Это получается случайно

Присаживаясь на аккуратный диванчик в одной из вип-зон, Кёнсу с легким неудовольствием замечает, что его любимое место занято. Пока Сехун добывает им алкоголь, Кёнсу осматривается. Этот найт довольно близко от его бара на Итэвоне, поэтому Кёнсу здесь периодически бывал раньше. Приходил то в поисках партнера на ночь, то с друзьями, но с Сехуном - ни разу. Они вообще редко встречались где-то в людных местах. В основном, потому что Сехун ни разу так и не пришел ни на одно из свиданий. Кёнсу невольно задумывается, понимая, что их отношения олицетворяют собой полнейший хаос. Они с Сехуном никогда не встречались намеренно, но набрасывались друг на друга в случайных местах в неподходящее для этого время, как голодные. И сколько бы ни пытался Кёнсу взять под контроль хоть что-то, все заканчивалось провалом. Сехун не приходил на свидания, на которые Кёнсу его звал, ничего никогда не обещал. Но стоило им пересечься где-то, будь то мастерская или квартира Чунмёна, все заканчивалось одинаково. Разнились лишь степень разрушений и длительность встреч. За тот случай в квартире Кёнсу до сих пор хочет извиниться перед Чунмёном, но каждый раз его что-то останавливает. Они не говорили о личном, не делились секретами, но у Сехуна все равно получалось крошить Кёнсу, ничего особо не делая и зная о нем самую малость. Тяжело вздыхая и приподнимая очки, чтобы потереть переносицу, Кёнсу ругает себя за то, что слишком много думает. За людей Кёнсу никогда не цеплялся. Если они не хотели общения, не держал, сам факт того, что он мог бы кому-то навязать свою компанию, претил Кёнсу. Наверное, поэтому близких друзей у него было немного, как и партнеров, в принципе. Серьезных отношений Кёнсу не искал, скорее наоборот, и свидания как таковые вообще мало его интересовали. Кто бы мог подумать, что в итоге эти самые свидания станут камнем преткновения и тем, из-за чего Кёнсу будет зол на весь мир. Раньше ему вполне хорошо удавалось обманывать себя, убеждая в том, что именно безалаберность Сехуна, который вечно обо всем забывает (что случайно, что намеренно), действует на него, как красная тряпка. Вся натура Сехуна совершенно Кёнсу противоположна, и поначалу их отстраненность друг от друга была на руку обоим. До тех пор, пока Кёнсу не понял, что обманывать себя и дальше больше нет смысла. Но это все равно было только начало. Сехуну каждый раз удавалось вывести Кёнсу из равновесия и оставить один на один с чувствами, к которым он совершенно не был готов. Кёнсу, погруженный в мысли, только спустя какое-то время понимает, что Сехун ушел довольно давно, да так и не вернулся. Стянув куртку, он откидывается на спинку диванчика, принимаясь выискивать пропажу взглядом. Стол угловой, не самое удобное расположение, но тоже неплохо. Видно часть танцпола и бар, у которого Кёнсу и обнаруживает знакомую фигуру. Смотреть на Сехуна издалека не так хорошо, как вблизи, но есть и свои плюсы. Даже в полумраке клуба Кёнсу отлично видит, что Сехун приплясывает, переговариваясь с барменом, наводящим порядок за стойкой. Удивительно, как Сехуну удается делать что-то нелепое и придурковатое так, что он становится даже более привлекательным. Наверное, с этим можно только родиться. Сехун тем временем наконец-то забирает со стойки заказ и движется обратно к их столику. Кёнсу же едва отводит взгляд, принимаясь рассматривать зал по новой, будто там и правда есть что-то интересное. Будто Сехун не знает, что почти все время, что он проторчал у бара, Кёнсу бесстыдно следил за ним. Людей пока что совсем мало, но редко кто приходит сюда раньше десяти, так что Кёнсу немного расслабляется. Отчасти потому что ему не хотелось бы встречаться хоть с кем-то из своих разовых ночных приключений, когда рядом Сехун. Найти точную причину этому Кёнсу даже не старается, в конце концов, хоть иногда ему нужно остановиться и не анализировать каждый свой шаг. К тому же Кёнсу справедливо думает, что вряд ли кто-то из его старых партнеров решит потратить время на бессмысленный разговор с ним. Кёнсу не считает себя настолько запоминающейся личностью да и прощался он всегда, точно давая знать, что второй встречи не будет. Сехун плюхается на диван и глупо хихикает, когда кожа издает смешной звук. Кёнсу осматривает Сехунову добычу, и его брови скептически дергаются. Однако Кёнсу решает все-таки промолчать насчет того, сколько Сехуну потребовалось времени, чтобы просто принести им две бутылки пива. Учитывая, что народу в клубе пока что кот наплакал. Судя по взгляду Сехуна, он примерно понимает, о чем Кёнсу думает. Устраиваясь поудобнее он делает глоток пива, но когда Кёнсу так и не озвучивает свои мысли, как-то неопределенно хмыкает. Кёнсу пропускает это мимо ушей, лишь скашивает взгляд на куртку, которая сомнительной преградой лежит между ними. Ничто не мешало Сехуну сесть рядом, но он предпочел другую сторону скругленного дивана. Что ж, Кёнсу конечно хотел бы, чтобы Сехун оказался ближе, но говорить об этом, по крайней мере, сейчас, он не собирается. Слушая пока что совсем невнятный гул клуба, они сидят в молчании до тех пор, пока Сехун не закидывает руки на спинку дивана. Его пальцы оказываются в считанных миллиметрах от плеча Кёнсу, но он чувствует их так отчетливо, что все тело едва заметно напрягается. Взгляд на своем лице Кенсу тоже замечает, потому что Сехун особо не скрывается. В животе поселяется приятное чувство предвкушения и уголки губ Кёнсу слегка вздрагивают, но он спешит спрятать это за глотком пива. - Так и что же собой представляет развлекательная программа на сегодня? - спрашивает он, застав Сехуна врасплох этим вопросом. Но он быстро справляется, цепляет на лицо серьезное выражение и неопределенно поводит плечами. От этого его пальцы все-таки слегка задевают Кёнсу. - Я думал, ты планировал что-то веселое. - У тебя совершенно нет воображения! - качает головой Сехун. - Вечер только начался, почувствуй атмосферу, не будь занудой и веди себя прилично. Он фыркает и закидывает ногу на ногу, опять демонстрируя острое колено сквозь дырку на джинсах. Кёнсу это движение без внимания не оставляет, но и промолчать на этот раз явно не в его силах. - Приличнее меня сейчас может быть только монахиня, - говорит Кёнсу, вкладывая в эту фразу смысл куда более глубокий, и отставляет пиво на стол. Краем глаза Кёнсу замечает улыбку Сехуна, которую тот так же прячет за стеклянным горлышком несчастной бутылки. Улыбка эта настолько гадко-сладкая, что у Кёнсу на секунду темнеет в глазах. В клуб постепенно начинает набиваться народ, и температура становится все выше. Для более крепкого алкоголя еще рано, но такой вечер Кёнсу хотел бы начать не с пива. Если быть точным, то совсем не с алкоголя Кёнсу хотелось бы начать. Он озвучивает свои мысли Сехуну, который в ответ одобрительно кивает, опустошает свою бутылку в пару глотков, но все равно гнет свою линию. - Сегодня ты все равно ничего не решаешь, - говорит он и улыбается. - Мы будем мешать пиво и коньяк, а может быть даже что покрепче, и потом мы будем танцевать, а потом обжиматься. Это будет отличная ночь, тебе понравится! - довольно заканчивает он. - Последнее я уже слышал, а вот первая часть не звучит, как что-то хорошее, и меня настораживает, - Кёнсу на этот счет точно не может промолчать. Он совершенно точно не имеет ничего против обжиманий, пусть перспектива ужасного похмелья не очень прельщает. Но возможно похмелье не такая уж большая цена за все то, что Сехун собирается ему сегодня предложить. Кёнсу готов быть паинькой, это же их первое свидание. - А вас никто не спрашивает, мистер умник, - отмахивается Сехун, но в это же время его рука поглаживает плечо Кёнсу, и этот контраст буквально выжигает того изнутри. - Я пригласил вас на свидание, значит все будет по-моему. Он расплывается в одной из множества своих улыбочек, которые Кёнсу просто ненавидит. Сехуну, ничего особо не делая, удается мучить его каждой своей чертой. - Хорошо, - покорно кивает Кёнсу, наслаждаясь тяжестью Сехуновой ладони на своем плече. - Но тогда ты будешь нести за меня ответственность, если я напьюсь. Сехун на это довольно щурит сверкающие в клубных огнях глаза, а у Кёнсу начинает покалывать губы от того, как сильно ему хочется его поцеловать. - О, с радостью, - говорит он и тянется к карману пальто, чтобы достать сигареты. К тому времени как Сехун приканчивает еще одну бутылку пива и принимается болтать про работу, в клубе становится ощутимо теснее. Танцпол оживает, духота постепенно заполняет помещение, но Кёнсу замечает это далеко не сразу. Потому что его полностью увлекает Сехун. То, как он кривит свое лицо, как глупо смеется, или ругается, как хватается за плечо Кёнсу, будто бы хочет привлечь его внимание. Но Кёнсу и так ловит каждое слово и не понимает, как раньше мог не хотеть ничего про Сехуна знать. Даже то, что большая часть его историй это случаи из мастерской или жалобы на некоторых работников (на Чунмёна в частности). По словам Сехуна Чунмён - помешенный на контроле зануда, который к тому же просто ужасно шутит. - Он же управляющий, - со смешком говорит Кёнсу. - Разве это не его работа? - но Сехун на это лишь морщится и выпячивает губу, словно ребенок. - Шутить плохие шутки не входит в его обязанности! - Чунмён не зануда, ты просто преувеличиваешь, - вздыхает Кёнсу, и Сехун так выразительно закатывает глаза, что можно всерьез беспокоиться за его здоровье. - Я не преувеличиваю. Его работа заканчивается там, где начинается моя. Но он об этом часто забывает и хочет контролировать все на свете, в том числе и меня, - особенно выделяя последнее слово, отвечает Сехун. - Всегда ему есть что сказать. Кёнсу качает головой, потому что прекрасно знает, что Сехуна-то и не помешает иногда одергивать. Чунмён историями с работы особенно не делится, но иногда, когда происходит что-то особенно, на взгляд Чунмёна, неприемлемое, он в выражениях не сдерживается. Кёнсу достаточно слышал про нерадивого сосунка, с которым приходится иметь дело такому прекрасному пунктуальному работнику, как Чунмён. Слышал еще до того, как имел неосторожность с ним познакомиться. Во многом недовольство Чунмёна он разделяет, но сейчас ситуация скорее веселит. Потому что теперь Кёнсу слышал обе стороны. И вся суть в том, что истории все равно не совсем сходятся в мелочах. Наверное, потому что у Сехуна и Чунмёна слишком разные взгляды на одни и те же вещи. Но Кенсу, пожалуй, полностью согласен с тем, что шутки Чунмёна - отстой. Постепенно внимание Кёнсу рассеивается и он слушает уже не так внимательно, задумавшись. Он совсем не ожидал, что на свидании в клубе они будут просто разговаривать. О работе, об общих знакомых и рутинных вещах, что происходят каждый день. Он предполагал, что все быстро перейдет в горизонтальную плоскость, как обычно, но планы не работают с Сехуном. На планирование у него стоит какой-то фаерволл с радиусом действия, потому что он как сам не живет по планам, так и рушит их другим, мимоходом оказавшимся рядом. Таким, как Кёнсу, например. Разговоры это именно то, что у них не получалось толком ни разу. И хотя болтовня ни о чем Кёнсу скорее утомляет, важность разговора между ними он не может отрицать. А еще ему просто нравится слушать голос Сехуна. Кёнсу кажется себе пьяным из-за Сехуна, из-за того, как он просто и капризно говорит о том, как сильно не любит вельвет, из-за каждого его жеста, из-за него всего. И Кёнсу уже не знает, что сильнее действует на него, духота клуба или Сехун (и, конечно же, это ложь, ведь Кёнсу прекрасно знает). Он постепенно теряет нить разговора, отвечая на автомате. Это происходит в большей степени потому, что Сехун двигается ближе, чтобы его было лучше слышно, потому что музыка в клубе становится все громче. Кёнсу слишком отвлекается. Хватая каждый Сехунов жест, он кивает, изредка вставляя слова, когда тот явно ждет этого. Кёнсу нравится, как движутся губы Сехуна, как он иногда оттягивает ворот кофты, потому что температура в клубе повышается все быстрее. Хочется коснуться костяшек Сехуновых пальцев губами, хочется почувствовать его руки на себе. Кёнсу поджимает губы и решает, что пришло время для нормального алкоголя. Он накрывает колено Сехуна рукой и жестом просит наклониться, чтобы предложить, наконец, взять для них что-то покрепче. Сехун реагирует мгновенно, и Кёнсу с удовольствием отмечает это. Конечно, Сехун прекрасно услышал бы Кёнсу и так, но ему не хочется перекрикивать музыку. К тому же Кёнсу не может отказать себе в желании оказаться ближе. Он чувствует запах Сехуна - немного одеколона, сигареты, пот, и низ живота сладко тянет. Кенсу замирает в считанных сантиметрах от его уха и лишь коротко вздыхает, прежде чем озвучить предложение. Сехун на пару секунд замирает, а потом кивает согласно. Он поднимается, напоследок погладив поясницу Кёнсу ладонью, и тот не сразу понимает, когда она вообще успела там оказаться. На этот раз толпа поглощает Сехуна, и разглядеть его за баром Кёнсу вряд ли удастся. Кёнсу убирает куртку в сторону, чтобы она больше не лежала между ними, и откидывается обратно на спинку дивана. Кёнсу чувствует новую волну предвкушения, которая расползается от поясницы, где лежала ладонь Сехуна. Но терпения Кёнсу вполне достаточно пока что. К тому, же он уверен, что в этот раз Сехун вернется быстрее. Приказав себе успокоиться, Кёнсу направляет тяжелый взгляд в сторону слившейся в единую массу толпы. На секунду его передергивает, потому что ни за что в жизни он не хотел бы оказаться там, окруженный со всех сторон телами неизвестных людей. Даже алкоголь и Сехун не заставят его пойти на танцпол. Если дело все-таки дойдет до пьяных танцев, Кёнсу может подергаться и здесь. Не проходит и десяти минут, когда Сехун вырывается из толпы с небольшим подносом и бутылкой в руке. Кёнсу понятия не имеет, как он смог донести все это в целости, но это совсем не главное. Выразительный взгляд Сехуна, которым тот прослеживает сменившую дислокацию куртку, Кёнсу замечает, но игнорирует. Это лишний раз доказывает, что Сехун сел по другую ее сторону специально. Вздыхая, Кёнсу хлопает по освободившемуся месту рядом с собой, ожидая, когда же Сехун уже посадит свой зад. Он же в ответ по-глупому смеется и принимает приглашение. - Фу, очень пошловато выглядело, не знал, что ты любитель таких штучек, - он все еще улыбается, устраиваясь рядом, и Кёнсу чувствует Сехунов взгляд на своем бедре. - Только не предлагай мне сесть к тебе на колени, потому что я могу согласиться. Кёнсу хочется рассмеяться в ответ, потому что приличия Сехуна волнуют крайне редко. Угрожать такими вещами просто смешно. Кёнсу качает головой, на секунду прикрывая глаза. Но это только потому, что тепло тела Сехуна так близко ощущается слишком хорошо, и Кёнсу нужно мгновение, чтобы посмаковать его. К тому же это всего лишь провокация, на коленях друг у друга они успели посидеть множество раз во множестве ситуаций, и вряд ли кого-то из них можно этим смутить. От воспоминаний в груди расползается жар, и Кёнсу спешит унять его. Сехун как раз принимается разливать, предположительно, виски по стаканам. Кёнсу плохо видит этикетку на бутылке, но примерно догадывается, и он пользуется моментом. Заметив пару коктейлей на подносе, что принес Сехун, Кёнсу спрашивает зачем нужны еще и они, если тот взял целую бутылку более чем крепкого алкоголя. - Я мог бы сказать, что это для того, чтобы мы напилась очень-очень сильно и пошли танцевать вооон туда, - он указывает пальцем в сторону извивающейся сплошной массой толпы, но Кёнсу стоически это выдерживает, и Сехун продолжает. - Но это будет не совсем правда, хотя напиться я все равно собираюсь, - Кёнсу дарит ему выразительный взгляд. - Очень страшно, мистер До. Так вот, на самом деле меня угостили. Сехун пожимает плечами, отдавая Кёнсу его стакан, и улыбается так невинно, что можно было бы поверить, не знай Кёнсу природу его улыбок. Он никак не комментирует это, ожидая пока Сехун продолжит, когда ему надоест ждать какой-то нужной реакции. - Этот от Бэкхёна, - Сехун указывает на ярко зеленую жижу в граненом низком роксе, и Кёнсу все-таки не скрывает удивления, вскидывая брови. - А этот от его дружочка, - наступает черед другого стакана с чем-то похожим на белый русский. Кёнсу хмурится и смотрит на Сехуна. - Чунмён-хён ослабил поводок, - говорит Сехун, тут же заставляя Кёнсу слегка скривиться. - Я так и не понял, что у них происходит. Формулировка крайне нехорошая, к тому же это вообще не то, о чем Кёнсу хочет говорить сейчас. Но Сехун вряд ли даст слить эту тему. Иногда он бывает по-детски жесток и не видит некоторых границ, они будто размыты для него, неявны. В любом случае Кёнсу не собирается углубляться в это. - Не знал, что он любит случайные связи, - Сехун не сдается и ерзает, от чего слегка трется плечом о плечо Кёнсу. - Он и не любит, - зачем-то все же развивает тему Кёнсу. - Бэкхён слишком ценит себя, чтобы снимать проходимцев в клубах. Делая большой глоток, обжигающий горло, Кёнсу этим наказывает себя за болтливость. Им вообще не стоит обсуждать такое. Не стоит обсуждать отношения их друзей, особенно когда там все слишком сложно даже для них самих. Взгляд Сехуна прожигает хлеще виски, и Кёнсу даже кажется, что он может читать его мысли. Это, конечно, та еще глупость. - А ты? - Что я? - Что насчет проходимцев? - спрашивает Сехун, наклонив голову к плечу. Кёнсу не может сдержаться и проводит пальцами по его щеке, по той, что на которой шрам. Сехун все еще ощущается, как лучший в его жизни, как лучший, к кому Кёнсу довелось прикоснуться. - Бывало, но редко. Не о чем рассказывать. Не такое большое дело, по сути, - Сехун поворачивает голову, и пальцы Кёнсу теперь касаются его губ. Он надеется, что задержал дыхание не слишком надолго и не слишком явно. - А я, - продолжает путать его вопросами Сехун. - Проходимца хуже тебя еще свет не видывал, - со смешком говорит Кёнсу и с удовольствием смотрит на выражение оскорбленной до глубины души невинности на лице Сехуна. Его губы слегка приоткрывается. Кёнсу чувствует тепло и влагу дыхания на пальцах и убирает руку, пока что запрещая себе то, чего очень хочет. - Я из приличной семьи вообще то, - корчит рожу Сехун. - О, я в этом не сомневаюсь, - опрокидывая в себя оставшееся в стакане, Кёнсу вертит его в руке, разглядывая бликующие о стеклянные стенки огни клуба. Он переводит взгляд обратно на Сехуна, глаза которого наоборот с каждой секундой темнеют и безжалостно сверлят Кёнсу до самого нутра. Но Кёнсу уже стал профессионалом в получении странного удовольствия от вещей, которые ранят или причиняют боль, в них есть своя изюминка. Поэтому острыми взглядами и колкими словами он вполне способен насладиться так же, как и мягкостью. - Я шучу, - говорит Кёнсу после паузы, будто это и так не было ясно. - Не имею привычки бегать за первыми встречными, может быть, ты успел это заметить. Он все еще смотрит на Сехуна в упор и ожидает, чем же эта игра может закончиться. Кёнсу вдруг становится интересно, как его собственное лицо выглядит прямо сейчас. Но, зная себя, Кёнсу предполагает, что никак. Он понимает, что опять слишком задумался, когда Сехунова ладонь добираться до его бедра и жестко сжимает. Боль вспышкой отзывается в паху, и Кёнсу втягивает воздух сквозь зубы. Он поворачивает голову, утыкаясь носом Сехуну в щеку, и глубоко вдыхает. Кажется, в этот момент у него от удовольствия отключаются мозги. Кёнсу понятия не имеет, почему Сехун на него так действует. Возможно, он был бы противен себе, если бы ему не было так хорошо. Очки немного мешают, но это привычно и неудобство не настолько важно сейчас. Кёнсу слышит рваный вдох Сехуна, и следом тот отстраняется. Это так тяжело, что Кёнсу хватается за его плечи, чтобы удержать, но Сехун противится. Отодвинувшись, он шарит взглядом по лицу Кёнсу. Губы у него влажные, и периодически между ними мелькает язык, которым он облизывает нижнюю. - Ты такой горячий в очках, что я сейчас кончу, - говорит Сехун, и Кёнсу буквально зависает. Он не знает, что сильнее ему хочется, рассмеяться или разбить о ладонь лицо. Но где-то в этот момент Кёнсу понимает, что он в реальном дерьме. - Я же ношу их довольно часто, - в его голосе тень недоумения. - При мне ни разу, и, господи помилуй, я был готов завалить тебя, как только в них увидел. Сехун говорит с таким жаром, что у Кёнсу пересыхает во рту. Про то, что творится у него в штанах, даже не стоит упоминать. - Это ужасно, ты ужасен, - шепчет, будто не веря, Кёнсу, и какой-то нервный смешок вырывается из его груди. Кёнсу кажется себе безвольным и жаждущим комком нервов, когда хватается за Сехуна, прижимаясь ближе. Тот же даже не целует, ведет губами от виска Кёнсу ниже, мажет по скуле оставляя влажный след, но Кёнсу чувствует, как у него чуть ли не глаза закатываются. - Говоришь, как Чунмён, - бубнит рядом с ухом Сехун, и в этот момент Кёнсу почему-то отпускает вцепившееся в него напряжение. Вот так просто, от одной фразы. Он все еще чувствует безумный голод, но что-то, что так тревожило, исчезает. Лучше, чем Сехун, портить моменты не умеет никто. Кёнсу хочется треснуть его, но в какой-то степени эта привычка приходится к месту. - Не думал, что ты представляешь его, когда мы тут сидим и обжимаемся, - осуждающе говорит Кёнсу, когда Сехун меняет положение и теперь дышит ему в губы. - Ужасен тут только ты, и, если не перестанешь быть гадким, я сделаю что-нибудь, что тебе не понравится, - угроза Сехуна звучала бы очень натурально, если бы одна его рука в этот момент не пыталась забраться за пояс джинсов Кёнсу со стороны задницы. К тому же он уверен, что все, что Сехун может сделать, ему более чем понравится. Сехун в своем занятии не очень-то преуспевает, но Кёнсу не собирается ему помогать. Возбуждение немного утихает, но это совсем не расстраивает. - Это худшее мое свидание, - говорит он, когда Сехун оставляет свою затею и просто принимается лапать Кёнсу поверх джинсов. - Пока что рано судить, мы только начали, - осуждающе говорит Сехун и звонко чмокает Кёнсу в губы, отчего тот чувствует себя донельзя глупо. Сехун почти никогда так не делал, не вел себя так... Ощущение от происходящего такое, будто Кёнсу выпил слишком много газировки разом и пузырьки теперь везде. В груди, в носу, в горле. Это ужасно, то, что творит с ним Сехун, просто ужасно. - По-моему, ты соврал про свой возраст, - Кёнсу проводит по его плечам, ткань кофты приятная и теплая, а дыхание Сехуна щекочет кожу за ухом. - Тебе точно пять. - Если мне пять, то тогда стесняюсь спросить, кто ты, - ехидно говорит Сехун. - Почему ты не можешь перестать ворчать даже в такой момент, - с тяжелым вздохом он все-таки отстраняется. - Это получается случайно, - выговаривает Кёнсу, и Сехун шепчет что-то похоже на “о господи”. Сехун теряет терпение и, стряхивая с себя руки Кёнсу, усаживается на него, сжав его бедра своими. Прижав Кёнсу к дивану, Сехун выглядит при этом очень серьезным. Кёнсу же еле держит лицо. - Если я завтра не получу сообщение в духе “свидание было здорово”, я больше никуда тебя не позову, - угрожает Сехун, и Кёнсу, наконец, тянется, чтобы нормально его поцеловать, потому что очевидно, что пора заканчивать эту бесконечную болтовню. Получается очень быстро, но хорошо, и Кёнсу чувствует себя вполне довольным. Сехун опять начинает ерзать, и возбуждение потихоньку возвращается. - Очень надеюсь, что никаких сообщений писать не придется, - Кёнсу забирается руками под Сехунову кофту и трогает твердый живот кончиками пальцев. Сехун медленно склоняется над ним и улыбается, осторожно снимая с него очки. - Мечтать не вредно, - говорит Сехун. - А теперь лучше пошевеливайся, у нас куча дел. Кёнсу лишь хмыкает и тянет Сехуна за ворот кофты ближе к себе, игнорируя недовольные возгласы по поводу дорогой ткани. В конце концов, целостность одежды на Сехуне Кёнсу сейчас вообще не волнует.