Кто бьёт сильнее

Я не умею писать достаточно хорошие истории, которые бы заставляли дрожать или умиляться. Также я не в ладах с запятыми и это мой тысячный аккаунт на этом сайте, однако, почему-то, я не сдаюсь и продолжаю о чём-то рассказывать. Все мои достаточно хорошие идеи никогда по настоящему не воплощались в жизнь, просто потому что у меня не хватало вдохновения или усидчивости, всё это казалось мне слишком скучным и бесполезным делом. Несмотря на это, было что-то, что тянуло меня снова и снова писать. Это то, чем я по настоящему начал жить в последнее время. Я думаю, что моя новая идея прогорит так же, как и предыдущие, и это мой страх. На этом свете у меня не осталось никого, кому я мог бы доверится как себе, а посему эти истории именно тот я, которому верно доверится сейчас. Даже если они нелепы, глупы и невообразимы. Они позволяют мне оставаться в здравом уме, когда появляются проблемы, на которых нет рационального решения. Эта история тоже некая часть меня, поэтому, надеюсь, оно не будет слишком отвратительным или плохим. Рассказ начинается с жизни обыкновенного паренька Джерарда Уэя, того самого, о ком пишут многие подростки и не только, воображая его отношения с Фрэнком Айеро. Я, как и все они, решил прийти к такому же развитию событий, так что будем допускать, что Фрэнк и Джерард «совершенно» незнакомые люди, ходящие в разные учебные заведения, с совершенно несхожими интересами и характерами, но живущие в одном дворе рядом со школой номер пятьдесят четыре. И так, перенесёмся в дом, возле которого не растёт почти ни одного деревца, а трава вечно жёлтая, будто там поселилась сама осень и не позволяет красоте разместить свои пожитки даже где-то неподалёку, потому что в доме напротив ничем не отличающаяся картина. Сам двор выглядел, как место для наркоманов: всюду разброшены шприцы, пустые бутылки из-под алкоголя, пачки сигарет, в которых удачно расположились мёртвые насекомые, ну и, конечно же, собачье дерьмо, коим похвастаться мог не каждый. В самой середине двора находились деревянные качели, что каждые выходные были заняты пареньком с чёрными волосами и большущими мешками под глазами; справа была карусель, она заржавела и со временем стала абсолютно непригодна для простого сидения на ней, чего уж говорить о катании; слева — ветхий домик с обвалившейся крышей, там частенько собирались подростки, любившие выпить нехилое количество спиртного. Самыми частыми гостями дворика были местные шлюхи, после которых оставались разорванные стринги, презервативы и о матерь божья, ужасный запах блевоты; его не выносили даже пролетающие мимо птицы. Что же хорошего тогда было в этом месте, раз люди без раздумья покупали квартиры? Возможно, они не могли позволить себе более удобные условия или всё потому, что рядом находилась престижная школа… Нам некогда гадать об этом, пусть мысли другого займу столь долгие размышления, а мы поразмышляем немного о другом. Точнее о Джерарде, который как раз на тех самых качелях раздумывал над смыслом жизни или просто рисовал, но его лицо было весьма озадачено, а глаза направлены в окно с занавешенными шторами. «Там живёт какой-то загадочный мальчик, который день ото дня не даёт мне покоя», — пронеслось у парня в голове. Он заправил, всегда мешающую прядь грязных волос, за ухо, а затем тяжко вздохнул, будто тысячи пеноблоков взвалили ему на спину, заставляя упасть. Отрывками в голове черноволосого проносились воспоминания о первой встрече с мальчишкой, когда тот подошёл к нему и сказал «привет», а потом новые знакомые утащили его и «громко» посоветовали не общаться с «уродом Уэем». У мальчика не было ни единой мысли не верить толстым громилам, поэтому он как мог избегал парня, а Джерард и сам не спешил лезть к нему. Он не винил никого, он знал, что мальчишке важна репутация, какой-то статус, чтобы его не шпыняли из угла в угол, как глупую мышь. К сожалению или счастью, Уэй не хотел становиться кем-то из тех показушников. «О, Билл, посмотри, как я раздавлю эту кошку. Могу поспорить, что она не успеет пискнуть, как я вырву ей кишки», — передразнивал их черноволосый. — «Воу, чува-ак, у меня самая новая модель телефона, давай покажем её бедной Мэгги, ведь её родители не могут позволить себе такое.» Парню не нравилось их злобное хихиканье, они в целом ему не нравились, хуже того, эти грязные ублюдки издевались над его младшим братом, карауля того после школы. «Ох, прости, они сломали твои очки, это всё из-за меня», — вновь возвращался он в прошлое. Он уже настолько ушёл в себя, что забыл о времени, когда пора покидать площадку и из его уст вылилось краткое «ой», сопровождаемое каплями незаметно начавшегося летнего дождика. — Похоже, что я засиделся, — сказал парень сам себе. — Сколько же времени? — тишина. — Эй, ты, наш нежный мальчик, — крикнул кто-то издалека. Этим кем-то оказался Джей — один из его неприятелей и друг Билла. — Давно мы с тобой не танцевали танго, как считаешь? — произнёс он, ухмыляясь, понимая, что Джерард не сможет возражать всем его желаниям. — Ты ведёшь себя как грёбанный педик, Джей Галэки! — рявкнул Уэй. — Уж не меньше тебя, дорогой мой, — пролепетал он и вмазал огромную пощёчину черноволосому, после чего отобрав его блокнот и, разорвав все рисунки, разломив карандаш на несколько частей, Галэки плюнул ему в лицо. — Тебе нравится? — Джей подхватил парня и стал танцевать что-то на подобие танго. — Ты танцевал когда-нибудь? — он вмазал лицо Уэя в деревянный столб и отпустил «ленивое» тело на землю. — Я не хочу, чтобы ты жалел, что родился, ведь ты родился для нас. Ты просто создан для унижений, жалкий мерзкий кусок дерьма. — Я видел образы Айеро где-то в середине твоего блокнота, а ты знаешь, что это значит? — с издёвкой спросил Джей. — Фрэ-э-энк! — вдруг закричал он. — Беги сюда, помнишь, я говорил тебе про шанс? — кивок. — Так это он! Этот парень рисовал тебя всё это время, поэтому вмажь ему хорошенько! Докажи, что ты не слабак! — в глазах Джерарда потемнело, и он почувствовал резкую боль, словно его почка сразу дала сбой, не желая бороться. — Ну же, Фрэнки, мы не хотим тебя бить, будь умницей. Джерард посмотрел на него глазами, умоляющими ничего не делать, отступить, сказать «хватит с него» и отпустить, но прислушается ли Фрэнк ко взгляду парня? Услышит ли он треск грани нормальности, которую вот-вот разорвёт, как ленту на праздничном торте? Gravity don’t mean too much to me I’m who I’ve got to be These pigs are after me, after you. А самое главное: захочет ли Фрэнк остановиться? I gotta bulletproof heart, You gotta hollow point smile. We had our run away scarves, Got a photograph dream on the getaway mile. Он напряжён и, его рука нерешительно поднимается вверх над головой Уэя, всё его тело дрожит, то ли от страха, то ли от противостояния здравомыслия и души, желающей быть чем-то значимым в обществе. Черноволосый закрывает глаза и подставляет руки к лицу, создавая маленькую защиту, как рука Айеро резко опускается вниз и раздаётся громкий шлепок чего-то об что-то. В голове Джерарда звенит этот отвратительный звук и, с каждым разом он становится всё отчётливее и громче. Он подумал, что его ударили чем-то, что он не почувствовал, возможно от того, что уже не мог чувствовать, но тут раздался недвольный рык Джея и тихий голос Фрэнка: — Я не могу…