Война не приносит людям ни счастья, ни будущего. Она лишь меняет мир посредством разрушений и боли. В ней нет абсолютно никаких справедливостей, правд, добрых или злых сторон.
Глубокая ночь и угрюмый тусклый коридор госпиталя №9. В воздухе стоит удушающий запах лекарств и крови, оглушающие крики раненых и умирающих. В разные стороны бегают врачи и медсестры: кто со шприцами, кто с очередным пациентом на операцию. Словно пытаются предотвратить то, что со всеми неизбежно произойдёт. Боже, почему?.. Девушка с лёгкой дрожью в голосе вздохнула, закрыла глаза и облокотилась о стену. Она сидит здесь, на полу, в разодранной военной форме, среди вереницы таких же отчаявшихся. И на её руках умирает человек, которого она безумно любит. Или любила? Хм… Как определиться с этим чувством сейчас, когда он находится на грани жизни и смерти, бытия и пустоты? Он тоже в одежде военного образца, кое-где покрытой высохшей грязью. Голова, правое плечо и руки перемотаны запятнанными кровью бинтами. Бледное, почти серое лицо омрачалось ничего не выражающей мертвенностью. Нет, он дышит… Он не умер. Пожалуйста, только живи. Ты же знаешь, я только с тобой в живых. Моей огромной любви хватит нам на двоих. Неожиданно, парень слабо пошевелился и зашептал нечто невнятное. Он очнулся. Она резко открыла глаза и склонилась над возлюбленным: — Привет, милый, — улыбнувшись с нежной грустью, девушка начала осторожно гладить любимого по голове, перебирая между пальцами его окровавленные русые волосы. — П-ривет… — Не нужно ничего говорить. Ты очнулся и только это имеет значение. Он здесь, он не сдаётся. За саму вероятность выздоровления девушка мысленно крепко уцепилась, в надежде, что это хоть как-то поможет. — Чт-то произошло? Я ничего не помню, — совсем тихо молвил парень. — Тебя ранили в плечо, и ты лишился чувств из-за слишком большой потери крови. Но сейчас всё хорошо, всё хорошо… — девушка поцеловала возлюбленного в лоб и прошептала: — Не говори, маленький мой, прошу… Молчи, не говори ничего. Всё будет хорошо. Пожалуйста, не умирай, или мне придётся так же. Ты, конечно, сразу в рай, но я не думаю, что тоже. — Я т-тебя люблю, Соня… — закрыв глаза и нахмурившись, парень тихо застонал от боли. Через пару секунд он снова их открыл и продолжил: — Т-ты… м-моей женой… — голос прервался и далее был слышен лишь слабый неразборчивый шёпот, что переходил на едва слышный свист. Он умирает. И она давно знает об этом. Незачем кричать и звать врачей. Не нужно, чтобы он об этом знал. Пусть он спит… Милый… засыпай. — Да, любимый… Я тебя тоже люблю. И буду любить всегда. Чш-ш-ш, тихо... тихо… — девушка улыбнулась чуть шире и начала вполголоса напевать старую, как мир, колыбельную:Белые лилии спят на темной воде, Спят лунные кратеры, космоса черные дыры. И ты плывёшь сквозь них в темноте К берегам совершенного мира. Прячет в ладони лицо Юный месяц — печальный и кроткий, Он ведь знает о том, что твой сон — Самый сладкий и самый короткий…
Прозрачная капля упала на безжизненное, такое красивое лицо молодого человека. Горячие слёзы неспешно катились по бледным измождённым щекам девушки. Уже ничего не имеет значения. Там, где некогда был целый мир, вдруг стало пусто и как-то… холодно. Если бы не война… Я бы приносила тебе любимые сладкие апельсины. Я бы сочиняла тебе на ночь рассказы и взрывала бы звезды, если б тебе не спалось. Мы бы плавали в море на корабле с парусами, сочиняли бы музыку, и доконали б соседей, что всё время мешают поспать. Я бы тебя увезла в солнечные горы, вместо бездушной больничной лампы. Или уехали бы куда-нибудь в далёкие Альпы, посвящая песни друг другу. Она перебирала потускневшие безжизненные волосы и гладила прохладное лицо любимого человека. Война забрала его. Война забрала единственный смысл жизни. В коридоре девятого военного госпиталя прогремел выстрел.