Воспоминания

      Мне всегда казалось, что прошлое — не то, что можно легко забыть. Оно — часть тебя. Неотделимая, преследующая лёгким наваждением, мыслью. Но в тот день, когда я оказалась под деревом в каком-то городке — чуть позже мне рассказали, что это Оливия — я не узнала саму себя. Узкие мозолистые ладони, тонкие пальцы с огрубевшей в некоторых местах кожей, покрытые белыми шрамами руки, да и ноги тоже. А еще странная татуировка на плече. В придачу ноющая от неудобного положения спина. Всем этим была я. Комком боли и неприятных ощущений. Но это была я.       Когда перед глазами перестали витать чёрные точки, а голова — кружиться, я сразу же встала. И, естественно, рухнула обратно на землю. Ног, как оказалось, я не чувствовала совсем. И в момент моего маленького позора предо мной появился черный сгусток, больше напоминающий дымку. Когда среди черноты появились две кровавые точки, я понадеялась проснуться от кошмара.       В итоге: мечта оказалась неосуществима — это был не то, что не кошмар, но даже не сон — перед глазами витал Чёрный Дух. Он не представлялся, а моей фантазии было запрещено проявлять себя ближайший год.       Он помог мне справиться с моим телом: оно категорически не слушалось меня, а от резких движений хотелось упасть на колени и больше не двигаться. Конечно же мне этого не позволяли сделать, называя попеременно то неуклюжей, то слабачкой. Не помню, что именно тогда во мне взыграло — гордость или страх перед неизвестной сущностью — но я послушно вставала и шла, выполняя данные мне командирским тоном приказы. Правда, язык, на котором говорил Чёрных Дух, был странным, а голос — искаженным. И всё же я его понимала; уже за это была благодарна.       Казалось бы: все признаки потери памяти, можно было начинать новую жизнь, всё с чистого листа в маленьком городке — спокойном и тихом. Откровенно говоря, об этом я мечтала первые пару минут, потому что после поняла — Чёрный Дух уже раздал приказы и ждёт их немедленного выполнения. Потому что. Что он там говорил? Что-то о заключении контракта и нашей неразделимости?.. Вроде бы. В любом случае мне приходилось становиться убийцей. Или, как оказалось позже, становиться ей во второй раз, ибо и в первой жизни я не была самой обычной горожанкой. Это было видно даже по тому, как я брала в руки клинок — бережно, будто верного напарника, а кунай, закреплённый на поясе, довольно быстро выхватывался для защиты. Сначала меня это поражало. А позже я попросту втянулась.       Свист вспарываемого клинком воздуха стал любимой песней (вновь), а лязг сталкивающегося в ударе оружия — умиротворяющей душу мелодией. Помогать жителям становилось привычным делом, и на моем лице всё меньше появлялся страх перед монстрами и их предводителями. Равнодушие к остальным мирным жителям исчезало так же, как и постепенно убиваемые мной порождения зла.       Пусть действия Чёрного Духа были порой непонятные, а его жажда силы и энергии напополам с кровожадностью пугали, но он стал мне опорой, дающей одновременно и толчок, и внутреннее спокойствие. Он стал тем постоянством, которое всегда было рядом, несмотря на мой порой пугающий из-за кровоточащих порезов вид.       И, несомненно, я готова была следовать его указаниям до конца.