***
Сенатор Бейл Органа уже минут двадцать сверлил глазами статную фигуру гранд-адмирала, который вел светскую беседу с его дочерью Леей. Чисс стоял, заложив руки за спину, ничем не смущая и не напрягая юную девушку, кроме, разве что, своего присутствия. Принцесса вела диалог почти профессионально, не давая адмиралу понять, что он ей неприятен или просто осточертел. Но вот разговор закончился. Траун коротко кивнул молодому сенатору, и девушка отошла от него к другим гостям на рауте. Чисс продолжил смотреть на Лею, даже когда она ушла, и это было уже почти наглостью с его стороны, а еще немного — и стало бы грубейшим нарушением этикета. Но гранд-адмирал этикет знал и не отступил от него ни на йоту, отвернувшись и отойдя к кому-то из военных, что тоже присутствовали здесь. — Бейл, успокойся, — тихий голос супруги заставил его вздрогнуть и повернуться. — Он не сделал ничего плохого. Все в пределах приличия. — Он смотрит на нее, — глухо ответил Престор. — У меня аж внутри все переворачивается от этого. Я пойду поговорю с ним. — И что ты ему скажешь? — Чтобы держался от Леи подальше. — Неужели ты думаешь, что он тебя послушает? Сенатор не ответил и, встав из-за стола, направился к синекожему адмиралу.***
— Позвольте полюбопытствовать: что вам так не понравилось в том, что я заговорил с юным сенатором? У меня при императорском дворе репутация совратителя? По-моему, нет. Чем же я мог угрожать? К тому же, я всегда считал, что королевская семья Альдераана не поддерживает политику Императора о превосходстве человеческой расы. Это так? — чисс холодно улыбнулся, но позволил себе чуть приподнять брови и прищурить глаза, что говорило: «Я спросил почти в шутку, но ответить вам придется серьезно. С полной ответственностью за свои слова». Бейл Органа замер, не успев ничего сказать. Траун поставил его в положение «цугцванг», в котором любое слово привело бы к ухудшению ситуации с той или иной стороны. Если бы он сказал «да», то его требование не общаться с Леей теряло смысл; «нет» — он ставил себя в неловкое положение как сенатора и правителя планеты, который всеми силами боролся с расизмом Империи. Чисс смотрел на Органу и по-змеиному ухмылялся. Ответить было надо. Бейл уже слышал за спиной нехороший шепоток. Ответить надо было срочно! Но что? — При всем уважении, — нашелся сенатор, — Лея — наследница короны Альдераана, а вы — простой чисс. Хоть и в звании гранд-адмирала. Шепот перешел в гул одобрения. Знать любила делить всех на себя и плебеев. Собственно, безвестный чисс из Неизведанных регионов был для них ничуть не лучше выходца с того же Татуина. — Значит, — опять взял слово Траун, — вы считаете, что между мной и принцессой Леей стоит лишь ее титул? — теперь он не улыбался. Его карминовые глаза похолодели, внимательно изучая реакцию сенатора. И вновь Органа не знал, что ответить гранд-адмиралу. «Да» — и Траун хоть из-под земли отроет у себя знатные корни. Особенно если учитывать тот факт, что в родном мире он и был военной знатью. «Нет» — и Бейл сам устранит социальное неравенство между дочерью и чиссом. — Даже если вы были знатны у себя дома, — продолжил сопротивление Органа, — здесь это не имеет ни малейшего значения. К тому же мне известно, что сородичи изгнали вас. А тут никакими титулами вы не обзавелись. Так что на данный момент мы не можем обсуждать равенство между моей дочерью и вами, опираясь лишь на ваши амбиции. Ибо этого равенства нет и не будет никогда, — сенатор закончил, и теперь уже он ждал, что же ответит гранд-адмирал. В голове вертелась лишь одна мысль: как можно скорее выдать Лею замуж. Завтра. Нет! Сейчас! Сию минуту, чтобы быть уверенным — его дочь не попадет в лапы этого красноглазого монстра. — Никогда — это слишком долго, — спокойно произнес Траун, коротко по-военному поклонился и, развернувшись к сенатору спиной, вышел из зала. Десятки пар глаз смотрели вслед адмиралу Митт’рау’нуруодо. Десятки ртов раскрылись и принялись яростно обсуждать произошедшее. Кто-то лицемерно восхищался смелостью Бейла Органы, который смог противостоять этой ядовитой гадине. И лишь немногие с сомнением качали головами, про себя соболезнуя королевской семье Альдераана. И, в отличие от восхищающихся, эти сенаторы были искренни.