Она ненавидела

По окну стучит ночной и пьяный дождь. А она сидит на подоконнике, кутаясь в большой черный свитер, пропитанный запахом его волос. В руке чашка давно остывшего кофе, на часах начало второго. Еле слышный стук в дверь и звук битого стекла. Скрип дверей, а настенные часы тикают еле слышно. Он с разбитой губой и большой гематомой на челюсти. - Привет, сделаешь дорогому другу кофе? – Он сухо сглатывает, стоя за порогом. Она его не впустила. Пока. - Ты время видел? – Голос хриплый из-за долгого молчания. - Начало второго, а тебя что-то смущает? – Он пытается улыбнуться, но получается откровенно плохо. - Феликс, ты… Так не поступают нормальные люди. - Бриджит, нормальные люди не станут в начале второго ночи болтать о кофе. - Мы говорили не об этом. - Мне больше нравится эта тема, знаешь, более лояльная. Она глубоко выдыхает, зарываясь пальцами в волосы. И пускает его к себе в дом. Как всегда. Это уже болезнь. - Когда начнется апокалипсис, нас не примут ни в одном раю. – Он вальяжно развалился на диване, облизав рану на губе, и поморщился. - А если нас примут в ад, мы доведем Сатану до слез. – Огрызнулась девушка, рывшаяся в кухонном шкафчике. – А еще, завались, дорогой друг. Она краем уха уловила смешок. Господи, подавись им. Бриджит игнорировала пожирающий взгляд Феликса, который скользил со старой короткой майки, до коротких пижамных шорт, выцветшего розового цвета. - Хватит пялиться на мою задницу, Феликс Агрест. – Долбя по каждой букве, леденяще прошипела Бриджит. - Я не могу, она меня манит. – Усмехался Феликс, не смотря на распухшие губы. - К сожалению, я должна прекратить твое интимное наблюдение за моей манящей задницей, я поворачиваюсь к тебе лицом. - Ты несешь мне кофе? Ты такая милая. – Опираясь на локтях, промурлыкал Феликс. - Обломишься, я несу тебе аптечку, дорогой друг, а теперь повернись к лесу задом, а ко мне передом. – С грохотом ставя стул рядом с диваном. Хозяйка точно устроит ей взбучку, за шум в начале второго ночи, но ее больше волнует сидящий пред ней парень, который просто усмехается ей глазами, засунь свой крутой взгляд куда подальше. - Зачем это все? - Потому что кровь, это, конечно, сексуально, но не на твоем лице. - Ты-то всего пару разочков видела меня в крови, что пришла к этому выводу? - Я слишком часто видела тебя в крови, Феликс. И это долбит по моим нервам. – Она вытирает кровь с его губ на автомате, это стало слишком привычным, и это пугает. - Можешь дать мне кофе, и я уйду. – А Феликс пилит ее взглядом, слишком уставшим. - Где ты, черт возьми, пропадаешь? Почему всегда приходишь побитый? Почему, Феликс? - Слишком много вопросов, Ченг, и все по своей сути пустые. А ее трясет от злости. - Я ненавижу, когда ты прав. И с яростью прижимает ватку со спиртом к открытой ране. И под шипение Феликса, Бриджит думает : Как она ненавидит все это. Она ненавидела Феликса, за его дурацкий кофе в начале второго, ненавидела Габриэля Агреста, из-за которого Феликс приходил «попить кофе», и еще ненавидела себя, что позволяла это делать с собой. Позволяла Феликсу приходить в начале второго, тратиться ее на бинты, лейкопластыри, перекись и кофе. - Прости, я, наверное, тебя разбудил. - Только дошло? - Я должен извиниться или пошло оно все? – Прикладывая пакет со льдом к челюсти, интересуется Феликс. - Пошло оно все. Я слишком устала. - Я тоже устал. А после внезапно. - Поцелуй меня. – Легко, спокойным голосом. - То есть? - Поцелуй меня, это в качестве компенсации, за еще одну угробленную ночь. - А как же: «пошло оно все»? – Он не умел держать язык за зубами, чертов «мистер правда», тогда не удивляйся, что приходится харкаться кровью. - Я говорила про извинения. Ты ни разу не заплатил, ни за что, ни за бинты, ни за перекись, ни за кофе, я требую оплаты. - Сколько евро я должен? - Просто заткнись и поцелуй меня. И он подчинился. А губы у него, не смотря на кровь, сухие. Потрескавшиеся, шелушащиеся, с трещинами и раной немного левее центра. А еще Бриджит нравится вкус его крови, потому, она лишь дразнится, водя языком по его нижней губе, а он испепеляет ее взглядом. В котором четко читается: «Хватит играться со мной.» А она лишь перетекает со стула ему на колени, быстро разрывая поцелуй, нет, дразнилку. Бриджит хочет продолжить, но он ей не позволяет. Он целует жадно, заставляя ее зарываться ему в волосы, слыша причмокивания, ощущая его язык, и вкус его крови. Позволяет отягивать нижнюю губу, посасывая ее. Позволяет раскрывать рот до хруста челюсти, и проникать в его рот. А Бриджит начинает думать, может, она не всё так ненавидит?