Я всегда буду рядом

– Почитай мне. Поднимаю голову и удивлённо смотрю на тебя. Думала, спишь. Твои глаза закрыты, ресницы чуть подрагивают. За окном давно стемнело, вечер опустился на город, накрыв тяжелым давящим одеялом, и только желтоватые блики от фонаря, попадая на твое лицо, создают иллюзию движения света. Ты лежишь почти неподвижно, и я скорее чувствую, чем слышу твое неровное дыхание. – Почитай мне, – снова просишь ты и открываешь глаза. Некогда синие, сейчас они кажутся мне почти бесцветными, словно сквозь мутное стекло. Пытаешься согреть взглядом, но почему-то твоя едва заметная улыбка, прорисовывающаяся тонкими морщинками в уголках глаз, заставляет меня поёжиться. Не могу выносить этой обреченности, исходящей от тебя. Протягиваешь ко мне руку, чуть отрывая ее от одеяла, и я сажусь рядом с тобой. Помещаю твои тонкие пальцы в свою ладонь. Она, наверняка, слишком холодная, и я подношу наши руки к губам, стараясь согреть их дыханием. Чувствую слабый запах, исходящий от твоего запястья. Он смешан с запахом химии и пластика от трубки у тебя под кожей, но все-таки это твой запах. Закрываю глаза. Сандал, бергамот, едва уловимая нотка корицы и… море. Ты пахнешь морем, солёным ветром, песком и солнцем. Да, ты пахнешь солнцем. Хотя, возможно, всё это лишь в моей голове. Я смотрю на тебя, а ты молча скользишь взглядом по моему лицу. Наверное, ужасно выгляжу, да? Ты ведь ни за что не скажешь мне, даже если это и правда. Неосознанно перебираю твои пальцы, отмечая, как велико тебе стало кольцо. Оно свободно скользит, не задерживаясь на хрупкой косточке. Боль начинает беспокоить за дурацкими ребрами. Ты замечаешь это, встревоженно смотришь на меня. Нет, милая, не волнуйся. Тебе показалось. Со мной всё хорошо. Нарисовав в голове эти слова, хочу выпустить их наружу, но вновь накативший спазм в груди не дает мне ничего сказать. Я рядом, слышишь? Рядом. Слова застревают в горле. Щиплет глаза, поднимаю их кверху. Ни одна деталь не укрывается от тебя, чувствую, как ты сжимаешь мою ладонь. Так невесомо, бессильно… – Родная, что с тобой? Разве не очевидно? Но качаю головой. Ничего. Со мной ничего. И одновременно всё сразу. Слишком много чувств, слишком много пустоты. Внутри и вокруг меня. Ты вновь напрягаешь руку, и я вижу, как голубая дорожка под кожей становится заметнее, чувствую её слабую пульсацию. Смотрю на твое лицо. Изменения слишком явные, чтобы их отрицать. Разлившаяся бледность делает тебя почти прозрачной. Отмечаю малейшие нюансы, выбиваю их в памяти татуировкой. Маленькая родинка на правой щеке, ближе к носу, тонкий шрам над левой бровью, ранее почти незаметный, теперь отчётливо проступает, напоминая о причиненной когда-то боли. Боль… да что такое та боль по сравнению с тем, что ты испытываешь сейчас? Ты никогда не скажешь мне об этом. И никому не скажешь. Сильная моя. Такая гордая и сильная, но в то же время хрупкая и беззащитная. Как же мне хочется закрыть тебя от всех. В бессознательном порыве наклоняюсь к твоему лбу и касаюсь сухими потрескавшимися губами прохладного влажного мрамора. Понимаю, что уже на уровне рефлекса не столько целую тебя, сколько отмечаю, что спала температура. Тебе чуть лучше, но это ненадолго. Лишь признак того, что борьба неравная, и мы сдаем позиции. Снова словно толчок в солнечное сплетение. – Не надо. Отнимаю губы от твоей кожи, пытаясь выпрямиться и улыбнуться. Не выходит. Словно кто-то сзади давит на плечи. Это ты говоришь мне? "Не надо?" Не надо чего? Думать об этом? Делать вид, что я не замечаю? Что ничего ужасного не происходит? Просишь меня врать себе, заставляешь пытаться верить в то, что всё хорошо? Да, в этом вся ты. Только вот от одной веры в то, что всё хорошо, это самое "хорошо", к сожалению, не случится. – Все хорошо, детка. Ну да, всё хорошо, а я королева драмы. Словно слышишь мои мысли, и мне становится стыдно. Стыдно за свой эгоизм. Тебе больно и страшно, наверное. Или только больно, страх – это обычно не про тебя. Но ты улыбаешься мне и хочешь подбодрить. А я лишь могу жалко рассуждать о том, что будет со мной, если... когда… нет, я не могу даже мысленно произнести это. Почему-то мне кажется, что если я не скажу эти слова, это что-то изменит. Они как приговор, и он не должен быть оглашён. Но ты вновь разрушаешь выстроенную мной зыбкую иллюзию защиты от правды. – Всё равно это случится. А то я не знаю. Ну вот зачем ты говоришь это? Для чего? Я почти злюсь на тебя. Но вновь чувствую укол совести. Ты права, и мне пора признать это и перестать уходить в отрицание. Но как же хочется, чтобы это было лишь сном, кошмаром, который вот-вот закончится пробуждением. Как хочу отодвинуть от себя, словно чашу с ядом, этот момент осознания. Я всё ещё верю. В тебя. Восхищаюсь тобой в эту секунду. Ты не уходишь от неизбежности, как я; в тебе нет ни капли этой трусости. Моя славная, чудесная. Усилием воли на губах растекается подобие улыбки. Улыбаешься в ответ, словно ласковыми волнами накрывая меня своим теплом, и мой страх чуть отступает. Я беру книгу и раскрываю её на первой попавшейся странице. Ты всё ещё улыбаешься мне. Я осторожно выпускаю твои пальцы и провожу рукой по волосам. Замечаю серебряную паутинку седины в коньячно-каштановом шёлке. Ты хмуришься и пытаешься сдуть непослушную прядь. Заправляю выбившийся локон тебе за ухо, чуть коснувшись виска. – Ты прекрасна. Получилось вслух. Вздрагиваю от того, как глухо и хрипло звучит мой голос. Не узнаю его и смотрю на тебя. Но ты спокойна. Тебя не тревожат мои интонации. Ты всё понимаешь. Тянусь к стакану с водой. Смотришь на меня из-под полуопущенных ресниц. Замечаю, как ты вдруг поджимаешь губы и бледнеешь, а твоя рука перехватывает мою и плотным кольцом ложится на запястье. Тебе снова больно. Но ты не издаёшь ни звука, ни единого стона не срывается с твоих губ. Почему? Не хочешь, чтобы я знала, какое мучение тебе доставляет эта боль. А мне от этого хочется кричать. Держу тебя, обнимаю, чтобы как-то облегчить эти секунды. Неспособность сделать хоть что-то разбивает меня на многоточия. Молюсь, чтобы чёртова боль перетекла в меня, оставив тебя в покое. Начинаю считать, и соль, обжигая глаза, кривыми дорожками находит путь наружу. Раз. Два. Три. Семь. Десять. Четырнадцать. На семнадцати ты открываешь глаза и устало гладишь меня по щеке. Пытаешься улыбнуться. Невероятно. Ты успокаиваешь меня. – Уже всё, милая. Всё прошло. Не плачь. Я не плачу. Это предательские капли зачем-то лезут на волю. Кричать всё ещё хочется. Переводишь взгляд на мою левую руку, в которой была книга, теперь валяющаяся на полу. Твое лицо выражает недовольство. Что такое, родная? Ах, это. Я растерянно рассматриваю четыре багровых полумесяца, отпечатавшиеся в ладони. Ну да, кровь. Прости. Я не чувствую боли. Но мне лучше. Неловко вытираю руку. Ты переводишь взгляд куда-то в сторону. Прослеживаю траекторию. Хочешь пить? Подтверждая мою догадку, сглатываешь. Придерживаю стакан одной рукой и твою голову – другой. Так легче? Благодарно киваешь и вновь опускаешься на подушку. Смотрю на тебя. Ты все та же, только более уязвимая, беззащитная, уставшая. Молчаливая. Поговори со мной, пожалуйста, поговори. О чём угодно. Лишь бы твой голос несмолкающим эхом отдавался в моём сознании. Он такой тихий, я едва слышу тебя. Все эмоции куда-то исчезли, лишь иногда их выражают глаза. Видимо, потому-то ты и держишь их закрытыми почти всё время, чтобы они не выдавали твоих чувств. Но я хочу разделить их с тобой. Родная, доверься мне, пожалуйста. Не отводи взгляд. Не беги от меня. Я хочу быть частью тебя, принять это всё вместе с тобой, насколько это возможно. Посмотри же на меня! – Так тихо. М? О чём ты? Встречаемся взглядами, и ты позволяешь мне теряться в голубых огнях твоих грустных глаз. – Здесь очень-очень тихо, – повторяешь ты. Прислушиваюсь. Когда мой мир успел сузиться до масштабов одной палаты? Мой мир. Твоё дыхание, раздражающий писк мониторов, бешеный стук моего сердца. Слишком громкий, чтобы вписаться в эту жуткую симфонию. Кап. Кап. Ах, да. И капельница. Словно метроном. Знать бы ещё, кто ведёт отсчёт. Кап. Чёрт. – Почитай мне, солнышко. Солнышко. Никто не умеет произносить это простое и банальное слово так, как ты это делаешь. Ощущаю тепло, окутывающее меня. Кладу книгу на колено, придерживаю. Кончиками пальцев свободной руки провожу по твоей щеке, спускаюсь к подбородку, обвожу его по контуру, пальцы нежно скользят к ключице, задерживаются на ложбинке, поглаживая тонкую прохладную кожу, вновь возвращаются к лицу. Ты мягко накрываешь мою ладонь своей и опускаешь руку к себе на грудь. – Чувствуешь? О, да. Я чувствую. Я слышу твое сердце. Чуть чаще обычного. Чётко и ровно. Громче. Ещё быстрее. Ты улыбаешься. Я начинаю читать. Проходит полчаса, и я закрываю книгу. Мне не надо смотреть на тебя, чтобы понять, что ты уснула. Биение стало слабее, но оно всё ещё ритмичное, ощутимое. На один удар твоего сердца приходятся три удара моего. Не двигаюсь. Не хочу, чтобы ты проснулась от моего неосторожного движения. Я просижу так всю ночь, слушая мерный стук. «Вся ночь» означает пару часов до следующего приступа, пока твоё лицо вновь не исказит судорога боли. Вздрагиваю, понимая, что слезы вновь нашли путь на свободу. Закрываю глаза. Вижу тебя. Ты сидишь за инструментом, твои пальцы лениво и небрежно порхают над клавишами. Хочется стать этим роялем, чтобы плавиться от твоих прикосновений. Громче. Извлекаемые невесомыми касаниями твоих пальцев звуки, словно волны, ударяющиеся о скалы, доносят до меня запах моря, сандала, бергамота, чуть-чуть корицы. Пряный аромат солнца. Вдыхаю его, пытаясь заполнить себя изнутри до предела, чтобы не осталось места для боли, страха, сомнений и слёз. Я пропитана солнцем насквозь, пропитана тобой. Выдыхаю твое имя и улыбаюсь. Чувствую странную пульсацию под рукой. Тепло… тепло и спокойно. Пульсация усиливается. Открываю глаза. Ты спишь. Мне показалось. На миг показалось, что… нет. Успокаиваю себя. Ещё не время. Ты знаешь, ещё не время. Ты со мной. Рядом. Так близко. Чувствую твое тепло. Не уходи от меня. Не оставляй одну. Без тебя так холодно, так страшно. Так пусто. Так бессмысленно. Вдруг все запахи исчезают, краски растворяются, голову сковывает стальным обручем отчаяния. Осматриваюсь вокруг. Кровать. Стул. Тумба. Книга. Капельница. Приборы, трубки, иголки, раздражающий писк мониторов. Моря вокруг нет, а ты хмуришься во сне. Наклоняюсь к твоему лицу и губами убираю челку со лба. Спи. Отдыхай. Твоё лицо расслабляется, исчезает морщинка на переносице, ты почти улыбаешься. Тебе ведь снится что-то хорошее? Море? Пусть тебе снится море. Я там. Я с тобой. Я держу тебя за руку. Спи, пока ласковый ветер обнимает нас невидимыми крыльями. Спи, пока солнце разбрызгивает жёлтые капли вокруг, согревая тебя, выжигая боль и оставляя лишь тепло. Спи. Ещё не время, родная. А когда ты проснёшься, я буду рядом. Я всегда буду рядом.