Дурманит

      Она знала, на что шла, надевая красное изящное платье, так удачно смотрящееся на её складной фигуре; закалывая волосы в высокую причёску и закручивая несколько выпущенных прядок плойкой; напяливая высоченные каблуки, которые визуально удлиняли стройные ноги; цепляя на шею и кисти рук золото, чтобы казаться богаче и неприступнее. Она знала, что её ждало впереди: светский вечер, полный тайн и сюрпризов, общение с людьми, которые заведомо молча ненавидели каждого, кто будет присутствовать, азартные игры, заставляющие войти в кураж и жаждать наживы, и выпивка. Много, возможно, даже слишком много выпивки. И Сакура знала это. Знала и помнила, что соврала рабочей организации о своей идеальности во всём. В конце концов, у неё получалось скрывать данный факт ни много ни мало — три года. Но Харуно почему-то была уверена в своих силах и в том, что сможет обойтись без употребления алкоголя для выяснения нужной ей информации.       Сакура привлекала внимание молодых людей, замечая пожирающие и оценивающие взгляды. Она видела, как некоторые сразу же ёрзали в дорогущих костюмах, пытаясь снять внезапно пришедшее возбуждение. Харуно не боялась отвести взгляд и от тех, кто открыто не стеснялся показывать, что сделал бы с ней, если бы она не отказалась остаться наедине. И Сакура бесспорно довольствовалась тем, что выполняла свою роль чуть ли не идеально, абсолютно не вызывая никаких подозрений.       Огромное помещение принадлежало заброшенному зданию, которое являлось таковым после закрытия нелегального казино. И это непримечательное снаружи место было невероятным внутри, впечатляя стилем и дорогим декором. Но больше всего привлекала внимание даже не обстановка, а пожирающая атмосфера наглости, хитрости и обмана. Но даже среди этого Сакура старалась чувствовать себя как рыба в воде.       Она чётко знала, кто был ей нужен, и сыграть в правильном направлении не составляло труда. Харуно привлекла внимание и влилась в небольшой коллектив очень охотно, оставляя мужские предложения без ответа, но при этом не давая отказа. И это безумно злило и дразнило одновременно.       Четверо мужчин были хороши собой, но в их присутствии никогда не скажешь, что они порядочные граждане. И Сакура знала, что пока они трезвые, то не будет ни одного ответа на интересующие её вопросы. А это значило, что время неумолимо пошло вперёд, приближаясь к самому важному моменту в этой миссии.       Они, одновременно держа несколько крупных фирм, были наркодилерами. Однако доказать это было практически нереально, а дел с их возможным участием было слишком много. И именно в такие моменты к стороне закона подключалась тайная организация со своими профессиональными шпионами.       Сакура кусала губы и вела себя непринуждённо. Излучала лёгкость и показывала отстранённость от разговоров, чем ещё больше привлекала мужчин. А те не скупились на употребление дорогих алкогольных напитков, попеременно наслаждаясь какими-то экстравагантными закусками.       Харуно и сама не прочь была попробовать на вкус прелести привезённой зарубежной еды, которая здесь шла на ура, но разве что только её. В любой ситуации она умело скрывала факт того, что не пила и следила за тем, чтобы ни в коем случае не попасться.       Они охмелели, распуская языки и руки. Однако выбора у Сакуры не оставалась. Харуно держалась молодцом, ощущая прикосновения к талии, лёгкие касания к ягодицам и даже смелое вторжение к приоткрытому бедру. Именно эту ножку она всегда держала чуть согнутой, поскольку платье имело большой разрез. Её колени и такой приятный загорелый цвет кожи манил, пробуждая в мужчинах их первоначальные инстинкты. Но они ещё не были настолько пьяны, чтобы вести себя как полные свиньи.       Разговор сменялся один за другим, а Сакура улавливала в нём каждую мелочь, быстро разобрав, что объекты наблюдения не собирались обсуждать дела открыто и прямо. Их решения были завуалированы, скрыты среди множеств других слов и лёгких насмешек.       А Харуно глупо улыбалась, изредка поддерживая разговор и имитируя собственное опьянение чуть заплетающимся языком. И им это нравилось. Нравилось, как Сакура себя вела, будучи под градусом. Это добавляло ей некой раскованности и сексуальности. И если они это выражали для неё открыто, она не упускала возможности лишний раз улыбнуться и с каким-то странным призывом благодарить за лестные слова.       Однако то, что казалось Сакуре идеальным, быстро рухнуло, когда она поняла, что скрывать от других факт её трезвости стало невозможным. Подобный ход событий нельзя было предугадать наперёд, но даже в такой ситуации Харуно старалась вести себя как можно спокойнее, не выдавая собственных слабостей и взявшейся из ниоткуда нервозности.       И если поначалу Сакура вела себя по-настоящему изящно, умело показывая все свои стороны, то стоило ей под взором чужих глаз опрокинуть в организм первую рюмку, ей было тяжело сдержать раздражающий вопль. Алкоголь обжёг глотку, оставаясь для Харуно безумно неприятным и, скорее, даже мерзким. Сакура зажмурила глаза и прикрыла лицо рукой, желая либо выплюнуть поглощённую жидкость, либо поскорее запить или заесть чем-то отвратительное послевкусие.       Мужчины отреагировали бурно, даже и не вспомнив, что в предыдущие разы Харуно вела себя по-другому после выпитого. Один из них с особым рвением шлёпнул Сакуру по ягодицам, отмечая, как упруго дернулись они и Харуно. Она тут же одарила его недовольным взглядом зелёных глаз, но после одарила соблазняющей улыбкой.       В мыслях бушевал ураган. Сакура была в ожидании, когда организм даст сбой. А это означало, что времени на осуществление миссии в считанные мгновения стало на порядок меньше.       Юркий язычок прошёлся по верхней губе, а Харуно с присущим ей женским магнетизмом решила напомнить об их разговоре. Сделала она это так же завуалированно, показывая истинное удовольствие и интерес, но наравне с ним — полное непонимание.       Но даже это рвение узнать, что будет дальше, не показалось наркодилерам странным. Они всё прибавляли и прибавляли алкоголя в свой организм, медленно уходя от рабочих тем к пошлым, полностью проваливаясь в мир плотских желаний.       Сакура мысленно чертыхнулась, когда грани дозволенного начали стираться, а у неё — кружиться голова. Глаза помутнели и стали чуть блестеть, выдавая действительное опьянение. Харуно начала покачиваться, но при этом старалась держаться на высоте. Её начало мутить и посещать ощущение невесомости, что прямо-таки кричало о нарушении координации. И всё это от одной рюмки высокоградусного алкоголя.       Несколько раз моргнув, Сакура утончённо взмахнула руками, ну или ей, по крайней мере, так казалось, и быстро отлучилась, желая дойти до дамской комнаты, чтобы привести себя в порядок.       Она старалась как можно быстрее скрыться из главного зала, и когда у неё это получилось, то, невзирая ни на что, Харуно скинула туфли, иначе банально свалилась бы на них.       Было нестерпимо плохо, и всё это накатило на неё в считанные секунды. Харуно корила себя за то, что поступила так опрометчиво, но ещё больше — за то, что не смогла уберечься от этой мерзкой рюмки.       Сакура вошла в помещение уборной, замыленным взглядом отмечая, что, вопреки всем высказываниям, будто женские туалеты вечно заняты, она с усмешкой убедилась в абсолютном отсутствии кого-либо.       Харуно тут же выпустила из рук обувь, и туфли с неприятным грохотом ударились о кафель. Сакура приблизилась к раковине, смотря на себя в зеркало и упираясь руками по обе стороны от неё.       Дыхание было сбитым, а любое движение казалось ей отстранённым и головокружительным. Это сбивало её с толку, и единственным желанием оставалось одно — протрезветь. В голову пришла абсурдная мысль умыться холодной водой, но тогда стоило попрощаться с красивым макияжем, который, к слову, уже успел в некоторых местах испортиться. Но и поправить Сакура его не могла, поскольку в нынешнем состоянии не понимала, куда следовало направлять собственные движения.       — Ты ставишь под удар всю операцию, — вдруг услышала Харуно и дёрнулась.       Ей казалось, что она сделала это быстро, но во взгляде чёрных глаз, которые взирали на неё с нескрываемым интересом и раздражением, дёрганье выглядело неуклюжим.       — Что ты здесь… делаешь? — сглатывая слюну, сразу поинтересовалась Сакура, чувствуя, как затяжелели веки.       — То же, что и ты, — ответили ей, чем вызвали бурю негодования. — Почему ты скрыла это от начальства?       — Иди к чёрту, Учиха, со своими нраво… учениями, — шикнула Харуно, покачиваясь у раковины и включая воду.       Сакура ненавидела такие моменты. Просто терпеть не могла, когда её начинали отчитывать просто потому, что она единожды оступилась. Особенно, когда это делал именно он — Учиха Саске. Человек, который словами умел пользоваться хлеще, чем хлыст — ударами.       И сейчас он стоял около двери, держа руки по карманам чёрного костюма и не сводя взгляда с Харуно.       А Сакура продолжала покачиваться и желала как-то выйти из этого состояния, которое взяло над ней верх, стоило пригубить лишь рюмку. Эта мысль долбилась в мозгах, надоедая и нервируя, и параллельно в потёмках разума билась и женская гордость, которая была ущемлена внезапным появлением Учихи.       — Ты понимаешь важность данного задания? — вопрос был задан не с целью получения ответа, но Харуно было плевать.       — Пока ты не пришёл, не понимала, — язык заплетался, и больше ничего не менялось, оставляя Сакуру в самом дурацком для неё состоянии, — а вот ты пришел — резко всё на места встало. Вот как знала, что мне не дадут свободы воли в исполнении миссий. Всегда приставят надзирателя.       — Это делается, потому что существует ряд правил, — отчеканил Саске, — которые ты нарушаешь.       — И что теперь ты сделаешь? — Харуно резко развернулась, о чём быстро пожалела, и упёрлась ягодицами в бедную раковину.       Она хотела было развести руками, но вместо этого сложила их на груди, а ногу, что была под разрезом, согнула в колене, тем самым открывая вид чёрным глазам Учихи.       — Накажешь меня? Отчитаешь? Сдашь начальству? — начала беспорядочно перечислять Сакура, попеременно покусывая губу и улыбаясь. — Тебе, наверное, доставляет нестерпимое удовольствие вечно меня дёргать и унижать… Даже, чёрт возьми, сейчас!       Харуно говорила громко. Громко и экспрессивно, забываясь в собственных эмоциях и одурманенном разуме. Ей было плевать, слышали ли её. Главным оставалось то, что подвернулся прекрасный момент, чтобы всё высказать прямо в глаза Саске. Ибо уж слишком Сакура задолбалась это терпеть.       Однако, забываясь в собственных ощущениях, она даже не заметила, как Учиха подошёл к ней и встал почти вплотную. Именно тогда Харуно отметила его синюю рубашку с парой расстёгнутых верхних пуговиц и пришла к неутешительной мысли, что всё же ей никогда не везло с мужиками. Либо попадались мямли, либо те, с которыми разгоралась взаимная ненависть.       — Бить будешь? — Сакура подняла на Саске свои полупьяные глаза и глупо улыбнулась.       Но вместо каких-либо ожидаемых ответов она почувствовала, как тот аккуратно коснулся её щеки и провел чуть вверх. Учиха быстро подтёр немного смазавшийся макияж и выдохнул:       — Когда ты научишься выключать ребячество? — задал он вопрос, но всё равно приходил к выводу, что бесполезно вести какой-либо разговор с Сакурой, бывшей в таком состоянии.       — Я должна туда вернуться, — спохватилась она, — если ты пришёл помочь мне протрезветь, у тебя не выш…       Но Харуно не успела договорить: она почувствовала, как широкая ладонь несильно, но всё же ощутимо хлестнула по и так раскрасневшейся щеке. Первое, что посетило Сакуру в тот момент, — шок. Но и он перерос в какую-то более расширенную стадию, когда вслед за ударом она ощутила резкий захват подбородка шершавыми пальцами и несильное сжатие.       Саске приблизил лицо Харуно к себе, довольствуясь её растерянностью и тем, как глаза обретали нестабильную ясность.       От Сакуры приятно веяло духами, и даже запах алкоголя не портил аромата. Учиха всегда был готов удушить Харуно за её своеобразный подход к миссиям, на которые его ставили с ней в пару чаще всего. Но сейчас его мужское нутро подавало непозволительные сигналы, которые Саске почему-то не мог игнорировать.       Сакура опёрлась на прилегающий к раковине край обеими руками и желала выбраться из-под натиска Учихи. Но с каждой секундой понимала, что ничего, кроме страха и этого на редкость неприятного доминирования, сейчас не могло на неё повлиять, чтобы хоть как-то привести в нормальное состояние.       — Мне больно, — пробубнила Харуно, и голос её изменился: стал более уверенным.       — Теперь ты должна вернуться в зал и закончить начатое… — Учиха чуть отстранился и, казалось бы, потерял бдительность, но нет.       Момент, в котором Сакура резко оттолкнулась от прилегающей тумбы, был словно предугадан наперёд. И пусть Харуно делала это с какой-то злостью, обидой и ненавистью, её сил не хватало, чтобы даже совсем чуть-чуть ударить Саске.       Тот сразу же поймал Сакуру за плечи и хорошенько встряхнул:       — Ты в своём уме?       — Мне надоело ощущать себя рядом с тобой каким-то чмом, — Харуно чувствовала себя гораздо лучше, но не торопилась всё это списывать на заслуги Саске. — Хоть бы раз дал мне шанс, чтобы просто быть бабой рядом с тобой. Почему же ты такая скотина?       — Потому что ты сама пришла на эту работу, — холодно ответил Учиха, наблюдая за тем, как Сакура схватилась руками за его предплечье.       — А ты постоянно выбираешь пункт «хорошенько меня унизить», — почему-то сейчас Харуно была уверена: отпусти её Саске, она непременно упадёт.       Сакура выдохнула и зацепила зубами краешек губы. Она кинула взгляд к своим туфлям и, опустив руки, поспешила к ним нагнуться, чтобы подобрать. Но всё ещё владеющий её телом алкоголь давал о себе знать, заставив Харуно вильнуть задницей и покачнуться. Пускай это было не специально, но движение вкупе с последними сказанными словами сделали своё дело — Учиха резко сжал пальцами талию Сакуры и потянул на себя.       Она не была тяжёлой, а он не был слабым, но момент, когда он ловко её подкинул, совсем немного, вверх и успел повернуть к себе лицом, усаживая на всё ту же злосчастную тумбу, выглядел до потери пульса обжигающе.       Сакура разозлила Саске. До такого состояния, что он готов был послать сегодняшнее задание к чертям — в конце концов половина информации была добыта, а в процентном соотношении это входило в дозволенные рамки.       У Харуно не оставалось никакого выбора: Учиха настолько жёстко приник к ней всем телом, что она не успела подумать о том, как он грубо раздвинул её ноги, сжимая всей пятернёй оголённое бедро.       — Какой пункт ты хотела, чтобы я выбрал для тебя? — спросил Саске прямо в пухлые приоткрытые губы, с которых срывалось нервное дыхание.       Но Учиха, как обычно, не требовал ответа.       Он впился в мягкие уста требовательным и рваным поцелуем. До омерзения грязным и грубым, что Сакура захотела как минимум его ударить. Но Саске предусмотрел и это: он крепко держал её кисти, прижимая ладони к мокрой поверхности тумбы.       — Быть бабой рядом со мной? — повторил он, разорвав поцелуй и встретившись с обезумевшим взглядом: казалось, весь алкоголь за одну секунду выветрился, оставляя после себя гудящую слабость.       Саске был готов порвать платье к чёртовой матери, когда его руки отпустили её и добрались до длинного подола, который он быстро задрал, желая прикоснуться к приятной коже женской талии.       Но Сакура мгновенно дёрнулась и упёрлась руками в широкие плечи, желая остановить это. Хотя с животным мазохизмом понимала, что сама виновата в том, что доигралась, постоянно провоцируя Учиху.       В потёмках разума она как-то раз пришла к мысли, что хотела бы затащить такого, как Саске, в койку. Но в её представлениях всё выглядело гораздо целомудреннее и… как минимум в постели, а не в туалете с началом, больше напоминающим изнасилование.       — Отпусти меня! — рыкнула Харуно. — Ты своего добился, вернул меня в чувство, остановись…       — Ты ведь этого хотела? — голос Саске показался Сакуре насмешливым, отчего она была готова отвесить ему взаимную пощёчину. — Или ты серьёзно думала, что я не вижу твоего отношения ко мне? — его руки переместились с талии к лицу, а Харуно тут же накрыла их своими. — Что ты хочешь меня?       — А ты меня хочешь? Или всё, что ты сейчас вытворяешь, носит какой-то специальный характер? — не побоялась высказаться Сакура. — Или ты просто хотел меня напугать? У тебя получилось. Отпусти меня, и мы больше к этому не вернёмся, я тебя не побеспоко… — но Харуно сама запнулась, когда дверь в женский туалет открылась; к её удивлению, она увидела не ожидаемую дамочку, а тех самых мужчин, которых оставила, уйдя сюда.       И то ли выбора действительно не оставалось, то ли это было тем выбором, который только и видела Сакура, но спонтанные действия вынудили её потянуться к Учихе, закрепляя на его губах мокрый поцелуй, который пришёлся как-то кстати, пусть и неожиданно.       Позади Саске послышались пьяные возгласы, и Харуно вдруг осознала, что этим действием лишь накликала на себя беду. Хотя эти мысли возникли без опоры на помощь Учихи… Но стоило ли ему доверять?       Саске не просто так был одним из лучших в организации. Он тоже слышал, как пьяная элита перепутала двери, прерывая их завязавшуюся потасовку. Однако Учиха никак не ожидал, что Сакура, просившая пару минут назад оставить её в покое, примет решение избавиться от проблемы таким способом.       Всё-таки женщины странные существа, руководствующиеся странной логикой.       Не разрывая поцелуя и кусая податливые губы, Учиха открыл глаза и посмотрел в зеркало. И пусть вошедшие были вдрызг пьяными, злой и пугающий взгляд чёрных омутов был красноречивее любых действий.       И когда в помещении вновь воцарилась тишина и действия можно было прервать — что первым хотел было осуществить Учиха, — он понял, что Харуно не желала этого делать.       Сакура уцепилась руками за края пиджака, несильно сжав их, и потянула Саске на себя. Определённо, ей больше нравилось, когда он совершал свои действия медленно, а не резко и грязно. И этот факт как-то запоздало пришёлся по вкусу вместе с мыслями о том, что она не прочь попробовать и в туалете.       — Ты ненормальная, — процедил Учиха сквозь поцелуй.       — Ты тоже, — в такт ему ответила Сакура, — ты не ответил на мой вопрос: хочешь меня?       Они вмиг прервались. И Харуно осознавала глупость своего вопроса, когда, считай, сама оборвала поцелуй. Но слова Саске настолько её задели, что это уже было делом принципа.       — И, если я отвечу, ты дашь мне? — произнёс Учиха так, будто он ещё ни одну бабу не трахал.       — Ты всегда берёшь сам, вне зависимости от того, дают тебе или нет, — шикнула Сакура, намекнув на то, что ответ её не устраивал.       — А ты не видишь, чертовка? — Харуно была готова сойти с ума от такого взгляда, но абсолютно точно понимала, что имел в виду Саске.       И на какой-то момент Сакуре так хотелось обломать всё это. Просто и грациозно соскочить на пол, и гордо уйти… но… Его она хотела гораздо сильнее.       И вместо всех ответов или комментариев, которые только могли прозвучать в их бессмысленном разговоре, Харуно быстро скрестила ножки позади поясницы Учихи, тем самым пододвинувшись к нему теснее и ближе.       — Одна лишь мысль о сексе с тобой дурманит меня, и это выводило из себя всё время, — высказалась Сакура, перед тем как снова закрепила на устах Саске поцелуй.       И в этот раз она не хотела ни секунды прерываться. Пусть всё идет к чёрту!       Они пробовали друг друга на вкус, не отрываясь и стараясь взять верх в негласной игре. Руки Учихи легли на оба бедра и скользнули к выпирающим косточкам, а пальцы мигом потянули тонкую резинку кружевного белья.       Сакура завела руки за шею Саске, с силой сжимая чёрные волосы. А когда она почувствовала, как Учиха смял в руке ткань её трусиков, потянув немного к себе и не переставая создавать мелкое трение, то с губ сорвался упоительный выдох, который тут же был пойман поцелуем.       Как Харуно уже и говорила, её возбуждали одни лишь мысли об их близости. И Саске был доволен тем, что не нужно было много времени тратить на прелюдии, к тому же о чём речь, когда они в таком положении?       Учиха приспустил штаны и отодвинул полоску красного кружева. Головка эрегированного члена тут же потёрлась о влажные половые складочки, что заставило Сакуру сдержанно простонать и откинуть голову назад, предоставляя Саске возможность приникнуть к тонкой шее. И если раньше его желанием было её свернуть, то сейчас оно стало кардинально противоположным. К ней хотелось прикасаться, ласкать, целовать, оставлять засосы, кусать чуть ли не до крови, а потом зализывать повреждённую кожу. И эти мысли лишь больше возбудили больное воображение, заставив Учиху резко податься вперёд и проникнуть во влажное влагалище.       Сакура тут же ухнула, прикрывая глаза и закусывая губу от удовольствия, которое обвалилось на неё в многократном размере.       Остроты ощущений придавало и то, что было достаточно неудобно, по крайней мере, Харуно: чтобы проникать в неё как можно глубже, Учиха расположил её так, что она больно упиралась в край тумбы чуть ли не копчиком. А постоянный сбивающийся темп, которым Саске буквально-таки мучил Сакуру, как бы намекал на то, что сегодня она его обязательно отобьёт к чёртовой матери.       Воздуха не хватало, а дыхание сбилось; Харуно хотелось кричать, но голос пропал, сменяясь упоительными стонами и глухими вздохами. В мыслях не было ничего, кроме возбуждающих вспышек, а уши наполнялись пошлыми звуками постоянных шлепков. Сил не хватало, чтобы хоть как-то держать хватку: Учиха будто высасывал из неё последние соки, двигаясь особенно глубоко и резко. Сжимая руками округлые ягодицы и переходя к бёдрам, Саске развел стройные ноги шире, вынуждая Сакуру плотнее к нему прижаться.       От столь горячего порыва Харуно вскрикнула и навалилась на Учиху всем телом, пользуясь удачным моментом, чтобы оставить на бледной коже его шеи заметный засос. Красноватое пятнышко показало свои черты, и Сакура с упоением провела по нему языком, не в силах сдерживать вырывающиеся стоны. Она не могла думать в такой умопомрачительный момент, однако на задворках сознания почему-то вспыли мысли о том, что Саске подобная отметка может очень не понравиться. Плевать!       Слишком сильно зациклившись на таком манящем доступе к телу, Харуно отвлеклась от действий Учихи, а посему его резкое желание сменить позу оказалось для неё внезапным.       Развернув Сакуру к себе спиной и заставляя её нагнуться, Саске приник к её спине, щекоча мочку уха тёплым дыханием. Его губы обжигающе коснулись тонкой шеи, а умелые руки с особой жадностью прошлись по всему телу, сминая за собой ткань дорогого платья. Снова убрав подол, который так некстати съехал вниз вновь, Учиха проник пальцами к набухшему клитору, массируя его резкими движениями и тем самым вынуждая Сакуру выгнуться дугой и сладко постанывать от накатывающего блаженства.       Харуно почувствовала, как Саске застыл над ней, дразня её горячую плоть своей, проводя головкой члена по самому входу во влагалище. Сакура повела тазом назад, лишь бы заставить Учиху перестать томить её подобной мукой, но Саске предусмотрительно сковал её в собственных руках. Отстранившись всего лишь на долю секунд, он сжал пальцами округлые ягодицы и развёл половины в стороны. Конечно, нижнее белье мешало, но с ним подобное развлечение выглядело куда более заводящим.       Скользнув пальцами по бедру вниз, Учиха быстро задрал ногу Сакуры вверх, проникая в разгорячённый плен её тела и заставляя испытать новую волну удовольствия. Его темп постоянно сменялся, оставаясь до безумия медленным или срываясь на умопомрачительно резкий и быстрый.       Сакура была готова задохнуться от такой встряски, но не могла не признать, что это сношение было чуть ли не самым лучшим в её жизни. Чёртова мазохистка!       Пульсация овладела телом, отдаваясь слабым дёрганьем даже в ушах. Харуно ощутила, как оргазм накрыл её с головой, а тело во мгновение обмякло под натиском Учихи. Саске предусмотрительно вышел, оставляя эрегированный член поверх покрасневших ягодиц. Наблюдать за тем, как его следы покрыли мокрую кожу женской спины, было почему-то слишком желанно, будто этот вид сверху сносил Учихе крышу.       — Это было… — послышалось от Сакуры. — Лучшее, что ты мне мог дать.       Юркий язычок прошёлся по пухлой губе, что смог разглядеть Саске в отражении зеркала. Безусловно, Харуно бесила его слишком сильно, постоянно провоцируя и нервируя не только на работе, но и где бы то ни было. Однако именно сегодня, казалось, Учиха нашёл идеальный способ заткнуть многоговорящую особу.       — Это дурманит, не так ли? — его хриплый голос раздался у самого уха, отчего у Сакуры по телу побежали мурашки.       — Безусловно, — всё пытаясь отдышаться, ответила Харуно, — хоть где-то ты невероятно горяч…       И если можно было подумать, что раздражение и гнев хоть капельку утихомирились, — неверное суждение. Учиха даже был уверен в том, что этот следующий раз будет гораздо раньше, чем он предполагал. Только следовало бы заехать по дороге за кляпом: может, это усмирит пыл Сакуры?..

***