Exchange of bodies

Каору открыл глаза и осмотрелся. Спать все еще хотелось, тело не слушалось, в голове — полный бардак. Он не у себя дома. Это факт. Картина на стене с изображением какого-то самурая, гитары… Хм, подвешенные за голову грифа. Зеленая esp, у него такой не было… И белая. А вон та, цвета охры, чем-то напоминает его гитару, но не то все же. Мужчина шумно выдохнул, тяжело поднимаясь на ноги. Он решил, что все это ему мерещится. Ну и пусть. Вчерашняя попойка отдавала тупой болью в голове, и, скорее всего, её последствия — это мерещившиеся ему гитары. Хрен с ними. Надо дойти до сортира и спустить дух. Мочевой уже трещит по швам. Спустя пару минут в пустой квартире раздались звуки слива бочка, затем щелчка шпингалета и Каору вышел на кухню, потирая глаза. Он остановился на полпути и прикрыл один глаз, будто что-то вспомнил. А, ну да… Обычно после пьянки его выворачивает на утро так, будто он сожрал несвежего тунца целиком и запил это молоком. Как по расписанию, он сначала блевал дальше чем видел, а затем гадил — дольше чем надо. Ниикура оглянулся так, будто искал своё похмелье. Он пожал плечами. Сегодня его пронесло — и хорошо. Главное, чтобы похмельный процесс не застал на репетиции. Остальное — полная хрень. Довольный утром, гитарист пошел вперед и, не заметив стул, больно споткнулся об него голой ступней. Собрав на мебель весь свой багаж мата, Каору прыгал по кухне на одной ноге, держась за ушибленную и болезненно шипя на все, что попадется. Спустя пару минут до него стало доходить, что что-то здесь явно не так. Кухня — не его. Гитары — не его. Стул — тоже не его. Голосом он орал не своим и вообще, что за херня, где его любимые татуировки которые он терпеливо набивал в течение девяти лет? Каору опустил ногу, вытянул перед собой руки и понял что видит лучше обычного. Без очков. Лицо вытянулось, глаза расширились, а на ум пришла только одна ассоциация:  — Черт, да я — Питер Паркер! Я — человек-паук! Мужчина обернулся в надежде что его никто не услышал. Да, его не услышали. Он же один. Не в своем доме.  — Египетская сила… — Рассматривая своё отражение, Ниикура тихо охуевал. Мысль посмотреть в зеркало пришла так же быстро, как и мысль о Питере Паркере. Он метнулся в ванную комнату, включил свет, попытался не споткнуться на пороге, и замер перед своим отражением.  — Я точно вчера коньяк пил? — Мужчина посмотрел в зеркало. Технически, он разговаривал сам с собой. Физически — он разговаривал с гитаристом из the Gazette. — Может, Кё подмешал туда что-то и мне теперь мерещится всякая херня?! И что с моим телом? И как это вообще вышло? Каору в теле знаменитой утиной истории по имени Уруха пошел в спальню на поиски телефона. Словно загипнотизированный он шарил руками по полкам ища мобильный. У Урухи он должен быть. Надо позвонить себе. Что если беднягу заперли в его теле и он сейчас блюёт дальше унитаза и проклинает весь человеческий род? Найдя смартфон, который к третьей попытке разблокировать стал гребанным, мужчина собрался набрать свой номер, но его же номер на телефон и позвонил. Уруха-Каору нервно дернул глазом, принимая вызов.  — Алло? — Синхронно заговорили гитаристы.  — Это у меня такой голос стремный? — Опять вместе.  — Бля, и как меня люди слушают?.. — И снова вместе.  — Уруха! — Крикнул Каору голосом Урухи.  — Каору! — Крикнул в ответ Уруха голосом Каору и у обоих закоротило. Повисло молчание, гитаристы переваривали информацию.  — Я, бля спал, после репетиции… — Начал было Уруха. Но его перебил Каору.  — Я, бля бухал, после репетиции, Уру-сан, проснулся в твоем доме, споткнулся об стул и вот я здесь.  — И в моем теле. — Потерянным голосом проговорил Уруха-тот-что-Каору.  — Как и ты в моём. — Ответил Каору-тот-что-Уруха.  — И чё делать?..  — Нам надо встретиться, решить эту проблему, и забыть об этом случае, как о страшном сне.  — Тогда я сейчас приеду. — Сказал Уруха и сбросил трубку. Каору выдохнул, сел на пол и бросил телефон в угол. *** Уруха-Каору подорвался на трель дверного звонка, сшибая по пути тумбочку и тормозя в дверь грудью. Так быстро он еще не бегал. Уруха, оказывается, резвый. Он с трудом справился со сложной системой замка, дернул на себя дверь, затем понял, что она открывается наружу, и выглянул в подъезд. У дверей стоял Каору-Уруха. Замотанный в шарф по самые брови и спрятавшийся в его любимое, безразмерное пальто.  — Дай пройти? — Пробасил гитарист и Уруха отступил в сторону. Войдя в дом гитаристы в первую очередь кинулись друг на друга, надеясь, что это всего лишь ошибка и таким дебильным способом они вернут себе тела. Если поколотят друг-друга хорошенько. Но чуда не случилось, а из носа Урухи уже капала кровь. Он запрокинул голову и направился в ванную, пока Каору, в теле Урухи, сидел и смотрел на свои руки.  — Дак что мы будем делать? — Из ванны показался Такашима, с ватными тампонами в носу. — И как ты дак научидся драдся? Я доже дак хочу.  — Я лидер диров, ты не забыл? — Ниикура поднял глаза. — Там без пиздячки не обойтись, пару раз приходилось разбивать Даю нос, чтобы херней не страдал.  — Да у дебя тадант! — Посмеялся Такашима и снова запрокинул голову, откидываясь на спинку дивана.  — У нас сегодня репетиция… Тебе придется ехать в студию и изображать меня. — Ниикура посмотрел на своё тело, которое махнуло рукой в знак согласия.  — Скади сбасибо, что я не уданик!  — Сделаешь вид, что ты очень заебан и партии будешь играть с листа. — Ниикура вмиг стал серьезен. — Они есть на компьютере у Ино.  — Кдо дакой Ино? — Такашима поднял голову.  — Менеджер.  — А, ок. Я поняд.  — А у вас какие планы? — Ниикура снова посмотрел на свое тело которое развалилось на диване так, будто умирает.  — Догма. Репетиция догмы, а посдезавтда — концедт в Шикибе.  — Твою мать! — Ниикура опустил голову. — И что делать?  — Концедт посдендний, дак что будешь выкрудиваться. Выуди мои партии, возьми сет-дист у Аоя.  — А вести себя как?  — Как хочешь. Фадатам все давно пофиг. Можешь дажадь, Аой доигдает. Ниикура выкатил глаза, обиженно раздувая ноздри. Он! Да лажать? Ни за что!  — Да я твою программу так отыграю, что это мне за Аоем придется доигрывать! Я ж не фуфло какое! Такашима с торчащими из носа ватками довольно усмехнулся.  — Я надеюдь. Каору поднялся на ноги. — Скажи мне адрес, поеду репетировать. А ты — в студию. А лучше… — Он задумчиво закусил губу. — Я тебя сам туда отвезу. Только выйдешь у черного входа, чтобы парни не запалили.  — Боишься, что дас пидодасами посдитаюд? — Заржал Такашима низким, скрипучим смехом Каору. Ниикура поёжился, нервно смотря на себя. А это жутко.  — Может и посчитают. В любом случае… Короче, старайся лишний раз ни с кем не разговаривать. Просто играй и все.  — А дто с тедами?  — Решим после репетиции. Жди меня, я сейчас соберусь и поедем. *** Руки откинулся на спинку студийного дивана и бессовестно заржал в голос. Кай, краснея, опустил голову, раздраженно топая ногой.  — Прости… — Вытирая слезы говорил вокалист, отодвигая от себя тетрадь лидера. — Текст, конечно, тупой… Но там есть рифма!  — Да пошел ты! — Психанул Кай, садясь рядом и забирая тетрадь. — Придет Уруха — ему покажу. Он оценит. Руки продолжал гадко хихикать, стуча ногами. Его рассмешили строчки про «ванильный пудинг» и «розового слона». Он продышался, выпрямился, и огляделся своими красными от смеха глазами.  — Ого! — Раздалось у окна и двое музыкантов обернулись. Аой стоял с сигаретой и, вдавливался носом в стекло, смотрел на улицу. Из машины у черного хода вышел Уруха, запнулся об бордюр, обматерил его, и обернулся на выбежавшего из машины Каору. Они что-то горячо обсуждали, Ниикура даже замахнулся пару раз на подзатыльник.  — Что там? — Без интереса спросил Кай, а Руки только наблюдал.  — Уруха приехал. — Аой обернулся, нос уже краснел от долгого прижатия к холодному стеклу. — С Каору Ниикурой.  — Что?! — Подорвались музыканты, минуя по прямой студию и прилипая к окну. Аой стоял молча, Руки глотал воздух, а Кай держал рукой отваливающуюся челюсть. Каору остановил Уруху за ворот куртки, крепко прижимая к себе и что-то говоря ему прямо в лицо. Он злился и скалился. Такашима выдернулся, что-то крикнул, всплеснул руками, открыл пассажирскую дверь и, вытащив оттуда чехол с гитарой, хлопнул дверью, быстро удаляясь за здание. Трое у окна близоруко присмотрелись, вытянув шеи. Каору привалился спиной к машине, тяжело выдохнул и пошел к водительскому месту. Еще пара секунд и авто тронулось, уезжая с тротуара. Аой, Руки и Кай — все как один дернулись от хлопка двери. Они стояли так, будто их застукали за чем-то неприличным. Аой смял потухшую сигарету и медленно убрал её в пепельницу.  — Э-э… Вы чего? Лидер и вокалист облегченно выдохнули. Это был Рейта. Басист смерил их непонимающим взглядом, снял куртку и прошел вперед. Он увалился на диван, закидывая ноги в тяжелых ботинках на столик.  — Тут, бля, такое… — Руки быстро присел рядом с басистом, по другую от него сторону сел Кай, а Аой встал напротив.  — Что? — Рейта выпрямился. — Апокалипсис? Демоны? На него посмотрели три пары недовольных глаз.  — Что? Диры наконец спели дуэтом с Сатаной? Кай прыснул. — Почти.  — Что?  — Кажется, Уруха — пидорас. Акира заржал. — Не удивительно, он по жизни пидорас.  — Ага. И спит с Каору Ниикурой. Рейта смеяться перестал и перевел взгляд на Руки. — Что бля?  — Что слышал. Уруха спит с Ка… Дверь тихо открылась. На пороге стоял Уруха. Он смотрел вперед, ремень чехла сжимая до побеления костяшек.  — О, привет. Мне тут сказали, что… — Кай быстро заткнул басиста своей рукой, продолжая смотреть на заторможенного гитариста. Он медленно прошел вперед, закрыл дверь, поставил гитару на стойку и разделся. Пару раз обернувшись на притихших музыкантов, глаз Ниикуры нервно дернулся. Он взял гитару из чехла, нашел глазами репетиционную и ушел туда, не обронив ни слова. Он спиной чувствовал, что за ним наблюдают. Причем нагло, прилипнув рожей к стеклу у микшерного пульта. Все эти четыре странные рожи Каору нервировали. Он тупо смотрел в сет-лист, гитару держал на коленях.  — Так… Где мне взять таб… А, вот же. — Гитарист подвинулся на стуле, открыл макбук их звукача, и нашел глазами то что искал. Да. Запись партитуры Урухи. «Фак, как я это сделаю? Шестнадцать песен за раз, это ж нереально…» Но делать что-то надо было. Выключив все мысли, Каору включил себя и надел наушники, прослушивая музыку. «Ага. Здесь бэнд. А здесь вообще как два пальца…» — Ниикура усмехнулся, читая с листа и наигрывая параллельно. Запомнить — не запомнит сразу, но отыграть — ничего не стоит. Догма, как оказалось, проще пареной репы.  — Э-э… Уру? — Кай положил руку на плечо гитариста, решившись зайти в студию первым. Гитарист дернулся, сорвавшись с разучиваемого соло. Он перевел осоловелый взгляд на ударника и попытался изобразить улыбку.  — Все хорошо?  — Отлично. Ты мне не поможешь? — Да. Каору нужен ударник, чтобы прочувствовать ритм музыки. — Ты можешь сейчас со мной сыграть… — Ниикура посмотрел в партию. — Rage? Кай заторможено кивнул, тяжело вздохнул и прошел к установке, беря палочки в руки. Он посмотрел на Уруху — Уруха на него. Сидевший внутри лидер диров начинал злиться. Ну и, какого хрена? Он же лидер. Почему он ничего не говорит? Уруха скрипнул зубами, а Кай, поймав раздражающийся взгляд гитариста, прищурился.  — Мне надо станцевать, чтобы ты сыграл? — Ниикура надел на плечи ремень гитары, поднимаясь. Rage — одна из простых. Справится. Партитура перед глазами. Если что — будет импровизировать.  — Нет. Я жду тебя. — Лидер покосился, теперь уже нервно, потому что голос Урухи стал ниже.  — Может, еще апокалипсис дождемся? Концерт послезавтра, кончай страдать. Играй, твою мать! — Уруха выкрутил звук, ногой включил комбоусилитель и метнул взгляд на прихуевшего Кая.  — Я понял, Уруха, только не кипятись! Еще один взгляд и ударная партия пошла полным ходом. Каору подключился. Кай ритмично следовал рисунку, не пропуская ни единой доли. Удобно работать с таким ударником. Прямо как Шинья — только моложе. Ниикура расслабился, позволяя себе немного по импровизировать. Двадцать лет на сцене дали о себе знать, потому что подстраиваться он мог на ходу и за тупящим Даем, и за сатанеющим Кё. Когда песня закончилась, Кай медленно заглушил рукой тарелки и восхищенно посмотрел на Уруху.  — Вау! Это было сильно, Уру. Ниикура самодовольно улыбнулся. Еще бы! — Остальные где? — Он обернулся, а трое отлипли от стекла, смотря на гитариста. Им было почему-то стыдно. Будто сегодня Уруха — лидер. Он молча отставил гитару, подошел к двери и открыл её.  — Вам троим особое приглашение надо?  — Э, Уру, я…  — Еще раз назовете меня Уру — врежу. Я серьезно.  — Хорошо, Уруха. Только спокойно. Мы идем. — Рейта отважно пошел первым, прошмыгнул под рукой Такашимы, и получил вслед пинка. Дальше пошли Аой и Руки, не обделенные Такашиминым подсральнком. *** Тошия истерически ржал над происходящим, согнувшись пополам. В течении тридцати минут Кё и Дай махались чем попало. Сыпались проклятия, мат стоял этажом, сотрясая воздух. На последнее «Облезшая ты старая хуйня!» от Кё Тошия не выдержал и повалился на бок, держась за живот. Скулы сводило от смеха, Уруха сидел рядом и закрывал рукой лицо.  — Каору, ну сделай же ты что-нибу… ТВОЮ МАТЬ! БЛЯТЬ! — Шинья соскочил на ноги, когда толкающиеся гитарист и вокалист налетели на ударную установку, разворотив её во все стороны. С резким звоном полетели стойки с тарелками. Одна бочка перевернулась, вторая встала набекрень. Кё этого, кажется, не замечал, перехватывая руками глотку Андо и заваливая его на спину. Своим костлявым хребтом сорокалетний мужик продавил мембрану перевернувшейся бочки и провалился в нее как в колодец. У Тошии началась настоящая истерика. Не до смеху было только Шинье, который метался по студии в поисках чего-нибудь тяжелого.  — Мелкая ты гадина! — Шипел Дай выбираясь из бочки и протягивая к горлу вокалиста свои длинные руки.  — Ты опять меня мелким назвал, трахнутый! — Кё схватил с пола палочку и принялся колотить ею Дая куда придется. В студии стоял жутчайший грохот. Уруха, отодрал руку от лица, и, присоединившись к Тошие, ржал как ненормальный, потому что такого веселья у него не было года так с 2005. Резкий ультразвуковой писк, раздавшийся на всю студию, заставил музыкантов оглядеться. Шум стих. Шинья держал гитару Дая в руках, и, предварительно её подключив, с мстительной улыбкой выдирал из красной esp струны. Внутри гитариста все болезненно сжалось.  — Моя девочка…  — Стоять! — Рявкнул Шин. — Еще шаг и я переломлю ей гриф!  — Пощади! — Взмолил Андо, падая на колени. — Не убивай её! — Ниимура тихо уполз в сторону, спрятавшись за здоровенным комбиком Тошимасы. Он украдкой выглядывал, пока Шинья творил месть.  — Ты покалечил мою ударку! Ты мембрану своей жопой ей пробил!  — Это все из-за Кё! Ши-и-и-ин! — Дай ударился руками в пол. — Прости. Я все уберу!  — Немедленно! — Терачи отставил в сторону гитару, фыркнул, и ушел к диванам. Пока садился, он нарочно задел Уруху по ноге, заставляя его шикнуть.  — Ты чего?  — Ты сегодня не в настроении пиздячки раздавать, Као? — Улыбаясь, проговорил басист. — Шин-чан какой-то нервный.- Он попытался обнять ударника, на что получил оскал и злое: Руку, блять, убрал.  — Я устал. — Уруха напрягся, опуская глаза. Как-то он не шибко хорошо выглядит уставшим. На ходу пришлось придумывать что-нибудь, что не вызовет подозрений. — Весь день… Э-э… Я поругался просто с близким человеком. Вот. Всю ночь ругались. Он мне нос разбил. Тошия наградил его удивленным взглядом, а Такашима хмыкнул, надеясь, что ему поверили.  — Ты домой же бухой приволокся… Вот тебе и вломили, поди. И правильно сделали. — Бурчал Терачи.  — Я не знал, что ты с кем-то живешь.  — Ну, это долгая история. — Уруха потер шею рукой, осмотрелся и поднялся на ноги. — Я пойду, покурю?  — Иди. — Кивнул Тошия, поднимаясь следом и направляясь к своему басу. Выходя, Уруха услышал смех Тотчи и голос Кё: — Что? Шинья же злой как медведь, его палкой не упиздишь!  — Вылезай! Такашима быстро, насколько позволяли ноги, бежал в курилку. Он остановился, приваливаясь к стене и тяжело дыша. Выудив телефон, Уруха набрал свой номер и дождался ответа. Сначала послышался смех Руки, затем довольный, будто пьяный голос Каору.  — Ты что там, блять, бухаешь? — Шепотом возмутился Уруха.  — А? Не, дорогая. Всего лишь лапаю вокалиста за задницу. Руки снова заржал в трубку, а Уруха зашелся краской, нервно прикуривая сигарету.  — Мне же потом работать с ними, твою мать! Не лапай Руки, у него натура тонкая!  — Ой, Уру-кун, сделай мне массаж? — Промурлыкал рядом ударник, а Такашиму передернуло. Каору отодвинул телефон от уха и страстно проговорил.  — Может, массаж сделаем где-нибудь в другом месте?  — Блядь, я же приеду и вам там всем будет очень больно. — Серьезно предупредил Уруха, рвано затягиваясь. Каору нагло засмеялся.  — Да ладно тебе, мы шутим. Никто никого тут трахать не собирается, если ты об этом. Уруха свирепо задышал носом, выпуская дым. Он сейчас был очень похож на быка, которого довели до белой горячки.  — Это Каору, да? — Неожиданно для двоих раздался голос Аоя, и Уруха, на пару с Каору, испуганно округлили глаза.  — Э-э… Нет. Это моя девушка. — Попытался соврать Ниикура. Послышалась возня, Каору встал на ноги и быстро отошел от музыкантов.  — А можно я с ней поговорю?  — Вот же настырный засранец! — Уруха нервно жевал фильтр. — Каору, не отдавай ему трубку!  — Прикинься девушкой, он меня пугает! — Шептал Ниикура, отодвигая Широяму под разными предлогами.  — Как?! — Возмутился Такашима. — У тебя такой голос, что даже глухой не поверит, что я баба!  — Придумай… Алло! — Слащавый голос Широямы раздался в трубку и Уруха скривился. Он заговорил так, как получилось. И получилось это высоким басовым писком, почему-то шепчущим.  — Алло!  — Э-э… Добрый день. Меня зовут Аои, а вы?  — Я Има. — Уруха ударил себя по лбу. Можно же было придумать что-нибудь поинтереснее!  — Очень приятно. Просто хотели убедиться, что он не врет. Он у нас такой, любит приврать.  — Да, я ему за это нос сегодня разобью. Спасибо!  — Оу, ну что же вы так… А почему вы хрипите?  — У меня простуда. — Такашима резко выпрямился, когда из-за угла выглянул Кё, очень странно косясь на гитариста.  — Эй? — Тоору вышел, держа в руках сигарету. Он крался словно кот. Такашима решил спасать ситуацию. Он начал громко дуть в динамик, повторяя сиплым писком «вас не слышно» и сбросил вызов. Телефон он сжал так крепко, что что-то в нем обиженно хрустнуло.  — Каору, ты странный сегодня… — Ниимура подкурился.  — Нет. Я нормально. День ужасный. — Хоть в чем-то не соврал. И тут Такашиму осенило. — Слушай.  — Что?  — Эм… Вчера мы выпивали, и… Кё засмеялся громко и надрывисто, давясь дымом. Он отплевался, набрал в легкие воздуха и заговорил: — Да ты ужрался вчера в сопли!  — В смысле?  — А, ну ясно. Не помнишь? Такашима отрицательно мотнул головой.  — Ты вчера нажрался, подрался с кем-то, потом пристал на улице к бабке в кимоно и она тебя избила палкой по ногам. Уруха, закусив губу, измял рукой ноющее колено. Так вот почему…  — Потом она что-то орала типа: «Твой дух поганый — твой враг!» и в этом роде. Прокляла она тебя, походу.  — Это очень интересно… — Заторможено проговорил Уруха. — Прости, мне надо ехать. Извинись перед парнями за меня. Уруха развернулся и вылетел из курилки, направляясь к выходу. Кё проводил его удивленным взглядом. Он просил извиниться?  — Подменили его, что ли… ***  — Я не могу выйти, тут ваш бешеный менеджер рвет и мечет! Он всегда такой дикий? — шептал Каору в трубку, прячась в шкафу. А в студии слышались вопли и крики, типа: «Где эта рожа утиная?! Я хочу посмотреть в его бесстыжие глаза!»  — Бля, ты же Каору Ниикура, выйди и вломи! — Уруха упирался лбом в руль и тихо матерился. — Нам надо найти бабку, извиниться, и пусть она с тебя проклятие снимет. Почему я пострадал — то?  — Какая к черту бабка? Я сейчас беззащитный Уру-чан, которого за что-то хочет отыметь злобный менеджер. Что ты натворил?!  — Да-а… Этот беззащитный Уру-чан мне нос разбил сегодня утром! Между прочим, я сильный! Иди и успокой его, раз Кай не может! — Настаивал Уруха.  — Датвоюматьблять. — Каору тяжело выбрался из шкафа, завернул за угол и с криком увернулся от полетевшего в него снаряда в виде ботинка Аоя.  — Что за…  — Ты где был?!  — Бегал! — На автомате выкрикнул Каору и прикусил язык. Сморозил херню, сейчас получит еще больше.  — Где ты бегал? Я тебя ищу, а он бегает!  — Как зовут менеджера?! — Шепотом спросил Каору и не расслышав имени, крикнул. — Менеджер-сан, я все объясню. Покаюсь, чтобы я не натворил!  — Сюда подошел! — Взревел менеджер.  — Может, не надо? Я пойду, меня ждут!  — Кто?!  — Каору Ниикура! — Бросил Каору, а менеджер затих. Затем взорвался с новой силой.  — Ага! А меня в машине ждет Джеймс Хэттфилд! Вернись!  — Вы сами мне не поверили, но это правда! — И Каору (в теле Урухи) быстро смылся. *** Уруха всматривался на улицу, близоруко ища глазами своё тело, которое выбежало из здания в одной майке, без куртки, и на всех парах понеслось к машине. Уруха дал по газам, подъезжая ближе. Только Каору прыгнул в салон, как Уруха заметил выбегающую группу и стафф. И все бежали за ним — за Урухой.  — Гони! — Вне себя от стресса, Каору заорал во всю глотку, стуча руками по панели. — Гони, гони, гони! — Он вцепился в ручку под потолком, а Уруха, спохватившись, вжал педаль газа в пол и машина рванула с места, оставляя после себя облако пыли. Менеджер, во главе стаффа и плетущейся сзади группы, тупо остановился на дороге.  — Ну и что за хрень?!  — Каору Ниикура. — Аой догнал менеджера и выставил руки в бока. — И он не соврал.  — Блять! — Шикнул менеджер, уходя обратно. ***  — Слышь, сбавь скорость, они уже давно остались там! — Выдохнул Ниикура, откидываясь на спинку сиденья.  — Менеджер сегодня зол? — Уруха сбавил обороты и машина поехала тише.  — Хочешь послушать как он пытался поиметь меня башмаком Аоя? На лице настоящего Каору появилась гримаса отвращения. — Фу! Нет!  — Вот ты и скажи мне, что ты там наделал такого.  — Я выбросил тот садо-мазо костюм с молниями. И он взбесился. — Уруха вывернул руль, заезжая на парковку своего дома.  — И нахера мы опять вернулись домой? — Каору выглядывал из окна, рассматривая большое жилое здание.  — Нам надо выяснить, какую бабку ты вчера обхамил. — Уруха остановил авто, выключая зажигание. Двигатель с тихим шиком стал остывать.  — Чего?! — Ниикура вытянулся струной.  — Бабка, Каору, бабка!  — Да я бля не помню! — Взвыл Каору, закрывая лицо руками. — Слушай… — Гитарист заозирался, потому что внутренний параноик занял место адекватного человека. — Может, зря мы приехали к тебе? Они же припрутся!  — Да не припрутся! — Спокойно ответил Такашима, улыбаясь и смотря в зеркало заднего вида. Черный нос Аоевского авто показался на горизонте и очко сжалось в минус. — Они серьезно?! — Уруха снова завел двигатель, чересчур нервно дергая ключ и выехал с парковки на трассу.  — Пидорасы! — Зло бросил Каору, оглядываясь.  — Где ты живешь? — Уруха обернулся на коллегу, а тот выгнул бровь.  — Ты же уехал из моего дома на моей машине, идиот!  — Я не запомнил дорогу! — Сокрушался Уруха, стуча по рулю. — Показывай, или эти, — он указал взглядом назад, — нас догонят.  — Бля… — Каору приложился лицом об руку. — Ты идиот.  — Далеко не ушел! — Съязвил Уруха.  — Не ушел, но поумнее тебя буду, болван!  — Все, не ори и показывай. *** Аои сидел в студии, наклонив голову. Рядом носился Кай словно ошпаренный. Руки наблюдал за его перемещениями, а Рейта безуспешно пытался набрать номер друга. Тщетно. Вызов сбрасывали.  — Вот же утиная голова! Почему он трубку кидает? — Бросил Рей, поднимаясь на ноги.  — У него там развлекалово с Каору, забыл? — Хмыкнул Широяма. — Ему не до нас.  — Ты уверен, что в машине был Каору? — Менеджер прожигал в Аое испытующим взглядом дыру.  — Да, уверен. — Кивнул гитарист. — Отстань, пожалуйста.  — Ревнуешь? — Хихикнул Руки.  — Еще один плевок ядом в мою сторону и ты останешься без зубов.  — Какой злой! — Руки ретировался к диванам, прячась за Рейту.  — Ладно… — Менеджер испарился из студии так же быстро, как и пришел пару часов назад. Вот только костюм, «спасенный» из помойки, портил всю картину. А что? Уруха сразу сказал, что не хочет носить это «дерьмо от кутюрье», поэтому, через пару концертов костюм отправился восвояси. Как и семь тысяч зелени за него.  — Не к добру его «ладно»… — Проговорил Аои, посмотрев на дверь. ***  — Ты прикалываешься? — Кё с усмешкой смотрел на Ино, а Ино смотрел на музыкантов и не мог подобрать слов. Ну вот как сказать заядлым ловеласам по жизни, что их лидер вдруг взял и опидорасился?  — Ну, я честно, не уверен, что это правда… — Ино нахмурился. — Но мне сказал Ичиро-сан, а он — человек уважаемый, фигни не скажет.  — Да каким образом? Мы же не пересекались даже… — Тошия пытался найти разумное объяснение словам менеджера.  — Я сам не знаю. Но факт остается фактом — Каору вместе с Урухой сбежали куда-то.  — Да не могут они быть любовниками, ага. — Встрял Дай. — Мне Каору вчера сам жаловался на девушку, которая кинула его… Ну там, — он поймал уничтожающий взгляд Шиньи и слова про «шалаву и деньги» остались при нем. Андо опустил голову.  — Давайте подумаем логически. — Шинья подал голос. — Их может связывать общая проблема. Каору сегодня был каким-то заторможенным, даже драку не разнял. — Терачи указал на вокалиста и гитариста и те подвинулись друг к другу, нервно косясь на его руки.  — Например? — Ино устал от бесполезной болтовни. Он сам хотел убедиться, но Каору сбрасывал звонки.  — Ну… Даже предположить не могу. Но это же не значит, что они спят! Может, Уруха у Каору квартиру покупает!  — Или снимает. — Добавил тихо Кё.  — Каждую ночь Каору снимает. Да. — Добавил следом Дай и оба захихикали, получая подзатыльники от басиста.  — Так, может, съездим к нему?  — О! А это разумно! — Тошия улыбнулся. Но после фразы «Вот ты и езжай» улыбаться перестал. — А чего это я сразу? Я же просто мирный бас-гитарист…  — Давай, он тебе доверяет. — Кё толкнул басиста с дивана.  — Пошел нах, Ниимура, я не поеду к нему. Каору бесится, когда к нему кто-то в гости приходит не предупредив. — Тошимаса сел обратно, скрестив руки на груди и с укором посматривая на вокалёра.  — Бля… Дверь студи открыл недавно упомянутый Ичиро-сан, держа в руках помойный трофей, которым он собирался накормить «опекаемую» утку.  — Ино? Сильно занят? О, и мужики здесь. — Он вошел, прищурившись. Заговорщического вида ему не занимать.  — Чего хотел? — Дай посмотрел на менеджера с недоверием.  — Поехать домой к вашему Каору. Он гитариста нашего увез и делает там с ним ужасные вещи!  — Захлопнись, старый гомофоб. — В студию влез Аои, отодвигая с пути менеджера. — Ничего он там с ним не делает. Вспомни, Уруха сам убежал.  — Привет! — Дай махнул рукой. Кё кивнул. Тошия улыбнулся, а Шинья нахмурился.  — Доброго дня. — Широяма интеллигентно поклонился. — Я пришел с ним, чтобы он глупостей не наделал.  — А этих зачем притащил? — Ичиро обернулся. Из коридора на него смотрели остальные музыканты газе.  — Они сами пошли — Оправдался Аои. — На них вся вина.  — Наглая ты морда, — Кай потеснил гитариста. — Я волнуюсь за Уруху, поэтому я здесь.  — Ага. Я тоже. — Руки показал свою голову.  — А меня просто так взяли, я не просился! — Подал голос Рейта из коридора.  — Тогда едем всей компанией. Кто на машине? ***  — Надо найти эту бабку. — Уруха ходил из угла в угол. Каору молча наблюдал за ним.  — О какой бабке ты толкуешь? Я не могу понять…  — О бабке, на которую ты наехал… Ай! — Гитарист схватился за колено, которое прострелило болью, позже выпрямляясь. — Которую ты, блять, обругал, а она тебя по ногам палкой отлупила!  — Черт… — Каору закусил губу. И что же он наделал вчера? — А ты тут каким боком тогда вообще?!  — Не знаю!  — Твою-то мать. — Каору закрыл голову руками. Вот так вот просто: бухаешь, гуляешь, напарываешься на бабку-гадалку, а она тебе проклятье в спину и, сука, мучайся потом.  — Мы в жопе. — Уруха сел на диван рядом с Каору и покосился на собственные ноги. — Ой, а я красивый. Каору удивлено поднял голову.  — Прям ничего такой… — Он закусил губу, рассматривая свое тело. Со стороны смотреть было гораздо интереснее.  — Я когда пытаюсь флиртовать — выгляжу как убогий фанатик… — Каору сокрушался. — Бля. Не буду флиртовать. И пить тоже не буду. Никогда.  — Ты че? — Уруха выпрямился. — Ты очень даже красив.  — Был, десять лет назад. Иди к черту. — Каору отвернулся, было обидно.  — Да ладно тебе, Као, все нормально.  — Ничего не нормально.  — У тебя постоянно что-то ненормально!  — Да у меня жизнь такая!  — Да что ты заладил!  — Бля! — Хором крикнули гитаристы, когда в дверь постучали. Они нервно переглянулись, затем синхронно сползли на пол. Стук повторился с удвоенной силой.  — Там за дверью что, рота?! — Шептал Каору. — Если будем сидеть тихо, они подумают что нас нет и уйдут.  — Мы знаем, что вы дома! — Заорал из-за двери голос Ичиро и Каору передернуло.  — А, бля, это тот псих…  — Это менеджер? — Уруха вытянул голову, но был прижат к полу обратно.  — Лежать!  — Они не откроют. — Говорил Аои, шумно дыша носом. — Даже если и там.  — А если и там, Каору выйдет и свернет тебе шею. — Добавил Тошия, держась рядом с Аоем. Подальше от этой сомнительной компании.  — О! Я этого и жду!  — Дебил что ли? — Тошия отошел еще дальше, ненавязчиво цапнув за собой Аоя — самого адекватного.  — Као, открывай! — Кё подал голос. — Нам надо поговорить!  — Если они сейчас разбудят соседку, она их ходунками отпиздит. Она древняя и пиздец суровая. — Прошептал Каору Урухе, а тот понимающе кивнул. — Будем ждать.  — Утку-то отдай хотя бы! — Влез Рейта. Уруха вытянул голову и возмущенно пискнул, ложась обратно.  — Я не утка!  — Не рассказывай мне, я уже наслушался про «утиные истории». И вообще, чего они из меня маньяка сделали?  — Потребуй выкуп. — Хихикнул Такашима. — Или скажи всем, чтобы дали нам уйти, или убьешь!  — А это идея! — Теперь Уруха прижимал Каору к полу обратно.  — Нет. Лежи. ***  — Как же их оттуда выкурить… — Менеджер, названный Каору «психом», ходил из угла в угол и кусал пальцы. Под недоверчивый взгляд диров и недовольный газет, он остановился так, будто его ударило по голове дубиной.  — Что? Придумал? — Аои поднял глаза.  — Придумал! Пускай катятся к черту! Все равно завтра концерт! Уруха придет, у него нет выбора! — Он зло захихикал. — И наденет вот это! Менеджер гордо вытянул руку, сжимающую костюм. Прямо в лицо Тошие.  — Вы его даже не постираете? — Басист отодвинул от себя тряпку с брезгливым выражением лица.  — Нах? Пускай так идет!  — Действительно. — Аои поднял бровь, затем вторую и встал на ноги.  — Эй, ты куда?! — Тошимаса, кажется, огорчился, понимая, что остается наедине с тупицами и слушать их одному (самому адекватному) будет сложно.  — Нахуй отсюда. — Широяма накинул куртку.  — Я с тобой! — Хара поднялся, кидая нервные взгляды на Дая и Кё. Последний же нехорошо оскалился.  — Нахуй? — Гитарист обернулся, и его ахуевшее лицо вместе с телом, быстро вытолкали за дверь. После хлопка повисла пауза.  — Ну, и куда он уперся? — Кё вытянул руку на дверь, надеясь, что басист вернется и заберет их с собой.  — Не слышал? — Дай осклабился. — Нахуй. Как Каору с Урухой! ***  — Каору, проснись! Проснись, эй! Уруха пытался разбудить гитариста шепотом и Ниикура медленно отнял голову от обслюнявленного пола.  — Моипеченьки. А-а-а-а бля! Бровь Урухи медленно поехала наверх, а Каору с воплями уже жался к стене.  — Чтозанах?! Почемуясижупередсобой? Тыктовообще? Сколькоявчерапил? СколькояблокуПети?  — Говори с пробелами, Као, мне трудно тебя понять.  — Что за хрень?! — Взревел гитарист и соскочил на ноги.  — Сядь! — Приказным тоном крикнул Уруха, и Каору сел, глупо хлопая глазами. Потребовалась минута, чтобы осознать, что произошло, и гитарист огорченно выдохнул. Его «Я так надеялся, что это сон» Уруха сопроводил поднятой бровью.  — Нам надо найти эту бабку! — Опомнился Ниикура.  — И нам нельзя оставаться в квартире.  — А где мы?  — У тебя дома.  — Бля. А куда нам идти? — Каору надломил тонкие брови Урухи и хныкнул. — Некуда! Везде засада!  — В отель! — Осенило Такашиму.  — У меня только карта.  — Нам надо до машины, выбрать что-нибудь неприметное и сорваться туда. А то мало ли! — Уруха подскочил на ноги. — Они могут ждать в своей машине! Или у нее! Или за домом!  — Сколько время? — Каору следил за перемещением своего тела по комнате.  — Часа два ночи. — Затормозил Уруха.  — Значит, они совсем психанутые, раз ждут нас тут.  — Тогда пойдем в отель пешком.  — Блять! ***  — «Рабухо»*? — Каору дернул бровями, прищурился и застыл.  — А что делать?  — Ты ебанулся что ли?!  — Знаешь, — взъелся Уруха, — я когда проснулся в чужом теле, не думал, что буду прятаться от собственной группы! Этого вообще произойти не должно было! Поэтому бери что есть!  — Уймись, истеричка. Есть же хостелы! — Каору негодовал.  — Найдут.  — Мотели?!  — Денег на них нет.  — Сука, подвал?!  — Ш-ш! — Такашима перехватил своё тело, замечая две подозрительных фигуры у торца здания. Он затащил Ниикуру в вестибюль «Рабухо» и неуверенно остановился. Странные мысли стали закрадываться в его и без того больную голову. Кажется, Ниикура не зря истерил.  — Блять, а кто номер снимет?  — Ты меня сюда притащил, ты и снимай! — Каору всплеснул руками.  — А чего это я? Я взрослый, солидный человек! Я не буду снимать отель под видом пидораса! Ты на него больше похож, иди! — Уруха толкнул Каору.  — Чего?! Ты кого пидорасом назв… — И тут до него дошло. Гитарист громко, насколько позволил голос Урухи, заржал, сгибаясь пополам. Со скоростью Слоупока до Такашимы стало доходить, что он только что окрестил себя «этим самым» и стало очень стыдно. Девушка на ресепшене хмуро покосилась на двух мужчин, и уже бронировала номер. Неуверенные они, эти геи. Всегда так. Хоть бы раз нормальные пришли. Пока Каору ржал, а Уруха бился головой, милая девушка по имени Марико вышла из-за стойки и протянула парочке ключи.  — Э-э…  — Берите ключи, оплатите завтра утром. Вперед. — И, выставив руки в бока, добавила взглядом ускорения. Гитаристы смылись настолько быстро, что не успели понять, в какой коридор зашли.  — Нам в 2 «б»?  — В 3 без буквы! Гитаристы толкались в узком проходе, ища нужную дверь.  — Или здесь?!  — Ты смотри что на бирке написано, ебанутый, и ищи!  — Вот! — Уруха остановился, показывая пальцем на розового цвета дверь. Его перекосило. — Почему любовь ассоциируется с розовым? — Он уже открывал дверь ключом. Уруха дернул ручку и зажмурился. Сзади послышался комментарий Каору: «Комната — вырви глаз». Обстановка, из которой: большая кровать, телевизор, полка с дисками и ванная — все в розовом цвете. Даже лампа на потолке горела розовым.  — Розовый распаляет чувства? — Смеялся Каору.  — Розовый вызывает расстройство желудка. Я не удивлюсь, если и унитаз тут розовый! — Уруха подошел к кровати и его в очередной раз перекосило.  — Смотри, порнуха! — Заорал Каору из угла с полкой.  — Потом ты на порно посмотришь, озабоченный, дверь лучше закрой!  — Так я закрыл! В дверь кто-то врезался и последние слова Каору стали ложью для Урухи. Затем крик, такой, будто женщину убивают. И быстрый топот. Каору немедленно принял боевую стойку, готовясь, как морально так и физически, навалять любому кто сюда войдет. Уруха же кинулся к даме в беде. Он распахнул дверь, только успевая ловить своим телом белокурую, вульгарно одетую даму. Скорее всего, легкого поведения. На скуле красочный фингал, по лицу текут слезы, размазывая косметику под глазами, волосы всклочены.  — Э-э… — Уруха не понимал, что делает.  — Уберите от меня этого старого маразматика! — Заверещала она и, высвободившись из рук Такашимы, попятилась в комнату. Прямиком под ноги Каору.  — КУДА ТЫ ДЕЛАСЬ?! ТЫ ЕЩЕ НЕ ОТРАБОТАЛА СВОИ ДЕНЬГИ, ШАЛАВА!  — Ого! — Присвистнул Каору, интеллигентно помогая даме встать на ноги. Она, не долго думая, спряталась за спину музыканта и украдкой выглядывала, пока Уруха страшно тупил в проходе.  — Э-ээ… Чувак! — Каору не успел дернуться, его тело накрыла тень, как минимум, двухметрового человека. Что там у Урухи… У Каору сфинктер сжался в минус!  — Где…. Эта… Шлюха?! — И показало из-за косяка свою оскаленную и явно избитую проституткой морду. На лице Каору дернулся глаз, он обернулся.  — Здарсьте. — Уруха зажмурился, чувствуя, что земля уходит из-под ног. И вот, стена встретила его спину жарким поцелуем, а под глазом вспыхнуло болью. Гитарист глухо взвыл, услышав собственный (настоящий) вопль: «АХ ТЫ ПАСКУДА!»  — Пусти меня! — Закричала проститутка, и Уруха приоткрыл глаз (тот, что не подбитый). Бугай тащил девушку по полу за волосы, а вот его тело, а точнее, Каору, который взбесился от такого обращения с его телом да и с мадам, готовился к прыжку.  — Ой. Что сейчас будет… — Он зажмурился. Раздался глухой удар, затем еще один, хруст и вой громилы. Каору снес его с ног прыжком богомола, намеренно прыгнул еще раз и проверил крепость косяка его носом. Громила упал на пол и только тогда Уруха открыл глаз. Ниикура уже обходительно помогал девушке подняться. ***  — Ай! — Уруха дернулся, вывернулся, и поднялся на ноги. Каору громко выдохнул, откладывая вату с перекисью. — Дай сюда лёд.  — Блять, что же за непруха… — Каору поднялся следом, начиная наворачивать по комнате круги. Проститутку уже вывели, бугая забрали. Пострадавшим принесли аптечку и пакет со льдом. Под глазом настоящего Каору Ниикуры теперь красовался хороший фингал.  — Мне надоело! — Такашима плюхнулся на кровать. — Давай позвоним парням и все расскажем? Хуже уже все равно не будет.  — Ты издеваешься?! — Ниикура затормозил.  — Нет! Если мы не найдем способ вернуть свои тела, какая тогда разница? Всю жизнь что ли прятаться? Лучше сразу все рассказать. Каору еще раз тяжело выдохнул и вышел за дверь. Уруха остался один. ***  — Блять! — Рейта подорвался на месте, споткнулся об стул Кая и завалился на него же, едва не теряя из рук звонивший телефон. Следом подорвались все, в том числе и диры, в студии которых они и засели. А подорвались потому, что Рейта басом орал: «Уруха! Уруха звонит!». Компания из десяти человек образовала круг у телефона, а Рей принял звонок, включив громкую связь.  — А…  — УРУХА! ТЫ, ПЕРНАТАЯ СВОЛОЧЬ! Я ТЕБЯ УБЬЮ СКА… — Внезапно сорвавшегося Руки Дай и Кё мигом оттащили от трубки, затыкая рот.  — Что за…  — Уруха? — Рейта вмешался первым. — Уруха, ты там как?  — Заебись. Каору разбил нос громила, от которого мы спасали проститутку.  — Че?!  — Нам надо вам все объяснить. — Вмешался страдающий голос Каору (Урухи). — Я больше чем уверен — вы не поверите. Но я…  — Мы. — Поправил его Ниикура.  — Мы должны вам все рассказать. Два менеджера стояли молча, переглядываясь.  — Приезжайте в студию диров, мы здесь. — Сказал Аои, и Уруха сбросил вызов. Он поднял глаза, осмотрел присутствующих, и сделал вывод, что бокальчик крепкого не повредит никому. *** Дверь студии, в которой: Дай и Кё все еще пытаются успокоить Руки, Аои медленно цедит из бокала саке, а все остальные уже ужрались, неуверенно открылась. Рейта подскочил первым, но идти не решался. Он осмотрелся, понял, что ног Кая по близости нет, и вышел из-за диванов.  — Ребят? В студию вошли двое: коконы из пальто — первый и второй, тот, что повыше. Оба прокашлялись и сняли капюшоны. Носы красные, губы тоже.  — Вы… э… Вы что уже, успели засос…  — Уймись, придурок. Они в говно, как Тошия с Шиньей и Каем.  — Я трезв как стеклышко, утырок. — Фыркнул Уруха.  — А я стекл, как трезвышко. — Пролепетал Каору. Он-то ужирался быстрее.  — Я-я-ясно… — Рейта отошел, потирая шею. Стало неловко. Аой появился неожиданно для гитаристов, также неожиданно он взял их под локти и повел к общему столу. Кай мирно сопел на плече Тошимасы, который глазами что-то искал в своём стакане.  — А где псих? — Уруха обыскивал глазами комнату на предмет менеджера газе.  — Ичиро, что ли? — Аои осмотрелся. — Да вон он, под столом, на пару с Ино. Спят.  — Тем лучше. — Уруха скинул пальто, швырнул его на диван и попал в Дая.  — Эй!  — Молчи. — Аои сел рядом, достал два чистых пластиковых стакана и поставил перед гитаристами. При виде скалившегося Руки, Каору стало не по себе.  — Короче, выслушай. — Начал было Уруха, но вылез Каору. Аои свистнул.  — Красиво же тебя разукрасили.  — Ага. Модель прям. Можно я начну? Уруха пожал плечами, мол, начинай, и откинулся на спинку.  — Сегодня утром я проснулся в доме Каору Ниикуры и в его теле. Я Уруха. Тошия подавился пойлом, выплюнув фонтан на своего «адекватного сородича». Аои дернул глазом, заворачивая рубашку и вытирая лицо.  — Чего бля?! — Дай и Кё настолько ахуели что упустили Руки, который уже полз в сторону Урухи с непонятными мотивами. Гитарист подвинулся к коллеге, не решаясь сказать и слова.  — Послушайте же! — Снова заговорил Каору-тот-что-Уруха. — Я не Каору! А он — не Уруха! Мы телами поменялись!  — Это что, шутка такая? — Тошия отставил стакан, фокусируя свой пьяный взгляд на двоих.  — Нет. — Теперь заговорил Уруха-тот-что-Каору. — Дай, помнишь, мы вчера пили? Я тебе еще жаловался на ту шалаву Томоко, что ушла к моему знакомому? Дай нахмурился. Это мог знать только Дай. Ибо он рассказывал ему это на улице. Наедине.  — Н-ну?  — Загну. Шинья резко поднялся, держа одной рукой спящего Кая и показал пальцем на Уруху.  — Ты задрал со своим «загну», Каору! — Потом до него дошло. — Так, погоди…  — Ну так, я об этом же! Кё вытянул шею.  — Это из-за той бабки?!  — Да, это из-за той старой слепой ведьмы! Понимаете? Эта сука меня прокляла, а Уруха попал под раздачу, потому что он перед ней в магазине без очереди влез! Он опаздывал! Типа наказала! — Уруха-тот-что-Каору, прооравшись, сел обратно, не заметив, как перед этим подскочил на ноги.  — Я проснулся не в свой квартире и меня страшно мутило! Я думал, я оставлю в унитазе свой желудок! — Каору-тот-что-Уруха, надломил брови. — Потом я посмотрел в зеркало и заорал так, что соседи стали бить по батарее!  — И что вы делали? — Аои хмурился, переводя взгляды.  — Я поехал к себе. Приезжаю, а там этот. Ну, Каору. Накинулся на меня, разбил мне нос. Нервный ты. — Он покосился на своё тело.  — А ты крепкий. Я бутылку виски в тебя влил и как огурчик!  — А вот ты — нет. — Каору-тот-что-Уруха опустился к коленям. — Я подумал, — заговорил он снизу. — Что будет лучше, если вы все узнаете…  — До такого мог додуматься только Уруха, наш честный, правильный гитарист. — Рейта с улыбкой подсел к Урухе, осекся, и пересел к телу Каору, стуча его по спине. — Все хорошо, дружище.  — Та-а-ак… И как объяснять это менеджерам, вы подумали? — Аои разозлился. — Как нам выступать, вы думали?! У нас на носу заключительный концерт в туре, а вы тут… Обменом занялись!  — Да мы что, специально что ли?! — Взвыли гитаристы в голос. — Простите нас! Гитарист выдохнул, опустил голову и закурил. — Беда…  — Может, эта хворь сама уйдет? — Неуверенно предложил Дай. — Ну там, как понос. Высрешься и полегчает.  — Бля, опять ты со своими шуточками! — Шикнул Кё, толкая гитариста локтем.  — Да что?! Я серьезно!  — Бля… — Уруха-тот-что-Каору бился головой об стол со словами «Небудупитьнебудупитьнебудупить!».  — Правильно. Не будешь. А сейчас накати и успокойся. — Руки методично придвинул к нервному Ниикуре-сану стакан с «горючим». — Пей. Уруха-тот-что-Каору молча выпил. *** Токио просыпается с первыми лучами солнца. Весело щебечут птицы, прыгая по ветвям деревьев. Рабочие чистят улицу, открываются первые магазины… А на шестом этаже здания Sony music как будто все вымерло. Или нет?  — Моя нога…  — Гспди, что за…  — Блять, уползай с дороги нахуй, у меня желудок сейчас взорвется!  — Воды…  — Епт, Кай?..  — Какого черта?!  — ТВОЮМАТЬ! Грохот переполошил всех, кто до этого мирно полз до сортира и куллера. Тошия вывалился из просторного шкафа-купе с голым торсом. На него, секундой позже, вывалился не менее охреневший Каору. Вообще раздетый. До трусов. Оба посмотрели на себя и также синхронно закричали, отползая по углам.  — Что за ватафак?! — Орал Дай, швыряя со стола пустой стакан в нарушителей тишины. — Захлопните свои оральники!  — Слезь с меня, костлявое чучело! — Верещал Кё откуда-то снизу.  — Что за хуйня? — Аои, так и заснув за столом лицом во что-то, резко поднял голову. Он, по очереди моргая, крутил головой. — Кто кричит? Мы горим?  — У меня пасть горит! Что за хрень ты принес вчера?.. — Отпаиваясь, Ино обнимал куллер.  — Это была перцовая настойка… На всякий.  — Бля-я-я… — Ино опустил голову, подставляя лицо под краник куллера и запуская подачу воды.  — Рей… — Из-за дивана выполз помятый Руки. — Рей, куда ты дел Корон-чана?  — Ты без него приехал, ложись обратно. — С другого конца дивана показалась рука бас-гитариста.  — Нет… Мне надо идти… В туалет.  — Там Уруха спит.  — Я рядом, тупица.  — Привет, братух.  — Тошия, если ты в течении трех секунд не объяснишь почему я без одежды — я тебя выброшу из окна. — Потребовал Каору, ползая рядом со шкафом и ища свои вещи.  — Я что, помню что ли?! — сокрушался басист, ища свою футболку. — Может, кто-нибудь помнит, почему Каору голый?  — Голый Каору?! — Уруха, Рейта и Руки поднялись из-за дивана, лицезрея ползающего раком гитариста.  — Что? Никогда не видели жоп в черных трусах?! Скройтесь! — Он швырнул в сторону дивана тем, что схватил и застыл. — Постойте… Аои, ругаясь на тему того, что его лицо постоянно страдает, снял с себя футболку Тошимасы.  — БЛЯХА МУХА! — Два гитариста, в лице Каору и Урухи, подскочили на ноги и выбежали из студи с радостными воплями. Присутствующие молча слушали как отдаляются, затем приближаются крики. В открытую дверь пулей влетели гитаристы, сваливаясь на диван в обнимку.  — Мы снова в своих телах! Ура, блять! Ура!!!  — Вот это жесть.  — Так вы все таки… — Голос Ичиро зловеще послышался со стороны туалета, а Каору понял, в какой неловкой ситуации сейчас оказался. Уруха быстро слез с полуголого гитариста, краснея как школьница.  — Мы не педики!  — Вам теперь не доказать… — Ичиро зловеще прищурился.  — Уруха, хватай вещи и валим отсюда нахрен! — Каору, словно ошпаренный, соскочил с места и перехватывая на лету свое пальто и Уруху, вылетел в коридор.  — Аои, сделай что-нибудь? — Тошия посмотрел на гитариста, а гитарист на его фиолетовую в нескольких местах шею.  — Тебя там Каору красиво разукрасил в шкафу. Посмотри. — Он показал на своей шее явные следы от засосов. А сам же Широяма, качаясь, пошел за менеджером.  — Ичиро-сан!.. — Хрипел Аои. — Стой!  — Блять. Вот это мы накидались… — Кай поднял голову.  — Ты помнишь, почему я в шкафу оказался? — Тошия решил спросить так, на всякий случай.  — Помню, конечно. Вы проиграли спор и должны были просидеть в шкафу с Шиньей. Первым сдался он, ну, потому что вы там…  — Ох, черт. — Тошия закрыл краснеющее лицо.  — Молодость вспоминали. — Кай улыбнулся.