***
Через час они были на пропускном пункте верхнего этажа одного из многочисленных подземных блоков, растянувшегося на сотни тысяч километров, Кандау. Несколько солдат охраняющих блок, ознакомились с их пропусками и один из них, провел их в комнату для выдачи снаряжения и оружия. — Сожалею ребят, остались только шлемы со сдвоенной кислородной подачей. Друзья переглянулись. Им не привыкать ходить рядом, очень близко, подолгу, взаимодействовать слаженно и понимать друг друга с полуслова, а иногда и без слов. А именно это, при таком снаряжении является набором необходимых условий, иное чревато проблемами или даже… но лучше об этом не думать, как и об опасности, которая может поджидать на поверхности где угодно… Сдвоенная система кислородной подачи, представляла собой два шлема, связанных одной длинной гибкой трубкой для передачи воздуха. Запас воздуха был только у одного человека, к другому он поступал копированной порцией. Фактически это был запас, рассчитанный только на одного и двоим его хватало очень на малое время. Обычно сдвоенные шлемы выдавались для краткого пребывания на поверхности и сделаны были для экономии кислорода, который научились синтезировать, но он был не так хорош, как сохраненный в чистом виде в хранилищах после Великого Взрыва. Над ним вели разработки, пользовались с осторожностью и изо всех сил сохраняли имеющийся. От слаженности напарников с такими шлемами зависело очень многое. Исключалась возможность конфликтов, разбалансированности действий. Неадекватности поведения. Все это отнимало драгоценный кислород и могло повредить в проведении операции. Если кислород у двоих заканчивался раньше, то… Да, они могут подать сигнал о помощи, если успеют, но помощь может прийти слишком поздно… Возможность мозга восстановить свои функции в случае реанимации с течением времени возросла у всего человечества с 5 минут до 12-ти, но и этого бывало недостаточно, даже для отрядов скоростного реагирования и далеко не все после этого оставались в здравом рассудке… При подобных вылазках запрещалось уходить слишком далеко. Но Новый Хабиф находился в 3-х часах пути от их блока Кандау, а им еще нужно было вернуться… Тимур связался по мувиру со штабом, но те, кто не ушли на задание, были на перерыве, дежурный сообщил, что из старших никого нет на месте, но вестей из Нового Хабифа ждут уже три дня, от этого зависит принятие дальнейшего решения по этой зоне и что сегодня какие-то новости должны быть обязательно. Посоветовав ребятам взять дополнительные сдвоенные шлемы, он отключил связь, по причине срочного донесения по другой линии. Аномальная зона Хабифа не позволяла планерам, даже с самой простой электроникой — отслеживать ситуацию с воздуха, туда раньше посылались отряды, пока руководство не сочло, что выгоднее посылать по два человека, это гораздо мобильнее. Но у них были разные шлемы и запас воздуха. Больше шлемов в блоке не осталось, с кем-то переслать их из другого блока заняло бы больше времени, чем требовалось для пути в Хабиф. — Ну, что? — Фил внимательно посмотрел на нахмурившегося Тимура, — что сказали? — Нужно идти… Им срочно нужны данные… Они ждали неделю, а сейчас им горит. У нас будет только один кислородный запас… Мы так далеко не ходили в этих шлемах… Фил изменился в лице, но он был достаточно взрослым и достаточно смелым, чтобы не пасовать перед перспективой назревающих проблем, тем более рядом был Тимур, которому он доверял как себе. Из любой ситуации есть выход, они находили его и раньше, тем более у них будет 15 минут если… В любом случае выбора нет, им нужно идти. Они обязательно придумают что-нибудь по дороге, первой волне Восстановителей было в тысячу раз хуже… — Пойдем… Мы справимся, мы же знаем, что делать? — «Храбрый портняжка» — улыбнулся Тимур Сказка очень далекого времени, времени, когда мир был совсем другим, не было больничной стерильности домов, не было так много опасности, стресса, неуверенности в завтрашнем дне, отсутствия опоры для целого поколения… Сейчас книги были ценным ресурсом для потомков, тщательно охраняемые из той массы бумажных, старинных, что не сгорели в адовом пламени Взрыва, чудом уцелели, они не были в свободном доступе, достать их теперь для чтения, было практически невозможно. Ребятам посчастливилось держать в руках бумажные книги до Великого Взрыва, а эту сказку они слышали в детстве. Приучившись к трудностям и подчас, нахождению решения в самых трудных ситуациях, они называли так друг друга, когда требовались совместные усилия. Филипп улыбнулся в ответ — Весь в тебя. Запас — твой, я на копии. — Да, сейчас, прямо. На копии буду я. Я не собираюсь тобой рисковать. — Тимур… Парень ответил насупленным, упрямым и огорченным взглядом. У друга астма и ему необходим кислород в большем объеме, но он выше ростом и для обеспечения ему тоже нужно много, объем копии быстро выведет его в состояние атонии и Фил это знает. Они — камикадзе. Просто камикадзе. — Ладно… Мы будем меняться, ок? — Нет. — Да. И не спорь. Я все равно буду переключать. Фил взял друга за плечи и посмотрел ему в глаза. — Все будет хорошо, главное — не сомневаться, слышишь? — Да, братишка, пошли.***
Они получили от дежурного оружие и кислородные шлемы, помогли друг другу надеть их и подключить систему, и поднялись в скоростном лифте на поверхность. Кибер-охранник на входе, идентифицировал их личности и зафиксировав выход на поверхность — открыл им шлюз. Ребята оказались посреди огромного пустого пространства, шлюз закрылся. Путь был долгим и трудным. Пустыня — пепел, песок и острые скалы, огромные валуны вставали на пути совершенно неожиданно, аномальная зона Хабифа заставляла шкалить приборы, делала помехи и дарила жизнь камням. Ожившие камни имели теперь зачатки сознания, обменивались телепатическими сигналами, передвигались и взаимодействовали. К счастью не все скалы здесь двигались, многие, просуществовавшие не одну тысячу лет и пережившие Великий Взрыв — были слишком ортодоксальны и медлительны, чтобы передвигаться. Тимур и Фил шли в оптимальном темпе, который был положен для сдвоенной системы кислородного обеспечения. Кислорода должно было хватить на три с половиной часа. Как они будут добираться обратно, они старались не думать. Они уже много раз бывали на заданиях, несколько раз на сложных, в ситуациях из которых неизменно находили оптимальный выход. Правда на столь длительный переход только вдвоем и в таких шлемах, они решились впервые. Идти по бескрайней пустыне, где до самого горизонта, только разбросанные по всему периметру обломки оборудования, валуны и скопления скал, песок и пепел под ногами — было трудно. Ребята переговаривались лишь изредка, в основном используя телепатический передатчик, для экономии кислорода. Люди с течением времени еще не научились читать мысли сами, зато изобрели встроенный в шлемы улавливатель мозговых излучений, считывающий мысли и передающий их в виде информации в датчик в другом шлеме. Это было очень удобно, но было чревато тем, что солдаты, находящиеся на задании могут узнать друг о друге много личной и неуместной информации, которая может помешать заданию, поэтому в чипе находился блокиратор потока информации, не относящейся к миссии, своего рода фильтр личных мыслеформ, хотя сбои бывали и здесь. Из-за Великого Взрыва человечество откинуло назад, прогресс практически остановился, все наработки и инновации, которые люди успели сделать до него, они всеми силами сохраняли и совершенствовали, но изобретать что-то принципиально новое, в постапокалиптическом состоянии, у человечества не было ни сил, ни средств, ни времени. Кибер-технологии были брошены на улучшение состояния жизни и разведку, робототехника встала, ибо строить армию роботов — значило тратить бесценные сохранившиеся материалы. Людям все приходилось делать самим и пользоваться по большей части старым или изношенным оборудованием. Совершенствование происходило медленно, замена на местах — еще медленнее. Техника сбоила и подводила, ее латали, долго решали что делать, совершенствовали в лабораториях, внедряли и выживали, выживали как могли. Датчики мыслей шлемов Тимура и Фила не проверялись около двух лет, неизвестно, кто ими пользовался до этого, но то, что они не идеально исправны, им пришлось убедиться почти сразу. «Мы идем полчаса, аномальная зона уже наступила, нас уже не могут отследить здесь, если что, у нас есть пять сигнальных ракет, но если они там также следят за своими солдатами, как сегодня за новостями, я не знаю… Но ты не переживай, мы что-нибудь придумаем! Как ты?» «Я в порядке. Сегодня просто какой-то краш, где были все? Если на задании, то почему ни до кого не дозвониться? Дежурные были на перерыве дольше обычного. Не нравится мне все это, Тим…» «Думаешь, мы зря ушли? Знаешь, прогуляться туда, где тихо и нас только двое, это романтично…» «Ахах, Тим… хорошая шутка. Скалы и пепел это о-очень романтично. Но ты же знаешь, мы не имели права не выполнить приказ» «Я знаю. Кто если не мы, вообще? Просто мне странно — именно нас двоих. Именно в аномалку, шлемы закончились именно на нас…» «Тим… ты думаешь, что это диверсия?» «Не… такое исключено. Просто делюсь — это странно. Мне не по себе если честно. В Кандау, что ли воздух такой — действуешь по инструкции, здесь мы вышли, и я совсем иначе воспринимаю» «Не то, что — „надо“, а „зачем?“ „Именно. Что думаешь, малыш Фи?“ „Тим, я просил меня так не называть!“ „Тебе можно, а мне нельзя?“ „Я — любя…“ („очень сильно и давно…и глупо…надо прекратить об этом думать! Попытки были, но ты ничего не понял. А я никогда ни с кем другим не буду… А если откажешь, то только прийти в Хабиф и снять шлем. Лучше быть тогда лучшим другом, чем ‚давай просто останемся друзьями‘. Люблю тебя, очень…“) „Я тоже — любя, вообще-то!“ („почему ты такой робкий, стеснительный и осторожный? Как маленький воробушек. Сколько раз я пытался тебе намекнуть? Но ты все списываешь на дружбу и дурачества. Сколько раз я хотел тебя поцеловать и не посмел, потому, что побоялся. Я не боюсь мутантов Хваерфейта и мародёров, но я боюсь признаться тебе, потому, что если ты откажешь, то только прийти сюда и снять шлем или пробраться в лабораторию и ввести себе вирус без антител. Почему я так сильно тебя люблю…“) „Что?!“ „Что?!“ Они не успели поразиться этому прорвашемуся двойному потоку личной информации, поскольку нога Фила соскользнула с очередного выступа в скале, на которую они карабкались, стараясь правильно дышать, как учили на подготовке. — Фил! — вырвалось вслух у Бабъяка, едва успевшего схватить его за руку и втащить обратно на скалу. Они обнялись и постояли так на краю обрыва. — Тим… Тимур посмотрел Филиппу в глаза и в ужасе осознал, что тот начал задыхаться — пока он падал, предохранительный клапан сместился и закрыл доступ к кислороду. Он тут же поправил его, открыл и переключился на копию, отдав основной кислород Филу. — Спасибо… — прошептал Фил, еле отдышавшись и потянувшись переключить все как было. — Не надо! — остановил его Тим, — тебе нужнее. — Но… — Я потом переключусь, дыши глубже. Фил послушался, постепенно приходя в себя. Тимур внимательно за ним наблюдал, пытаясь осмыслить, какие мысли от Воронина он только, что услышал и что, по всей видимости сам Фил услышал от него. Филипп тоже посматривал на Тимура, пытаясь понять — не пригрезилось ли ему в этой аномальной зоне, случайное признание от Бабъяка… „Слушай…“ — дрожа от волнения, перешел на мыслеформы Тимур, -„похоже датчики мыслей не совсем исправны и проверяли их видимо полвека назад… В общем… я что-то слышал с твоего датчика похожее на ‚люблю‘ во время разговора, ты ничего не слышал?“ Даже за толстым стеклом пуленепробиваемого шлема было заметно как заалели щеки у сероглазого „воробушка“… „Я… мгм… э-э-э… м-м-м… в общем… я тоже что-то слышал с твоего датчика похожее… как думаешь, это аномалка шкалит наши приборы или…“ „Или?“ („или правда мои чувства взаимны?!“) „О… я сейчас тоже что-то слышал, про чувства…“ „Блять… Боже…“ „Ты материшься? Или мне кажется?“ „Фил… тебе не кажется… Я… короче я правда тебя люблю… давно уже…“ — Что-о?! — Тише! Экономь кислород! — К черту кислород! Тим! Ты — любишь меня?! Тимур приложил ладонь к груди Фила в успокаивающем жесте — воздуха было мало и неугомонному Воронину с его астмой, могло действительно не хватить при таких эмоциях. Даже сквозь анти-костюм под ладонью Бабъяка было слышно как билось сердце Филиппа… — Да… Очень сильно… а ты? — И я тебя… очень… Приникли друг к другу осторожно, чтобы снова ничего не выбилось. „Боже, Фил… почему ты молчал?“ „А ты? Я думал ты так дружишь!“ „Дружу… и люблю и хочу и Бог знает что еще…“ „Малыш Ти…“ „Мне следовало догадаться раньше…“ „Мне следовало сказать тебе…“ „Что ты не просто дружишь?“ „Что дружу, хочу и люблю… У нас будет ‚Бог знает что еще‘, когда мы вернемся?“ „Шутишь, да? Конечно… Я правда очень боюсь, но я думаю, это поправимо“ „Храбрый портняжка — боится?“ „Навредить тебе — да, очень…“ „Ты не можешь мне навредить…“ „Я надеюсь, что моей теории хватит, чтобы этого не произошло…“ „Я совсем забыл про Китти… ты…“ „Она как раз — просто друг… у нас с ней никогда особо не было серьезно… А твоя Кэт? Или все же Ирэн?“ „Если я лайкаю ее в инстаграме, это не значит, что она моя девушка… С Ирэн мы давно расстались, ты же знаешь, а Хелена?“ „Хелена и я, расстались полгода назад и ты тоже знаешь об этом. И я видел стори этой Кэт — отличная фигурка… У тебя хороший вкус… Кхем…“ „Перестань… Ты специально? Я конечно би, но твоя фигурка меня всегда интересовала больше каких-либо других…“ „Серьезно?“ „Абсолютно… ты волшебник, ты мой клад, самый вкусный шоколад“ „Ахах… кто-то смотрел Ретро-ТВ недавно? „Да… где-то там промелькнуло… трек начала века, программа тоже, что-то связанное с юмором…“ “Хорошо, я тебе верю… Как жаль, что я не могу тебя поцеловать сейчас…“ “Мне тоже, Тим… Но мы дышим одним кислородом на двоих — почти поцелуй. Мы одни на сотни километров в ‚романтичной обстановке. У нас пять ракет для феерверка и возможно, если нам повезет, нас доставят домой на карете… правда без белых коней, но — это почти идиллия, правда?“ „Воздушная скорая? Да, ты прав… если бы не это задание, я бы еще очень долго тормозил… Ты отличный напарник. Я уже тебе это говорил?“ „Сотни тысяч раз и я готов слушать это вечно, ты тоже отличный напарник, но кто мы теперь будем друг другу?“ Слегка отстранились, посмотрели в глаза. — Тебя устроит наименование: „мой парень“? — Конечно да, а тебя? — Меня — очень… Улыбайся так всегда, пожалуйста… — У тебя глаза сейчас такие… Свист прорезал ватную тишину вокруг них, и за ними, в серую гладь скалы вонзилась металлическая стрела. Ребята резко обернулись и, оглядываясь по сторонам, заметили кого-то или что-то, спрятавшееся за валун, мелькнули красно-черные нашивки на одежде, такой же расцветки шлем и огромный арбалет. Оба совершенно забыли о задании. В этой зоне видели движение и послали их на разведку. Никто из руководства особо не думал, что движение может оказаться массовым и двоим солдатам даже с оружием может оказаться очень туго. — Тим, что это?! — Тшш, не знаю пока, не волнуйся, мы справимся с этим, пошли. Они аккуратно и бесшумно стали продвигаться в ту сторону, где спряталось „нечто“, но две пущенные стрелы, чудом просвистевшие мимо, заставили их остановиться. „Фил… мы должны сообщить руководству и уйти. Это не наше дело в сущности. Мы должны были узнать, что происходит. Обезвреживать кого-то должен отряд. Нас только двое, мы можем погибнуть здесь, геройствуя, мы не знаем, сколько их еще здесь прячется. Я только обрел тебя заново, я не хочу тебя потерять!“ „Тим… Я согласен, я тоже не хочу тебя потерять!“ „Мы всегда смотрели в лицо опасности, никогда не отступали. Но это не тот случай… кое-кто кажется, и правда послал нас на верную гибель“ „Ты прав… что нам делать?“ „Я выстрелю сигналку, пока будет взрыв, мы побежим вот туда, там, кажется, есть спуск вниз“ „Хорошо. Давай. На счет “три“ Сигнальная ракета взлетела в воздух и парни быстро начали спускаться в расщелину между двумя скалами, за ней виднелся горизонт и камни за столько лет образовали некое подобие лестницы. Две стрелы полетели им вслед, одна пролетая, задела плечо Воронина, послышался вскрик и Фил привалился к скале. — Что-что? Тебя задело? Этот урод точно выслеживал нас! Дай, посмотрю — очень больно? Защита была только в виде бронежилета под анти-костюмом и сам костюм не был пуленепробиваемым, а защищал только от радиации и химического воздействия. Слишком большая защита в пути могла быть помехой, он должен был быть легким, но при этом, не мог сохранить в ситуациях, подобных этой. — Ничего страшного, жить буду… — Блять… Надо перевязать, рана не опасная, но глубокая. Тимур достал из сумки на поясе эластичный биобинт пропитанный фурацелином, хлоргексидином, перекисью водорода и составом ускоряющим регенерацию тканей, оторвал приличный кусок и приложил к предплечью Филиппа — биобинт сам обвился вокруг руки и приклеился к ране. Кровь идти перестала, и сразу же стало легче, но рукой Фил теперь шевелить не мог без острой боли, поэтому старался не поднимать ее и не двигать ею. — Так, пока не шевели ею… правая... как всегда — мы Лемони Сникет, на том и сошлись видимо. Ну, ничего, моя — левая, заменит тебе твою правую, идем. Фил улыбнулся — Когда ты так улыбаешься и так уверенно говоришь, то мне реально ничего не страшно. Тимур обнял его и они пошли вперед. С этими треволнениями, запас кислорода существенно уменьшился, его осталось либо на полпути срочного возвращения домой, либо на полпути продвижения вперед и то и другое было чревато тем, что Кандау они никогда больше не увидят… За спиной послышался грохот. Кем бы ни был этот лучник, он шел за ними. „Не оборачивайся. Мы спустимся раньше, чем он, на открытой местности мы сможем дать ему отпор — нас двое, а он один“ „У него арбалет, Тим…“ „А у нас — мы. И оружие, которое мы, между прочим, еще не применили“ „Я надеюсь, его хотя бы проверяли“ В воздухе просвистело еще несколько стрел, вонзаясь в каменистые стены ущелья. Ребята сделали еще несколько совместных быстрых шагов и спустившись с каменистой гряды на открытую местность, несмотря на заканчивающийся воздух — побежали вперед. Пустыня Хабифа делилась на две части: Новый и Старый Хабиф, Старый Хабиф был почти оторван от цивилизации, туда обычно убегали скрывающиеся от Органов Контроля, мародеры. Пройти домой можно было только, если снова взбираться по почти отвесным скалам тем же путем, каким они прошли сюда. В другой стороне был почти такой же проход, только более узкий и опасный для прохождения. Они бежали вперед, пытаясь обогнуть скопление огромных валунов и вернуться к скалистой преграде делящей пустыню. За ними очень быстро передвигался мужчина в красно-черном комбинезоне, совсем не похожим на их собственные и в черно-красном шлеме, напоминающем шлемы байкеров начала века. Он скользил на чем-то, очень отдаленно похожим на гироскутер, только он скользил не по поверхности пустыни, а над ней. Парни, периодически оглядываясь, поняли, что он достигнет их гораздо раньше, чем они доберутся до цели. Тимур резко остановился у огромного обломка скалы и дернул к себе Фила, призывая его тихо прижаться к камню. На какое-то короткое время преследователь потерял их из виду. — Кто это нахрен такой, вообще?! Это мародёр? — Не думаю… Они не носят такую одежду и мародёры отстают от туморрщиков в технологиях, гирофлаеры есть только у отрядов быстрого реагирования, я вообще не могу понять кто это! — Тимур, выстрели еще одну сигналку, мне кажется, они нас еще не заметили. — Надеюсь, что заметили, просто еще не успели прийти. — Тим, датчик кислорода горит красным, у нас осталось менее получаса. — Так, мы должны успеть, пошли! Парни тихо двинулись вдоль своего укрытия, готовясь к броску вперед. „Как мы это сделаем?“ „Будем подавать сигналы пока идем, если что — применим оружие“ „Нам кстати запрещено поражать живые движущие цели“ „Обороняться нам не запрещено, этому уроду видимо либо не писан закон свободной конвенции на незанятых территориях, либо он послан, чтобы нас уничтожить! Только кем?!“ — Черт!! На этот раз это были разрывные пули, усовершенствованные до Великого Взрыва во время третьей мировой войны. Несколько мини-взрывов прошлись над головами у парней и рядом в обе стороны, Бабъяк дернул Воронина за рукав и они побежали вперед, укрытие закончилось, дальше бежать пришлось на открытой местности. Странный преследователь показался из-за скалы и сейчас он стрелял на поражение. Пепел, в котором очень сильно вязли армейские ботинки, вздымало облачками от беспорядочных автоматных очередей. Они старались бежать быстро, но аномальная зона как будто забирала все силы и замедляла движения, к тому же довольно громоздская система сдвоенной кислородной подачи, тоже не прибавляла мобильности. Они бежали и боль в предплечье у Фила, периодически сильно напоминала о себе, но рядом был Тимур и ему было легче. Мимо что-то просвистело и стрела вонзилась в песок прямо перед ними. Они обернулись — незнакомец резко подлетел совсем близко и спрыгнул с гирофлаера, арбалет, с натянутой тетивой, смотрел прямо на них. Ребята переглянулись, внезапно раздался сигнал обратного отсчета отключения воздуха, начиная со 100 единиц. „Тимур!!“ „Я знаю, малыш… Выхода нет, я отключусь, а ты задержи дыхание насколько сможешь, я постараюсь, вырубить его. У него есть кислород…“ „Прошу тебя, не надо!“ „Я должен! Иначе мы оба погибнем! А так — у тебя будет шанс… Если, что, помни, что ты был для меня всем …“ „Тим, не смей прощаться, слышишь?! Мы будем жить — оба! Тимур!!“ — Я люблю тебя. Насчет три. И не вмешивайся, ты можешь не успеть. Раз. Два. Три! — Тим!! Бабъяк пристально посмотрел в глаза Воронина и отключившись от системы, он отсоединил от себя трубку подачи кислорода и переключил ею всю на Фила, перекрыв клапан утечки воздуха. Фил только успел протянуть к нему руку, но Тимур уже повернулся к преследователю. Быстро отойдя от него несколько шагов навстречу странному парню в красно-черном комбинезоне он жестом показал ему опустить арбалет и драться без оружия. Филипп, у которого сильно закружилась голова и потемнело в глазах — опустился на песок. Яркий свет солнца скрывали взвеси пепла, постоянно парившие над аномальной зоной, до этого было светло, временами словно пасмурно, но сейчас лучи на совершенно открытой местности словно проникали под анти-костюм и жгли нестерпимо жарко. Преследователь откинул арбалет и снял с пояса оружие. Он словно ждал этого момента, чтобы схватиться в рукопашном бою. Тимур даже удивился, некоторой честности, которую тот проявил, не начав стрелять, а последовав его примеру. Сам он снял флэш и бросил его на песок рядом с собой. Успел обернуться на почти потерявшего сознание Фила, сердце сжалось, но что-то сделать он уже не успел — незнакомец бросился на него. Он был ниже Бабъяка, плотнее и кажется выносливее. Тимур был мобильнее и быстрее. Он умел драться с детства, а еще на учебке учили кунг-фу и другим восточным единоборствам — вести бой так оказалось проще и эффективнее, чем бессмысленно махать кулаками и все человечество и до Великого взрыва и после, пользовалось в бою именно ими. Удар следовал за ударом, красно-черный воин не был подготовлен лучше и не был искуснее в бою, просто у Тима заканчивался воздух не только в шлеме, но и в легких, в очередной раз он просто пропустил удар, в глазах потемнело и он навзничь упал на песок. Где-то как будто издалека, он услышал крик немного отдышавшегося Фила, у того осталось 30 единиц кислорода и увидев, как воин потянулся за своим флэшем, чтобы в упор выстрелить в Тимура, он кинулся на помощь. Воину крупно не повезло, потому, что ярость словно подарила Воронину второе дыхание, он был с ним одного роста и дрался так, что тот едва успевал отражать удары. Но пульсовой сигнал датчика кислорода возвестил о том, что осталось всего две единицы, Филипп схватился за горло и как подкошенный упал в мягкий пепел. На этот раз воин успел схватить свой флэш, но выстрел раздался сзади… Воин упал, сраженный пулей Бабъяка. Ему хватило сил только на этот выстрел. Как в тумане он увидел тянущегося к оружию врага и упавшего Фила, но посмотреть что с ним или помочь ему, Тимур не смог. Странно яркое солнце освещало три фигуры, лежащие неподалеку друг от друга на песке Старого Хабифа…