Часть 1
14 января 2019 г. в 22:12
Хочешь, я поцелую тебя со всей нежностью? Так, что ты вряд ли почувствуешь?
Мне снова до безумия больно резать себя осколками чертовой памяти, которая живёт ещё в глубине холодного металла. Ты смотришь на меня, но кажется, что не видишь.
Брат.
Всё совершенно нормально, правда же?
Не дотрагивайся до этой руки. Знаешь же, что тепла я не чувствую. Зато иногда фантомные боли приходят в мои сны кошмарами, вместе с безжизненным маминым взглядом.
Я не пойму, что меня в тебе так манит. Либо привычка, либо взгляд, либо голос. Такие же, как у меня глаза — цвета золота, но они-то и прокляты. Наш грех общий, а цвет его — напоминание… Верно же, брат? Мы безумцы в своём скитании?
Твои пальцы непривычно тёплые. Всяко лучше, чем холод доспехов. Хотя и тот стал каким-то родным и знакомым, кажется.
Мы прокляты, брат? Скажи мне!
Ты и не сопротивляешься. Кажется, что мы затеяли некую шалость, как в детстве.
Ты помнишь?
Я тянусь к тебе, а пальцы скользят по волосам. Мой хороший. Я и забыл каким ты бываешь тёплым. Но сейчас твои щёки горят пожаром и от этого никуда не деться.
Не трогай холод металла, будь чист. Ты солнце в снежной пустыне Брикса.
Я рядом. Теперь навсегда.
А помнишь? Слишком многое я хочу, чтобы ты помнил. Я хочу, чтобы помнил наши общие игры, смех, разговоры, взгляд мамы, полный нежности, я хочу, чтобы ты меня помнил! Чтобы никогда не забывал.
Кожа у тебя совсем не солнечная, не подходит тебе. Она словно лунный свет, холодный, мягкий.
Это чувство опять меня отравляет. Как же неописуемо всё достало. Смотреть на тебя, пока слушаю нападки Мустанга. Хотя проще сказать, что и не слышу даже. Дрожь в животе от того, что наши взгляды встречаются, а там уже не до криков Роя, не до чего, в общем-то. Есть только яд моего грехопадения. Как же смешно. Ты знаешь, я не верю в Бога, даже зная, что существует истина.
Обхватываю твою талию и заглядываю в глаза с неким испугом. Ты дрожишь.
Я не могу смотреть на тебя так же, как в детстве. Это отчасти больно. Твои скулы острые, тело и хватка еще слишком слабы, но ты даже не представляешь, как я рад. Мы справились брат, мы прошли этот тернистый путь до конца и теперь останемся вместе, правда?
Ты никогда не боишься меня, но сейчас, кажется, тебе немного страшно.
Я лишь шепчу, что это совсем неправильно…неправильно, неправильно.
Глотаю яд, что слаще любого меда, слаще сахара тростникового. Как же приятно, сжимать твое тело в объятиях и одновременно мысленно умирать от осознания происходящего. Ты извиваешься подо мной, тяжело дышишь и выкрикиваешь моё имя. Правда оно режет слух и снова ударяет по сознанию. Неправильно это всё, неправильно.
Я старший, а значит, должен поступать всегда правильно. Только вот зубы мои сжимаются на твоей тонкой коже, но ведь до мурашек нежно, не правда ли? Твои стоны… Мне даже как-то плевать, что нас кто-то слышит. Будто бы сейчас майор войдет в комнату и отчитает, будто нашкодивших щенков. Но пока дай насладиться, продлить минуты до вечности и запомнить каждый поцелуй как первый. Первый! Ведь правда. Твой первый поцелуй и первый раз принадлежат мне. От этого сильней кружит голову.
Брат, ты бы знал как я себя ненавижу за это. Я чудовище, змея, утонувшая в своем собственном яде.
Только ты отвечаешь мне. Целуешь меня со всей своей нежностью. Будто так надо, будто это более чем правильно. Так должно быть. Мы не можем друг без друга. Ты сам отводишь взгляд только...
Я же не в силах оторвать взгляда.
— Люблю тебя. — Наконец-то возможность сказать это.
— Больше, чем брата? — Смотришь будто с надеждой.
— Как сложно сравнивать… Но ведь больше всех на свете.
Это наш общий грех, брат. Ал, мы разделим его вместе, как и всю жизнь делили. Как и всегда до смерти будем делить: грехи, радость, боль, всё-всё в этом мире, да и в другом тоже.
Сладкий яд на двоих.