Шесть клеток к «трону»

Миллисекунды, секунды, минуты, часы, дни. Полторы недели. Это был максимум натяжения, и сейчас Старк почти что слышал, как рвутся одно за другим волокна удерживаемой им нити времени, звенит сама нить, готовая порваться в любое мгновение – от неосторожного крика, от капли крови, от любого резкого движения. Старк очень аккуратно и непривычно медленно повязал чёрный галстук-бабочку поверх накрахмаленного воротничка рубашки. Прямоугольник зеркала перед его глазами исчез, снова становясь ничем не отличим от остальной поверхности исполинского окна. Теперь сквозь знакомые черты, всё ещё угадываемые в голубоватом отсвете ядерного распада, пробивался город, расцвеченный огнями, вечно неспящий ночной Манхэттен. Белые неоновые треугольники, обрамляющие верхушку Крайслер-билдинг, чуть ли не единственного здания в округе, которое царапало его эго своим шпилем, успокаивали глаз на фоне беспорядочного оранжево-жёлтого моря фонарей, жилых окон и машинных фар далеко внизу. Старк немного подвигал головой, понял, что ненавистный атрибут приличия его сейчас задушит, и, раздражённо развязав «бабочку», снова принялся её завязывать, ещё медленнее, ещё аккуратнее. Он тянул время – смело до наглости, учитывая его теперешнее положение – тянул его сейчас, из последних сил, по привычке характера, и практически полторы недели до того. С приходом в его жизнь безумного скандинавского бога, оккупировавшего Башню Старка и сделавшего её своей отправной точкой в грядущих событиях, время стало походить на липкий туман, какой иногда окутывает по утрам Статую Свободы. Только тот туман развеивается. А этот будто впитывался в кожу, держал в постоянном напряжении и одновременно расслаблял до полоумия, так что Старк, тот, настоящий Старк, наблюдающий за всем этим непреходящим кошмаром из глубин собственного сознания, сам себе казался тем железным тросом, что готов был, тем не менее, расщепиться на атомы. Он работал практически без перерывов, денно и нощно, выполняя на заказ всё, что только ни требовал от него Локи. Тот не разбирался в чертежах и планах, в том числе, думал не без сарказма Тони, планах по захвату мира, но для преобразования энергии тессеракта или создания прототипов оружия на его основе и не требовалось каких-либо особых знаний со стороны его требовательного заказчика. Мозг гения был любопытен, разработки Щ.И.Т.а, прихваченные некогда вирусом с их бортового компьютера, всё ещё хранились у Джарвиса. Нужен был только приказ. И Локи его дал. Старк не знал всех частей плана, потому что бог, ожидаемо охотно распространяющийся об этом, всё же оставлял слишком много пробелов, слишком много лазеек – но даже те знания, которыми обладал Железный Человек, не предвещали ничего хорошего ни Мстителям, ни миру, который они все поклялись защищать. Старк понимал это, старался делать всё медленней, ещё медленней, ещё дольше, но с замиранием подчинённого сердца следил, как день за днём он своими же руками ковал этому типу в золоторогом шлеме верный путь к победе. И самым неприятным в этой ситуации было то, что какая-то часть Тони, довольная значительная, надо признать, на самом деле наслаждалась изучением этого светящегося изнутри источника бесконечной энергии, по сравнению с которым даже мощнейший реактор Stark Industries был просто детской игрушкой. Какая-то часть его была искренне, непередаваемо, наивно счастлива ежедневно возиться с космическим артефактом, счастлива вернуться – именно вернуться – к укрощению убийственной мощи, неподвластной обычному человеку, в послушно ложащийся в руки оружейный ствол. В такие моменты Старк ловил на себе довольный, хитро прищуренный взгляд, бросаемый из дальнего, самого тёмного угла лаборатории, и с трудом вспоминал о том, кто он на самом деле. Железный Человек. Он – Железный Человек. Но проблемы с самоопределением были не единственной его головной болью в эти усталые, смутные от алкогольно-голубоватого тумана полторы недели. С Тором Старк как-то не особо долго находился в контакте: разговаривать с ним было крайне непросто, учитывая многие факторы, в том числе и не очень радушную первую встречу, а судьба, спасибо ей огромное, не сводила их вместе под одной крышей на целые полторы недели. Зато свела с его беспокойным братцем. Старк узнал о богах даже больше, чем рассчитывал, устанавливая за живущим в его доме «будущим царём Мидгарда», как тот неосторожно обмолвился в пополнение его коллекции уникальных прозвищ, двадцатичетырёхчасовое наблюдение. Что боги, например, умеют есть земную пищу – рассеянно, неохотно, всегда оставляя на тарелке пару недоеденных кусков; пить – вино, не хмелея; спать – мало, не раздеваясь, точно каждую минуту ожидая нападения; даже ходить в душ – вместе с «жезлом Судьбы», кстати, на что Старк не мог в своё время не отпустить пару-другую неприличных шуточек. Но что они категорически не умеют, так это ждать. Локи, в те часы, когда он не был занят тотальным контролем своей марионетки, задумчиво и чересчур осторожно для полноправного владельца вглядывался в изменчивые грани тессеракта. Лишь единожды Тони попытался его отвлечь, как раз когда Джарвис окончил анализ энергетических данных куба – и едва не был впечатан в стену полетевшим в его сторону столом. Уже на лестнице Старк, которому азарт ударил в голову почище предмета меблировки, окликнул промахнувшегося асгардца: – Когда в следующий раз почувствуешь подвижки сознания, предупреди меня, ладно? – Вон, – голос Локи был измождён до дрожащего полушёпота, с плохо сдерживаемыми нотками усталой ярости. – Знаешь, моё оборудование по последним оценкам «Форбс» стоит 25 миллионов долларов, не считая костю... – Вон! – Локи подхватил лежащий подле него скипетр и направил на Старка, явно не испытывая метаний из-за мысли об уничтожении гениального (единственного, Тони бы ещё отметил) союзника, способного успешно противостоять самонаречённым защитникам Земли. – Ты прав. Бесполезный хлам, – энергетический заряд оставил в стене приличного размера выбоину на месте, где только что была его не такая уж ценная, как выяснялось, голова. – 2:0, кстати. После этого Старк больше не мешал своему личному богу любоваться завихрениями чужеродной энергии, так что тот взамен больше не устраивал показательных истерик. На самом деле, когда Старк попадал в ситуации смертельной опасности, она подстёгивала его, многократно увеличивала силы, успокаивала разум и обостряла его гений. Так он создал свой мини-реактор. Костюм. Новый элемент. С Локи всё было по-другому – тот больше не пытался выбросить его из окна или припечатать тяжёлыми предметами, и только бесперебойные, чересчур меткие комментарии, отбивающие от ледяной глыбы божественного спокойствия огромные куски, временно поднимали градус опасности на пару делений вверх. Но чаще всего было лишь это гнетущее чувство неизбежно надвигающейся катастрофы, которое грозило вот-вот разрешиться, но всё почему-то не разрешалось. И последние несколько дней это состояние нельзя было извести даже исступлением простой, механической работы, когда ты просто закручиваешь гайки и подсоединяешь микросхемы по написанному тобой же, доведённому до совершенства чертежу, отнимая эту элементарную работу у Джарвиса, получая ни с чем не сравнимое удовольствие от процесса создания чего-то собственными руками. Потому что такой работы просто не осталось. Весь этот кошмар явственно напоминал ему афганистанский плен, когда по другому заказу другого террориста он должен был сотворить мощнейшее оружие, когда-либо используемое людьми для убийства других людей. С одной только существенной разницей – здесь у него был уже костюм, целый ряд полнофункциональных, отполированных до блеска костюмов, была возможность просто подойти, активировать Джарвиса и подать Щ.И.Т.у ухмыляющегося бога – бога, убившего уже двух замечательных людей, одним из которых он искренне восхищался, а со вторым собирался слетать в Портленд на выходных, двух самоотверженных идиотов, повинных лишь в том, что выполняли свой долг – на блюдечке, но… новый Старк с глазами цвета тессеракта не допускал даже мысли об этом. Оставалось только тянуть время и поджидать удобного момента. Всё, что он смог, пересиливая контроль над своим организмом, обманывая его всеми честными и бесчестными методами – это создать съёмный носитель, копию всех его последних разработок и видео-файлов, который кочевал из кармана в карман, день за днём, давая хоть какую-то, слабую, честно говоря, надежду выбраться из голубого тумана. Была только одна небольшая такая проблема… По настойчивой просьбе Локи он в первый же день самолично заблокировал все связи с внешним миром. Это была часть «легенды», безумно хорошей, если оценивать не с точки зрения запертой меж прутьев этой «легенды» железной птицы. Пойти против прямого приказа Старк не мог, хотя пробовал, но в конце концов всё заканчивалось примерно одинаково: он либо отключался на полушаге, либо бросал очередную попытку ещё на уровне идеи, чувствуя немыслимое сопротивление со стороны собственного сознания-предателя. Локи лишь возводил глаза к потолку, не отрываясь от своих дел, или смотрел с выражением печального сочувствия взрослого к трёхлетнему ребёнку-дауну, который всё никак не может отучиться вставлять пальцы в розетку. В такие минуты Старк чувствовал себя больше чем когда-либо тугодумом Тором, которого Локи, он был теперь абсолютно уверен, одаривал этим незабвенным взглядом всю свою жизнь. Только Тору отступить, сложить оружие, не позволяла гордость и недальновидность плохого стратега, а Старку – почти физического уровня неприятие любой власти. Железный Человек не привык, чтобы им командовали, чтобы распоряжались им как хотели – несчётное количество раз он бунтовал против Совета директоров, против «важных шишек» из Минобороны, против Щ.И.Т.а, против врагов закона и самого закона. Поэтому безвыходное состояние это убивало Тони почище шрапнели, стремящейся к его сердечной мышце. И поэтому же он не оставлял попыток выйти на связь с Фьюри или восстановить смятый божественной дланью телефон с жидкокристаллическим дисплеем. Единственной, кого он хотел оградить от всего этого, была Пеппер, и когда она поднялась к нему – ошарашенная новостью о смерти Бэннера, приехавшая так скоро, как только смогла, решившая, что Старк опять натворит глупостей, разозлённая тем, что он ей ничего не сказал и волнующаяся за него до беспамятства, смешная, чересчур близкая и потому крайне уязвимая – он безразлично отшутился на её упрёки и, налив в высокий бокал красного вина, передал его в длинную, узкую ладонь Локи-женщины. Бог, который подыгрывал в этом маскараде исключительно потому, что мисс Поттс нужна была гению, как тот его уверил, для управления многомиллиардной компанией и, следовательно, нормального функционирования такой безумно дорогой пешки как Тони Старк, неласково улыбнулся девушке и коснулся края бокала своими отравленными губами. Когда плейбой притянул Локи за талию и поднял вопросительно брови, мол, закончила ли генеральный директор с нравоучениями на сегодня и можно ли продолжать «траур», он понял, что выбил страйк. Пеппер перемигнула длинными ресницами и несколько раз коротко кивнула, пряча то ли слёзы, то ли оскорбления за вежливой американской улыбкой: – Да, теперь я вижу, мистер Старк. У вас всё в совершенном порядке, – и двери лифта бесшумно съехались, покорно проглатывая директора Stark Industries уже второй раз за пятнадцать минут. Локи, которого сиё действо слегка позабавило, уязвляюще хмыкнул и пригубил вино, после чего только принял своё прежнее обличье и вернулся к просмотру файлов проекта «Мстители». А Старк не поморщившись вдавил в грудь очередной кусочек ледяной шрапнели. Миллисекунды, секунды, минуты, часы, дни. Ровное течение будней. Для кого-то, скорее всего, даже для Пеппер, всё это выглядело не так уж и странно: он уже вытворял подобное, запирался в своих лабораториях, игнорировал публику и прессу. Сейчас – как и тогда – был идеальный повод. Смерть одного из Мстителей. «Одного из…» – для них, для публики и прессы. Остальные, включая всех немногочисленных близких Старку людей, насколько это вообще могло иметь отношение к «человеку с железным сердцем», считали, что за три месяца совместной работы эти двое успели стать если не лучшими друзьями, то, по крайней мере, приятелями. Поэтому ни для кого не было удивительно такое состояние Железного Человека. Локи, сукин сын, или всё хорошо продумал, или удачно использовал подвернувшуюся возможность, в любом случае, никто их больше не беспокоил. Часы тянулись за минутами, секунды за миллисекундами – он создавал оружие, способное уничтожить мир во всём мире, успешно им когда-то приватизированный, чтобы установить новый и торжественно, под грохот взрывов, людские крики и музыку в стиле рок, вручить его Локи… Правда, сейчас он просто завязывал галстук-бабочку. – Вероятно, ты решил, если гости прождут достаточно долго, тебе не придётся к ним выходить, – черная лента вдруг выскользнула из его пальцев и душащим жгутом свернулась вокруг шеи. Старк захрипел от неожиданности, но смертельный фокус с его сонной артерией прервался так же быстро, как и начался. Придушенно кашлянув, Тони улыбнулся новому, бесшумно возникшему слева от него отражению в зеркале. Улыбнулся так, как улыбаются только от не проходящей зубной боли – и развернулся, одаривая этим вежливым белоснежным оскалом её причину. – Ты становишься прямо полноценной заменой мисс Поттс. У тебя даже интонации её. Как тебе это удаётся? Тренируешься перед зеркалом? Оценив быстрым взглядом парадный костюм «будущего царя Мидгарда», Старк тут же вспомнил меткое определение, данное им когда-то, но как никогда сейчас актуальное – «примадонна». Локи всегда одевался странно, вроде бы соблюдая нормы мужского классического стиля (по крайней мере, в джинсах и футболке Старк его ещё не видел), но всегда в его одежде присутствовала деталь как будто из другой эпохи или вообще откуда-то не отсюда. Леопардовый шарфик с изумрудными полосами? Серьёзно? Сегодня такой деталью стала атласная сорочка свободного кроя, собравшаяся золотыми складками меж отворотов однобортного тёмно-зелёного пиджака, элегантно-небрежно застёгнутого на пару пуговиц. В остальном всё было в рамках приличия: у них были одинакового кроя брюки, правда, у одного тёмно-зелёные, под цвет, а у второго классические чёрные, одинаково начищенные туфли и почти одинаковые дорогие золотые часы. Старк понятия не имел, из какого измерения этот экстравагантный бог достаёт одежду и как она умудряется сидеть на нём так, как на Старке не сидят лучшие, сшитые на заказ костюмы. Однако не без удовольствия отметил, что ремешок от часов на тонкокостном божественном запястье при более тщательном рассмотрении выдавал подделку – хорошую, добротную, но всё-таки подделку. – А ты, видно, соскучился? Принести тебе её голову на серебряном блюде или всё-таки спустишься и сам поздороваешься? – ответная язвительная ухмылка уже прожгла в Тони дыру за то время, пока они с Локи делили девяносто три этажа на двоих, и продолжала дотлевать внутренностями. Он даже уронил взгляд на грудь, чтобы проверить, не идёт ли оттуда струйка дыма. – Мне надоело с тобой нянчиться, Старк. Я вернулся для того, чтобы наконец-то занять трон, который достоин лучшего правителя, а не укрощать необъезженного жеребца. Знаешь, что в Асгарде делают с лошадью, которая встаёт на дыбы под царём? Отрубают голову. – Тогда ты выбрал не того, – в кои-то веки серьёзно парировал миллиардер, точно устав на секунду от собственных же кривляний, и прямо ответил на раздражённый взгляд своего требовательного бога. – Я сожалею, что единственным способным… – Гениальным. – … оружейником… – Я инженер-механик, вообще-то… – … в этом мире оказался избалованный трёхлетний ребёнок, неспособный без посторонней помощи выбрать цвет пиджака или завязать галстук, – под хищным прищуром внимательных глаз неудобный элемент вечернего туалета лёг крест-накрест, сделал петлю вокруг самого себя и каким-то чудовищно быстрым способом принял нужные очертания. Память асгардского бога была феноменально вместительна и архивы её библиотек удивительно стройно распределялись по полочкам под этой чёрной, до тошноты прилизанной шевелюрой. – Если ты искал «оружейника», не стоило в первую очередь убивать доктора Бэннера. Он, к твоему сведению, прежде чем стать Халком, создал удивительный экспериментальный образец гамма-бомбы… – Этот зверь? Он неуправляем, – Локи досадливо скривился, но окинув Железного Человека пренебрежительным взглядом с ног до головы, желчно поправился: – Ещё менее управляем, чем ты. – Ну да, тяжело, наверное, отдавать приказы, когда тебя шваркает об пол огромный зелёный монстр. В следующее мгновение Тони пришлось до упора откинуть голову, чтобы металлическое холодное лезвие скипетра лишь слегка царапнуло кожу, а не пронзило его челюсть насквозь снизу вверх. Сильно дрогнула от напряжения пульсирующая сонная артерия, отдалось в затылке, потемнело и тут же прояснилось в глазах – он даже не знал, сколько целых суток за эти полторы недели провёл без движения, просиживая штаны в лабораториях. Если выживет – уедет в Абу-Даби на месяц, курить кальян и гостить у друга-шейха, и хоть Всемирный потоп, хоть переброска на Землю всего оставшегося скандинавского пантеона. Локи, добившись нужного эффекта – временной, но желанной передышки для них обоих – убрал острое навершие от тонкой кожи и, опустив оружие, сделал шаг назад. Яркая капля крови смочила несколько миллиметров лезвия, сорвалась вниз и застыла блестящим пятнышком на светлом дереве паркета. Старк задумчиво сдвинул брови, всё ещё пребывая мыслями где-то там, в гареме с восточными красавицами, и не сразу услышал знакомый тембр голоса, из которого он своими же руками вырвал с мясом почти всё ехидство и всю его уникальную для искусственного интеллекта сообразительность, оставив лишь необходимый функционал: – Агент Романофф поднимается на лифте, сэр. Я не смог отследить её проникновение в здание, но в вашей спальне она будет через… – голос продолжал вещать, но Старк уже не слушал. Железный трос распух выворачивающимися из его металлического тела волокнами, замер на мгновение, раскрутив последнюю натянутую нить до состояния гитарной струны – и лопнул. На лице асгардского бога напротив – неуклонно, как плывущий на айсберг «Титаник» – поочерёдно сменили друг друга искреннее удивление взлетевших вверх бровей, проблеск догадки и, наконец, ещё слабое, недоверчивое, но уже плохо скрываемое торжество. Он походил на ребёнка, которому на Рождество обещали подарить радиоуправляемую машинку, а купили целый автопарк. Тони знал этот калейдоскоп эмоций. Он сам был тем ребёнком. Только его модельки заканчивали, как правило, разобранными до двигателя. Старк вздохнул резко, глубоко, как будто собирался нырнуть в ледяную воду, мгновенно принимая решение: – Задержи её, любыми способами, Джарвис. Пусть лифт сломается где-нибудь на шестидесятом. Включи пожарную сигнализацию. Отключи свет… – Нет, – резко изменившийся, «улыбающийся» голос Локи был в кои-то веки почти радушным. – Пусть войдёт. Джарвис, который теперь слушал приказы своего нового, неофициального хозяина наперёд создателя, продолжил приостановленное было движение кабины в лифтовой шахте, и мерный гул электрических катушек возобновился. – Фьюри может и одноглазый, но не слепой. Это – объявление войны, это… это красная надпись большими буквами над моей Башней! – О да. Именно, – Локи, продолжая улыбаться той самой широкой улыбкой, от которой у нормальных людей рождались мурашки в области лопаток, отошёл к мини-бару, сам откупорил новую бутылку вина хорошей выдержки, налил себе бокал и, отсалютовав Старку, опустился в одно из чёрных кожаных кресел околобарного гарнитура. Тони рассеянным движением подхватил рядом с высокого столика свои чёрные очки и остался стоять подле, лихорадочно, в такт ускоряющемуся бою сердца, рассматривая и отбрасывая всё новые и новые варианты. Он должен был остановить Локи. Взгляд его метнулся сквозь комнату, анализируя предметы меблировки, как делал это Джарвис, будучи частью его дисплея, и зацепился за собственное отражение в огромном окне. Секунду Тони просто смотрел на себя, не понимая, что привлекло его внимание, и тут на его лицо пробилась неожиданная – совершенно неуместная – весёлая усмешка. В этом чёрном смокинге и чёрных очках, стоя над душой вновь преображающегося в женщину асгардского бога, он вдруг отчётливо напомнил сам себе Хэппи Хогана, своего телохранителя и шофёра, в первые годы его работы. Тогда Хэппи воображал, будто он «крутой парень», защищающий чуть ли не самого оружейного барона Виктора Бута… Без ложной скромности, так оно и было, разве что Старк считал, что торгует только с одной, легальной стороной, а не с обеими «из-под полы». Но чтобы он когда-то занял место Хогана? Оставалось только самому сесть за руль и возить «примадонну» по премьерам, отбиваясь от особо рьяных Мстителей движением закованного в железную броню плеча. Старк дёрнул подбородком в сторону, прекращая веселиться, и сосредоточил решительный взгляд на лифтовых дверях – если он сейчас же не придумает очередной гениальный план по спасению мира, всё может, в конце концов, прийти именно к такому финалу. А подобная судьба ему не импонировала. Своей толпы фанатов хватает. Локи-женщина тем временем спрятала скипетр, неуловимо быстро проведя одновременно над ним и под ним раскрытыми ладонями, и оставила очередной поцелуй на матовой поверхности гравированного хрусталя – ей будто нравилось шокировать уборщиц следами этой искусственной, глянцевой отравы на всех бокалах миллиардера. В разных барах. На разных этажах… Нет, всё-таки Абу-Даби – неплохой вариант. Двери лифта открылись, сопровождаемые тихим мелодичным оповещением, и агент Романофф в совершенно «неприметном» алом вечернем платье с разрезом от бедра сделала шаг в личные апартаменты Старка. – «Это всегда неожиданно, если слон вламывается в ваш дом», – выразительно процитировал миллиардер американскую поговорку и добавил с непробиваемой улыбкой, предназначенной специально для незваных гостей: – Джарвис, ещё один прокол – разжалую до автоответчика. – Мистер Старк… – официально начала единственная Мстительница в их рядах, предупредительно скользнув взглядом по незнакомой ей девушке рядом с плейбоем. – Если вы опять по поводу образцов с корабля читаури, я уже говорил – не отдам. А если это что-то из области спасения мира – скажите Фьюри, что я взял отгул. Пусть подождут ещё недельку. Может, две. – Вы уже провели почти две недели не покидая этого здания, мистер Старк. Никаких полётов, никаких заявлений, ничего. А сегодня у вас официальный приём десятью этажами ниже. Несколько неожиданно, верно? – красиво растягивая слоги, неспешно выдавая ему фразу за фразой, Романофф, не ведая об опасности, спокойно приближалась к креслу. – Щ.И.Т. заинтересован? – Несомненно, – она впервые за всё время улыбнулась, мягко, играючи, видимо, решив игнорировать очередную фаворитку Старка и обращаясь к Мстителю напрямую. Зря. Тони даже не требовалось опускать взгляд, он знал, что Локи сейчас просто упивается своей способностью обмануть лучшую шпионку их (не такой уж) тайной организации. – Мы волновались за тебя, Старк. – Правда? Ну, в таком случае, не стоило. Как видишь, у меня всё прекрасно. – Ты не сможешь избавиться от меня так же легко, как от собственного гендиректора. Старк не успел сказать что-либо в своё оправдание, так как в следующее мгновение на него уже смотрело дуло личного пистолета, неуловимым движением выхваченное из промелькнувшей в разрезе кобуры. Теперь, по крайней мере, было понятно, как она умудрялась выполнять сверхсекретные операции незамеченной. – Мужики всё время смотрят не туда, да? – миллиардер с выражением искреннего недоумения и неискреннего сочувствия быстро поднял раскрытые ладони на уровень головы. Локи, на которого он взглянул краем глаза, опасаясь худшего, к ещё большему его удивлению, остался абсолютно неподвижен, точно примёрз к своему бокалу. – Снимите очки, мистер Старк, – спокойно приказала Наташа, целясь в незащищённую, в отличие от прикрытого реактором сердца, голову. – Это вы так за меня волновались, агент Романофф? Могли бы просто открытку прислать. – Живо. Старк порывисто улыбнулся краешками губ и, осторожно стянув с лица два пластмассовых, сильно затенённых с одной стороны маленьких стёклышка, бросил их на стол. Лёгкая металлическая оправа звонко брякнула о лакированное дерево и несколько секунд ничего не происходило. Наконец Наташа недоверчиво опустила пистолет, спрятала его тем же ловким, едва отслеживаемым движением обратно в кобуру и сообщила кому-то по миниатюрной рации, вставленной в ушную раковину: – Он чист, – и снова Старку, с досадой в голосе, причудливо переплетающейся с облегчением: – Тебе следовало бы больше часов посвящать сну, Старк. Теперь я верю, что ты полторы недели провёл в своих лабораториях. Тони глубоко вздохнул, начиная дышать заново после незапланированного перерыва, снова посмотрел на хитро и между тем безвинно улыбающегося асгардца, и опустил руки. – Я не против, если вы будете врываться в мой дом каждую среду, скажем, в десять вечера, но может кто-нибудь хоть что-нибудь мне объяснит? Почему сразу Локи? Наташа некоторое время обдумывала ответ, облекая его в наименее понятную для случайного свидетеля форму – после чего выдала, наконец, самый, по её мнению, приемлемый вариант. Наихудший вариант: – Тор вернулся. Старк не увидел – почувствовал, как напрягся Локи при звуке этого имени, и услышал лёгкий треск. Асгардский бог в женском обличье спокойно – чересчур спокойно – поставил на стол свой бокал и встал, невидяще глядя себе под ноги. Он был растерян. Ошеломлён. И ещё он был зол. Изящный хрусталь покрылся тонкой корочкой изморози, сдерживающей целую сеть мелких, расползшихся трещинками осколков. Вода внутри смёрзлась невесомыми наслоениями красного льда, оставляя только концентрированный раствор спирта. Под ним, под бокалом, в лакированном измерении столешницы уже разгорался тусклый блеск видавшего виды золота и едва заметные всполохи голубой космической энергии. Старк понял, что сейчас произойдёт и принял единственное пришедшее ему на тот момент в голову решение. Он сделал шаг и оказался точно между Локи и Мстительницей. Невидимое последней навершение скипетра упиралось ему в грудь. – Уйди с дороги, – на грани слышимости прошипели ядовитые губы, и Локи попытался обойти некстати взбунтовавшего слугу сбоку. Тони сделал шаг вслед за ним, не давая богу простора для необходимого скипетру замаха. Только у того был свой козырь. Меткий удар в коленную чашечку заставил Железного Человека оказаться там, где Локи желал его видеть постоянно – на коленях. – Знай своё место. – Старк? – раздался сзади не в меру удивлённый голос агента Романофф. – Что вы делаете на полу? – Запонку потерял, – иронично ответствовал Старк, чуть не задохнувшись от боли, и, повиснув на столешнице в попытке быстро поднять своё тело на ноги, отбил по ней дробь пальцами. Не дожидаясь, пока Джарвис полностью спроецирует голографический пульт управления комнатой, он быстро провозгласил: – «Let There Be Rock», 85% громкости! Оглушённый первыми же стремительными аккордами, Локи развернулся к Старку и задел золотыми рогами спустившуюся с потолка аудиосистему, выполненную в виде тонкого чёрного каркаса с целыми ветвями колонок разного размера. Шлем зацепился за одну из этих ветвей, и бог вынужден был отступить, чтобы не потерять равновесие. Старк поднялся, наконец, и резво, насколько позволяла боль в колене, перемахнул через стол к агенту Романофф. Схватив её за плечи, он быстро и отчётливо проговорил, сосредоточенно наблюдая за разъярённым богом через отражение в окне: – В правом кармане брюк, – надо отдать шпионке должное, она не стала ни переспрашивать, ни уточнять. Проворно нашарив нужный карман, она сунула в него ладонь, нащупывая флешку. – Оп, нет, левее, ага. Быстрее агент Романофф, я предоставлю вам ещё возможность более тщательного анализа… Увидев в отражении сверкание скипетра, взятого наизготовку, Старк прянул в сторону, утаскивая агента за собой. Фрагмент стены позади них оглушительно разорвало, осыпая Мстителей бетонной крошкой. Его бог действительно был очень зол. Он теперь был без шлема, и угольно-чёрные волосы растрепались, точно наэлектризованные гневом, отражаясь сразу в обоих реальностях, обоих Локи – зеркальном, в полном боевом облачении, и разгневанной девушке, стоящей посреди комнаты. Оба Локи подняли левую руку. Старк снова отпрыгнул, ведя Наташу за плечи. Локи все эти игры надоели и он, перекрикивая слова песни, огласил приказ: – Хватит играться, Старк. Убей её! «О, Дьявол, нужно было ставить 100%», – успел ещё подумать мужчина, прежде чем схватить с ближайшей полки гипсовый бюст Резерфорда и по инерции продолжить это движение, метя агенту Романофф в голову. К счастью, девушка увернулась, гибкая как кошка, и гипс разлетелся вдребезги белыми осколками, встретившись со стеной. На манжетах остались пятна белой пыли, а Старк уже протягивал руку к следующему предмету интерьера, выбирая, что потяжелее. Наташа отступила к лифту, на ходу доставая оружие, несколько раз торопливо ударила по кнопке вызова. Её зрачки были расширены, рот приоткрыт, грудь вздымалась от частого дыхания загнанного зверя, но рука с пистолетом не дрогнула ни на секунду. Смертоносное дуло, направленное было на Старка, изменило траекторию в последний момент и переметнулось на Локи. Железный Человек внутренне похолодел. Ещё мгновение – и он выпустил каменную вазу из рук, делая неконтролируемый, опоздавший буквально на доли секунды шаг вперёд, умом уже понимая, что ему не успеть. "Let there be light". Пули прошили тело асгардского бога насквозь. Агент Романофф шагнула спиной вперёд в ярко освещённую кабину, не глядя вдавливая первые попавшиеся кнопки. "…sound". Восемь громозвучных выстрелов, эхом отдающиеся в черепной коробке. За ними в оглушающей тишине раздался чеканный характерный щелчок, с которым новый магазин вставал на место израсходованного. "…drums". Шестнадцать ударов сердца. Старку внезапно показалось странным, зачем Бэннер носил на руке тонометр для измерения пульса – ведь он и без того такой невероятно громкий. "…guitar". Голос над самым ухом, сладкий как мёд, приторный, размеренный: – Это война, Старк. Здесь не могут выжить все. Только теперь он понял, что его удерживают холодные пальцы, покоящиеся на мини-реакторе. Только теперь понял, что похолодел не он – бог, стоящий позади него, мгновение назад уберёгший свою собственность от столь безумной и идиотской смерти, как ещё один или несколько кусочков металла внутрикожно. Иллюзия, пропустившая через себя пули, исчезла по щелчку пальцев, раздавшемуся на фоне мерно набирающего обороты гула поползшего вниз лифта. – Мы бы оба остались живы – в конце концов, на ком из нас бронежилет, а на ком малоэффективный доспех эпохи Средневековья? – Старк выдохнул, осознавая, наконец, что все, вопреки словам его ненормально бога, остались невредимы, и некоторые даже в выигрыше. Но его бог не ответил. И без того невесомая тяжесть ледяных пальцев исчезла вовсе и чужая рука, став на мгновение чуточку прозрачнее, утонула в его торсе, прошла сквозь рубашку и вышла с другой стороны. На грани слышимости из ещё не успевшего набрать скорость лифта донёсся невесомый звук упоительно чавкнувшей плоти. Он увидит это уже потом, гораздо позже, просматривая видеозаписи с камер наблюдения в попытке отследить брешь в защите собственного небоскрёба. Увидит Локи, стоящего в полный рост посреди ярко освещённой кабины с позолоченными поручнями и наискосок выложенной плиткой пола. Затем – изогнутый край скипетра, поразительно легко входящий в живот девушки, чуть ниже пупка. Сжав зубы, агент Романофф, не сдаваясь, не обученная сдаваться, делает ещё несколько выстрелов, не обращая внимания на рану, но пули не оставляют на чёрном нагрудном доспехе и царапины. От последней, в голову, Локи свободно уворачивается; разгорячённый трением снаряд, скользнув по голубому мареву энергетического щита, срезает кусочек его растрёпанной шевелюры. Бесполезное земное оружие падает из рук шпионки на белоснежный мрамор. Пальцы тянутся к древку, сжимая панцирные наслоения золотистого металла в отчаянной, тщетной попытке вытащить. Красное сливается с красным, расплывается в красном, темнеет быстро растущим мокрым пятном, которое можно было бы принять за пролитое неаккуратно вино. Тонкие лодыжки мучительно дёргаются, силятся найти опору, задеть, отпихнуть. Локи делает спокойные полшага вперёд и навершение иноземного оружия почти полностью погружается в податливую плоть, до самой переливающейся голубым светом сферы. Несколько капель, шипя, пожирают ультрамариновые всполохи, нестабильные, отрывистые линии прореживают пространство кабины. В следующий момент Старк, не желая того, вспоминает, насколько его бог силён по сравнению с простыми людьми, даже несмотря на видимое различие с братом. Локи прижимает свободный конец скипетра к своему телу и тянет наверх, без труда поднимая агента Романофф над полом. Наташа страшно, судорожно дёргается, стараясь вырваться, уже совершенно безотчётно, обезумев от непрекращающейся пытки. Лезвие распарывает кожу вместе с платьем, высвобождая видимые меж тонкой жёлтой жировой прослойки лоснящиеся от прозрачной слизи кишки. Шпионка пытается оттолкнуть бога, слабеет, соскальзывает под тяжестью собственного веса, выгибаясь, корчась, надсаживая лёгкие и задыхаясь от боли, но Локи держит крепко. Скипетр упирается в нижний, мечевидный отросток грудины, ненадолго прекращая движение вверх по телу, и на мгновение оба они замирают. Один – похожий на ожившую статую, которую выдаёт только сверкающая в глазах ярость, плавно перетекающая в упивающееся безраздельное торжество. Вторая – тряпичной куклой висящая в воздухе, скользящая руками по древку, по которому бегут сверху вниз кровавые дорожки из её же распоротой раны, с блестящими от слёз глазами и ртом, открытом в беззвучном крике о помощи… любой помощи. – Я, помнится, обещал тебе это развлечение в исполнении Бартона. Но, к моему глубочайшему сожалению, твой парень больше не в моей власти. Впрочем, я передам ему твои мольбы, – с этими словами асгардец резко усиливает нажим, почти придавливая девушку к потолку, и скипетр, с оглушающим хрустом проломив грудную клетку, пронзает всё ещё живое, трепещущее от ужаса сердце Мстительницы. Пренебрежительным движением бог стряхивает труп со своего оружия, выворачивая несколько ребёр и отправляя поверженного врага на могильный мрамор, но в последний момент, точно передумав, придерживает рукой за тёмно-рыжую копну вьющихся волос. … Локи спустился к гостям сам. Неторопливой, царственной походкой, на ходу приглаживая волосы и возвращая себе тёмно-зелёный классический костюм, он взошёл на трибуну, где должен был вместо него стоять хозяин вечера, и ударил нижним концом скипетра об пол, привлекая внимание толпы. Этот звук был куда менее величественен, чем ласкающий уши, эхом отдающийся в грандиозной тронной зале Асгарда гул от посоха Всеотца. Оружие Локи было легче, изящнее, смертоноснее – оно больше соответствовало символу власти, который пристало иметь решительному и хитроумному богу. Теперь он знал, что неподвижный, нерушимый посох Одина, как и его закостеневший в традициях мир ему не нужны – всё, что ему нужно, у него в руках. Широко улыбаясь своему будущему народу, собравшимся в просторном помещении мужчинам и женщинам в элегантных вечерних нарядах, Локи раскинул руки, стараясь объять, впитать этот славный момент, обозначающий начало его настоящего восхождения к трону. Наконец-то. – Жители Мидгарда, – сильный, спокойный, даже в какой-то степени ласковый голос разнёсся над толпой, обращая к нему не меньше сотни заинтересованных взглядов. – Люди. Я, бог Локи, сын Лафея, заявляю своё право на трон этого мира и всех вас объявляю своими пленными до тех пор, пока правители этой страны не готовы будут признать меня своим законным царём. Ропот возмущения, удивления, где-то даже смех прокатился по толпе, взирающей на своего нового бога и царя без должного уважения. Локи скривился и рассерженно вскинул скипетр, желая показать этим жалким созданиям безграничную мощь тессеракта. Так или иначе – он научит их почтительности. Скипетр тихо загудел, готовясь стряхнуть заряд, разнёсший бы на куски ближайшую к нему смеющуюся смертную голову. – По-моему, на сегодня достаточно разрушений, нет? – чужая рука легко и непринуждённо удержала остроконечное оружие за позолоченное древко. Локи хмыкнул, расплываясь в новой, ещё более широкой улыбке, не скрывая своего довольства: – Я думал, ты не собираешься выходить к гостям. Старк, между делом вытаскивая линзу из левого глаза, спокойно приблизился и встал рядом со своим богом. Убедившись, что тот не собирается более никого убивать, Железный Человек отпустил скипетр и нажал кнопочку на микрофоне, заставляя магический голос Локи и земные технологии сливаться в удивительном синкретичном сплаве. Вытащив, наконец, жутко мешающуюся линзу, Старк несколько раз сморгнул, восстанавливая чувствительность, и улыбнулся в направленные на него камеры, обнаруживая миру два абсолютно несочетающихся, невозможных на одном лице глаза – совершенно нормальный тёмно-карий и другой, полнящийся через край светоотражающими голубыми кристалликами, яркий, как будто искусственный. Только искусственным был как раз тот, что имитировал прежнюю радужку Тони – для Пеппер, которую солнцезащитные очки в помещении насторожили бы больше, чем следовало. – Ты просил меня передать привет Леголасу. Я решил, так будет быстрее, – хозяин Башни Старка поднял над головой что-то, сокрытое до того высокой трибуной, и без замаха бросил в первые ряды журналистов. Раздался женский визг – сначала испуганный резким движением, затем полный непередаваемого, первобытного ужаса и отвращения. Толпа расступилась, голося и вздымаясь, словно огромный разбуженный зверь. Старк услышал тихий смешок рядом с собой, затем второй, и, наконец, его бог, мелко сотрясаясь плечами и грудью в приступе безудержного трикстерского веселья, заливисто расхохотался. Микрофон тут же разнёс этот ликующий смех по всему залу, передавая безумие на кончике звуковой волны. В образовавшейся огромной человеческой бреши лежала, тускло сверкая невидящими, точно стеклянными шариками глаз и алым чистым шейным срезом, отделённая от тела голова агента Романофф… ____________________________________________________________________________ *Халлинг – норвежский мужской народный танец, представляющий собой соревнование танцоров в ловкости, силе, изобретательности; их движения не подчинены определённой схеме, импровизированны. Чаще всего исполняется соло, но иногда на сцену могут выйти сразу несколько соперников.