Hungry

Он сидел за барной стойкой, не обращая внимания на прохожих парней, кидающих заинтересованные взгляды на одиночку с почти пустым роксом. Взгляд наполненных безразличием глаз смотрел куда-то сквозь барные полки с различными бутылками. Мужчина тряхнул короткими волосами смольного цвета и, залпом допив содержимое рокса, громко стукнул бокалом о стойку. — Ещё, — громко сказал он бармену. — Два за мой счёт, — добавил чей-то голос позади мужчины. На стул рядом с ним грациозно примостился симпатичный парень в тёмно-синих джинсах и расстёгнутой на несколько верхних пуговиц чёрной рубашке. В приглушенном свете блеснул серебристый кулон у него на шее, а чёрные циферблат часов в серебристой оправе придавали ему совершенную элегантность. — Скучаешь? — с лёгкой улыбкой спросил он. — Брайан, — сразу пошёл ва-банк мужчина. Парень усмехнулся и посмотрел на мужчину, словно тот сказал что-то странное. — Ты правда думаешь, что я не узнал тебя? Брайан вопросительно выгнул бровь, не понимая, что парень имеет в виду. — Я не мог не узнать своего кумира, — продолжил парень, любуясь блестящими в приглушенном свете глазами мужчины. — Брайан Молко, я обожаю все твои песни. Я схожу с ума по твоему голосу и готов дрочить на твои телодвижения на концертах, — усмехнулся он. — Я узнал тебя со спины. Бармен поставил рядом с мужчинами два рокса, наполненные янтарной жидкостью. Брайан как-то устало выдохнул и, сделав два больших глотка, наконец спросил: — Ты не представишься? — Совсем забыл, — снова мягко улыбнулся парень. — Гарри Маквей. Может, слышал? — Приятно познакомиться, — формально ответил Молко, снова отпивая из стакана большими глотками. — У тебя что-то случилось? — участливо поинтересовался Гарри, видя, как Брайан нервно теребит пальцами по столешнице. Молко залпом допил содержимое рокса и в упор посмотрел на Маквея: — Пошли к тебе? Гарри заметно удивился, но отказываться не стал. И когда Брайан поспешил к выходу, парень, кинув на барную стойку несколько купюр, последовал за кумиром. Брайан стоял возле входа в бар и нервно прижимался губами к фильтру сигареты. Гарри встал рядом, но курить не собирался. — Ты, наверное, устал? Сидел в баре совсем один, я думал — это замечательный шанс познакомиться. Но если ты сейчас не в настроении для общения, можем встретиться позже, — тихо проговорил Маквей. Брайан раздраженно отшвырнул бычок в урну и, повернувшись к парню, в упор уставился на него: — Что конкретно тебе не понятно в словах «Пошли к тебе?» Гарри только непонятливо пожал плечами: — Конечно, пошли. Парень неторопливо двинулся в сторону от бара. Брайан, немного отставая, следовал за ним. *** — Дорогой, мне кажется, нам пора менять кран, — воскликнуло промокшее блондинистое чудо, выходя из ванной. — Когда ты так сексуально выглядишь, трудно думать о каком-то кране, — коварно улыбнулся другой мужчина, соскальзывая с дивана, как кот, и прижимаясь к вымокшему блондинистому парню. — Вилле Херманни Вало, — хитро улыбнулся блондин, — ты смеешь соблазнять меня прямо посреди рабочего дня? У кого-то скоро репетиция, забыл? — и парень нежно укусил Вилле за нос. — Йонне Аарон Лииматайнен, — так же важно начал Вало,— я ни о чем не забыл. Как о репетиции, так и о супружеском долге, с которым ты меня игнорируешь уже третий день, — Вилле обнял парня и в ответ укусил его за ухо. — Ну, милый, ты же понимаешь, что пока моё здоровье не позволяет вести активную сексуальную жизнь, — отнекивался Йонне, нежась в объятиях любимого. — Но ты же ведешь пассивную сексуальную жизнь, — с улыбкой возразил Вилле. — Вот поэтому у меня и возникли проблемы со здоровьем, дорогой, — расхохотался в ответ Йонне, выворачиваясь из объятий любовника. — Ты можешь опоздать на репетицию. — Ага, стараешься избавиться от меня, — усмехнулся в ответ Вилле. — Всё-всё, уже ухожу. Блондин проводил своего любимого, нежно поцеловав его в щеку на прощание. Захлопнув и заперев дверь, Йонне уперся в неё рукой и глубоко выдохнул. В уголках его губ заиграла предвкушающая радость улыбка, и Аарон поскакал в спальню, где на кровати лежал его небрежно брошенный телефон. Он плюхнулся на широкую мягкую кровать, схватил телефон и, отбросив с лица вымокшие пряди, быстро по памяти набрал наизусть выученный тринадцатизначный номер. — Я внимательно слушаю, — ответил после двух гудков нежный бархатистый голос. — Ты знал, что это я? — усмехнулся Йонне, разваливаясь на диване. — Я почувствовал, — усмехнулись в ответ. — Ждёшь меня? — Ещё как. Вилле ушел. — Я видел. — Что? — явно удивился Йонне. — Открывай дверь, — рассмеялись на том конце провода. Йонне отшвырнул трубку и, поднявшись с кровати, рванул к двери и, когда распахнул её, бросился в объятия поджидающего на пороге мужчины. — Лаури! Ты не сказал мне, что придешь с утра, — с лёгким укором улыбнулся Аарон. — У нас прорвало кран, и мне придется сходить в душ и переодеться. Я ждал тебя позже. — Мы сходим в душ вместе, — возразил мужчина, приобнимая блондина и кусая его за ухо. — Так и знал, что ты не упустишь возможности, — мурлыкнул от приятных объятий Йонне. Он вытащил из комода возле кровати широкое темно-синее полотенце и потащил Лаури за руку в сторону ванной. *** Гарри проснулся от назойливого треска телефона, который верещал какой-то незнакомой ему громкой песней. Не открывая глаз, Маквей свесился с кровати и, нащупав телефон, хрипло пробормотал в трубку: — Алло? На конце провода явно замешкались. — Брайан? Это ты? Гарри оторвал трубку от уха — этот лимонно-желтый телефон с кричащими яркими наклейками явно отличался от его элегантного черного мобильного. Маквей повернул голову — да, совсем рядом в его кровати лежало сопящее обнаженное тело Молко. Тот и ухом не повел при истеричной песне на звонке. — Брайан, это тебя, — Гарри растолкал Молко, и тот, поморщившись и что-то пробурчав, взял трубку. — Да? — таким же хриплым голосом пробормотал Брайан, не открывая глаза. — Что происходит? Ты где? Кто это был? — спросил смутно знакомый, явно раздраженный голос. — Кто это? — спросил в ответ Молко, прослушав все вопросы. — Мы уже полчаса ждем тебя на репетиции! Молко тоже оторвал телефон от уха и, взглянув на определившийся номер, как-то устало и раздраженно выдохнул. — Отвали, я сегодня не приду, — сердито пробурчал Молко и уже собрался было сбросить звонок, но голос в трубке резво ответил. — Кто это был? — Я сказал, отвали. — Ты трахаешься с кем-то, пока твоя группа ожидает тебя на репетицию? — Да! — сорвался в крик Молко. На том конце провода замолкли. А потом тихий шепот резнул ухо Молко. — Вот поэтому мы с тобой и расстались. Брайан замер, будто не в силах выдохнуть. Но только он собрался разразиться истерикой и грозными выкриками, тяжёлая тишина в трубке оборвала его. — Сука! — выкрикнул Молко замолчавшей трубке и швырнул ее куда подальше. Телефон ударился об стену, как-то жалобно пискнул, и его экран потух. Настроение было на нуле. Нежиться в кровати больше не хотелось. — Эй, что это было? — спросил Гарри Молко, осторожно коснувшись его дрожащего плеча. Брайан обернулся и посмотрел — будто бы вообще удивившись чужому присутствию — на взволнованное лицо Маквея. Но ничего не ответив, мужчина встал с кровати и принялся натягивать на себя одежду, кучей лежащую возле кровати. — Слушай, все было круто, но мне уже пора идти, — пробурчал он, застегивая штаны. — Эй, — перебил Гарри, — ты не оставил мне номера телефона. — Я позвоню тебе сам, — коротко ответил Молко, подхватывая свой телефон с заметной трещиной на экране. — Но ты же… — Мне правда пора. Пока, — бросил Брайан, спешно выходя из спальни. Гарри продолжал лежать в кровати, ничего не понимая, но, решив все выяснить позже, улегся обратно и, укутавшись в одеяло, снова задремал. *** — Эй, уже пора вставать. Скоро должен Вилле вернуться, — прошептал Йонне, целуя Лаури в колючую щеку. — Я еще не успел насладиться тобой, — с улыбкой ответил Юлёнен, прижимая обнажённого Аарона к своему горячему телу. Радостно смеясь, Йонне позволил Лаури зацеловать свою шею, но стоило только Юлёнену сжать пальцами его упругие ягодицы, как Аарон вскочил с кровати и, кинув в мужчину подушкой, все ещё хохоча, убежал в ванную. Лаури лениво перевернулся на другой бок, клятвенно обещая себе встать через пять минут. Аарон закрыл дверь на щеколду и, вплотную встав возле зеркала над раковиной, внимательно, сантиметр за сантиметром оглядывал свою шею со всех сторон. «Ничего», — и грустно, и с облегчением выдохнул Йонне. С одной стороны, так было нужно, чтобы Вилле ничего не заподозрил, с другой — Аарон смертельно желал, чтобы Лаури разукрасил всю его шею засосами, как бы крича, что Йонне — его собственность. Но, увы, пока этого делать было нельзя. Конечно, Аарон мог бы уйти от Вилле. Но годы, прожитые совместно, и неуютное чувство жалости к такому родному Вало не позволяли сделать этого просто так. Тем более, Йонне понимал, что он устроился достаточно хорошо: группа Вилле была на пике популярности — концерты, фанаты, хорошие гонорары. Он же помогал Аарону продвигаться по музыкальной карьерной лестнице вверх, устраивая концерты в Хельсинках, Тампере, Турку и некоторых других городах Финляндии. Да и уйти-то Йонне было некуда, так как жил он в квартире Вилле (хотя сам Вало настаивал, что это их общая квартира), а свою продал несколько лет назад. Было в этом что-то меркантильное, чуждое Аарону, но Йонне просто старался об этом не думать. Наигранный стук в дверь неизменно вызвал на губах блондина улыбку: — Занято! — Мм… рукоблудствуешь без меня? — лёгкая усмешка Лаури раздалась прямо в щелке между дверью и косяком. — Какой вы догадливый, господин Юлёнен! — Аарон прижался вплотную к двери, почти чувствуя дыхание любовника. — Может, позволишь присоединиться? Йонне прикусил губу, сдерживая довольную улыбку. Не раздумывая, блондин отодвинул задвижку на щеколде и приоткрыл дверь. Ещё немного, до прихода Вилле, он мог себе позволить наслаждаться нежными руками и сладкими поцелуями Лаури. *** Молко всё-таки зашёл в этот бар. Он знал, что встретит его там, но сомневался, нужно ли повторять то, что между ними было. Да, он услышал давно знакомый ему смех. Компания человек из восьми немного забавно теснилась за небольшим столиком. Брайан прошел к барной стойке. Заказав у бармена немного виски, он развернулся на стуле и в упор уставился на знакомую ему группу. А ракурс отсюда был удачен — именно на того, кого Молко хотел видеть. Говорили, что сегодняшний концерт Skillet прошёл на ура. Но брюнета волновало не столько их выступление, сколько их солист. Джон увидел Молко почти сразу. На лице его промелькнул какой-то страх: Брайан явно был не тем, с кем бы Купер был рад неожиданно повстречаться. Хотя он знал, что, снова оказавшись в Лондоне, не сможет избежать этой встречи. Молко подмигнул давнему знакомому и, приподняв бокал, сглотнул немного виски. Лицо Джона помрачнело на мгновение, но он тут же заставил себя рассмеяться, пока согруппники и коллеги ничего не заподозрили. Брайан знал: долго ждать ему не придётся. Купер что-то с виноватой улыбкой пробормотал друзьям и, встав из-за стола, направился в сторону туалета. Молко поспешил за ним. Брайан только толкнул дверь в уборную, а сильные мужские руки уже тянули его вглубь крохотного туалета. Молко еле успел задвинуть защёлку. — Что ты здесь делаешь? — зло прошептал Джон, крепко сжимая худые плечи брюнета. — Слышал, у вас прошёл концерт. Было очень невежливо с твоей стороны оставить меня без приглашения, — Молко театрально надул губы, прижимаясь к телу Джона, но тот, оторвав руки от брюнета, с неприязнью отпрянул: — Не приближайся ко мне! — шёпот Купера был невероятно напряжённым, и Молко отрывисто выдохнул, чувствуя нарастающее возбуждение. — Ты одержим! Брюнет расплылся в довольной улыбке: Купер дрожал от понимания, что не в силах противостоять его сексуальности. Брайан сделал шаг к Джону — тот отступил на полшага. Молко снова приблизился к мужчине, и Купер, хоть и отшатнувшись, не двинулся назад ни на шаг. Рука Брайана легким касанием прошлась по щеке напряжённого мужчины. — Это ты одержим — желанием трахнуть меня. Он положил руки Джона на свою талию, чувствуя борьбу внутри Купера. — А я — сущий Дьявол. Брайан приблизился к мужчине вплотную. Джон стоял, будто парализованный, не в силах сдвинуться от такого притягательного брюнета. Молко опустился лёгким поцелуем на его сжатые губы, бессвязно шепчущие: — Нет… нет, не касайся меня, блудник. Твои желания грешны и порочны… Но руки Купера вопреки его словам впивались крепкими объятиями в талию брюнета. И Молко только облизнул пересохшие губы, а сердце Джона, пропустив удар, бешено забилось, желая отыметь эту соблазнительную бестию. — Я видел, твоя жена тоже здесь. Будет подозрительно, если ты задержишься надолго. Так что давай сделаем это быстро, прямо сейчас, — Молко коснулся губами шеи мужчины, обжигая загорелую кожу горячим дыханием. — Ты… создание Люцифера, — только и успел выдохнуть Купер, как Брайан прижался к нему жгущим поцелуем. Руки Джона, большие, сильные, уютные, принялись стягивать с Молко рубашку. Брайан чувствовал его возбуждение, прижимаясь бедрами к его паху, и, страстно целуясь с мужчиной, торопливо расстегивал огромную пряжку на его ремне. Купер оторвался от тяжело дышащего Молко, чтобы перейти поцелуями-укусами на его шею. Брайан со стонами плавился под горячими губами мужчины. Те же умелые ласки, как в их единственный прошлый раз, почти полгода назад, возносили Молко, порождение Ада, на седьмые небеса. И Брайан чувствовал неимоверное удовольствие от осознания того, как Джон, христианин до мозга костей, наоборот, погрязает в их грехе, которому не может противиться. Руки Молко обнажили большой напряженный член Купера, а Джон уже принялся растягивать задницу брюнета, не прекращая ласкать поцелуями и языком его грудь. Секунда — и Джон резво переворачивает Молко спиной к себе и упирает его грудью в холодную кафельную стену. Брайан не сдерживает вырывающиеся стоны, чувствуя, как член мужчины нервными толчками пробирается в его узость, а руки Купера начинают ласкать сочащийся член Молко. Пяти минут, в которые Купер со всей страстью обладает телом Молко, хватает брюнету, чтобы излиться в обхватывающую его член ласковую руку. И Брайан чуть ли не визжит от радости, когда чувствует, как Купер с коротким звериным рыком кончает внутри него. Брайан знает, что будет после этого: Джон резко выйдет из его тела, натянет свои штаны, застегнёт ремень. И, отодвинувшись от Молко, с ужасом посмотрит на него. Именно это Джон и проделывает в следующую минуту — абсолютно те же действия, что и в прошлый раз. — Да, я коварный бес, который тебя соблазнил и заставил совершить грехопадение, — с довольной улыбкой говорит Брайан, надевая штаны и поправляя рубашку. Купер в удивлении открывает рот: Брайан буквально срывает эти слова у него с языка. Молко остается только насладиться уже застоявшимся в уборной запахом секса. Сейчас Купер должен выбежать отсюда прочь, но он почему-то стоит, очарованный взъерошенными волосами Молко и капельками пота на его лбу. Словно неведомая сила удерживает его на месте. И Брайан пользуется этим, чтобы еще раз насладиться сладкими губами Купера в коротком поцелуе. — Джон? С тобой всё в порядке? — неожиданно слышится голос Кэри за дверью. Глаза Купера расширяются в ужасе. Молко остается только усмехнуться: о, с каким удовольствием он бы сейчас показался перед женой его любовника, взъерошенный, растрепанный, удовлетворенный! Но он уже достаточно заставил его страдать: наверняка Джон не один месяц будет замаливать прощение за прелюбодеяние с мужчиной. — Выходи, — почти шёпотом говорит он Куперу, а сам отходит в угол, чтобы его не было видно со стороны входа в туалет. — Джон? — снова повторяет Кэри, стуча в дверь. Купер смотрит в глаза Молко еще две секунды, и, наверное, Брайан совсем сошёл с ума, раз ему кажется, что Джону на самом деле хочется овладеть Молко ещё раз, и ещё раз, и ещё… Купер открывает щеколду и выходит к жене с измученной улыбкой. — Чертовски болит живот. Пойдем в гостиницу пораньше? — Конечно, — Кэри нежно обнимает мужа, совсем не чувствуя напряженности в его теле и чужой сладкий запах. Дверь закрывается. Молко подходит к зеркалу и включает холодную воду. Всполоснув лицо, внимательно смотрит на себя. Жестокость — это не его. Но Молко слишком нравятся ласки этого взрослого, семейного мужчины, чтобы отказываться от них только ради спасения их чёртовых душ. *** — Родной, я пришёл, — послышался голос Вилле в прихожей. Йонне облегчённо выдохнул: он успел выпроводить Лаури вовремя. Он вышел навстречу Вало и нежно поцеловал его в улыбающиеся губы. — Привет, любимый. Как прошла репетиция? — Всё было отлично! И у меня для тебя неплохая новость. Только сначала ты же меня накормишь? — Ну конечно! — Йонне снова поцеловал любимого и отправился на кухню разогревать обед. Когда все было готово и Вилле уселся за стол, блондин предвкушающе уставился на мужчину. — Ты прожжешь во мне дыру, — усмехнулся Вало, заглатывая большой мясной кусок. — Ты всегда интригуешь меня, а потом заставляешь ждать! Что за новость? — Йонне игриво улыбнулся, как всегда делал это, когда ему что-то нужно было от любимого, и Вилле, как обычно, не устоял перед этим очаровательным жестом. Мужчина отложил вилку и нож и торжественно улыбнулся. — Сегодня мы подписали контракт с одной отличной группой на совместный проект. Я уверен: это будет просто бомба! — Ух ты! Что за группа? Скажи! — Аарон действительно был рад за любимого и кипел от нетерпения. Вало выдержал интригующую паузу и наконец объявил: — The Rasmus. Йонне почувствовал, как в глазах резко потемнело. — The Rasmus? — взволнованно прохрипел Аарон. — С вокалистом Лаури Юлёненом? — Ага. Ты с ним знаком? — Вилле снова принялся за еду, не обратив внимание на перемены в лице любимого. Йонне смотрел на Вилле, совершенно очевидно понимая: выйти сухим из воды у него не получится. Он тяжело сглотнул и, переборов себя, немного натянуто улыбнулся: — Да так, пересекались пару раз. Вало лёг спать очень рано: устал после плодотворного дня. И это было на руку Йонне: убедившись, что любимый спит, блондин схватил телефон и, заперевшись в ванной, набрал давно выученный номер. — Алло? — довольно промурлыкали на том конце провода. — Почему ты мне не сказал? — Йонне напряженно шептал, но собеседник явно продолжал улыбаться на том конце провода. — Ты о чём? — О вашем совместном проекте с Вилле! Лаури усмехнулся: — Я сам узнал только час назад. Но Йонне почувствовал, что мужчина врёт. Почему Юлёнен промолчал об этом сегодня, он не понимал, но выяснять это сейчас совершенно не хотелось. — В любом случае, мы не должны с тобой видеться, пока вы не закончите проект. — Почему? — голос Лаури стал напряжённо-сердитым. — Это опасно. И нам лучше пока не созваниваться. Спокойной ночи. Йонне положил трубку прежде, чем на том конце провода успели что-то возразить. Выключив свой телефон, он направился в спальню к любимому и, запрыгнув в кровать, прижался к Вало. Спящий мужчина, почувствовав блондина рядом с собой, крепко обнял его за талию, утыкаясь носом в шею Йонне. И тот в ответ принялся поглаживать Вилле по запутанным волосам. Одно Аарон понимал абсолютно точно: он не готов был потерять своего любимого. *** Молко в отчаянии застонал: пачка сигарет оказалась пустой. А курить хотелось неимоверно, но вылезать из постели не было никаких сил. Брайан уже вторую неделю валялся дома, не появляясь на репетициях. Крупная ссора с Олсдалом подкосила Молко окончательно (хоть он и не хотел этого признавать), и, бредя в температуре под сорок, Брайан в полном одиночестве заперся дома, махнув рукой на болезнь и решив, что все пройдет само по себе. Казалось, времени не существует, и Молко страдал в одиночестве вот уже третью вечность, но неожиданная трель дверного звонка заставила Брайана подняться с постели и в огромном ворохе одеял поплестись в прихожую. Прищурившись, глядя в глазок, Молко отказывался верить тому, что видел: за порогом неуверенно топтался тот самый молодой парень, из-за которого Олсдал и взъелся на вокалиста, хотя Брайан был уверен, что не оставлял красавчику ни свой телефон, ни тем более адрес. Молко приоткрыл дверь, и лицо Гарри тут же озарилось счастливой улыбкой. — Что за фигня? — недовольно пробурчал Брайан, ослепленный белоснежными зубами парня. — Я соскучился, — просто сказал Маквей, переступая через порог и сжимая ошеломленного Молко в крепких объятиях. — Притормози-ка, как ты меня вообще нашел? — Брайан выбрался из хватки парня и с недоверием прищурился, глядя на улыбающееся лицо. — Нет ничего невозможного, когда тебя ведет любовь! — Гарри собрался было пройти в квартиру, но Молко рукой преградил ему путь. — В моём доме ты нежеланный гость. — Стой, ты что… — внимательный взгляд Маквея прошёлся по мужчине с макушки до пяток, — болеешь? — Свали, — простонал Брайан, хватая парня за руку и отправляя его обратно за порог. — У тебя жар! — несмотря на то, что мужчина был слаб, Гарри не мог ему сопротивляться. — Ты не сможешь один… Но дверь квартиры захлопнулась, щёлкнув его по кончику носа. Молко приник к глазку в ожидании, что Гарри начнёт барабанить в дверь, но он, ошалело поморгав огромными глазищами, медленно двинулся к лестнице и скоро совсем пропал из виду. «Козёл», — хмыкнул про себя Молко, медленно плетясь в комнату, чтобы упасть обратно в кровать. А на секунду даже хотелось поверить, что кто-то вспомнил о нём просто так. В висках долбило, сдавливая всю черепную коробку, и стало совсем тяжело дышать. Молко, весь покрывшийся испариной, вывернулся из одеял, стянул с себя пижамные штаны, оставаясь только в боксерах. Нужно было принять холодный душ, чтобы не свариться прямо сейчас, но… Внутри головы противно запищал дверной звонок, оглушая мозги, и, разозлённый, Брайан двинулся в прихожую, чтобы распахнуть дверь и сожрать живьём того, кто осмелился сунуться в логово зверя. Но всё так же ослепляющий белыми зубами Гарри за дверью был жизнерадостен и, не спрашивая, зашёл в квартиру, что, ошалев, Молко даже не успел его вытолкнуть. — Вот, я тут кое-каких лекарств набрал, — Маквей потряс пакетом в руке. — И взял китайской лапши — всё равно это лучше того, что я могу приготовить. Давай сейчас ты поешь, потом примешь лекарства, затем — крепкий сон, и будешь огурцом! — Чего тебе надо, крысёныш? — устало выдохнул Молко, смиряясь с этим громким волчком и захлопывая дверь. — Чтобы ты выздоровел, очевидно, — Гарри снова широко улыбнулся, что Брайан, на секунду ослепнув, смешно прищурился. — Placebo ведь скоро открывает новый концертный сезон, как же ты будешь радовать фанатов своим творчеством в таком виде? Молко вернулся на кровать, с удовольствием плюхаясь лицом в подушку. Голова раскалывалась неимоверно, и от громкого голоса нежданного гостя становилось только хуже. — Эй, — тихо позвал Гарри. — Мне кормить тебя с ложечки? — Отвали. Я не хочу есть, — пробормотал в подушку Молко. Маквей, оглядев почти обнажённое тело Брайана, выбрал лучшее место для атаки и тут же с силой укусил кумира за ягодицу, сжимая в зубах ткань трусов. Молко подскочил, резво перевернулся и готов был влепить обнаглевшему смачную пощёчину, но Маквей, перехватив замахнувшуюся руку, прижал её к своей щеке, оставляя короткий поцелуй на ладони. — А я с удовольствием поужинал бы тобой, — хмыкнул Маквей. — Но придётся ждать, пока ты поправишься. Гарри взял контейнер с лапшой и, намотав на вилку большой, пышущий ароматным паром лапшичный ком, протянул его ко рту Брайана, приторно выговорив: «Сделай ааам!». — Я не ребёнок, — пробурчал Молко, но слюнки, тут же заполонившие рот от одного только запаха, вынудили Брайана съесть первую порцию, а Гарри уже наматывал лапшу на вилку снова. Молко даже не представлял себе, что еда может быть настолько вкусной. И, доев всё без остатка, довольный, повалился обратно в пушистые одеяла постели. А Гарри уже протягивал ему три маленькие белые таблетки и стакан воды. — Это от жара, от головной боли и противовирусные — меня мигом поднимали на ноги, — а Гарри уже целовал Молко в лоб, тут же задумчиво бормоча: — Температура высокая, так что… У тебя есть водка? — Посмотри в мине-баре на кухне, — пробурчал Молко, перевалившись на живот. — Хотя я не уверен, что там осталось что-то после моих одиноких попоек. Маквей всё-таки откопал бутылку с жалкими остатками спиртного. Он достал свой идеально белый чистый платок, и, щедро вылив половину, вымочил его в водке. И тут же принялся натирать им спину кумира. — Ай, придурок, холодно! — воскликнул Молко, желая перевернуться обратно, но Гарри ему не позволил. — Потерпи, это обязательно снизит жар. Я же не виноват, что твой мини-бар переморозил все твои бутылки. И Молко, стиснув зубы, вынужден был терпеть, пока Гарри не обтер его полностью. Накрывшись, наконец, по подбородок одеялом, Молко унял бившую дрожь, а Гарри уже принёс вымоченное в холодной воде полотенце и аккуратно положил на лоб мужчины. — Чтобы было легче, — улыбнулся он. И Молко действительно почувствовал себя в блаженстве. — А теперь закрывай глазки и спи. Когда проснёшься, тебе будет гораздо лучше. — Надеюсь, ты не будешь насиловать меня, пока я сплю, — пробурчал Брайан, послушно закрывая веки. Лёгкий, самый нежный поцелуй коснулся сухих губ Молко. — Я съем тебя, когда ты поправишься, — напомнил Гарри и, крепко сжав исхудавшую руку кумира, прилёг на краю кровати, любуясь умиротворённым лицом Брайана. *** Йонне уже достаёт ключи, чтобы открыть входную дверь, как чьи-то сильные пальцы цепляются за его запястье, привлекая внимание. — Я так соскучился, — шепчет родной голос, и Аарона тут же затапливает волной пылких объятий и поцелуев. Горячие губы Лаури уже страстно ласкают тонкие губы блондина, как Йонне, с усилием оттолкнув от себя любовника, тихо шипит: — Что ты делаешь?! Вилле ведь ждёт меня дома, он может выйти в любую минуту! Встревоженный, он хватает Юлёнена и тащит целый пролет вверх, на лестничную площадку следующего этажа, и осторожно смотрит вниз, выдыхая с облегчением от того, что дверь его квартиры всё также остаётся закрытой. Уперев руки в боки, Аарон, сердито изогнув брови, грозно цедит сквозь зубы: — Я запретил тебе видеться со мной, так какого хрена ты тут делаешь? — Я не могу без тебя, — Лаури прижимает ладонь любовника к своей щеке, доверчиво ластясь. — Твои руки, твои глаза, твой голос — всё это теперь наркотик, без которого мне не жить. Ты не можешь так жестоко покинуть меня только потому, что мы с Вилле тесно работаем сейчас. Этот проект скоро закончится, и он ни о чём не узнает, я клянусь тебе. Так что молю — не оставляй меня! Йонне напряжённо дышит и весь превращается в идеальный слух, готовый мимолётно уловить скрежет замка своей двери, но пропуская все оправдания Лаури. — Пожалуйста, давай приостановим наши встречи только на это время. Когда всё закончится и вы с Вилле разбежитесь, как в море корабли, я воздам тебе за ожидания тройную цену, — Аарон умоляюще сжимает ладони, и кудрявые пряди золотых волос, скользящие по щекам, уже готовы убедить Юлёнена. В тишине лестничной площадки вдруг эхом разносится трель мобильного телефона. Йонне вздрагивает, лихорадочно рыщет по карманам и тут же отвечает на звонок, только бы телефон перестал орать. — Да, сладкий! — приторно щебечет блондин, но дрожь в голосе почти не удаётся сбить. — Я уже почти дома… Нет, не надо, не встречай, я скоро зайду, хорошо?.. Ага, целую. Аарон сбрасывает звонок, коротко выдыхает, и шёпотом тараторит, судорожно хватая любовника за руки: — Лаури, сладкий, я прошу, я тебя умоляю, только на те несколько дней, которые вам осталось работать вместе, забудь меня. Потом я снова буду твоим, слышишь? До конца дней! — Нет. Юлёнен вырывает руки из пальцев любовника, его лицо, на котором секунду назад отражалось блаженство желанных прикосновений, пронизывает горечь и тихо клокочущая ярость. — Я сейчас пойду и рассажу всё Вилле. Что ты не любишь его, что ты принадлежишь мне. И заберу тебя от него. Сердце Аарона останавливается в ужасе от такого заявления. И когда Лаури уже разворачивается к лестнице, Йонне падает на колени, больно ударяясь о бетон, и, обвив любовника руками за талию, со слезами, треснувшим голосом умоляет: — Прошу, нет, не надо, Лаури, я сделаю всё, что угодно, только не говори! Лицо Юлёнена, каменное, с крапинами жестокости, оборачивается к покрасневшим глазам Аарона. Сурово сжатые губы говорят приказным, не своим голосом: — Отсоси. Йонне на секунду замирает, но тут же отчаянно кивает и быстро, пока любовник не передумал, стягивает пряжку с его ремня, приспуская джинсы с бельём. Горячий рот тут же вбирает в себя по жилкам знакомый член и принимается усердно ласкать, споро возбуждая изголодавшегося Лаури. Юлёнен властно хватает кудри блондина, натягивая шёлковые волосы до боли, вырывая пряди, и тут же насаживает горячую глотку на свой член до основания. Аарона охватывают рвотные позывы, глаза уже ничего не видят от заполонивших слёз, но он заставляет себя упорно скользить по большому члену, пока любовник с довольным рыком не спускает в него накопившуюся сперму. Йонне заходит домой только минут через двадцать после звонка Вилле. Вало встречает блондина, с наслаждением целуя влажные губы. — Чего ты ел? — хмыкает он. — Вкус как будто спермой рот полоскал. Аарон хмуро усмехается и коротко бормочет: — К Роги зашёл, он накормил меня раменом или терияки, не помню, но вкус отвратительный. Японская кухня не моё. — Оу… После того, как закончим с «The Rasmus», обещаю — свожу тебя в такой крутой японский ресторан — ты влюбишься навсегда! — Да, — Аарон слабо улыбается, чувствуя, как ладони холодеют в горячих руках любимого. — Жду с нетерпением! *** Натягивая куртку на бегу и проверяя, на месте ли портмоне, Молко впервые благодарит бога. Ибо что может быть прекраснее того, что ему удалось сбежать от того назойливого мальчишки, который так беспечно уснул на его кровати. Брайан почти ликует, что так легко получилось провести мелкого засранца, вломившегося к нему. Но в то же время, в глубине души что-то медленно, с протяжным скрипом пилит его за неподобающее отношение к своему, можно сказать, спасителю, поднявшему его на ноги всего за полусуток. Однако мужчина предпочитает не слышать этот ужасный, режущий душу скрип. Брайан быстро учится на своих ошибках, поэтому выбранный бар находится максимально далеко и от места первой его встречи с Гарри, и от его дома. Молко везёт: в заведении не так много людей, а приятная, уютная обстановка расслабляет не хуже выпитых роксов виски. И Брайан нисколько не возражает, когда незнакомые сухие пальцы проводят по открытой коже шеи вдоль позвоночника. — Ты один? Как непривычно, — бархатистый голос вкрадчиво пробирается в ухо певца, и тот готов расплавиться от этого медового тона. — А как привычно? — расплывается в улыбке Молко, когда руки начинают нежно массировать его плечи, а губы скользят по раковине уха. — Когда тебя окружают фанаты. Когда ты светишься на сцене. Когда скользишь пальцами по микрофону так, что у меня член натягивает джинсы до треска. Усмехающиеся губы запечатлевают последний поцелуй в покрасневшее ухо, и незнакомец усаживается за барную стойку рядом с Молко. — Знаешь меня? — певец окидывает взглядом статного мужчину с горящими опасным огнём чёрными глазами. — Я твой преданный поклонник, Брайан, — лёгкий смешок ложится на губы незнакомца, изящными пальцами он обхватывает учтиво поданный барменом рокс и делает большой глоток. — Каждый раз оказываясь в Лондоне, мечтаю о встрече с тобой. Сегодня судьба сделала мне лучший подарок. Молко пялится на соседа в упор, смутно ощущая, будто где-то видел его, но не может вспомнить. Однако даже не это притягивает взгляд: иссиня-чёрные волосы, обрамляющие бледное лицо, манящие глубокие демонические глаза, усмешка победителя на губах — всё это заставляет певца смотреть на нового знакомого не мигая. — Адам Гонтье, если ты меня не узнаёшь, — наконец, хмыкает он, с явным удовольствием наблюдая, как взгляд Брайана неотрывно скользит по его торсу. — Я слышал твою музыку. Отстой, по-моему, — небрежно бросает Молко, с трудом переводя глаза на бутылки, выставленные на полках бара. — Спасибо за честность, — бархатисто смеётся Адам, касаясь своим роксом бокала соседа. — За встречу! И залпом опрокидывает в себя любимый виски, и Молко, на секунду задумавшись, делает то же самое. — Чего хочешь от меня? — морщась, спрашивает Брайан, жестом указывая бармену наполнить рокс. — Познакомиться поближе, если позволишь, — рука Гонтье скользит по плечу мужчины, легко щекочет талию и бесцеремонно сжимает ягодицу. — Ты остановился в отеле? — Да. Люкс устроит тебя, детка? — Плевать, главное, чтобы койка была. И смотри, недолго — у меня дома котёнок без присмотра остался. Адам кивает, маняще улыбается и, обхватив ладонью пальцы Брайана, обнимающие рокс, легко целует его запястье, усмехаясь ласковым баритоном: — Должен предупредить — я эстет. Признаю только формы изысканной любви. — Значит, трахаешься по своим правилам? — Фу, как грубо. — Может, хоть намекнёшь, что за «формы изысканной любви» тебя привлекают? — Ты узнаешь, когда попробуешь. Молко вырывает ладонь из руки нового знакомого, залпом допивает виски, даже не сморщившись, бросает несколько купюр на стойку и уверенно поднимается. — Тогда я жажду узнать скорее. Адам с той же очаровательной улыбкой соскальзывает с места и следует за кумиром. *** — Зачем ты звонишь? — напряжённо шипит Аарон в трубку, надеясь, что шум воды из крана заглушает его разговор. — Я соскучился, — вкрадчивый и чересчур ласковый голос Лаури вдруг кажется таким неприятным, но Йонне просто не имеет право сбросить вызов. — Говори конкретнее, — блондин проверяет, заперта ли щеколда в ванной, потому что Вилле находится всего лишь за стенкой и в любой момент может проявить излишнее любопытство. — Хорошо, — Юлёнен мурлычет, как довольный нашкодивший кот. — Я хотел услышать твой голос, но больше всего — оказаться в твоих объятиях, получить желанный поцелуй и почувствовать твоё тело под своими руками. — Лаури, сколько можно! Я же просил… — начинает Аарон. — Я стою возле твоей двери, — перебивает Юлёнен, явно собой довольный. — Через пять минут нажму на кнопку звонка. Аарон чертыхается, кидает телефон об кафельную стену, прекращая разговор, и спешно выбегает из ванной. — Сладкий, извини, мне надо срочно к Роги, его бросила девушка, и я не могу кинуть его в такой тяжелый момент, — лепечет он на ходу, быстро надевая потрёпанный джемпер. Вало, вальяжно развалившийся на диване, успевает хватить Йонне за попу, пока тот натягивает джинсы, и усмехается: — Его бросают каждую неделю, неужели его мягкое сердце ещё не привыкло? Йонне небрежно пожимает плечами, запихивает в карманы пару пластиковых карт и немного наличных. — Я, может, останусь у него, как пойдет, ладно? — А как же ночь безудержного страстного секса, которую ты мне пообещал? — Вилле успевает остановить Йонне как раз в тот момент, когда тот почти вылетает в прихожую. — Я всё возмещу, любимый, не сомневайся. Вилле со смиренной улыбкой кивает и нежно целует любимого. Аарон спешно натягивает ботинки и осторожно выходит за дверь, впрочем, тут же натыкаясь на радушно распахнутые объятия. — Ты чуть не опоздал, — Лаури ласково целует Йонне, хотя тот сразу же увлекает его прочь от их с Вилле квартиры. — Что ты творишь? — сердито цедит блондин, лениво обнимая любовника в ответ. — Ты хочешь выдать меня ему? — Нет, я действительно соскучился. Не могу без тебя. Аарон выуживается из крепких объятий, хмуро смотрит в слишком весёлые глаза любовника и, уже предчувствуя дурное, спрашивает: — И что ты задумал? — Сейчас я просто хочу съездить с тобой в отель. Всего на пару часов. Надеюсь, тебя это не сильно затруднит, а я смогу насытится тобой на некоторое время. Йонне молчит, понимая, что это решение Лаури менять не собирается, и боится не подчиниться. Потому он быстро спускается вниз и выходит из дома, где уже поджидает машина неподражаемого Лаури Юлёнена. *** Брайан осознаёт только сейчас, что в этот раз он непозволительно просчитался. И что исправлять что-либо или бежать уже поздно. — Ты выглядишь взволнованным, — улыбается Адам, с удовольствием затягиваясь сигаретой. — Жаль, что ты не видишь себя со стороны — это несравненная картина. И Молко хочется ему что-нибудь ответить, облить самыми грязными словами, но кляп во рту не позволяет говорить членораздельно, а связанные конечности не оставляют шанса выпутаться из этого щекотливого положения. И Брайан, как наивный дурак, поверил Адаму, когда тот достал верёвки и просто попросил «примерить», хотя скрытые намерения лежали на поверхности в этой опасной просьбе. — Не мычи, тебе это не идёт. Я бы хотел послушать, как ты поёшь, но, боюсь, сейчас это немного проблематично, — хмыкает Гонтье, с упоением допивая последний глоток виски, не отрывая взгляд от белой обнаженной кожи любовника. Но Молко продолжает мычать, крича, перебирая всю брань в голове — Адам только смеётся, поднимаясь с кресла и властно вставая во весь рост над сжавшимся на полу кумиром. — Раз ты так рвёшься, пора начинать наше веселье. Гонтье усаживается на корточки, делает ещё одну затяжку и тлеющий конец сигареты впивается в тонкую кожу на груди нежного тела — Молко бешено кричит в кляп, чувствуя, как мозг взрывается от боли и саднит живой ожог, но Адама это только забавляет, и очередным неловким тычком он прожигает ещё один участок чуть ниже. Вся комната наполняется полными боли криками. Лицо Брайана, красное от натуги, сплошь покрывается слезами; дышать из-за плотного кляпа становится невозможно, даже закашливаться трудно, но Молко не прекращает мычать во весь голос, надеясь на спасение. И с глубоким сожалением думает только о том, что оставленный в одиночестве Гарри ничего даже не подозревает. Гонтье останавливается только тогда, когда вся грудь и живот жертвы оказываются сплошь испещренными кроваво-красными, чернеющими ожогами и очередная сигарета сгорает полностью, до фильтра. — А так ты ещё красивее, — Адам с маниакальной любовью целует Молко в свежие нарывы, и от нестерпимой боли Брайан снова кричит что есть мочи. Молко утопает в шоковом приступе, и даже кажется, теряет сознание на своё счастье. Лишь нежные поглаживания по плечам снова оживляют его. Только Брайан готов молиться всем богам, чтобы снова забыться, потому что Адам аккуратно переворачивает его спиной к себе и уверенными руками берёт вымоченную кожаную плётку, появившуюся на столе. — Сейчас будет ещё интереснее, — уверяет Гонтье, замахиваясь для удара. Звук хлыста, опустившегося на кожу, сливается с надрывающимся ором Молко. *** Аарон испуганно выдыхает: — Ты слышал? Руки Лаури, скользящие под его джемпер, чтобы огладить живот, даже не вздрагивают. Юлёнен тянется к любовнику за поцелуем, но Йонне, быстро закрыв его губы ладошкой, опасливо бормочет: — Там, за стеной — эти крики невозможно не услышать! Там же явно кого-то насилуют! — Это стоны удовольствия, — мурчит Лаури, убирая ладонь Аарона и всё-таки целуя его сжатые губы. — Нет, так от удовольствия не кричат! — резонно замечает Йонне. — Давай сообщим администрации отеля, пусть проверят! Юлёнен нетерпеливо меняется в лице, без нежности хватая любовника за запястье и грубо кидая его в идеально выправленные покрывала кровати. — Сейчас я докажу тебе, что можно ТАК кричать от удовольствия. Но Аарон не кричит. Даже не стонет. Все полтора часа, что находится в страстных объятиях Юлёнена, его хватает только на то, чтобы умудряться дышать, когда его упирают лицом в плотные одеяла и подушки. Лаури с наслаждением пожирает тело, ласкает по стандартным точкам, шепчет в ухо непристойности, но даже мурашки не идут по телу блондина. Йонне только морщится, когда грубые пальцы растягивают его задницу, но даже писка не издаёт, когда большой член продирается внутрь почти на сухую, царапая анус. Лаури наслаждается каждым толчком в мягкое тело, оглаживает спину любовника, иногда ради удовольствия тянет за запутанные локоны цвета солнца, но даже задирая голову вверх до боли в горле, Йонне молчит, кусая до боли губы. Первый раз Аарону неприятно. Впервые его почти тошнит от любовника, и каждое его прикосновение с каждым разом становится омерзительнее. И он молит только о том, чтобы всё скорее закончилось для него и для того бедолаги, который без остановки кричит за стеной, раздирая горло. *** Брайан очухивается от грохота и каких-то криков. Он не двигается, почти не чувствует тела, даже взгляд фокусировать не удаётся. Он не помнит, сколько это продолжается, но надежда, что всё скоро прекратится, давно умерла. Тяжёлые шаги торопятся по полу — Брайан слышит, ведь всё ещё лежит на полу, уже не чувствуя собачьего холода. Что-то медленно поворачивает его голову — онемевшая челюсть тут же взрывается болью, — и только с огромным трудом собрав чёткость в глазах, Молко чуть не задыхается, когда видит перед собой Маквея. — Брайан! Брайан! — кричит он, но Молко не слышит — только движение губ читает. Гарри аккуратно стягивает с него кляп и Брайан чуть не захлёбывается накопившейся слюной, торопливо болезненно сглатывая. Ему кажется, что этот мальчуган — всего лишь выдумка его измученного воображения, но он отчаянно не желает, чтобы мираж исчезал. — Не уходи, — с трудом хрипит Молко, силясь поднять руку, чтобы удержать его за что-нибудь, но конечности не слушаются. Маквей молчит, только торопливо развязывает стянувшие до разъезженных синяков на запятьях верёвки, освобождая Брайана из пут. Исполосованная кожа спины и ягодиц саднит кровью, ожоги на торсе пеленают нарывы, с синяков поперёк рук и ног уже сходит кожа, из разодранной задницы вытекает густая сперма вперемешку с кровью — и Гарри, с трудом удерживая слёзы ярости и беспомощности, мечтает только о том, чтобы сейчас же убить того, кто сделал это с его Брайаном. Метрдотель неловко стоит в дверях, уверяя, что отель не виноват в этом происшествии, а настоящий маньяк будет обязательно найден, но Маквею это не важно — достаточно того, что он всё-таки упросил служащего открыть дверь в люкс-номер. — Вызови такси, — бросает он метрдотелю, и парень, коротко кивая, тут же спешит к своей стойке. Гарри стягивает с кровати белоснежную простынь, кутает в неё обнажённого Молко — слава богу, тот снова без сознания и пока не чувствует боли. Наспех собрав в сумку вещи Брайана, он осторожно, словно самую хрупкую ценность, подхватывает его на руки, унося прочь из номера. Такси ждёт у входа, и служащие торопливо распахивают двери. Маквей осторожно укладывает ношу на заднее сиденье, приземляясь так, чтобы голова Молко покоилась на его бёдрах, и велит таксисту трогать, уверенно называя адрес квартиры Брайана. *** Аарон приходит домой почти под утро. После первого раунда Лаури был в таком энтузиазме, что устроил ещё два в своей машине. Осторожно пробираясь в тишине квартиры на кухню, Йонне молит о том, чтобы после неприятной встречи не осталось засосов. Йонне испугано пищит, когда видит сидящего за столом Вилле, и тут же беззаботно смеётся: — А чего ты не спишь? Я же говорил, что не приду. Вало оборачивается к нему, и хмурое лицо с тяжёлыми мешками под глазами лишает Аарона всего наигранного веселья. — Где ты был? — слишком сухо и официально спрашивает Вилле. — У Роги, — сглатывает Аарон. — Я же тебе говорил. Вилле указывает на стол, где лежит полуразбитый телефон блондина — Йонне молится о том, чтобы Вало не догадался посмотреть входящие вызовы. — Твой телефон сломан, — безэмоционально говорит Вилле, и Аарон с облегчением выдыхает, понимая, что измена ещё не раскрыта. — Я волновался и позвонил Роги. «Чёрт!» — мечется в голове Йонне мысль, прежде чем Вало раскрывает все его карты: — Вы с Роги уже месяц не виделись. Так он мне и сообщил. Аарон почти перестаёт дышать. Это определённо конец. — Так где ты был? — добивает Вилле, не сводя глаз с любимого. Только гнусный обман может спасти его. И Аарон решается: — Я репетировал с ребятами. Ты.. ты же скоро заканчиваешь большой проект, и я хочу подарить тебе песню о своих чувствах, но я не хотел этого раскрывать — сюрприз всё-таки… Мы почти доделали её, осталось записать инструментал, но я не могу делать это при тебе, поэтому репетиции проводим тогда, когда все свободны. Вилле несколько секунд недоверчиво смотрит на любимого, после чего расплывается в счастливой улыбке и подлетает к Аарону, чтобы заключить его в нежные объятия. — Боже, я так счастлив! Песня — лучший подарок для меня. А я, дурак, напридумывал тут себе! Извини за все грязные мысли, что пронеслись в моей голове, — просто я ужасно испугался, что ты можешь изменить мне! — Как ты мог такое подумать? — улыбается Йонне, а у самого кровь в жилах стынет. — Я же люблю тебя! — Прости, прости! — Вало умоляюще складывает руки, мило щурясь. — Давай я заглажу свою вину минетом? Аарон усмехается, чтобы не выдать паники, и уверенно отвечает: — Давай ты просто уложишь меня в кровать и накроешь одеялом? Я чертовски устал. — Конечно, любимый. Вилле с довольной улыбкой идёт в спальню, и Аарон следует за ним, чувствуя, как неприятно клокочет в сердце восставшая совесть. *** Только Гарри известно, сколько сил, нервов, бессонных часов, терпения и заботы он потратил на то, чтобы Брайан пришёл в себя. Молко лежал без сознания почти четыре дня, пока Маквей всё это время упорно исцелял его раны всеми мазями, которые были доступны, и это потихоньку начало приносить результаты, по крайней мере, ожоги перестали гноиться и стянулись тонкой кожей. Синяки медленно рассасывались, полосы от ударов почти поблекли, оставив после себя только кровавые корочки. Но в бреду Брайан всё ещё кричал, дрожал и даже бился, когда Гарри касался его. Всё это, наконец-то закончилось, когда Молко открыл глаза. — Гарри, — просипел он, не веря своим глазам. — Это правда ты? Нежные руки, почти на автомате поглаживающие его поблёкшие прядки волос, дарили бархатное тепло, сладкое солнечное наслаждение, и, когда Маквей, вздрогнув, отнял ладони, Молко неуверенными движениями своих рук, постарался скорее вернуть их обратно. — Ты в порядке? Что-то болит? Что-нибудь принести? — прохрипел Гарри, заботливо оглаживая бледное лицо мужчины, улыбаясь хило, только чтобы приободрить. — Отвратительное зрелище было, да? — натянуто улыбается в ответ Молко, а глаза ледяной плёнкой застилаются. — Извини, что тебе пришлось… — Молчи, — перебивает Маквей. — Главное, что сейчас с тобой все нормально. Подаёт заботливо воду в стакане, только руки совсем не слушаются Молко, и Гарри очень осторожно поит его сам, содрогаясь всем сердцем с каждым болезненным глотком мужчины. Молко даже голову приподнять трудно, поэтому он устало поваливается обратно на подушки, допив стакан полностью. — Прости, что оставил тебя тогда одного. Как ты меня нашёл? — Я взял номер твоего телефона, когда ты уснул. Но ты не отвечал на звонки, когда я звонил, поэтому я попросил кое-кого запеленговать твой номер. Так и вышел на отель. Гарри поднимается с кровати — чтобы приготовить поесть и не извиняться, — но Молко умудряется слабо, но схватить его за запястье: — Не уходи! Я не сержусь на тебя за то, что взял мой номер без спроса. Я обязан тебе жизнью, и согласен на что угодно, чтобы отблагодарить тебя! — Будешь моим? — А? — Ты согласен быть моим? Звонок телефона спасает Молко от ответа. Он привычно тянется к тумбе, но тело ломит от боли и дотянуться нет сил. Маквей протягивает телефон с трещиной по экрану Брайану — из своего кармана. Молко хмурится, увидев имя Олсдала. — Слушаю. — Брайан? Наконец-то! Я пытался дозвониться до тебя, но ты не отвечал. Что случилось? Я так волновался! Молко расплывается в улыбке. — Всё хорошо. Уже хорошо. Я сильно заболел, так что не знаю, когда смогу прийти на репетиции. Простите меня. Стефан хрипло смеётся: — Ого, видимо, всё совсем хреново, раз ты извиняешься. Первый раз слышу от тебя слово «прости». — Я был не прав, Стеф. Каждый раз, когда мы ругались, знай — я был неправ, и я признаю это теперь. Олсдал в телефонной трубке, ошеломлённый, молчит. Но, быстро взяв в себя руки, снова хрипит, тараторя: — Нет, это была и моя вина… Я приходил к тебя позавчера и вчера, но ты не открывал, и света не было, я думал, тебя нет дома, а твои ключи… я потерял, прости. Где ты находишься? Если я могу хоть чем-нибудь помочь, я приеду, привезу что надо, ты только скажи! Молко улыбается ещё шире, совсем не замечая, как грустно тускнеет лицо Гарри, слышащего каждое слово разговора. — Я дома, отдыхаю. Сейчас мне уже ничего не надо, спасибо, но ты можешь просто приехать в гости. Мы выпьем пива, как в старые времена, поговорим, может, набросаем новую песню? — Хорошо! — Молко чувствует, как Стефан на том конце провода смеется в ответ. — Через полчаса я буду у тебя, так что открой мне дверь в этот раз, пожалуйста. — Я даже подарю тебе другой комплект ключей — кто-то же должен тащить меня домой после пьянок! — Договорились! Жди. Брайан расплывается в широкой улыбке, отключая телефон. Взгляд его падает на лицо Маквея, и Молко замирает, потому что совсем забыл о том, что не один в комнате. — А.. извини, я прослушал… Что ты говорил мне? — спрашивает он у Гарри, смущённо улыбаясь. Но стеклянный взгляд Маквея тут же остужает весёлое настроение Молко. — Я предлагал тебе стать моим, — ровным холодным голосом отвечает парень. — Можешь не отвечать, я уже сам все понял. Он подбирает свой пиджак и сумку, направляется к выходу, только возле двери оборачивается, чтобы сказать: — Прости, я прочёл твои переписки с Олсдалом. Совершенно очевидно, почему ты до сих пор хранишь трогательные признания в любви шестилетней давности. У меня не получится тягаться с ним. И тебя я ни в чём не обвиняю. Молко не может ничего возразить. Бесконечная радость от того, что Стефан все еще волнуется о нем и хочет заботиться, сталкивается с чувством долга перед Гарри, который спас ему жизнь, образуя в горле такой тяжёлый комок, что невозможно выдохнуть нормально, не то что сказать что-либо. Маквей так и уходит, не попрощавшись, а у Молко так и не получается вымолвить даже слова благодарности. *** Номер Лаури высвечивается на экране уже четвертый раз за день. Он просто издевается над ним, это ясно. «The Rasmus» сегодня последний день работают с «HIM», и Юлёнену очень нравится дразнить Аарона, звоня ему перед носом у Вилле и называя «котёнком», «сладким» и другими приторными прозвищами. Вало, конечно, и представить не может, кто именно является любовником коллеги по работе, но каждый раз, когда Лаури упоминает его интимные детали во весь голос, будь то «аппетитная попа» или «нежная шея, так и просящая укусить», у Йонне сердце пропускает удары, ожидая, что Вилле обо всём догадается. И вот сейчас Юлёнен звонит ему снова, очевидно, собираясь осыпать очередными пошлыми намёками. И Аарон давно накричал бы в трубку гадостей своему любовнику, облил бы последними грязными словами и больше никогда бы не поднимал трубку, но этот неразумный поступок приведёт только к одному — Лаури просто раскроет его перед Вало, выкладывая пикантные подробности из интимной жизни, одну противнее другой. Поэтому блондин вынужден потакать прихотям любовника и поэтому он снова нажимает на кнопку принятия вызова и самым сладким голосом, на который способен, щебечет: — Да, сладкий! В трубке слышатся шорохи, и Аарона тошнит от промелькнувшей мысли о том, что этот извращенец сейчас может снимать штаны в туалете, чтобы подрочить на его голос. Поэтому он быстро тараторит в трубку сквозь натянутую улыбку: — Я понимаю, тебе не терпится меня трахнуть, и мне тоже — я весь горю в предвкушении твоего сочного крепкого члена, — но, пожалуйста, хватит мне звонить сегодня, ведь Вало может догадаться обо всём, а это не надо ни тебе, ни мне, правильно, малыш? Шорохи в трубке замирают, наступает полная тишина. Йонне облегченно выдыхает про себя и ласково добавляет: — Здорово, что мы пришли к компромиссу, дорогой. Завтра я как следует отблагодарю тебя за терпение. Аарон слышит, как в трубке тяжело сглатывают. Сердце уходит в пятки, когда он слышит хриплый голос, принадлежащий совсем не Юлёнену: — Вот, значит, твои «репетиции с ребятами»… Отличную песню ты сочинил для меня, Йонне. — Вилле? Вилле! Пожалуйста, послушай, то, что я сказал — это… — Аарон беспомощно оседает на колени посреди комнаты, яростно сжимая телефон в руке, глотая слёзы отчаяния. — Всё совсем не так! — Заткнись. Собирай шмотки и проваливай. Видеть тебя больше не хочу. Вало сбрасывает. Слушая тяжёлую тишину в трубке, Йонне медленно плетётся к шкафу и достаёт небольшую сумку. Аарон так и не узнает, почему с телефона Лаури Юлёнена ему звонил Вилле Вало. А произошло вот что. Последний день записи сильно затягивался, и Вало необходимо было позвонить Аарону, чтобы предупредить о том, что ужин переносится на более позднее время. Но его мобильник разрядился, так что Вилле пришлось одолжить у новоиспечённого коллеги Юлёнена телефон для одного звонка. Вало набирал номер любимого наизусть и уже послал вызов, как случайно заметил, что номер Йонне определился в телефона Юлёнена. Определился под именем «Сладкий». Пока Вилле ошеломлённо смотрел на знакомые цифры, в трубке весело защебетали голосом Аарона. Всё было ясно после первого предложения, но Вилле не мог даже слова сказать, чувствуя, что задыхается. Такая отвратительная ложь. Вало чувствовал себя таким грязным, будто он обманщик, а не обманутый. Как долго Йонне уже скрывал всё это?.. Собрав последние силы, Вало ответил. Приказал проваливать из его жизни. Сердце треснуло от боли, когда он нажал на кнопку отбоя. Вся жизнь будто рухнула в один момент. Вилле хотел вернуться и набить хитрую морду Юлёнена. Ни о каком сотрудничестве больше не могло быть и речи. Но пересилив себя, он ушёл, побрёл под проливным ливнем куда глаза глядят, швырнул телефон Юлёнена в канаву и долго бродил бесцельно, полностью вымокнув, пока не ввалился в захудалый бар. Кинув все промокшие купюры на стол, выменял их на непочатую бутылку виски. Изрядно выпивший парнишка, сидевший рядом, пьяно усмехнувшись, спросил: — Тоже отшвырнули прочь, как ненужную вещь? Вало сделал три больших глотка, жмурясь, пытаясь уверить себя, что слёзы в глазах только от горького алкоголя. — Семь лет вместе. А он врал мне, трахаясь с другим за моей спиной. — Сильно его любил? — Он был всей моей жизнью, — прохрипел Вало, сглатывая слёзы и запивая их виски. Парень пьяно схлестнул со звоном свой бокал с бутылкой Вилле и выпил из него до последней капли. — А он мне даже не дал шанс. А я что угодно бы ради него сделал, — морщась, прохрипел парень, жестом веля бармену налить ещё. Вало понимающе похлопал незнакомца по плечу. — Бляди не ценят ни жертвенности, ни верности. Мы сами виноваты, что полюбили таких. Парень усердно закивал, соглашаясь и поднимая очередной бокал, чтобы выпить с товарищем по несчастью. Тряхнув головой, чтобы развеять горький вкус виски, Вало протянул парню руку: — Вилле. Незнакомец рьяно пожал её в ответ: — Гарри. — Мы справимся, Гарри. У всех бывает дерьмо в жизни. — За это стоит выпить, — сокрушенно выдохнул Гарри, снова поднимая свой бокал. Они, конечно, не узнали друг друга. Да и любому тяжело было бы узнать их сейчас: пьяных, растрёпанных, вымокших под ливнем. Но их души притянулись сами собой, чтобы излечить друг друга в этот переломный момент. А вопрос, сознательно ли Лаури дал телефон сопернику, чтобы тот узнал об их тайной связи с Йонне, или просто не обратил внимания на то, что такое может произойти, так и останется тайной. Очевидным остаётся одно — одна маленькая мелочь разрушила отношения Вилле и Йонне навсегда. *** — Ого! А ты действительно похож на больного, — присвистывает Стефан, втискиваясь в узкую прихожую давно знакомой квартиры. — Я поначалу думал, ты просто притворяешься. Он неловко обнимает Молко, и тому огромных усилий стоит, чтобы не застонать от боли во всем теле. — Эй, ты же знаешь, я никогда не притворяюсь! — смеётся он, легко толкая Сефана в плечо. Но это движение оказывается настолько тяжёлым, что Молко охает, когда у него подгибаются ноги, и почти падает на пол к ногам Олсдала, но тот вовремя успевает подхватить его. — Тебе стоит быть осторожным! — сердито и заботливо восклицает он, поднимая слабого вокалиста на руки. — Кажется, ты совсем зачах, так что позволь мне немного поухаживать за тобой. Стефан относит Брайана обратно в кровать, с какой-то приятной ностальгией отмечая то, что ничего не изменилось с тех пор, как он переехал из этой квартиры. — Хочешь чего-нибудь? Ты ел? Я могу приготовить быстренько, — бормочет он, аккуратно укладывая Молко в кровать. — Я хочу, чтобы ты обнял меня, — не задумываясь, просит Брайан. — Если это, конечно, возможно, — неловко добавляет он, замечая недоумение на лице гитариста. Стефан усмехается и, быстро взъерошив волосы, наклоняется к Молко, неуверенно обнимая его. — Мне не хватает твоих объятий, — признаётся Брайан, утыкаясь носом в тёплое плечо. — Я… Эй. Стефан отстраняется от Молко, смотрит в его глаза прямо, решительно, словно отважившись сказать то, что давно репетировал: — Извини меня. Я был таким дураком, что ушёл от тебя. Мне очень не хватает тебя. Я знаю, мы пробовали найти себя с другими партнёрами, — и я не уверен насчёт тебя — но мне не нужен никто, кроме тебя. Только теперь я это понял. Прости меня. Если ты будешь готов, если ты позволишь — давай попробуем начать всё сначала? Молко спрятал лицо в ладонях. Он так долго ждал этих слов, что теперь не мог поверить, что действительно услышал их. — Эм, ты не хочешь?.. — Я хочу начать всё заново. Хочу снова быть с тобой, — улыбается Молко, с любовью глядя на того, кого так и не смог забыть. Стефан радостно улыбается в ответ, в порыве нежных чувств крепко хватает вокалиста в объятия, целует в давно желанные губы, вырывая болезненный извиняющийся стон. Олсдал тут же аккуратно отстраняется и только теперь замечает маленькие трещинки в уголках губ и сине-бордовые засосы на шее. Стефан, не спрашивая разрешения, распахивает чистую рубашку на Молко и, ужаснувшись ожогам и шрамам, возмущённо ахает: — Что… что это такое? — Это… тут такая дурацкая история произошла, — хмурится Молко, обнимая руку Олсдала. — В общем-то, я сам виноват, выбрал себе в партнёры извращенца… Скоро всё заживёт, и мы забудем об этом, как о страшном сне. — Сколько… со сколькими ты трахнулся с тех пор, как мы расстались? — Сложно подсчитать, я даже цифр таких не знаю, — смеётся Молко, надеясь, что такая лёгкая шутка отвлечёт Стефана, но всё оказывается наоборот. — Какая же ты шлюха, Молко, грязная шлюха— жестко говорит гитарист. — Каким был, таким остался. Хлебом не корми, дай побольше членов в задницу, да? Я думал ты изменился. Я хотел примерного мальчика, который бы спал только со мной. Но ты таким никогда не станешь. Олсдал поднимается с кровати. Молко словно дежавю посещает: тот, кто так нужен, снова поднимает свой пиджак и сумку, уходит прочь и останавливается только у двери, чтобы сказать: — То, что я сказал раньше — ошибка. Не бери в голову, ладно? Кажется, я просто слишком много выпил. Напишешь мне, когда будешь… в норме. Тогда соберёмся на репетицию. Входная дверь захлопывается в прихожей. Молко тяжело дышит в оглушающей тишине. Счастье казалось таким близким, но снова выскользнуло из рук… Сейчас. Ему нужен кто-то рядом. Хоть как-нибудь, просто чьё-либо тепло. Он не может оставаться в одиночестве, только не сейчас, пожалуйста! Дрожащей рукой Брайан ищет на прикроватной тумбочке телефон, сглатывает тяжело, листает сквозь трещину в экране короткий список контактов. Но ведь он так и не взял телефон Маквея… Попытки бесполезны. В ярости Брайан швыряет телефон об стену, тут же взвыв от боли в вывихнутой руке. Экран отлетает в сторону, расколовшись напополам, корпус трещит и ломается следом. Этому жизнь уже не вернуть. Скрежеща ногтями по шрамам на груди, Молко рыдает от боли. И нет никого рядом, чтобы эту боль унять. В этот раз Брайан проиграл. Всё сломано. *** На набережной было чертовски холодно. Не менее холодной была и долгая переправа по Балтийскому морю, но Йонне стойко выдержал её, только бледность лица стала совсем прозрачной. Зачем он приехал в Копенгаген, ему и самому было непонятно. В руке зажата давно потрепанная сумка с вещами, в голове — ни одного плана, в сердце — ни одного живого чувства. Он уже перестал считать время, проведенное в одиночестве, даже, кажется, привык к нему. Друзья и знакомые перестали его искать, а кто-то, наверное, совсем не пытался. Аарон старался не думать о нём, просто не имел права. В параноидальных припадках ночью Йонне казалось, что одна лишь промелькнувшая мысль о Вилле на расстоянии доставала его мучительной болью, а он не мог позволить ему страдать, поэтому пресекал любимые мысли, даже когда видел Вало на афишах предстоящих концертов. Аарон ни с кем не знакомился. Способность причинять боль кому-либо стала его ночным кошмаром, и ради того, чтобы он не воплотился наяву, Йонне не мог себе позволить сблизиться с кем-либо, и тяжёлое бремя горечи приходилось нести самому. В порту привычно пахло рыбой, и Аарон смог расслабиться на какое-то время. Его ожидало покорение нового города, а для этого нужны были силы. Йонне вдруг совершенно ясно увидел свою цель — создать новую группу. Начать жизнь с нового листа. И возможно, если он добьётся успеха, он сможет как равный обратиться к Вилле Вало, чтобы… Мысли снова пришлось пресечь. Аарон крепче сжал сумку в руках и пошёл вперёд. Молко здесь нравилось. Красивых мужчин было много, но и сдержанности им было не занимать. Для Брайана каждый был как спецзадание: приходилось потратить много сил, проявить смекалку и упорство, чтобы добиться любого из них, но награда превосходила все ожидания. А Молко готов был усердно поработать для того, чтобы получить качественный трах. Он слонялся в поисках очередного развлечения, когда наткнулся на ветхую церквушку, спрятанную в зарослях дрожащей осины. Воздух пропах рыбой и морем, и Брайан не удивился, услышав приглушённый шум прибоя — значит, ещё немного, и он выйдет на набережную. Совсем рядом был порт, и у Брайана почти встал от одной только мысли о вспотевших крепких моряках с многодневной щетиной и пошлыми, хриплыми усмешками на грубых лицах. Он как раз проходил мимо церквушки, когда заметил в маленьком окошке промелькнувший силуэт священника. Просто из любопытства Молко решил отложить моряков и, минуя погнувшуюся решётчатую ограду, направился ко входу в церковь. Внутри было совсем пусто. Серый кирпич местами осыпался, тусклые деревянные скамейки небрежными грудами толпились возле стен, пол почернел от пыли. Во главе церкви стояла одинокая фигура Христа на осиновом кресте, а кто-то в черном одеянии копошился возле неё. — Добрый день, — негромко позвал Молко, приближаясь к кресту. Священник обернулся. Он был молод, красив и невинен — Молко тут же забыл о моряках, приветливо улыбаясь незнакомцу. Тот доброжелательно улыбнулся в ответ. — Добрый день! Извините, мы закрыли церковь на реставрацию — сами видите, она в ужасном состоянии. Вы можете оставить свои молитвы богу в другой церкви, она совсем недалеко. — О, нет-нет, спасибо. Мне бы хотелось сделать это именно здесь, — Брайан встал почти вплотную к смутившемуся служителю. Его голос перешёл на обольщающий шёпот, и, чёрт подери, Молко знал, как сексуален в эту минуту, когда вкрадчиво спросил: — Вы позволите исповедаться только перед Вами? Это было даже слишком просто. Священник подделся смущенным румянцем, извиняющее улыбнулся и, кротко поклонившись, проговорил: — У меня нет никаких прав, я всего лишь диакон… Но слушать дальше Брайан не стал и договорить ему не дал: скинув с себя тяжёлый жилет прямо на грязный пол, он принялся расстёгивать рубашку. — Я согрешил, святой отец. И мне это понравилось настолько, что я не могу остановиться. Бог отвернулся от меня? Бог меня больше не любит? Брайан стянул рубашку, отправив её к жилету. Шрамы на груди практически сливались с бледной кожей, и почувствовать их можно было только на ощупь. Молко принялся расстегивать джинсы. Юный диакон стоял как вкопанный, послушно глядя на действо, не в силах отвести взгляд. — Бог любит всех… — смущённо отвечал он. — Раскаяние спасёт Вас… — Но я не могу раскаяться, ведь мне нравится погрязать в грехе. Может, ты сможешь помочь мне выбраться? Джинсы с бельём полетели к куче одежды. Молко взял дрожащую руку диакона и провёл ею по своей груди, опуская её на бёдра. Юнец не мог ни выдохнуть, ни отвести прикованного взгляда, ни отвернуться, ни убежать — змей-искуситель полностью пленил его сознание. — Трахни меня так, чтобы я увидел рай своими глазами, — прошептал Брайан в порозовевшее ухо диакона и наконец опустился поцелуем на его сухие губы. Диакон больше не мог противиться. Его руки робко обнимали худое тело, прижимающееся так горячо и страстно, а ладони Молко, пробравшись под тяжёлую чёрную рясу, уже ласкали член незнакомца. Брайан опустился на колени, оттянул подол и взял чужой член целиком в рот. Юнец схватился ладонями за опору креста, его робкие стоны гулким эхом отражались в пустой церквушке. Когда диакон вот-вот готов был кончить, Молко отступил, впрочем, тут же расстилаясь у подножия креста. Бесстыдно растянув половинки ягодиц, Молко потянулся задницей к пареньку, пошло улыбаясь: — Я уже давно готов для тебя. Вставь скорее и трахай меня прямо на глазах Иисуса. Диакон уже не слышал слов Молко — он был полностью поглощён раскрывшимся перед ним телом, манившим сильнее любого греха. И не медля, он вошёл сразу на всю длину в узкое нутро, тут же удовлетворённо запрокидывая голову, отправляя стон прямо под церковный свод. Юнец трахал размашисто, неумело, то и дело сбиваясь с темпа, но Брайана возбуждало совсем не это. Смотря прямо на фигуру Христа, слыша, как позвякивает крест на груди диакона, чувствуя, как жёсткая ткань рясы трётся о его бёдра, Молко получал удовольствие только от того факта, что трахает религию во всех смыслах этого слова. Высшая степень богохульства. Мысли об этом до того яро возбуждали его, что Брайан, не сдерживая себя, кончил. Сперма брызнула на осиновый крест и медленно стекала вниз. Усердно сжав анус, Брайан заставил диакона излиться внутрь с жалким удовлетворённым стоном. Диакон быстро вылез из разгорячённого тела, только сейчас понимая, что натворил. Глаза юнца были распахнуты от ужаса, губы дрожали, и в глазах блестели слёзы. — Простите! — выкрикнул он, спешно поправляя одежду. — Всё нормально, — усмехнулся Молко, нащупывая в карманах вороха одежд пачку сигарет. — Помолишься, и бог простит тебя. Он же любит всех. Юнец развернулся и спешно покинул церквушку, всё ещё не в силах оправиться от омерзительного чувства стыда. Молко тяжело поднялся и, усевшись у подножия креста, закурил. Всё было донельзя хорошо. За ветхой дверью послышались неуверенные шаги. «Второй раунд… заманчиво», — ухмыльнулся Брайан, уже готовый поприветствовать диакона снова, но в церквушку зашёл не диакон. Этот мужчина не походил на местного, но, несомненно, был красив: строен, бледен, даже в потускневших, некогда золотых волосах было своё очарование. Изучающий взгляд прошёлся по убогой обстановке, пока не остановился на вальяжно раскинувшемся у подножия креста обнажённом Брайане. Молко откинул пряди прилипших к лицу волос, выдохнул остатки дыма и с властной улыбкой заявил: — Я отпускаю тебе все грехи, красавчик. Блондин улыбнулся в ответ, выпустил из рук потрёпанную сумку, прошёл мимо кучи вещей на полу и, перегнувшись через Молко так, что тот почувствовал сладкий аромат его кожи, боязливо поцеловал деревянные ступни Христа. Отступив, он встал на колени и, сжав руки в мольбе, тихо зашептал себе под нос что-то. Молко был несколько ошарашен тем, что не смутил гостя, но даже задетое самолюбие не позволило ему нарушить напряжённую молитву блондина. Наконец, тот встал, снова поцеловал ступни Христа, совершенно не обращая внимания на Молко, и направился к выходу. — Может, трахнемся? — включив все очарование, кринул вслед Брайан. Блондин обернулся и улыбнулся так, будто уже много раз слышал это предложение, но всегда отвечал на него: — Прошу прощения, но нет. Он подобрал сумку и вышел за двери. Брайан докурил, отшвырнул подальше бычок и поднял глаза, глядя на Христа снизу вверх. — Ты уж ему помоги, — пробурчал он, спрыгивая с подножия и принимаясь надевать одежду. — Хороший же парень, сразу видно. Сперма диакона медленно стекала по его бедру, но Молко это не волновало. Выйдя из церквушки, он отправился туда, куда собирался — в порт, навстречу морякам. *** Йонне почему-то обратил внимание на этот огромный, но неприметный бар и решился зайти в него, как будто неведомая сила потянула его туда. Оказалось, совсем не зря: в баре намечался какой-то концерт, и музыканты настраивали инструменты. Это было отличной возможностью познакомиться с кем-нибудь, тоже увлечённым музыкой и играющим на чём-нибудь, и Аарон не мог ею не воспользоваться. Он по привычке сел у бара на одинокий стул, заказал себе пива и стал высматривать в толпе кандидатов для будущей группы. Но его высмотрели гораздо быстрее: высокий парень с радостным выражением лица подошёл к блондину, возбуждённо схватил его руки и выпалил радостно: — Йонне Аарон! Охренеть! Я так рад тебя видеть! Вот это удача! Блондин смущённо улыбался, совершенно не понимая, как реагировать на незнакомца. — О, простите! — тут же отступил тот. — Меня зовут Уильям, и я ярый фанат Negative, всех ваших песен, о, они просто класс! И вы невероятно крутой! Я вас обожаю! Парень так сильно сжал его руки, что Йонне поспешил аккуратно высвободиться, тут же хлопая его по плечу: — Рад знакомству! Только я больше не в Negative — я собираю новую группу. Парень, едва не задохнувшись от радости, запрыгал на месте, чуть ли не крича: — Какая удача! Я не могу поверить! Я и пара моих друзей — у нас небольшая группа. Мы вроде неплохо играем, стараемся учиться, и нам чертовски не хватает вокалиста! Можно ли попросить вас хотя бы немного порепетировать с нами? Мы в долгу не останемся, что угодно, мистер Аарон, прошу! Йонне расплылся в улыбке, не веря происходящему. — Хорошо! Я с удовольствием. Эээ.. я только что приехал в Копенгаген, поэтому мне надо будет найти место, где можно пожить, и потом я могу… — Вы можете жить у меня! Я не идеальный сосед, но у меня достаточно места, и вид неплохой, и я неплохо готовлю, так что… — Спасибо, — Йонне тепло улыбнулся, совершенно не возражая радостным объятиям Уильяма, которыми тот с силой и нежностью обдал своего кумира. Тем временем на большой сцене собрались молодые музыканты и один из них, с гитарой на перевес, позвал всех задорным кличем: — Хээй, всем привет! Мы группа White lies, и сегодня мы будем радовать вас всю ночь напролёт! Спасибо всем, что пришли! И своеобразные мотивы тут же синхронно разлились по всему бару. Йонне понравились музыка, ритмы, слова. Чувствовалась гармония. Аарон даже отметил кое-что интересное в вокале, что обязательно попробовал бы сам. Ночь пролетела быстро. Группа на сцене выкладывалась полностью, играли без передышек, разговаривали со слушателями — всё создавало домашнюю, уютную обстановку. Наконец, все на сцене разошлись отдыхать, свет почти погас, выделив лучом только оставшегося вокалиста, который менял электрогитару на акустическую. — Эм.. — начал он, — я знаю, сейчас многие покинут этот зал. Я не в праве вас обвинять. Он уселся на стул, прижав гитару к себе. Только сейчас Аарон заметил, что его сильно исхудалое лицо выглядит слишком бледно, а темные круги под глазами открыто свидетельствуют о долгих бессонных ночах. — Меня зовут Гарри Маквей, и я посвящаю эту песню Брайану Молко — бывшему солисту Placebo… и моему несостоявшемуся любовнику. Я не могу тебя найти, но не теряю надежды. Я всё ещё люблю тебя, Брайан, и надеюсь, что ты сможешь полюбить меня. Пожалуйста, хотя бы дай знать, что у тебя всё хорошо. Кто-то в зле противно заулюкал, кто-то скинул стаканы со столов и принялся ругаться, но Гарри запел, и его лирическая песня захватила внимание всех в баре. Она била прямо в сердце, и уже никто не мог спорить с силой любви, окутанной в прекрасную музыку. Йонне словно ошпарило: так вот кто это был! Слишком знакомым показалось лицо того обнажённого мужчины! Интересно, Молко знает, что его ждут? И что тот, кто его любит, так рядом? Если бы только у Аарона была возможность хотя бы краем глаза увидеть любимого… — Уильям, извини, мне надо отлучиться ненадолго! — прошептал Йонне в ухо нового знакомого. — Жди меня здесь, пожалуйста, я скоро вернусь! Йонне сорвался со стула и побежал сквозь гулкую ночь прочь из бара. Этот шанс Молко никак нельзя было упускать! Он уже увидел знакомую ветхую церквушку и ворвался в неё, рьяно осматриваясь. Пусто. Только влажные капли у основании креста напоминали, что кто-то здесь бывал. Как будто он мог ожидать другого… Рассвет медленно заглянул в маленькие окна церкви, освещая фигуру Христа на осиновом кресте. Йонне с трепетом в сердце подошёл ближе, снова поцеловал его тёплые деревянные ноги, упал на колени и прошептал: — И пожалуйста, можно попросить в довершении к тому, что я уже просил…Пожалуйста, пусть и у меня появится возможность играть на самой большой сцене со своей новой крутой группой… Пожалуйста, пусть и я смогу сказать всему миру, что я люблю его и хочу посвятить ему песню. И, пожалуйста, пусть тогда Вилле попробует простить меня. Спасибо, Боже. Аарон встал с колен, поцеловал ступни Христа и вышел из церквушки. Он заручился поддержкой, но теперь надо было работать самому. Солнце уже полностью поднялось из-за крыш домов, когда блондин возвратился к опустевшему бару, возле которого его терпеливо ждал Уильям. Теперь Йонне ожидали тёплая постель, здоровый сон, упорная работа по созданию лучшей музыкальной группы и, возможно, серьёзное испытание любовью, а Молко — как же это печально — стонал под грубым вспотевшим моряком и, пытаясь не плакать, заглатывал толстый член другого под пошлый смех окружающих мужчин.