Моя личная горничная

Как сладко утреннее пробуждение, когда волен просыпаться по желанию души. И никуда не надо спешить, вырываться нехотя из недр сновидений. Пока остальные тратят время на работу и учебу, кто-то тратит его в никуда. Из года в год он живет на деньги родителей, которые перечисляют их каждый месяц, но не позволяют сильно роскошной жизни. Денег хватает лишь на пропитание и банальное существование. Родители контролируют все расходы и верят, что однажды их сын осознает всю бренность и ничтожность такой жизни, и, наконец, слезет с шеи и начнет жить сам. Но сам Частокол не стремился как-то видоизменять собственную жизнь. Его вполне устраивала позиция и покладистость родителей, и, что даже в таком возрасте, они продолжают содержать собственного сына. У Частокола были другие планы на жизнь. Совершенно нереальные и даже не осуществляемые. Он жил мечтами. Каждую ночь грезил, что однажды станет ближе к тому, кого так давно любит, за кем наблюдает, о ком знает все до самых мелочей, даже когда и во сколько у него совещания и свободные минуты. Это можно было бы назвать фанатизмом, но сердцу не прикажешь, когда и кого можно любить, и насколько долго. От знакомых Частокол часто слышал, что его любовь давно перешла границу и стала болезнью. Может, объект любви и был недостижим, но и сам парень допускал порой мысли, что мог бы быть достойным. Частокол был слишком самоуверенным в себе человеком, но эту черту мог развеять любой, кто хоть как-то превосходил его и мог поставить на место. И любил свое не совсем мужское тело, которое в юности потерпело не мало насмешек и издевательств. Он представлял из себя женоподобного парня, отчего не каждый мог сразу понять гендерную принадлежность. Частокола часто любили наряжать в женскую одежду — это был один из способов издевательств. Частокола любили подсовывать в женскую раздевалку, небрежно красить и в целом поддаваться разным видам буллинга. «Девушка в мужском обличье! — такое оскорбительное звание получил Частокол, будучи учеником школы.» Но даже это не сломило душевную сущность парня, хоть сделало из него мазохиста. Частокол отрицал свою принадлежность к мазохизму. Для него это было что-то крайне неприятной лжи. «Я не мазохист. Мне не нравится боль! Как от этого получают удовольствие?». Но проверить истину слов было не с кем. Парень любил свои мягкие каштановые волосы, концы которых закрывали кончики ушей. Родители желали вырастить из него достойного мужчину, поэтому запрещали отращивать волосы и следили за стилем одежды. Если Частокол желал жить за их счет, то вынужден был подчиняться. Но больше всего он восхищался своими карими глазами. Такими светлыми и яркими, ведь точно такие же глаза были у человека, в которого он был бесконечно влюблен. Самая обычная и непримечательная внешность, лишь телосложение заставило пройти через школьные насмешки. Но Частокол считал себя удивительным человеком. Ни на кого не похожим. «Интересно, смог бы я ему понравится? — мечтательно вздыхал он, каждый раз думая о своем возлюбленном, ведь тот был мужчиной хоть куда.» «Ты слишком одержим человеком, который не знает о существовании простого парня по имени Частокол! — когда-то сказал близкий друг прежде, чем исчезнуть из жизни.» Но Частокол не желал слушать обвинения. «Они не понимают!». Жить мечтами не всегда плохо, но любить мечту — может быть слишком сурово. Парень не считал свои чувства больными или странными. Он видел в них сильную любовь. Не более. По телу проходится неприятная дрожь, достаточно было после пробуждения увидеть полутемное лицо перед собой, и прикладывает руку к упавшей фотографии, откинув на соседнюю подушку. Как бы Частокол не пытался зацепить ее на стене, фотография продолжала падать и словно напоминать, что данный сон — был лишь сном. Осознав, что сладкие грезы уже не вернуть, он поднимается с кровати, и в полусонном состоянии покидает комнату. На кухне Частокол включает кофеварку, сладко зевнув. Кофе — достаточно вредный напиток, но Частокол так часто его употребляет, что формально стал зависим от данного напитка, и любой пропуск хотя бы одной чашки в день может привести к ломке и резкой смене настроения. Он упирается рукой в стол, и наливает в чашку горячий, ароматный напиток. Телевизор своими утренними новостями трещит где-то напротив, а сам Частокол уже начинает планировать весь свой день. Но одно имя, которое уловили уши, заставило отвлечься. Он заостряет внимание на передаче. В особенности на человека, которого не так часто куда-то приходит. — …и как Вам удается везде успевать и приходить вовремя? — спрашивает мужчина в солидном костюме, переводя свой взгляд на гостя, который сидел на одном из мягких диванов. И Частоколу ли не знать, что данная программа была записана еще вчера вечером, чтобы потом её можно было прокрутить по телевизору. — Может, потому что у меня есть дети, которые очень похожи на меня? — гость усмехается в ответ, лучезарно улыбаясь, но лишь Частокол знает, насколько наиграна улыбка его «любимого». Этот человек был восхитительным в глазах парня и оставался недостижимой мечтой. Что еще было хуже или может даже лучше, объект его любви был давно разведен, но с детьми. И с того момента ни одна дама не смогла завоевать сердце холостого бизнесмена. Но Частокол знал один секрет, который почти нигде не распространялся: гость программы моментами набирал горничных в свой дом. Отсюда родились разного рода слухи, что милая улыбка господина Звездоцапа лишь игра на публику, а на деле он тот еще садист, любящий доставлять боль и заставлять подчиняться остальных. Но ни одно из слов обвинений не было доказано и слухи остались лишь слухами, которые мужчина упорно игнорирует. «Интересно, он действительно такой больной садист, как о нем говорят? — пронеслось в голове Частокола, пока ведущий задавал следующий вопрос. — Но даже так… я бы хотел оказаться хоть на сантиметр ближе к нему». Наверное, именно поэтому чувства Частокола все считали больными и нездоровыми. Даже зная о таких ужасных слухах, он продолжал грезить об этом человеке и возможной ночи. «Частокол, ты — мазохист. Как можно до такой степени не уважать себя? — когда-то задал провокационный вопрос старший брат, не желая слушать оправдания младшего. — Ты же фактически назвал себя вещью, идиота ты кусок!». — Я не вещь! — фыркнул себе под нос парень от воспоминаний, а горячий кофе полился через край, попадая под ладонь. — Ау-ч! — он резко ставит кофеварку на стол, отскакивая назад, и хватает бумажное полотенце. За долю секунды успевает перехватить стекающее к самому краю стола разлитое кофе. — Блеск! Очередное пятно на скатерти! — и недовольно бросил полотенце на стол. — Что ж, Частокол, твой кофе вновь убежал от тебя, потому что ты уделил слишком много внимания своему «воздыхателю», а оно оказалось слишком ревнивым. Программа с этим самым воздыхателем подошла к концу, а пролитый кофе перестал казаться таким желанным и вкусным. Частокол небрежно поджимает губы, примерно прикидывая, сколько денег осталось до пополнения счета от родителей. Желанных бумажек было отнюдь немного, и это заставило Частокола даже загрустить. Эти деньги он заработал сам, когда растратил весь родительский капитал, а жить на что-то надо было. Работа курьером не нравилась парню, но там хотя бы платили. — Мне нравится получать деньги со стороны, не прикладывая усилий, — Частокол возвращается в комнату. — Но иногда я такой транжира, что приходится через силу и боль подрабатывать. Хорошо, что это приходится делать не постоянно. Было принято решение отведать завтрак в близлежащем кафе. Парень покидает пределы дома, закрывая дверь на ключ, а теплые лучи солнца ласково прикоснулись к лицу. Приятное чувство заставило сердце встрепенуться в груди, и Частокол вдохнул побольше свежего воздуха. Быть свободным, не обременяемый взрослыми проблемами, было лучшим чувством в жизни. — Как же прекрасно ощущать себя свободным! — довольно воскликнул Частокол, замечая хмурые лица взрослых и некоторых студентов, которые шли на работу и учебу. Но не он. И это не могло не радовать, отчего парень стал неосознанно дарить искреннюю улыбку всем прохожим, тем самым заставляя тех неловко улыбаться в ответ и подозрительно коситься. Глядя на эти странные улыбки, Частокол не раз задавался вопросом: «Способен ли его любимый также улыбаться?». На телевидение он видел лишь фальшь. Одну сплошную ложь. Вокруг Звездоцапа постоянно бродят слухи неприятного характера, но мужчина продолжал улыбаться и спокойно реагировать на провокации. И Частокол восхищался таким сильным духом. Прогулка в ясную погоду сильно не затянулась, ведь живот начал издавать «звуки умирающего кита», и Частокол спешно оглянулся по сторонам в поисках того самого кафе. Близлежащее и такое дорогое. От одних только цен внутренности готовы были затянуться в тугой узел, но иногда так хочется побаловать себя. Почувствовать аромат богатой и прелестной жизни, и всей возможности того, что никогда не светит парню. Это кафе посещали интеллигентные и богатые люди, в глазах которых читалось величие и пренебрежение бедными или теми, кто уступал в статусе. Иногда высоко поднявшиеся особи совсем забывают, что когда-то были такими же. На таком же дне. Но Частокол редко испытывал стыд или неловкость, настолько был самоуверен в своей жизни. И поэтому не считал ничего постыдного в том, чтобы он, простой парень из небогатой семьи, заглянет сюда, даже если здесь одни богачи. Статус дает многое, но поведение и отношение к другим все же числится на первом месте. — Чай с мятой, — проговорил Частокол, чувствуя спиной взгляд более солидных мужчин и женщин. Все же это немного раздражало. И сам бармен смотрел на него немного озадаченно, словно парень попросил тушку дохлого кролика под соусом карри и с веточкой петрушки, вместо ушей. Парень расправил плечи, приподнимая голову, тем самым желая показать, что на кафе нет запрещенных табличек и его могут посещать все желающие. — Чего смотрим? В чашку свою смотри! — огрызнулся неожиданно Частокол, не выдержав пристального взгляда женщины в паре метров. — Проблем хочешь? — Ваш заказ… — голос бармена разрядил обстановку, но, глядя вновь на Частокола, он даже запнулся: — Э-э… сэр, — он не знал, как следует обращаться к таким, кто ниже по статусу, и поставил ароматный чай перед Частоколом. — Благодарю, — съязвил в ответ парень, недовольный тем, что статус все-таки играет огромную роль в подобных заведениях. Бармен постарался как можно быстрее отойти к другому гостю, а сам Частокол решил не задерживаться здесь. Ему не нравилось отношение и атмосфера в целом, и даже мятный чай перестал быть столь желанным. Как и давно остывшее утреннее кофе на столе. Поэтому он взял чашку и резко обернулся. Настолько резко, что врезался в стоящего мужчину, опрокидывая все содержимое на белоснежную и идеально-выглаженную рубашку, на которой моментально засветилось коричневое пятно. Незнакомец шикнул от поступившей неприятной боли горячего напитка, и оттолкнул Частокола от себя. Парень от неожиданности выронил чашку, и она вдребезги разбилась, тем самым обращая все внимание прямо на них. — Черт возьми, у тебя руки из задницы растут? — прошипел пострадавший, недовольно отступая назад. — Я… Я-я… — растерянно произнес Частокол, а пальцы рук от схватившей паники пронзила дрожь. Мало того, что сейчас последние бумажки заработанных денег теперь красовались удивительным пятном на чужой рубашке, так и сам гость был настроен отнюдь недружелюбно. — Простите! — быстро воскликнул он, пытаясь унять дрожь в теле, и поднял взгляд. От одного вида на этого человека перехватило дыхание, а сознание послало тревожные звоночки. Частокол не смог себя пересилить, чтобы отвести взгляд и выйти из ступора. В голове была лишь одна фраза: «Это он! Это он!». Человек, которого он любил больше себя. Человек, о котором он знал все и одновременно ничего. Это был он — Звездоцап. В жизни мужчина был выше, чем представлял себе Частокол. В его светло-карих глазах вспыхнул огонек ярости, а идеально уложенные почти черные волосы в миг превратились в неполный хаос, достаточно было провести по ним ладонью. Легкая щетина была ухоженной и придавала образу особенную изюминку. Частокол пару раз моргнул, не веря собственным глазам. «Он еще прекраснее, чем на фото!». — Черт возьми, моя рубашка! — разъяренно воскликнул Звездоцап, глядя на пятно, а Частокол словно вышел из ступора, быстро хватая бумажное полотенце. — Извините! — начал причитать он, касаясь темного пятна, которое уже давно впиталось. — Я очень виноват! — Звездоцап, брось его, или опоздаешь, — проговорил позади стоящий мужчина. — Заткнись, Остролап! — шикнул на него Звездоцап, отбивая руку виновника происшествия, и схватил за грудки, притягивая к себе. — Ты хоть знаешь сколько будет стоить эта чертова химчистка? Да ты за всю жизнь за нее не расплатишься, отребье! Как я, по-твоему, поеду сейчас на совещание с таким пятном? — П-простите, сэр, я правда не хотел, — пролепетал несмело Частокол, не смея отвести взгляд от этих прекрасных светло-карих глаз, которые кроме злости ничего не выражали. Но как они были прекрасны. От одной мысли, что перед ним стоит сам Звездоцап, казалось, у Частокола сейчас не то, что дыхание остановится, а вовсе и само сердце. Он мог только в мечтах видеться с ним, а тут даже не сон… Звездоцап стоит прямо перед ним, и говорит тоже с ним. И касается тоже его. От одних только мыслей голова пошла кругом и готова была полностью отключиться. Столько всего сразу произошло в один миг, что Частокол не мог и двух слов связать. — Недоразвитый эмбрион, может мне подать в суд за порчу одежды? — продолжал рычать мужчина, крепче сжимая несчастную футболку парня, который боялся лишний раз вдохнуть. — Из-за тебя я должен переносить совещание, потому что у меня нет с собой сменной рубашки, ведь такие жалкие люди, как ты, и вовсе не должны сюда ходить. Криворукое создание! — Я правда не хотел, — нервно сглотнул Частокол. — Звездоцап, переоденешься в офисе. Идем, он не стоит твоего времени, — Остролап начал терять терпение. Обычно его начальник не уделяет столько внимания низшему сословию, а тут готов разорвать в пух и прах. Одно пятно вывело Звездоцапа из себя, что явно было ему не свойственно. — Какой ты пример подаешь своим работникам, если сам опаздываешь? — Еще раз только попадись мне на глаза! — зло рыкнул Звездоцап, небрежно оттолкнув от себя парня. Частокол пошатнулся, но твердо устоял на ногах. Остролап подхватил мужчину под локоть, выводя из кафе, пока тот недовольно бурчал под нос. У кого-то явно не задалось утро. Все собравшиеся вернулись к своим делам и только Частокол приложил ладонь к левой стороне груди, чувствуя бешеные ритмы сердца. Оно не хотело успокаиваться. Не так парень представлял их первую встречу и тем более знакомство. Но Звездоцап был настолько близок, что все слова и оправдания мигом куда-то улетучились, и в итоге Частокол мямлил лишь слова извинения. Это так нелепо выглядело со стороны, что непривычный стыд вспыхнул жаром на щеках. Бармен предложил другой чай, но Частокол лишь молча покинул кафе, совсем забывая о легком голоде, который мучил до встречи с Звездоцапом, и присел за один из стоящих снаружи столиков, переводя дух. Произошедшая ситуация была неожиданной и спонтанной. Если бы он решил выпить чай внутри заведения, Звездоцап, возможно, сидел бы рядом с ним, и они смогли бы поговорить совсем иначе. Глупые и наивные мысли влюбленного безнадежно Частокола, но они приятно грели душу. Судьба с самого утра играла с ним в злую шутку, заставляя ошибаться на каждом шагу. Частокол закрывает лицо руками, тихо усмехаясь. Только глупец будет мечтать о том, чтобы такой мужчина решил подсесть к такому жалкому парню, вроде него. Звездоцап никогда бы в жизни не удостоил Частокола своим вниманием, чего говорить о словах. — Черт! — он разочарованно ударяет руками по столу, чувствуя нелепость всей ситуации, но желание увидеть любимого еще раз не покидало. Как же все-таки прекрасны его глаза, особенно, когда видишь их настолько близко. Сердце пропустило удар, и парень покрылся приятной дрожью, стыдливо закрыв лицо руками. — Встретимся ли мы еще раз?..