Зов океана

Тёмные глаза выражают явное недовольство, будто их обладатель в срочном порядке желает избавиться от мелкого надоедливого насекомого. Хотя между рабом и каким-нибудь жалким тараканом в этом мире небольшая разница. Не позволяю мимолетной злобе просочится ни в одну клеточку тела, являя собой образец спокойствия. — Господин Хайв, я сегодня не видел принца и… — У принца день отдыха, и я рад, что он избавится от твоего тошнотворного влияния хотя бы сегодня. Пригласивший меня на должность учителя человек теперь неистово желает моего полного отстранения от участия в жизни принца. Если судьба существует, то её ирония прекрасна, остра и жестока, как кинжал в руках ассасина. И, разумеется, мне любопытно, почему отношение Хайва ко мне теперь столь негативное. Не только же из-за моего нового имени. Впрочем, этот вопрос сейчас совсем не важен. — Господин, мы договаривались с принцем о дополнительных занятиях. Я начал давать вводные уроки политики, но он не явился в условленное время. Полагаю, что могло произойти что-то не очень хорошее. В моих глазах в безумном коктейле смешиваются вызов и мольба. Взгляд Хайва лишь становится жестче. — Я не собираюсь отвлекать регента из-за жалких подозрений раба. — Я искал принца целых два часа, господин. Спрашивал, но никто даже не предполагает, где он может быть. А с господином Арнстом принц достаточно близок, и регент может указать его место для уединения. Если же мои подозрения обоснованы, то предупреждение регента будет достаточно важно. И я бы обратился успешно, если бы он не метался по дворцу, как бешенный бык, желая, чтобы по прибытию генерала, выигравшего важное сражение, всё было готово к идеальному пиру, и если бы не Хайв, заметивший меня возле его кабинета и решивший устроить мне допрос. Мне кажется, что мой собеседник хочет убить меня взглядом. Быстро подавляю желание съёжиться и гордо расправляю плечи. — Стража повсюду. Пытаюсь выбрать максимально обтекаемую формулировку предложения. — Не стоит исключать возможность и того, что принцу стало плохо. Усмехается ехидно. — Может, ему надоели твои занятия, раб? — Принц сам приказал мне объяснить пару неясных ему фактов и суждений. — Складно говоришь. Интересно, так же сладки будут твои речи, когда я буду играть кнутом на твоей спине, словно искусный музыкант. Хотя я уверен, что роса слёз украсит выцветшую траву твоих глаз. Совсем немного. Хайв смеётся так же глубоко, как проникает в меня отвратительное унижение. Сжимаю губы и скрещиваю руки на груди. — Нам стоит прекратить отвлеченные рассуждения, прошу, сообщите регенту о пропаже принца. — Отвлечённые рассуждения? Скоро они превратятся в реальность. — Эй, неужели великий зануда забыл о своём деле? Поворачиваю голову в сторону раздавшегося вальяжного голоса. Юноша накручивает светлую прядь на палец. Выглядит он скучающе, но озорства в его взгляде ещё больше, чем обычно. Хайв, повернувшийся в его сторону, раздраженно хмурится. — Нужно было поставить зарвавшегося раба на место. — Действительно. Его подозрения были беспочвенны. Принц в красном саду, как обычно валяется среди цветов. Хах, я даже видел, как он прятался от тебя, раб. Но кнут слишком жестоко за поведение курицы-наседки. Несмотря на очередную порцию унизительных слов, в моей груди разливается нежное тепло облегчения. Кланяюсь. — Прошу прощения, господин Хайв и господин Жизе. Не смею больше отнимать ваше время. Выпрямляюсь и быстро направляюсь в сторону красного сада. Хотя немного жаль, что Александра мне не удастся увидеть. В первую очередь я как педагог должен разобраться с проблемами моего ученика. Жёсткая сильная рука крепко хватает меня за волосы, дёргая их и причиняя резкую боль. — А-а! Пустите, господин! — Думаешь, тебе всё сойдет с рук, богохульник! Хайв выкручивает мои волосы, а я боюсь вырваться, чтобы не причинить себе ещё больше боли и унижения. — Ах, полегче. Шею же бедняжке свернешь! — Я стану твоей личной карой Богов. Хайв толкает меня с такой силой, что я падаю и чудом не разбиваю в кровь колени. Уверен, что он ухмыляется. С тихим шипением поднимаюсь и иду в красный сад. Припоминаю недовольство Хайва, возмущенно высказанное даже Миро, с которым он недостаточно близок, моим обучением принца основам религии, в частности моим приоритетам в значении благовоний, привитые принцу. Теперь я жалею, что не придал этому должное значение. Нужно постараться избегать Хайва. Грёбаный садист! К моему счастью сад красных цветов не очень далеко от кабинета регента. Как я мог не найти принца! За несколько ярдов* до выхода из дворца снимаю сандалии, чтобы быть максимально бесшумным. Мальчишка обнаруживается совершенно неаристократично лежащим на небольшой тропинке и внимательно рассматривающим крупный алый цветок с зубчатыми краями лепестков, пышных и немного шершавых. Прекрасная Делия. Так Миро называет этот цветок. Картина, открывшаяся моему взгляду, сглаживает мою злость на глупое поведение мальчишки и умиротворяет. Присаживаюсь рядом с принцем, и он резко поворачивает голову. — Лемве! Что ты здесь делаешь? — Вы просили меня о дополнительном занятии и не пришли, Ваше Высочество. К тому же, ещё и прятались от меня. Вин краснеет, становясь немного похожим на окружающие его цветы. — Да какая разница! Хочу занимаюсь, хочу не занимаюсь. Не твоё дело! — Ошибаетесь. Ваша учеба — наша общая обязанность. Он кривится. — Сегодня я заниматься не хочу, а теперь иди отсюда! Как же он всё-таки забавен. Но сейчас не время для смеха, нужно разобраться с его проблемой. — Почему же? Чем вы опечалены? — Чего ты пристал?! — Мне нравилась тяга к знаниям, проявленная вами в последнее время. Я хочу узнать, что сбило вас с пути познания. В глазах принца поблескивает сталь. Он резко придвигается ко мне, сжимая слабые ладони в кулаки. Я выжидающе смотрю на него. — Неправда. Ты заботишься только о том, чтобы тебя не били. Поначалу — да, но не сейчас. — Почему вы так решили? — Потому что я принц, и поэтому я никому не нужен! Осознав своё признание, Вин закрывает рот ладонью. Я беру её и слегка отвожу в сторону. Принц отшатывается и растерянно смотрит на меня. Его волнистые русые волосы растрепались, как у ангелов, написанных художниками эпохи Возрождения. Глупый ребёнок! — Выскажись, теперь бесполезно таиться. Мальчишка вскакивает. Маленькая растрёпанная фурия! — Хорошо, я скажу, скажу! — поразительно знакомые интонации, даже немного стыдно за себя, девятнадцатилетнего идиота. — Ты думаешь, я кому-то нужен? Сам, а не мой титул принца? Нет, все поклоняются мне, потому что я принц. И только поэтому! Но я хочу, чтобы меня уважали. Меня, а не мой титул! К концу своей запальчивой речи Вин хватает меня за плечи, стискивая их. Его руки мелко дрожат. И, кажется, я понимаю его проблему. — Один человек советовал мне подрасти, чтобы меня начали уважать. — Дурак он! Полнейший дурак и в то же время грёбаный гений, способный запомнить в лицо 30000 солдат. — Совет, конечно, глупый. Чтобы уважали вас, а не ваш титул, надо ему соответствовать. Проще говоря, надо не называться королём, надо быть королём. — Но я так слаб… Ты никогда не поймёшь! Мальчишка вырывается. Удерживать его нет смысла, взбесится ещё. Пусть обдумает мои слова. И всё-таки я его понимаю. Потому что несмотря на слабость и беспомощность, пытаюсь соответствовать Александру. Именно поэтому, как величественный, грозный и стремительный полёт Колесницы Гордия, во мне возникает уверенность, что я смогу помочь Вину, буду оберегать его даже от самого Александра и что теперь ответственен за принца, как никогда до этого. *Ярд (yard) = 0,9144 м (или 3 фута)