяти.       Хосок злился.       Домой он завалился под утро. Правда, на улице всё ещё было темно, хоть глаз выколи, поэтому в прихожей он споткнулся об откуда то взявшиеся коробки. Матерясь про себя, чтобы не разбудить мать, тихо пробрался к себе, и только у двери вспомнил, что она сегодня работает в ночную смену.       Он уже потянулся к ручке, когда услышал приглушенный стон. Сначала погрешил на слуховые галлюцинации от высокой концентрации алкоголя в крови, но стон повторился уже отчетливее. Тело моментально отреагировало – член рвался в бой.       Резко распахнув дверь комнаты Хёнвона, Хосок увидел, как тот разговаривает по видео-чату. Ну как, разговаривает... Хёнвон запустил руку в штаны, гладил себя и стонал, а собеседник лишь распалял его, говоря какие-то грязные вещи.       В этот раз Хосок был готов к увиденному, преодолев разделяющее их расстояние в два шага, он вырвал мобильный и повернул камеру на себя.       - Еще раз увижу тебя рядом с братом, все кости переломаю,- тут же отключился и бросил телефон куда-то в сторону.       - Эй, ты что себе позволяешь,- кинулся на него младший, а потом резко отшатнулся. - Да ты пьян! Иди лучше, проспись.       Но Хосоку нужно было не это.       Схватив за ворот пижамы, он притянул к себе брата и жадно впился в его полные губы. Изучая, смакуя, сминая и подчиняя себе. Хёнвон пытался вырваться, но это только сильнее подгоняло Хосока. Свободной рукой он расстегнул молнию, выпуская возбужденный и напряженный член, затем рывком разорвал рубашку и связал ею руки, что так активно пытались оттолкнуть       - А теперь будь послушным младшим братиком и поработай ротиком, - хрипло произнёс Хосок, ставя Хенвона на колени, так чтоб этот чудесный рот оказался прямо напротив его бедер.       На удивление, тот послушался. Прошёлся языком по всей длине ствола, губы обхватили головку и вобрали, это было похоже на изощренную пытку.       Хосок положил руку на голову, собрав волосы в кулак, нажимая на затылок, заставляя взять глубже. Потянул за волосы назад, и опять глубокое погружение. Хёнвон раскрыл рот шире, пытаясь снизить давление, и избавится от рвотных рефлексов, но рука продолжала направлять его голову. Он почти задыхался в собственной слюне от нехватки воздуха, но ему не дали отдышаться. Секунда, и он уже лежал на кровати, а Хосок легким движением избавил брата от штанов. Какое-то время он просто любовался стройным подтянутым телом, длинными ногами, плоским животом, возбужденным гладким членом, розовыми сосками на белоснежной груди, распухшими приоткрытыми губами, влажными от подступивших слез глазами.       - Хосок, пожалуйста, не надо, - тихо выдохнул Хёнвон.       Хосок злился.       Только что он стонал, как последняя шлюха, перед каким-то мужиком, а сейчас строит недотрогу! Перед глазами была красная пелена, Хосок вошёл в него одним резким и грубым толчком. Крик боли. Но это не останавило его, парень все жёстче вбивался в Хёнвона, кольцо мышц туго охватывало его член, а выступившая кровь вместе со слюной сработала как смазка. Он погружался с каждый рывком все глубже, все яростнее, чуть меняя угол, скорее интуитивно и, наконец, услышал протяжный стон.       Хосок сбился с ритма, дыхание прерывалось, когда еще один стон уже громкий и хриплый донёсся до его слуха. Он наклонился, целуя мягкие губы, вбирая очередной стон в себя, язык проник внутрь, и теперь он трахал его и в рот. Хосок снова вернул темп, сомкнув ладонь на члене Хёнвона. Сжав его, большим пальцем он растёр выступившуюся смазку по головке, и начал двигать рукой вдоль ствола. Тело выгнулось дугой, раздался хриплый стон наслаждения, и после того как младший кончил, Хосок сделал еще пару сильных толчков и тоже получил мощную разрядку.       Упав без сил на кровать, парень вытер штанами член от спермы и крови, а затем развязал руки. На нежной белой коже остались багрово-красные полосы.       Он прижал к себе брата, не давая ему сбежать. Поцеловал в шею и почти моментально заснул. Сквозь сон он, кажется, услышал тихое: «Люблю тебя», но ответить ничего уже не мог, морфей вступил в свои права.       Солнечные лучи били в закрытые глаза, а по вискам били молоточки. Хосок неохотно проснулся и понял, что в постели находится один, и это странно, так как сегодня выходной. Парень поднялся и побрёл в ванну, чтобы сполоснуть рот и избавится от гадкого ощущения во рту. Закончив с утренними процедурами, он последовал за ароматными запахами, доносящимися из кухни. Может, Хёнвон уже там… но там его встретила только мама, готовящая завтрак.       - Доброе утро, а где наш квартирант? – он наконец-то задал мучавший вопрос, в перерыве между поглощением пищи.       - Ты последние дни от нас как ошпаренный бегал, и если бы чаще бывал дома, то узнал бы, что отец переезжает по работе в Англию и забирает Хёнвона с собой. Тут и думать не надо, там лучшие университеты мира.       Чуть не поперхнувшись, Хонсок сжал палочки в кулаке, пытаясь сохранить спокойствие и не поломать все к чертям.       Этот мелкий ублюдок посмел сбежать. Ну что ж, радуйся, пока можешь, потому что я найду тебя хоть в другой части мира.       Парень улыбнулся матери и медленно начал пить зеленый жасминовый чай, смотря на падающий снег за окном.       Хосок больше не злился, он сходил с ума по одному очень идеальному брату.