Обожжённые

      С самого рождения молодому дай-тэнгу внушали, что люди – самые низшие существа на земле, их можно лишь презирать, поедать и обманывать. И что научиться у них можно лишь самому плохому, а этого у тэнгу было в избытке. Ёкай верил, что есть и хорошие люди. Он вообще был не похож на собратьев. Все тэнгу любили женщин, прятали их от человеческих глаз и друг от друга, ему же они были безразличны. Временами даже казалось, что он никого не способен полюбить, а соблазнять тэнгу-мужчин равносильно самоубийству. Он один был такой ненормальный, непривлекательный для женщин, которые даже не смотрели в его сторону. И как-то раз, вспомнив, что ему говорили про людей, молодой тэнгу загорелся идеей – заделаться ксенофилом, раз со своими не задалось. Найти человека и забавляться с ним втайне от сородичей, внутренне наслаждаясь своей хитростью и коварством. Может, даже полюбить его навсегда и жить в человеческом облике до самой смерти возлюбленного.       В один прекрасный летний день он взмыл над лесом, раскинув широкие чёрные крылья, и окинул взглядом окрестности. Люди редко посещали эти места, давным-давно обросшие легендами и страшными, но вряд ли правдивыми историями. Обитающими в недрах гор и лесов монстрами по обыкновению пугали детей, и те свято верили в это, пока не вырастали. Ну а тэнгу и прочая нечисть при любой возможности подкрепляли эту веру, порождая всё новые притчи и небылицы.       Сегодня тэнгу точно знал, что мечта исполнится, ведь ближе к вечеру ему собирались устроить испытание. В жизни каждого тэнгу, будь то ворон-карасу или длинноносый гоблин, наступает момент, когда старейшина клана проверяет молодняк на, так сказать, соответствие породе. Проще говоря, тэнгу необходимо завести неосторожного путника далеко в лес, сбить с тропы и как следует напугать. Так делало большинство ёкаев, но лишь у тэнгу это развлечение было возведено в традицию. Раньше молодой дай-тэнгу не планировал в этом участвовать из-за лени и неприязни к обязаловке, но сейчас он просто не мог не использовать это на благо себе. Пусть человек и напугается до полусмерти, но едва собратья «поставят зачёт» и улетят, он обратится в человека и утешит бедного-несчастного.       Вот только где найти одежду? Обратившись в человека, не будет же он облачаться в свои одежды ямабуси гигантских размеров. Что ж, придётся предстать голышом. Так даже лучше.       Ближайшая к лесу деревенька была отлично видна с высоты. И насколько помнил ёкай, в последний раз человек появлялся в лесу месяца три тому назад. Хотя, возможно, были и те, кому удавалось избегнуть слежки со стороны лесных монстров. Дефицит людей ощущался особенно остро в день Великого Испытания, которое постоянно переносили, если лес был безлюден, не говоря уже о том, что лишь немногие, совсем старые тэнгу ещё помнили вкус человечьего мяса.       Как говорил старейшина, «Времена меняются, ёкаи же – никогда». Это и утешало молодого тэнгу, и заставляло трепетать перед будущим, грозившим либо полным отсутствием людей, либо их тотальным наступлением. И тогда вся красота, что он видит сейчас, их дом и дома других ёкаев будут стёрты с лица земли, а следом и они сами.       Лесной ручей манил прохладой. Покружив над ним, ёкай решил спуститься и привести себя в порядок. Он не слыл грязнулей, но раз предстояла встреча с потенциальным партнёром, следовало подготовиться.       Терпкий ёкайский «аромат» даже после превращения не способен выветриться полностью, и это тревожило тэнгу. Тем тщательнее он умывался, соскребая с обнажённого тела грязь.       Со стороны старого японского кедра раздался издевательский смешок. Дай-тэнгу даже не обернулся. За ним, как всегда, приглядывал (и подглядывал) его якобы друг. А на деле – просто надоедливый соратник, карасу тэнгу с очень длинным и неудобным для произношения именем.*       - Ты для кого так прихорашиваешься? – каркнул карасу. – Неужто слепая дамочка или старуха глаз на тебя положила?       Дайтэнгу не знал, за что он терпит такого «друга», который вечно его поддевает. К тому же карасу обо всём докладывал старейшине, следя буквально за каждым шагом молодого ёкая. Здесь и сейчас этот полудруг-полушпион был совсем не к месту.       - Тебе какое дело? – бросил дай-тэнгу, выходя из ручья. Пока он одевался, вороноподобный ёкай слетел с кедра, покружил над «другом», словно пытаясь вглядеться и угадать, что же тот скрывает.       - Ты не забыл о сегодняшнем испытании?       - Конечно нет, - буркнул дай-тэнгу, расправляя уже обсохшие крылья. – Прошу, не стоит так за меня волноваться. Ты что, по пятам летел?       Карасу ничего не ответил и поднялся выше, зависнув над верхушками деревьев. Глубоко вздохнув от бессилия, тэнгу взлетел, попутно думая, как завоевать преданность карасу, чтобы он слушал его, а не старейшину. Либо раз и навсегда избавиться от докучливого «друга».       Непосредственно перед началом испытания разведчики докладывали старейшине о человеке в лесу. Если их несколько, выбирали самого хитрого – с компасом, собакой, или просто умного – тэнгу чувствуют эти различия. Этим они усложняли испытуемому задачу. Прибыв в нужную точку леса и укрывшись в листве, тэнгу-наблюдатели следили за его работой. До сих пор молодёжь успешно проходила испытание, несмотря на дефицит людей. И пока наш герой не загорелся идеей соблазнить человека, он молил небо, чтобы в день испытания в лесу людей не нашлось.       Наступил вечер. У самого старого кедра в лесу собрались ёкаи. И дай-тэнгу, и карасу разных рангов и возрастов со старейшиной во главе давали последние наставления «виновнику торжества».       Человек был замечен на северо-восточной окраине леса. По словам разведчиков, был он без собаки и компаса, но с каким-то хитроумными приборами, издававшими пищащие звуки.       - Наверное, очень умный, - усмехнулся карасу с длинным именем. – Нас ищет или погибель свою, писком внимание диких зверей привлекает.       Молодой тэнгу никак не отреагировал на эти слова. Он был сосредоточен на своих мыслях.       Добравшись до места, ёкай приступил к делу. Громкий треск, завывания, жуткие стоны, конечно, напугали человека, он даже выхватил пистолет, но молодой тэнгу добился того, чтобы ноги унесли труса не обратно к деревне, а поглубже в лес. Он даже бросил свою пищалку и заплутал настолько, что сел на старый пень и заплакал. Огромные, мрачные, вековые деревья плотно обступали его, ко всему прочему, небо потемнело и полил сильный дождь с грозой. Молодому тэнгу дали знак, что он прошёл испытание, после чего ёкаи снялись с кедров и улетели прочь, не заметив из-за грозы, что испытуемый остался в лесу.       Превращение в человека заняло несколько секунд. Одежду и огромные гэта тэнгу припрятал под корень старой сосны и направился к перепуганному парню. Ему было холодно идти голышом, потоки дождя щедро поливали обнажённое тело. Ёкай ещё не знал, покажет ли дорогу к деревне, или предложит укрыться от дождя. Подумав, тэнгу выбрал второе.       Теперь он был брюнетом с короткой стрижкой и глубокими карими глазами – обычный японец, не считая стойкого ёкайского запаха, который не в силах смыть даже ливень.       Человек по-прежнему сидел на пне и дрожал. На вид он был примерно одних лет с человеческой оболочкой ёкая и выглядел таким несчастным, что дай-тэнгу даже стало стыдно за свой поступок. Если человек научит его чему-нибудь хорошему, будет здорово. Вряд ли все люди плохие, как любили твердить ёкаи.       На ходу придумав себе имя на языке людей, тэнгу вышел к человеку и окликнул его. Тот вздрогнул и уставился на пришельца. Он испугался бы меньше, увидев настоящего тэнгу, чем голого юношу посреди леса в грозу. Парень вскочил, выхватывая пистолет.       - Не приближайся, ты!       - Я всего лишь хочу помочь, – как можно убедительней произнёс тэнгу. – Меня зовут Ринджи, а тебя?       Оружие буквально прыгало в трясущихся руках парня.       - Ты вообще откуда? И почему без одежды?       - Я без одежды, ничего не прячу и ничем не защищён, а ты наставил на меня эту штуку, будто я собираюсь причинить тебе вред. Это не так, - с укором произнёс тэнгу.       - Я задал вопрос! – вскричал человек.       - Да живу я здесь, – вздохнул Ринджи. – Просто иногда люблю бродить голым по лесу. Не мешало бы укрыться от дождя. Идём со мной, пока не простудился. Только сперва скажи, как тебя зовут.       Знание человеческого имени давало многим ёкаям почти полную власть над его носителем, и едва жертва представлялась, тэнгу мог без особого труда расположить его к себе, что и сделал Ринджи.       - Рад знакомству, Харука. Думаю, нам стоит поторопиться. Сегодня я отошёл далеко от дома, поэтому заночуем, где придётся.       Убрав пистолет, Харука зашагал рядом с ёкаем. Они набрели на пустую медвежью берлогу. Чары тэнгу работали, но так было неинтересно. Всё равно, что одурманить и трахнуть кого-нибудь очень упёртого. Поэтому Ринджи свёл контроль почти на нет, оставив лишь невозможность сбежать. Пока человек раздевался и раскладывал сушиться рубаху со штанами, дай-тэнгу пожирал взглядом его обнажённое тело. Он хотел засыпать Харуку вопросами про людей, но тот вдруг начал первым.       - Почему ты не живёшь среди нас, Ринджи? И где твои родители?       Тэнгу не нашёлся, что ответить, а этот Харука уже протягивал ему свою куртку и какой-то длинный моток ткани.       - Вот. Сделай набедренную повязку и накинь куртку. Можешь не отвечать про родителей, это я так, интересуюсь… Многие наслышаны о дикарях в самых разных уголках планеты. Наверное, ты один из них, разве что говорить умеешь. Значит, ты не с рождения здесь.       Ёкай пожал плечами и оделся. Пусть человек проникается им, сближается. Придёт час – и не нужно будет никаких чар, чтобы полюбить друг друга. По крайней мере, он надеялся на это.       - Чем ты занимаешься? – спросил дай-тэнгу. – И что делал в лесу?       - Я искатель сокровищ. Ищу в земле старинные монеты, драгоценности... Металлоискатель из-за этих жутких звуков потерял, теперь под дождём заржавеет…       - Могу принести, - тут же отозвался ёкай, пытаясь сообразить, как вывести беседу в нужное русло.       - Нет, не стоит – слишком опасно, - сказал Харука, скользя взглядом по собеседнику. Тот не совсем справился с тканью для повязки, и теперь она висела на нём, частично обнажая половые органы. Куртку ёкай натянул без труда.       Проследив за его взглядом, Ринджи решил, что час настал.       - Ты один живёшь в своей деревне, или же с кем-то?       - С родителями. Я пока слишком молод, чтобы заводить семью.       - Ну а… девушка или ещё кто у тебя есть?       Не совсем понимая, к чему тот клонит, Харука уставился на него, наморщив лоб.       - Откуда такие расспросы? Я не потащу тебя в деревню и никому не расскажу, что тут видел.       Тэнгу решил не сдаваться и надавить на жалость.       - На самом деле я не очень хочу покидать эти места. Люди не примут меня за своего, никогда. Не спрашивай, почему. Иногда я любуюсь вашими красивыми, аккуратными домиками и мечтаю, чтобы однажды кто-то нашёл меня и забрал туда, в свою семью. Но пока что лишь я нахожу людей, и настроены они, мягко говоря, недружелюбно.       - Это потому, что сами эти места недружелюбны, - ответил Харука. – А также те, кто здесь обитает. Поэтому сюда мало кто ходит.       - Ты о ком? – начал догадываться Ринджи.       - О медведях, ползучих гадах, которыми земля кишмя кишит… Ну и о тэнгу, – нехотя закончил парень.       Молодому ёкаю всегда хотелось послушать мнение о себе подобных из человеческих уст, и он спросил у Харуки:       - И что же в них такого ужасного? Я вот сколько здесь живу – ни одного не видел.       - Это тебе повезло, - от напряжённого голоса парня Ринджи стало не по себе. – Я тоже их не видел, зато слышал, и не раз. Сегодня они так напугали меня, что я заблудился. Хорошо, что ты оказался рядом и помог, а то бы я, чего доброго, тронулся умом со страху. Тэнгу это умеют.       - И вы все верите, что они существуют?       - Городские – нет, разве что некоторые дети. Те же, которые, как и мы, живут по соседству с тэнгу и другими ёкаями – да. Потому что легенды правдивы. Ты же сам сегодня слышал.       Ринджи кивнул.       - Я уже привык, меня этим не напугаешь. А ты так и не ответил на вопрос, есть ли у тебя девушка.       - Зачем ты так хочешь это узнать? – начал сердиться Харука. – Нет её у меня, доволен?       - А парень? – перешёл в наступление ёкай.       - За кого ты меня…       Дождь ещё не закончился, но юноше было всё равно. Его собеседник задавал чересчур странные вопросы. Вскочив, он так и не смог добраться до выхода из берлоги, будто что-то удерживало его.       - Ты куда? – весело произнёс тэнгу. – Я же обещал вывести тебя из леса. Дождь будет идти всю ночь. Нам придётся переночевать здесь вдвоём.       Шумно выдохнув, Харука немного постоял и вернулся на своё место.       - Хорошо, переночуем. Только не задавай больше глупых вопросов. – Он потянул носом. – Только сейчас заметил, что запах от тебя, как в этом жутком лесу, когда меня напугали.       - Не бойся, никаких тэнгу поблизости нет, - хмыкнул Ринджи и вдруг произнёс: - Можно я хотя бы коснусь тебя? Любопытно стало, такой же ты, как я, или нет?       Харука напрягся, но, списав это на причуды дикаря, разрешил. Приблизившись, ёкай дотронулся до его плеча, не отрывая взгляда от обнажённого торса. Даже искусством превращения он не смог бы добиться полного сходства. На ощупь настоящий человек сильно отличался от жалкой копии – кожа Ринджи, грубая и безволосая, не такая тёплая и не совсем правильного цвета, не шла ни в какое сравнение с приятной на ощупь кожей Харуки. Да и запах от человека был приятнее – чем-то вроде аромата трав и цветочной пыльцы. Руки ёкая плавно переместились на шею и грудь, и тут Харука схватил их за запястья молниеносным движением.       - Ты, чёрт подери, что такое творишь? – взорвался парень. - Я разрешил прикоснуться, а не лапать меня! Ты даже не знаешь, что сейчас с тобой происходит! Не знаешь, что мужчины любят женщин, а не всех подряд!       Тэнгу молча вырвал руки, раздражённый вмешательством парня в тактильную идиллию. Смысл сказанного дошёл до него не сразу. Взглянув вниз, Ринджи увидел, что возбудился. Его член сильно натянул провисшую ткань повязки.       - Я знаю про женщин, - недовольно бросил ёкай. – Не спрашивай, откуда. Но в том-то и дело, что не они меня привлекают.       - Это я и так вижу, - злобно отозвался Харука. – Прощай. И верни мне куртку.       Тэнгу признал своё поражение и снял остатки чар с человека. Он понял, что поймал совсем не того, кого хотел. И почувствовал себя ещё более одиноким, чем прежде.       Когда Харука вышел из берлоги и пошёл, омываемый ливнем, прочь, ёкай обхватил голову руками и завыл. Он проклинал свой род за то, что тэнгу так относятся к людям и не могут существовать с ними в мире. За то, что отличают умного от глупца, а мужелюба от женолюба – нет. За то, что к себе подобным относятся ненамного лучше. Он не хотел жить в таком мире.       О том, что Харука не сможет выбраться из леса, тэнгу помнил, но обида была слишком горька. Он сидел и проклинал всех и вся, пока не услышал на фоне грома и шума дождя отчаянный крик, наполненный совсем нечеловеческим ужасом, и странные короткие звуки, которых раньше не слышал.       Выскочив из укрытия, ёкай сосредоточился на превращении. Он ждал больше минуты, но ничего не изменилось.       - Почему я не становлюсь собой? – испугался дай-тэнгу.       Решив, что виновата повязка, он снял её, но это не помогло.       «Я прикоснулся к человеку. Должно быть, на моих ладонях его частицы, которые блокируют превращение. Ладно, надеюсь, дождь их смоет, пока я бегу».       Испуганный за жизнь Харуки, он почти ничего не соображал, иначе мог бы просто обтереть ладони мокрой тканью. Крики повторились, и тэнгу опрометью бросился через заросли можжевельника на помощь. Вся та ненависть и обида, что он испытывал минутами ранее, куда-то исчезли.       Харука ушёл недалеко, и это обнадёживало. Плохо было то, что его выследил тэнгу. Ринджи сразу узнал его. Полудруг-полушпион! Видимо, пропажу обнаружили и послали «приятеля» отыскать молодого дай-тэнгу. Обыскивая окрестности, карасу и наткнулся на паренька.       На теле Харуки виднелись многочисленные раны. Спасаясь от ёкая, он забрался на дерево, что было весьма глупо. И теперь карасу размером со слона восседал на ветке напротив и, издавая разнообразные звуки, раскачивал ствол ради забавы. Слабеющий от ран парень был ни жив, ни мёртв со страху. Рискуя быть растерзанным в мгновение ока, Ринджи заорал как можно громче, вызывая ёкая на бой.       Ни на что не рассчитывая в облике человека, дай-тэнгу надеялся, что карасу хотя бы учует в нём своего так называемого друга. Язык тэнгу Ринджи использовать не мог, пока не превратится обратно. Он рисковал жизнью, но не мог отдать человека на растерзание, не мог смотреть, как он умирает. В этом и было его главное отличие от сородичей.       Деревянные гэта впечатались в размякшую от дождя землю, и она вздрогнула. Уступая в размерах Ринджи-тэнгу, сейчас карасу был намного больше него, но это не смутило ёкая. Он бросился на противника, и хищный клюв щёлкнул буквально в сантиметре от его левой руки.       Уцепившись за ворот его одеяния, Ринджи со всей силы ударил карасу в челюсть. Ёкай даже не почувствовал. Когтистой рукой он хлопнул себя по шее, но дай-тэнгу там уже не было. Не в силах спуститься, Харука наблюдал за поединком. Ринджи использовал разницу в размерах на пользу себе, и карасу ещё долго не мог смахнуть с себя надоедливого противника.       Одно было плохо: никакого вреда удары Ринджи причинить не могли, но карасу довольно скоро изловил и придавил «друга» ладонью к земле.       Корчась от боли, Харука с ужасом наблюдал за тем, как карасу наносит острым клювом страшные раны жертве, и прекрасно понимал, каково ему сейчас. Ринджи кричал и отбивался, но это не помогало. Одурманенный запахом крови, ёкай не чувствовал никакого другого запаха в Ринджу, кроме очень слабого человечьего. И тогда, собрав последние силы, Харука вытащил пистолет, в котором после отстрела от карасу оставалась лишь одна пуля, и прицелился.       На сей раз он не должен промахнуться!       Пуля угодила в шею ёкая, задев позвонок, и карасу взметнулся, пронзительно крича под стать старой вороне. До сего момента дай-тэнгу, прижатый к земле, не мог вернуть свой облик, зато теперь, свободный и пропитанный хоть и чужим, но ёкайским запахом, он сумел.       Харука медленно сползал с ветки и уже не слышал криков бросившегося прочь карасу. Чьи-то большие чёрные крылья раскрылись над ним, сильные руки подхватили уже падающего – и земля вдруг осталась далеко внизу. Чья-то кровь ручьями лилась прямо на него, горячая, густая, и Харука быстро согрелся в эту промозглую дождливую ночь. Сознание быстро угасло, пока он летел над лесом, сменившись видениями, в которых его обволакивала не кровь, а тепло горячего источника…       Пропавшего обнаружили рано утром у ручья на окраине деревни. Пострадавший был обнажён и сильно изранен, но крови натекло немного, словно она вдруг разом перестала сочиться.       Очнувшись в больнице, Харука не сумел сказать ничего вразумительного, и вскоре стало ясно, что он повредился умом. Он без конца твердил об ужасном монстре, живущем в лесу, и по рваному пересказу люди поняли, что он говорит о карасу тэнгу.       Но иногда лицо слабоумного озарялось радостью, он называл кого-то Ринджи, и что якобы он и спас его. А если просили подробности, Харука начинал путаться в объяснениях, называя спасителя то дай-тэнгу, то человеком, и вскоре его перестали воспринимать всерьёз. После этого случая люди и вовсе перестали ходить в этот лес. А живущим в нём тэнгу пришлось забыть о своих традициях.       Остановив кровь у Харуки, дай-тэнгу не смог найти силы спасти и себя. Часть ран он закрыл, остальные сильно кровоточили. На прощанье он провёл окровавленной ладонью по обнажённой спине Харуки быстро зашёл в ручей, чтобы не оставлять кровавых следов.       Он медленно брёл по воде в сторону леса, не в силах взлететь, безразличный к тому, что здесь его могут увидеть люди. Едва добравшись до первых деревьев, тэнгу упал и долго не приходил в себя. Когда он очнулся, то обнаружил, что дома, в своём уютном гнёздышке из ствола упавшего кедра, а вокруг – никого, только старый лекарь их клана. Увидев, что больной очнулся, дай-тэнгу подошёл и, поглаживая короткую седую бородку, сказал:       - Ты чудом выжил. Можешь не говорить, что случилось. Мы нашли твоего друга. Знаешь, когда-нибудь это должно было случиться.       Решив прибегнуть ко вранью, ёкай ответил:       - Да, мне надоела его псевдодружба. Друзья не доносят друг на друга кому-то третьему, пусть это даже старейшина. Мы подрались до крови, и я свернул ему шею.       Старый дай-тэнгу покачал головою.       - Говори это кому угодно, только не мне. Весь клан видел, что шея его пробита человечьим оружием.       Молодой тэнгу свирепо глянул на лекаря.       - Этого человека вы не получите, даже если нападёте на деревню!       К его изумлению, лекарь беззлобно рассмеялся.       - Успокойся, малыш, я всегда знал, что ты у нас особенный. Это тот самый человек, которого ты три дня назад пугал на испытании?       Раненый шумно выдохнул.       - Я был без сознания три дня?       - Да, и всё это время я боролся за твою жизнь, - слегка обиженно произнёс лекарь. – Мог бы и спасибо сказать. Надеюсь, ты оценишь то, что ради тебя делаем все мы, и не сбежишь к людям. Ты усвоил урок. Прикосновения к человеку губительны для ёкаев. Уйдёшь к людям – никогда не вернёшься в свой истинный облик! Да и полюбить человека кому-то, кроме самого человека, чрезвычайно сложно. Мы слишком разные.       «Мы слишком разные». Эти слова молодой дай-тэнгу вспоминал ещё очень долго. О судьбе Харуки он так и не узнал, но был убеждён, что хотя бы от смерти он его спас. От смерти, но не от безумия, которое зачастую гораздо хуже, чем смерть.