Часть 1
26 июля 2017 г. в 23:07
Он поднял лицевой щиток
И, сев за стол, свечу придвинул.
А в голове из дум поток.
Перо и лист он тут же вынул,
Чтобы запечатлеть стишок,
Покаместь тот ещё не сгинул.
Набрав с чернильницы чернил,
Перо он вытер аккуратно
И к написанью приступил.
Слова обдумав многократно,
Перо на лист он опустил
И вывел имя аккуратно.
«Ангела Циглер, к Вам пишу;
Уже давно хочу сознаться,
Что только Вами я дышу.
И стоит только нам расстаться,
Я ощущаю, что дрожу,
И никуда не подеваться.
Твои глаза с ума свели,
Они как небо голубое.
Они на муки обрекли,
На думы тяжкие в покое.
Вниманья столько привлекли
Родным вдруг стало всё чужое.
Конечно, ты не скажешь: „Бред!“
Ты же воспитана прекрасно —
Я понял это из бесед.
Не спорь со мной, это напрасно.
И не сулят нам встречи бед,
Всё это вовсе неопасно.
Готов хоть век слагать стихи
Я о красе твоей безмерной,
Но все слова… Они сухи.
Я бы добавил, что чрезмерно.
Не описать им те штрихи,
Что вижу в Вас я каждодневно.
Мне даже страшно перечесть,
Стыдом и страхом замираю…
Скорее бы услышать весть,
О коей столь давно мечтаю,
Но я боюсь вам надоесть.
Пока ж на время умолкаю.»
Он тут же отложил перо,
Взглянув на рукопись устало.
И сжалось в миг его нутро,
Так воздуха вдруг мало стало.
И с ужасом узнал одно:
Ему так страшно не бывало.
Гэндзи, вскочив из-за стола,
Сложил стихотворенье вдвое.
Уверенность не возросла,
Всё это ерунда, пустое!
Его любовь сейчас несла,
Такое чувство вот большое.
Примечания:
Раз, два, три, четыре, пять. С детства с рифмой я дружу. Впрочем, как и с ритмом.
Стукните меня кто-нибудь по башке, что мысли о написании стихотворений в ней не появлялись, ибо выходит немножечко жесть.