***
Где-то между разговором по телефону с Амандой и возвращением к Боумену Йен останавливает фургон на заправочной станции Shell и заходит внутрь за бутылкой воды. Он платит, а когда возвращается в фургон, то просто сидит там, пьет воду и собирается с мыслями. Хейли отвечает сразу же. — Сколько осталось? Йен сильно качает головой, но понимает, что она не может его видеть. — Мне нужно поговорить с Доном, — говорит он. — Он вышел покурить или что-то в этом роде. — Хейли, мне нужно, чтобы ты сходила за ним. Я подожду. Мне нужно поговорить с ним, прежде чем я вернусь. Пока Йен ждет, он смотрит на заказ на работу. Имя на нем не женское. Йен делает на нем пометку. Открывает металлический зажим на своем планшете и кладет туда деньги. Ставит примечание «красный флаг — Йен». Невероятно, как сильно это на него подействовало. Он никогда не думает о подобных вещах. Пожилые мужчины прижимаются к нему. Старики с обручальными кольцами и наркотиками в карманах. Пальцы хватаются за него, даже если не должны. Мужчины с пачками наличных, сыплющимися из карманов, как у какого-то фокусника. Йен в тумане, его тело двигается так и этак, как они желают. Фиолетовые огни давят на него, его глаза не могут сфокусироваться, не в состоянии отличить одно лицо от другого. Йен вдыхает и выдыхает, и с каждым выдохом он напоминает себе, что он в другом месте, с кем-то другим. Он здоров. Выздоравливает. Ему больше не нужно мириться с этим дерьмом. С их внешность. Их руками. Деньгами. Он не должен пропускать их через себя. — Ты в порядке, Галлагер? — Голос Дона взволнованный, он задыхается. Йен представляет, как тот мчится вверх по лестнице. Безопасность — ваш проклятый приоритет номер один, всегда говорит он. Безопасность превыше всего, затем удовлетворенность клиентов. — Да, — говорит Йен. — Да, мне просто действительно нужно поговорить с тобой о том, что произошло, на случай, если этот мужчина позвонит. Я знаю, что сейчас хожу по тонкому льду, просто я действительно чертовски перепугался, и я не знаю, будет ли он жаловаться или что, но я пытался выбраться оттуда, потому что он продолжал... — Воу, воу, воу, — говорит Дон. Его голос добрый. — Что случилось? Ты в порядке? Расскажи мне.***
— Итак, вот что произошло, — говорит он Микки по телефону. — Черт. Что сказал Дон? — Он спросил меня, не хочу ли я выдвинуть что-то официальное по этому поводу, но я не хочу. Я просто хочу убедиться, что больше его не увижу. Я действительно думал, что у меня будут проблемы. Я имею в виду, после той драки я... — Послушай, — говорит Микки. — В том, что произошло, нет твоей вины. Это вина какого-то гребаного урода. Ты это знаешь, да? Йен смотрит в окно. Приближается его остановка. — Спасибо, — говорит он. — Я знаю, я просто немного… — Какой у него, блядь, адрес, — говорит Микки низким и резким голосом. — Я, блядь, серьезно. Йен чувствует, что расслабляется, дышит глубже. Это версия романтики Микки, грубая и сладкая, показывающая, насколько сильно он все чувствует. — Я в порядке, — говорит он. — Все кончено. Я хочу думать о хорошем. Например, о тебе. Он слышит, как Микки улыбается. — Да, но давай отложим наши планы на вечер, — говорит он. — Похоже, это был сложный день. — Не-а, — говорит Йен, вставая и хватаясь за поручень, когда поезд замедляется. — Нет, я прямо сейчас иду домой и готовлюсь. Ты дома или нет? — Пока нет, — говорит он. — Скоро. Может, прилягу. — Ты напишешь мне? — Нет, — говорит Микки. Его голос понижается. — Нет, я хочу увидеть тебя как можно скорее. Я почувствую себя лучше, когда вижу тебя. В противном случае я выслежу этого престарелого ублюдка и... — Я тоже хочу тебя увидеть, — говорит он с легким смешком и сбегает по ступенькам. — Послушай, я в порядке, обещаю. Я скоро буду, хорошо? — Хорошо, — говорит Микки. — Да, хорошо.***
После душа он чувствует себя лучше. Спокойнее. Некоторое время он слоняется по кухне. Ест апельсин. Продолжает проверять телефон, чтобы узнать, написал ли Микки сообщение, хотя он и сказал, что не будет. Чем больше он ждет, тем больше волнуется, а чем больше волнуется, тем больше возбуждается. Тем труднее ждать. — К черту все, — тихо говорит он в пустоту и закрывает за собой дверь. Поезд опаздывает, но это не отнимает много времени. Его конечности немного дрожат, а ладони потеют. Ловит себя на учащенном дыхании. Когда он, наконец, достигает остановки Микки, он переходит на легкую трусцу, направляясь к его двери. Стучит. Стучит немного громче. Микки открывает дверь. — Привет, — говорит Микки. Его голос звучит так, словно он спал. Отступает. — Хочешь зайти? Йен колеблется. Реальность всего этого обрушивается на него. Он чувствует себя неуверенно. — Ладно, хочешь прогуляться? — Микки говорит, улыбаясь. Йен кивает. — Можем ли мы… можем ли мы просто немного пройтись? — Он чувствует, как напрягаются нервы в его теле, адреналин. Он бы убежал, если бы не был здесь с Микки. — Конечно, — говорит Микки и похлопывает себя по карманам в поисках сигарет. — Подожди секунду. Он оставляет дверь открытой. Йен видит Мэнди на кухне. Она моет гору посуды и вытирает лоб. Поворачивается к нему лицом. — Привет, — говорит она. — Ребята, вы идете на свидание? — Отвали, — отвечает Микки с незажженной сигаретой во рту. — Просто спрашиваю, — говорит она, улыбаясь. Микки качает головой. — Пошли, — говорит он, вытаскивая сигарету изо рта, и закрывает за собой дверь, а Йен следует за ним вниз по лестнице. Микки закуривает сигарету. — Куда мы идем? Йен пожимает плечами. — Я не знаю. Просто хотел, типа, подумать об этом. — Мы не обязаны… — Нет, — говорит Йен. — Нет. Я хочу. Просто нервничаю. Даже не знаю, где мы собираемся это сделать. — Решать тебе, — говорит Микки, — где тебе будет комфортнее? Йен переминается с ноги на ногу. — Я… я думаю у меня? Микки кивает, они направляются к станции и легко идут в ногу. Они замедляют ход под железнодорожными путями. Йен агрессивно чешет свою руку. Царапает еще сильнее. Ладонь Микки поднимается и ложится на его руку, царапается. Это длится всего секунду, но Йен расслабляется под его прикосновением. — Все в порядке, — говорит Микки. — Не нужно этого делать. Йен опускает взгляд на руку после того, как Микки убирает свою. Наступает момент стыда. Момент стыда, когда он понимает, что Микки, вероятно, заметил раньше. Он не знал, что у него чесалась рука. Она красная, от его ногтей осталось несколько сердитых линий. — Я не... — говорит он. — Даже не знал, что делаю это. Микки останавливается. — Эй, — говорит он. — Ты в порядке? Йен снова смотрит на свою руку. — Да, — тихо говорит он. — Да, — говорит чуть громче. — Все в порядке. Я просто иногда начинаю так делать, когда задумываюсь о разных вещах. — Беспокоюсь о всякой ерунде, думает он. — Мне не больно, обещаю. Я могу остановиться. Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Большой палец Микки скользит по линии, оставленной ногтем Йена, и Йен вздрагивает. — Послушай, — мягко говорит Микки. — Если тебе это кажется неправильным, мы не обязаны ничего делать. Ну, ты понимаешь, после всего, что произошло сегодня. Если это, я не знаю, заставляет тебя чувствовать себя плохо. — Все в порядке, — говорит Йен. — Я имею в виду, в тот момент не было, но я смог разрядить обстановку. Помнишь, как я это объяснял? Микки кивает. — Да, как отступить от края или что-то в этом роде? — Да, — говорит Йен. — Да, например, прекратить закручиваться в спираль. — Как в твоем блокноте. — И ты, — тихо говорит Йен. — Ты тоже помог мне сбавить обороты. Его голос тихий. — Да? — Да. Где-то шумит птица. Рука Микки все еще лежит на его руке, и Йен не хочет, чтобы тот убирал ее. — Послушай, — говорит Микки. — То, что мы запланировали на сегодняшний вечер, не значит, что мы должны делать это. — Он встречается взглядом с Йеном, и Йен выдыхает. — Мы не должны. Йен глубоко вдыхает. — Правда? Микки кивает. — Конечно, — говорит он. — Конечно, правда. Йен выдыхает, воздух вырывается из него. Он не знает, что делать. — Хорошо, — говорит он. — Хорошо. Я просто не знаю. Я думал, что готов, но... Микки крепче сжимает его руку. Удивительно, что он так долго держал его за руку прямо под рельсами, на виду у всей улицы. — Йен, — говорит он. — Мы не обязаны ничего делать. Переключись. Ты не обязан. Мне все равно. Я не хочу. Его глаза ярко-голубые. Рука бледная, мозолистая, она мягкая, уверенная и немного вспотела. Йен чувствует, как его дыхание начинает замедляться. — Микки, — говорит он. — Я хочу. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я хочу, ты знаешь, — в уголках его глаз что-то горит. — Я хочу, чтобы ты знал, что я хочу, — он случайно кладет свою руку на руку Микки. Микки быстро оглядывается, но делает маленький шаг ближе. Йен крепко закрывает глаза. — Микки, я хочу опуститься для тебя. Хочу, чтобы ты был. Внутри меня. Взгляд Микки перемещается на губы Йена, и Йен обнаруживает, что делает то же самое. Если бы они были где-то в другом месте, где есть дверь, кровать или стена, они бы соприкоснулись губами, руками, влажное дыхание, языки. Микки опускает глаза, снова напрягает свою руку, медленно опускает ее. Кивает. — Микки, — снова говорит Йен. — Я хочу впустить тебя внутрь. Вес этих слов. Вес, который он не может удержать. Поезд с ревом проносится над головой, со скрежетом останавливается на станции. Микки прикусывает губу, отпускает его. Руки Йена жаждут прикоснуться к нему. Микки энергично кивает. — Я знаю, — говорит Микки. — Я тоже этого хочу. — Нет, — говорит Йен. — Нет, я не только имею в виду… — Я знаю, — говорит Микки. Поезд трогается с места и с грохотом проезжает над ними. — Я пытаюсь, — говорит Йен. — Я не знал, что есть еще что-то. — Он думает о блокноте на стойке, о маленьких шрамах на своей руке, которые Микки трогал кончиками пальцев, но никогда не спрашивал о них. — Я не знал, что есть еще что-то, что хочу показать тебе. Микки тяжело сглатывает. Что-то щиплет в его глазах. Кивает. — Йен, — говорит он. Его голос дрожит. Снова сглатывает. Крепче сжимает пальцы. Его глаза чуть остекленели. — Черт, — говорит он себе под нос. Убирает руку от Йена и прижимает пальцы к своим глазам. — Черт. Йен быстро моргает. — Мне уйти? Рука Микки опускается. — Нет, — говорит он. — Давай вернемся. Нам не нужно ничего делать. Давай просто вернемся. Я не хочу, чтобы ты уходил. Йен кивает, и они снова идут в ногу, возвращаясь в дом Милковичей. Он пытается украдкой взглянуть на Микки. Тот продолжает моргать. Микки смотрит прямо перед собой. Они не разговаривают. Они встречают Мэнди на тротуаре. Она смотрит на них обоих. — Что случилось? — Что, — говорит Микки. Ровно и нейтрально. — Вы, ребята, выглядите, — Мэнди переводит взгляд туда-сюда. — безумно. Йен качает головой. — Не безумны, — говорит он. — Да, мы не безумны, — говорит Микки. — Ты знаешь, как я выгляжу, блядь, безумным. — Не с парнем, — говорит Мэнди. Микки качает головой и оглядывается через плечо. Йен видит, как тот переступает с ноги на ногу. — Что? — спрашивает Мэнди. — Йен не твой парень? Йен бросает взгляд на Микки. Они никогда это не обсуждали. Он никогда не осмеливался произнести это слово. Они такие, какие есть, в темноте и утром. Но он никогда не слышал, чтобы Микки говорил, что он, что они думают, кто они друг другу. — Я имею в виду, — говорит Микки, снова переминаясь с ноги на ногу. — Это не твое собачье дело, кто он. Что-то замирает в душе Йена. Он немного отходит. Мэнди ловит его взгляд, и ее лицо смягчается. — Знаешь, — говорит она, снова обращая внимание на лицо Микки. — Я почти уверена, что он твой парень, Мик, даже если ты этого не говоришь. Просто интересно, пара вы или нет. Микки поворачивается лицом к Йену. Скрещивает руки на груди. Поджимает губы, но Йен видит, как быстро бегают его глаза взад-вперед. — Конечно, мы пара. Он говорит это с такой уверенностью, что у Йена переворачивается живот. Он не осознавал, что задерживал дыхание, но медленно выдыхает. Мэнди ухмыляется. — Хорошо, — говорит она. — Я хотела услышать это от тебя. Микки в отчаянии наклоняет голову. — Что ж, поздравляю, мать твою. Я сказал. Ухмылка Мэнди становится шире. — Я собираюсь пойти встретиться кое с кем. — Игги здесь? Мэнди качает головой. Она смотрит на Йена, затем снова на него. — А что, у вас, ребята, есть планы? Руки Микки опускаются. — Здесь он или нет? — Нет, — говорит Мэнди. — Я не знаю, где он. Хотя машины нет. — Хорошо, — говорит Микки. Он отталкивает ее и бежит вверх по лестнице. Йен слегка кивает ей. Он собирается подняться по ступенькам, чтобы присоединиться к Микки внутри, когда Мэнди говорит: — Эй. — Да? Она указывает на дом. — Почти уверена, что он в тебя вроде как влюбляется. Йен не знает, что сказать. Он чувствует, как его губы приоткрываются. — Что? — Ты слышал меня, — говорит она. — А это не его конек. Йен кивает, чувствуя легкое замешательство. — Что ты имеешь в виду под «не его конек»? — говорит он. — Ты шутишь? — Мэнди фыркает, уставившись на него. Йен не уверен, что ответить. — Я… — говорит он, но больше ничего не говорит. Она хватается за столбик забора и раскачивается взад-вперед. — Ты мне нравишься, — говорит она. — Я имею в виду, что ты мне действительно нравишься. Очень. И я думаю, ты подходишь ему. — Я... — говорит он. — Мне он тоже подходит. — Он чувствует, как его улыбка расплывается, а грудь расширяется. — Знаешь что? — спрашивает она, улыбаясь. — Что? — Если ты его обидишь — я тебя зарежу. — Она подходит ближе и толкает его в грудь. Поднимает средний палец, ухмыляется и уходит. Микки копается в морозилке, когда входит Йен. Мышцы на его спине двигаются под тонкой футболкой. Йен снова чувствует боль в руках. Желание прикоснуться к Микки, обнять его, быть в его объятиях. Все это всплывает наружу. Быстро. Незамысловато. Легко. — У нас мало что есть, — говорит Микки. — Еще гребаные пицца-роллы. Мы могли бы сходить перекусить, если хочешь. — Он поднимает покрытый инеем пакет с чем-то и, прищурившись, смотрит. — Я ни хрена не понимаю, что это. Ветчина? Йен подходит к тому месту, где стоит Микки, рука на ручке, холодный воздух окутывает его. Он проводит рукой по его спине, по середине лопаток, вверх по шее и в волосы, когда сжимает их. Обнимает Микки за талию и нежно прижимается губами к его шее. Холодный воздух обволакивает. — Иди сюда, — тихо говорит Йен. Его рука начинает тянуться к талии. Он осторожно разворачивает их, пока его собственная спина не оказывается у холодильника, гладкий металл прижимается к нему. Пот у линии волос холодный на морозном воздухе. — Микки, — шепчет он, и его голова откидывается назад, когда пальцы Микки находят его бедра и прижимаются к ним. Микки находит его губы, целует сильно и медленно. Одна рука покидает его бедро и находит щеку. Йен отстраняется со стоном. Холодный воздух контрастирует с жаром Микки, который снова находит его, проникая языком внутрь. Руки Йена скользят по спине Микки, прижимая его ближе. Что-то происходит. Что-то проникает в его тело, что-то такое же сильное, как холод на шее, слой инея, покрывающий стенки морозилки. Это совершенно ошеломляет, и он полон такой потребности, что у него почти подгибаются ноги. Йен отрывается, затаив дыхание. — Микки, — выдыхает он. — Микки, я хочу тебя. Микки стонет. Рука со щеки Йена возвращается на бедро. Пальцы Микки снова крепко сжимают, прежде чем он начинает осторожно скользить ладонями вниз, к заднице Йена. Дыхание Йена учащенное, кожа чувствительная. Холод, жара, Микки. Его дыхание прерывается, когда руки Микки скользят ниже, полностью удерживая его, начиная притягивать Йена ближе к себе. Йен скулит, когда чувствует, как пальцы сжимаются, немного раздвигая его. Он чувствует, как Микки прижимается к нему. — Пожалуйста. Микки убирает руки с его задницы. Он оттаскивает его от холодильника, придерживая одним кулаком его рубашку. Другой рукой закрывает морозилку. Йен ожидает, что они полностью уйдут отсюда, ворвутся в комнату Микки. Но Микки снова прижимает его к двери, прижимается губами к его губам, руки сжимают и скользят повсюду. Он просовывает свою ногу между ног Йена, прижимаясь к нему, сильнее прижимая их к холодильнику. Йен чувствует, что дрожит. Его мозг, та часть его мозга, которая пытается удержать контроль, продолжает пытаться вырваться вперед. Продолжает пытаться схватить Микки, тянуть его то в одну, то в другую сторону. Держать его, следить за ним, следить, чтобы он получал все, что ему нужно, следить, чтобы Микки получал все, о чем просит, следить, чтобы он карабкался и карабкался, чтобы он был там первым. Позаботится о нем. Превзойди его. Теоретически он знает, что это всего лишь сексуальная поза, но для него это всегда ощущалось как нечто большее. Его мозг, эта часть его мозга, мало-помалу прислушивается ко всему остальному Йену. Отступает. Расслабляется. Расслабляется так глубоко, что остается только потребность. Раскаленная добела, глубокая потребность. Просто он, выгибающий спину, прислонившийся к холодильнику, стонущий, когда пальцы Микки находят его руки, сводят их пальцы вместе, скользят вверх, сжимают его ладони, удерживают. В Йене есть то, что цепляется за это, говорит ему, что Микки хочет, чтобы его обнимали крепко, глубоко и ровно. Говорит, что он должен следовать их обычному образцу. Он чувствует, что часть его начинает ускользать, ускользает под твердым ртом Микки, который прижимается к его шее, посасывая и покусывая, и раздается звук, который Йен не узнает. Не узнает, но его пересохшее горло говорит правду. — Микки, — говорит он, сглатывая. — Микки, ты нужен мне. — У него слабеют колени. На самом деле. Его руки дрожат под руками Микки. Он знает, что эти слова исходят от него. Микки, я хочу. Микки, мне нужно. У Микки вырывается звук, что-то среднее между смехом и вздохом. — Иди сюда, — шепчет он и отпускает их руки, чтобы притянуть Йена ближе, снова хватая его за задницу и сильно притягивая к себе. Он щупает его, пока Йен ахает. Это так ново, так глубоко, и он хочет этого. Микки откидывается назад и оттаскивает Йена от холодильника. Он отстраняется, стоит там. Йен моргает и фокусируются. Губы Микки выглядят опухшими. Его взгляд прищурен и отяжелел. Руки снова сжимаются на Йене. — Давай, — начинает Йен. — Пойдем в твою комнату. Он видит, что Микки дышит немного тяжелее. — Ты уверен? Йен быстро кивает. — Да, — говорит он, — я абсолютно уверен. Когда они закрывают дверь, Йен начинает снимать рубашку, но руки Микки останавливают его. — Позволь мне, — говорит он низким голосом. — Давай не будем торопиться. — Он укладывает Йена на кровать. Йен наблюдает, как Микки медленно снимает рубашку, подходя ближе. — Подвинься еще, — говорит Микки. Йен приподнимается на кровати, его голова касается подушки. Его трясет. Он знает, что Микки это видит. Когда Микки ложится на него сверху, Йен раздвигает ноги, чтобы тот мог поместиться между ними. Микки, конечно, не в первый раз оказывается в такой позе. Но сейчас всё по-другому. Более интенсивно. Сильнее. Предвкушение заставляет его тело гудеть. Руки Йена блуждают по обнаженной спине Микки, когда они целуются. Кончики его пальцев скользят повсюду, тянут за плечи, когда рот Микки снова находит его шею, губы проходят мимо предыдущей метки и оставляют новую, немного ниже, немного сильнее. — Дыши, — говорит Микки, и Йен понимает, что сдерживался. — У тебя все в порядке? Йен кивает, шире раздвигая ноги. — Да, — говорит он. — Ты? Микки быстро кивает. — Давай снимем с тебя рубашку. — Йен собирается потянуть за нее, но Микки опускает его руки вниз, к матрасу. — Я позабочусь о тебе, — тихо говорит он и наклоняется, рука скользит под рубашку, к соску Йена. — О черт, — шепчет Йен. — Ты в порядке? — Микки спрашивает снова, рука задерживается у него под рубашкой. Йен кивает. — Да, продолжай. Это просто... — говорит он. Ищет слово, поднимая голову, чтобы Микки мог снять рубашку. — Действительно по-другому. — Сглатывает. — Хорошо по-другому. Микки снова наклоняется к Йену, и они стонут в поцелуе, когда их тела соприкасаются. Йен чувствует, как его бедро приподнимается и упирается в бедро Микки. Рука Микки скользит по его ноге, и Йен отрывается, чтобы отдышаться. — Я хочу большего, — говорит Йен. — Я знаю, ты говорил не торопиться, и мы все еще можем, но… — Перевернись, — тихо говорит Микки, отстраняясь от Йена, но не убирая руку с его ноги. Йен нетерпеливо переворачивается. Его спина чувствительна, жива. Он задыхается, когда чувствует, что Микки оседлал его бедра, наклоняется, проводит ладонями по всему телу Йена, обеими руками находит его руки, наклоняется ниже, накрывая его. Йен скулит, прижимаясь к подушке. Губы Микки находят одно плечо, затем другое. Руки сжимаются чуть крепче, когда он наклоняет голову Йена в сторону, облизывая его шею. — Я хочу быть внутри тебя, — шепчет Микки, прерывисто дыша. — Пожалуйста. Йен никогда не стонал сильнее, чем сейчас. Он уверен в этом. — Сними с меня штаны, — выдыхает он. — О, черт, Мик. Сними их. — Сначала эти слова удивляют его, но ему кажется, что он произносил их все время. Микки целует его в позвоночник, и Йен вскрикивает, когда Микки ставит его на четвереньки. Микки крепко прижимается к нему членом. Он тянется к ремню Йена и возится с пряжкой. Рука Йена поднимается с кровати, но Микки шепчет: — Я справлюсь, просто позволь мне. — Он справляется с пряжкой и быстро стягивает штаны, совсем чуть-чуть, только до колен. И боксеры тоже. Йен чувствует, как член подпрыгивает, а задница на виду. Он стонет. — Ляг на живот, — говорит Микки. Йен колеблется. Ему слишком приятно и так. — Просто для того, чтобы снять с тебя штаны, — говорит тот и стягивает их полностью, когда Йен подчиняется. Раздается еще один шорох, и когда Микки возвращается, чтобы накрыть его тело, Йен чувствует, как голый член прижимается к его заднице. — О, черт, — выдыхает Йен. — О, черт. — Ш-ш-ш, — говорит Микки. Голос успокаивает его ухо. — Нам не нужно спешить. — Он снова отодвигается, губы возвращаются к центру спины, целуя все ниже и ниже. Кончики пальцев скользят по заднице, и Йен обнаруживает, что совсем немного раздвигает ноги. Микки мурлычет. — Могу я прикоснуться к тебе? — Эм, — говорит Йен и обнаруживает, что его дыхание замедляется, успокаивается. Он немного шире раздвигает ноги. — Конечно. — Он чувствует, как рука Микки рисует круги на одной ягодице. — Ты еще не хочешь перевернуться? Йен качает головой, утыкаясь в подушку. — Нет, мне всё нравится. Микки издает тихий звук. Его рука не прекращает двигаться кругами, она опускается немного ниже, кончики пальцев тянут еще чуть-чуть. — Ты можешь открыться для меня побольше? — Его голос срывается. Йен шире раздвигает ноги, и когда одна из рук Микки находит его колено, подталкивая вверх еще чуть-чуть, Йен стонет. Микки водит пальцем вверх и вниз по расщелине задницы Йена, едва не задевая вход при каждом движении. Йен чувствует, что задыхается, чем ближе тот подходит. Он испытывает странное, открытое чувство, и он чувствует, как вжимается в матрас, раскачивается, слегка приподнимая бедра, пытаясь снова прижаться к руке Микки. — О черт, — говорит он, наконец. — О черт, я действительно хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. — Микки мычит. Опускает один палец ниже и проводит им по входу. Глаза Йена распахиваются, и он прижимается в ответ. — Черт возьми, — скулит он. — Боже, достань смазку, достань смазку. Микки убирает руку и тянет Йена на спину за одно бедро. Как только его спина касается матраса, Йен тянется к нему, прижимая вплотную к себе, твердо расставив ноги. Он страстно целует Микки. Бормочет слова. Понятия не имеет какие и что они означают. Тянет и тянет его. Снова ощущает то чувство открытости, то чувство желания. Сквозь дымку он понимает, что это. Он хочет Микки внутри себя. Его тело говорит ему, что он хочет, чтобы Микки был внутри него. Эта мысль пронзает его затуманенные мысли, словно серебряная стрела. Мысли о том, что в него войдут, что он будет держать Микки внутри, что он будет соединен с ним и наполнен. Мысль, а затем непреодолимая потребность. Теперь он знает, почему Микки хотел действовать медленно. Чтобы Йен смог ощутить, позволить ему все это почувствовать, научить его, как позволить всему этому случиться. Не торопить. Не давить. Просто осторожно подталкивать его все дальше и дальше, пока тело не возьмет верх. Его тело, а не разум. Здесь только он и Микки, и Микки так тяжело дышит, руки скользят по нему, пока он лежит там. — Микки, — говорит Йен. — Принеси смазку. Я хочу, чтобы ты… — он останавливается. Слова, трахнул меня не подходят. Не здесь. Не сейчас. Не с ними. — Я хочу. Микки кивает и быстро целует его. Отступает, чтобы потянуться за смазкой. Момент прерывается, совсем немного, и Йен открывает и закрывает рот. — Я пытался... — начинает Йен. — Я пользовался той штукой... и я был в душе раньше, но я не знаю, насколько сильно, например, я… Микки качает головой. — Ты в порядке, — говорит он, вытирая пальцы. — Даже не думай об этом. — Он наклоняется, чтобы поцеловать его снова, и Йен чувствует, что расслабляется. Палец Микки опускается и начинает водить по нему кругами, и хотя мозг Йена не такой затуманенный, как раньше, он не чувствует страха. Может быть, немного нервничает, но не хочет останавливаться. Он глубоко дышит. Палец Микки обводит его чуть сильнее и начинает прижиматься. — Ты в порядке? — Йен кивает. — Ты когда-нибудь делал это? Йен думает. Может быть, пару раз сам с собой, но ничего особенного. — Вроде того, — тихо говорит он. — Не совсем. Микки наклоняется, чтобы поцеловать его. — Просто расслабься, насколько можешь, — говорит он. — Мы будем двигаться медленно. Я не буду давить на тебя. Если ты захочешь остановиться, просто скажи. Йен качает головой. — Я не хочу останавливаться. Я хочу этого. — Но если ты захочешь… Йен протягивает руку, берет лицо Микки в ладони. — Я знаю, — говорит он. — Я знаю, что хочу сделать. Я хочу тебя. Только тебя. Микки кивает. — Я тоже хочу только тебя. Настроение меняется, совсем немного, и Йен думает о словах Мэнди снаружи. Думает о словах Микки. Конечно, мы пара. Йен кивает. — Я готов. Губы Микки снова находят его, и палец начинает проникать внутрь. Йен слегка вздрагивает, совсем чуть-чуть, и Микки отстраняется, чтобы сказать: — Все в порядке, просто расслабься. Через минуту ты все поймешь. Йен хочет сказать пойму что? но закрывает глаза и ждет. Глубоко дышит и вскоре слышит, как вздыхает, облизывая пересохшие губы. Рука Микки скользит назад, и возвращается уже двумя пальцами. Йен слегка задыхается, и это более интенсивно, чем раньше. — Мы просто продолжим делать это какое-то время, — говорит Микки. — Как ты и говорил, нам не нужно спешить, помнишь? — Он слегка улыбается, и Йен выдыхает сквозь улыбку. Кажется, что там, снаружи, другая жизнь. Кивает. Йен закрывает глаза. Пытается подумать о том, что видит, когда готовит Микки. Поначалу все кажется еще более странным, но чем больше он думает об этом, о том, как Микки дышит и расслабляется под его пальцами, тем увереннее он становится. Его дыхание становится глубже. Его ноги раздвигаются шире. Он чувствует, как слегка покачивается под пальцами Микки. — Вот и все, — выдыхает Микки. — Вот так. — Пальцы Микки мягко двигаются внутри него, а Йен находит его предплечье и крепко сжимает. Микки облизывает губы. Йен ищет глаза Микки, и тогда у него отвисает челюсть. Черт. Это начинает казаться приятным. Все еще немного странно, но хорошо. Тянет, но есть что-то еще, что облегчает. Микки такой осторожный. Боже, он чувствует себя в такой безопасности вот так, под пальцами Микки. Они ищут и нажимают, а вот и легкое прикосновение к его простате. — Микки, — выдыхает он. — Да? Йен качает головой. — Я просто, я думаю… — он смотрит ему в глаза, тяжело дыша, чувствуя Микки. Спина выгибается. — Думаю, я готов. — Сглатывает. — Ты… ты думаешь, я готов? Микки опускает голову и целует его сосок. Йен стонет. — Думаю, да, — шепчет Микки. Глаза Йена расширяются, когда он наблюдает, как Микки откидывается, надевает презерватив, смазывает себя. Он наблюдает, как Микки смотрит на него сверху вниз тяжелым взглядом. — Ты такой горячий, — говорит Йен, удивляя самого себя своей внезапной ясностью. На щеках Микки появляется легкий румянец. — Ты и сам неплох. Особенно так. — Они смеются, совсем немного, и Микки шипит, намазывая еще смазки на свой член. — Я действительно беспокоюсь, что долго не продержусь. Или сделаю тебе больно. Микки снова начинает опускаться, и Йен тянется к его лицу. — Ты не причинишь мне вреда, — говорит он. — Ты этого не сделаешь. Микки кивает. — Все хорошо? Йен кивает. Закрывает глаза. Выдыхает. Снова открывает глаза. Когда Микки начинает входить, это не то, чего ожидал Йен. Член Микки толще, и он ожидал боли, но ее нет, по правде говоря. Просто тянет. Растяжка больше всего на свете. Ощущение сильное, но это не боль. Йен чувствует конфликт в первоначальной реакции своего тела. Кажется, оно хочет либо вытолкнуть его, либо втянуть в себя, и он не знает, что происходит. Тело следует своему собственному шаблону. Это странно, и завораживающе, и ново. Йен молчалив, каждая его частица сосредоточена на этом одном месте. — Дыши, — шепчет Микки, проводя большим пальцем по лбу. — Выдохни. Йен кивает, и так и делает. О, черт. Микки ждет, пока тело Йена привыкнет. Он вдыхает и выдыхает. — Все в порядке? — Голос Микки прерывается, и Йен знает, что тот изо всех сил старается не двигаться. Иногда он и сам чувствует то же самое. Йен кивает. — Да, — говорит он. — Да, ты можешь двигаться. Микки начинает медленно двигаться, и у Йена перехватывает дыхание. — Черт, — шепчет Йен, и это сюрприз, новая нить, связывающая их вместе. Все это в одном слове, и Микки смотрит ему в глаза. Микки выходит и входит сильнее, глаза Йена закатываются. Черт. О черт. Он чувствует, что его ноги подтягиваются выше, крепче обхватывая Микки, и это меняет угол проникновения настолько, что Микки оказывается глубже. Йен вскрикивает. — Как ты себя чувствуешь? — Голос Микки дрожит. Йен облизывает губы. — Таким пиздецки наполненным, — говорит он, едва переводя дыхание. — Боже, это действительно чертовски приятно. — О черт, — стонет Микки. — Тебе нравится? Йен стонет и снова тянется к предплечьям Микки. Он судорожно кивает. Пытается заговорить, но слова не идут. — Ты чувствуешься чертовски потрясающе, — говорит Микки. — Срань господня. Рука Йена поднимается, чтобы схватить Микки за волосы, пытаясь потянуть его вниз. Они встречаются в грубом поцелуе, толчки Микки становятся глубже, бедра раздвигаются шире. Йен отстраняется, чтобы вздохнуть, из его горла вырывается странный звук, долгий звук, который заканчивается невнятным: — Так хорошо. Потому что всё так, и всё ново, и всё по-другому, и это всё Микки. Конечно, мы пара. Его чувства полностью переполнены Микки, и теперь нет сомнений, что его тело хочет втягивать его все глубже и глубже. Как будто его тело хочет, чтобы его пометили, разобрали на части, собрали обратно вместе, начиная с того места, где они соединены. Голос Йена становится громче, и Микки начинает быстрее двигать бедрами, а Йен скандирует «да», «да» и «черт возьми, да». Микки поднимает ногу Йена выше, и он начинает входить глубже, Йен чувствует, как он бьет по его простате. — Мик… — стонет он и закрывает глаза, а Микки толкается сильнее. Он думает о том, когда он внутри Микки, о том, как тот выглядит, когда Йен находит его местечко. Он представляет, что сейчас у него такое же лицо. Чем больше он думает об этом, тем больше ловит себя на том, что пытается отвлечься. Микки замедляется и отступает. — В чем дело? Йен качает головой, в его глазах появляется безумие. — Ты просто, знаешь, прямо здесь. На самом деле к ней никто не прикасался, — он тяжело дышит, — и я чувствую... как будто это слишком сильно ощущается, и я не уверен, что я должен... — Ш-ш-ш, — успокаивающе говорит Микки. — Тебе не нужно ничего делать. Отпусти все. Я хочу сделать это для тебя. Будет приятно. Я обещаю. Руки Йена обвиваются вокруг плеч Микки. Он утвердительно кивает, и Микки прижимается к нему сильнее. Теперь есть слова. Теперь есть Йен, кричащий «О боже» и хватающийся за все, до чего может дотянуться. Микки. Кровать. Он весь потный, дыхание и это чувство абсолютной наполненности, впускать Микки, всего его, приветствовать его снова и снова, и, черт, как же это приятно. В глазах белеет, когда член Микки снова и снова находит это место. Он чувствует себя растянутым, открытым и полностью принадлежащим Микки, и от этого сочетания у него кружится голова. — Микки, — выдыхает Йен. — О боже, я собираюсь кончить. — Пока нет, — говорит Микки. — Просто подожди. Еще немного. И Йен пытается. Он действительно пытается. Но вскоре хнычет, вскоре он выдыхает прикоснись ко мне. Микки вскрикивает, толкаясь быстрее. Так сильно. Так сильно бьет по этому месту, и Йен чувствует слезы в уголках глаз. — О боже, — снова стонет Йен. — О черт, мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне. И Микки прикасается. Он прикасается, и Йен чувствует, что его тело почти разваливается на части. Его пятки впиваются Микки в спину, рука Микки все еще зажата между ними, и Йен разливается повсюду. Его чувства все еще в огне. Это такая большая эмоция, для которой у него даже нет названия. Рука Микки отстраняется, и Йен все еще чувствует его внутри себя. Он хватает Микки за лицо и притягивает его ближе. — Кончай, — выдыхает он ему в рот. Микки снова начинает двигаться, уклоняясь от простаты Йена. — Ты уверен? Йен кивает, крепко целуя его. Их губы расходятся, и Микки жестко входит в него. Так сильно. Йен крепко закрывает глаза. Даже так, думает он, даже так хорошо. Делится собой с Микки, убеждаясь, что о нем заботятся. Когда тот кончает, Йен снова притягивает его ближе, чувствуя дыхание и стук зубов, когда их захватывает поцелуй. Микки медленно выходит, а Йен вскрикивает «ой». Микки шепчет: — Извини, я знаю. Кажется, что все конечности сделаны из воды. У него сперма на животе и груди, но он чувствует, что ему все равно. Он пытается замедлить дыхание. Стонет. Микки заканчивает возиться с презервативом и возвращается, чтобы лечь рядом с ним, взяв Йена за руку. Глаза наполняются слезами. — Эй, — тихо говорит Микки, приподнимаясь на локте. — Все в порядке? — Да, — говорит Йен, но его голос дрожит. — Просто никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Микки наклоняется, чтобы поцеловать его. — Все в порядке? Йен кивает и кивает. — Действительно хорошо. Просто большое чувство. — Я знаю, — тихо говорит Микки. — Я знаю. Йен вздыхает и прикрывает глаза рукой. — Я не могу поверить, что это только что произошло. — Он выдыхает смешок. — Было действительно потрясающе. Не могу поверить, насколько было хорошо. — Он улыбается из-под своей руки, и когда убирает ее, Микки улыбается ему в ответ. — Я знаю, — говорит Микки. — Я тоже. Йен смеется. — Между прочим, у тебя прирожденный талант. Микки тоже смеется, снова переворачиваясь на спину. — Высокая похвала от твоей задницы. — Моей задницы в буквальном смысле. — Ха-ха. — говорит Микки. — Ладно, я собираюсь встать и принести тебе что-нибудь. — Дай мне пару салфеток, — говорит он. — Пока все в порядке. Я просто хочу полежать. Микки садится, чтобы взять их, и ложится обратно, придвигаясь ближе. Йен поднимает руку, и Микки проскальзывает под нее, кладя голову ему на грудь. Их дыхание совпадает, начинает замедляться. — Как долго я буду чувствовать себя открытым? — Тихо спрашивает Йен. — Прошло всего две секунды, — говорит Микки. — Дай немного времени. — Я не то чтобы жалуюсь, — говорит Йен, потому что это не так. Это странно приятно, если честно. — Просто интересно. — Не долго. Во всяком случае, не так много. Йен закрывает глаза. Он крепче обнимает Микки. — Мы можем заснуть? Я хочу поспать. Микки хихикает, уткнувшись ему в грудь. — Наверное, — говорит он. Тянется ногой и подтягивает одеяло поближе, наклоняясь, чтобы схватить его и натянуть на них. — Тебе не нужно принимать таблетки? Сейчас самое время. Йен вздыхает. — Гребаные лекарства. — Эх, — говорит Микки. — Просто прими их, и мы сможем поспать. Или можем пойти в душ. Йен тянется к полке над кроватью Микки. Вытряхивает желтый овал и кладет в рот. Секунду он пытается проглотить его, и в конце концов ему удается. То же самое он проделывает с маленькой белой таблеткой. — Там, блядь, вода, — говорит Микки, указывая на тумбочку. — Ты что выпендриваешься? Йен смеется. — Да. Какой лучший способ завоевать тебя? Это работает? Они оба немного замирают. Смех Йена быстро затихает. Это так близко к тому, что он действительно хочет сказать. — Да, — наконец говорит Микки. — Да, это работает. Йен ухмыляется и тянет одеяло. — И как долго? — Как долго что? — Как долго ты восстанавливаешься? Как обычно? Микки смеется. — Я не думаю, что это работает так же, как обычно. Я чертовски устал. — Ба, — говорит Йен. — Отлично. Тогда пойдем в душ. — Думал, мы будем спать? Йен одним махом сдергивает одеяло с Микки и смеется, когда тот жалуется. — Давай. Будет здорово. Я сделаю так, что ты не пожалеешь. Микки садится. — Ну, теперь ты меня поймал.***
— Вааааау. Тебя трахнули! — Да, вчера, — говорит Йен, но его слишком отвлекает зрелище перед ним. — Почему ты такой грязный? Плечи Салли покрыты тем, над чем он работал. Всё прилипло к его поту. — С работы. Йен закатывает глаза. — Пошли, — говорит он и направляется в ванную за полотенцем. — Чувак, но я серьезно, — говорит Салли, следуя за ним, заталкивая Йена в ванную, беря полотенце и смачивая его под краном. Он обтирает плечи. — Ты как будто переспал. Типа, экстра. Я могу сказать. — Отвали, ладно? — Йен смеется. — Вот, — говорит он, дергая Салли за майку. — Просто сними ее. — Оооо, да-а-а, — говорит Салли, рубя кулаком воздух. — Он собирается показать мне, что такое волшебство! — Только не в моей ванной. — Йен толкает его. — Тебе придется помыться. Что это? Гипсокартон? — Шлифовальная машина для пола. — Ты, блядь, издеваешься надо мной? — Он стоит в дверях. — Не приноси это дерьмо в мой дом! — Хорошо, тогда принеси мне одежду. — Настойчивый, настырный. Почему ты сначала просто не пошел домой? Салли пожимает плечами и снимает рубашку. — Я не знаю. — Он расстегивает джинсы и начинает их снимать. — Наверное, мне просто не хотелось. — Наклоняется, чтобы включить душ. Указывает на свои боксеры. — Начинается заключительный акт. Ты остаешься? Йен закатывает глаза и закрывает дверь. Он берет бумажный пакет, который принес Салли и оставил в холле. Внутри пиво, бутылка blue gatorade, бутылка orange gatorade и пакет Cool Ranch Doritos. Йен усмехается и разбирает сумку. Он собирается открыть orange gatorade, когда слышит стук в дверь. Делает паузу. Микки работает, Салли в душе, Лип и Аманда навещают ее родителей в Майами. Открывает дверь и с удивлением видит стоящего там Микки. — Я думал, ты работаешь? Микки хватает Йена за ремень и толкает его внутрь. — Закончили пораньше. Хотел узнать, не хочешь ли ты, — он наклоняется вперед, чтобы быстро поцеловать его. — Побыть со мной немного. Йен улыбается и снова тянется к нему. Притягивает его к своим губам и целует глубже. Его рука уже готова обвиться вокруг него, когда Микки кладет ладонь ему на грудь и отстраняется. У него тяжелый взгляд. — Кто это, блядь? Йен хмурится. — Кто, блядь, кто? Душ выключается. Микки указывает на дверь ванной и отступает назад. — Кто, блядь, там. — О, в этом нет ничего особенного, просто… — Не ври мне, черт возьми. Йен отступает. — Я не вру, — говорит он. — Микки, это просто Салли. Он зашел поиграть в карты. — Сейчас не его время, — говорит Микки. — Кто там? Йен вздыхает. — Ты мне не веришь? Микки скрещивает руки на груди. — Эй, — окликает Йен, не сводя глаз с лица Микки. — У тебя там все в порядке? — А что, хочешь прийти проверить? Йен стонет. — Идеально, — говорит он. — Просто идеально. — Эй, — кричит Микки. — Убирайся отсюда нахуй. Открывается дверь, и выходит Салли в боксерах и вытирает полотенцем волосы. — Привет! Как дела? Ты собираешься поиграть с нами? Микки переводит взгляд с Салли на Йена и обратно. — Что происходит? — Микки, ну же. Салли подходит ближе, по лицу видно, что он понимает. — О, вау. Ни за что, — говорит он Микки. — Ни за что, чувак. Он весь твой. Очевидно, что он без ума от меня, но не настолько. Мы храним это только для открыток. — Без ума, да? — Говорит Микки, подходя ближе. — Что ты подразумеваешь под «без ума»? Ты называешь его сумасшедшим? Йен закрывает лицо руками. — О, Господи Иисусе, ребята. — Может, мне уйти? — Говорит Салли. — Или мы можем просто разобраться с этим дерьмом и поиграть? Язык Микки утыкается во внутреннюю сторону его щеки. — Иди сюда, — говорит Йен Микки. Тот не двигается с места. — Микки, — повторяет он. — Иди сюда. В ванной влажно и душно, а Салли оставил грязную одежду и грязное полотенце на полу. Йен стонет. — Видишь? — Он указывает на пол и встречает лицо Микки. — Он пришел в мой дом в таком виде. Весь был в дерьме от шлифовальной машины для пола. Ты знаешь, что это проникает повсюду. Он решил, что лучше принести мне свой бардак, вместо того чтобы сначала пойти домой, как настоящий взрослый человек. Микки улыбается, совсем чуть-чуть. — Я приношу такое дерьмо в твой дом. Йен улыбается, плечи начинают опускаться от облегчения. — Но ты другой. Я хочу, чтобы ты приносил подобное дерьмо в мой дом. — Ты не управляешь гребаной гостиницей типа «Постель и завтрак». Йен смеется. — Ты единственный, для кого я готовлю завтрак. Ты это знаешь. Микки делает паузу. — Неужели? — Его голос немного неровный. — Конечно, — вздыхает Йен. — Ты ведь это имел в виду, верно? Когда мы были на улице с Мэнди? Никого нет... — Он оставляет это на потом. Никто не похож на тебя. Как и мы. — Никого? Это всего лишь ты. Ты и я. Микки подходит ближе. — Я — он пожимает плечами. — блядски вспыльчивый. — Знаю, — говорит Йен, обнимая его. — Не могу думать о том, что кто-то еще, блядь, прикасается к тебе. Йен вздыхает, зарываясь в его волосы. В животе у него что-то переворачивается, часть тела опускается и дрейфует. — Тебе не нужно ревновать, — говорит Йен. — Только ты. — Хорошо, — говорит Микки. — Да, хорошо. Они обнимаются еще минуту. — Хочешь поиграть с нами? Микки вырывается. — Зависит от обстоятельств. Во что вы играете? Йен пожимает плечами. — Много во что. Давай. — Я должен извиниться, не так ли, — ворчит Микки. Йен обнимает его за шею, когда они выходят из ванной. — Да, — говорит он. Микки стонет, улыбаясь. — Черт возьми.