***
– Тринадцать, – Изабель, как всегда, появляется внезапно. Она влетает в распахнутое настежь окно, садится на подоконник и сверлит брата недовольным взглядом. Алек, наблюдающий за спящим мальчиком, прикладывает палец к губам. – Я знал, что скоро ты придешь сюда, – он присаживается на край подоконника рядом с сестрой. – Сначала ты прилетаешь на землю каждый вечер и проводишь время с мальчишкой и его котом, наплевав на все запреты, а сейчас уже тринадцатую ночь подряд не ночуешь дома… – гневно шепчет Иззи, и Алек знает, что она сдерживается из последних сил, чтобы не дать ему подзатыльник. – Я же волнуюсь за тебя. Она резко выдыхает. Весь гнев покидает ее, и она прячет лицо в ладонях. Изабель хочет помочь, просто не знает, как. Хотя сам Алек на расспросы сестры и брата отвечает просто: «Меня тянет к этому мальчику», Иззи считает, что он знает намного больше, чем говорит. Но она не может не отдать должное тому, как это общение влияет на Алека. – Он не обычный мальчик, Иззи. – Да, ты уже говорил. Но не думай, что от того факта, что Магнус может видеть тебя, мне становится легче. Алек надолго замолкает. Луна за окном полная, яркая, ее свет попадает в комнату и вырисовывает в детской замысловатые тени. Только две фигуры, сидящие на подоконнике, словно не существуют и пропускают свет сквозь себя, как через пустоту. Изабель мягко берет Алека за руку, и тот неуверенно поднимает на нее глаза. Он не знает, как начать этот разговор, и стоит ли начинать его вообще. – Ты знаешь, что можешь рассказать мне все? Сестра смотрит ему в глаза и улыбается, как сотни раз успокаивающе улыбалась в детстве, когда кто-то снова бросал вслед Алеку нечто обидное. – Я кричал… – голос Алека хриплый. – Той ночью я кричал, Изабель. Изабель растерянно смотрит на него, от удивления приоткрыв рот. Ангелы не кричат, у ангелов не должно быть таких сильных эмоций. Даже теряя подопечных, они переживают горе молча, ведь слезы считаются признаком слабости. Алек переплетает их пальцы и продолжает: – Магнус родился в ту самую ночь. И мне кажется, что у нас с ним связь… – он старательно подбирает слова. Не знает, как выразить с помощью сочетаний букв и звуков то, что чувствует рядом с мальчиком. – Я ощутил это в то мгновение, как только ступил на Землю снова и увидел его. – Связь? – Я чувствую его. И я не могу быть долгое время вдали… – Ты кричал, – ошарашенно выдыхает Изабель и не может сама поверить в то, что говорит. – Ты бросил Зов. Он — твой подопечный? Алек грустно улыбается и смотрит на сестру: – Иззи, это ведь именно я кричал тогда. И ты сама сказала, что Зов бросил я, – он опускает глаза в пол, впервые признаваясь кому-то еще в том, в чем сам себе признался еще в первую неделю знакомства с Магнусом. – Не он мой подопечный, а я его. Он — мой Ангел.***
– Как же здорово! – Макс расправляет крылья и поднимает руки над головой, чтобы подставить ладошки теплым солнечным лучам и каплям дождя. – Я никогда не думал, что такое бывает. Алек и Джейс обмениваются понимающими взглядами. Им самим всегда очень нравилась такая погода — грибной теплый дождик и лучи солнца, просачивающиеся сквозь пушистые тучки. Они знают, что чувствует Макс. Младший Лайтвуд спустился на Землю в первый раз и наслаждался всем, что видел вокруг. Его подопечный должен был родиться со дня на день, и Мариза с Робертом попросили Джейса показать брату место обитания людей, а тот позвал с ними Алека. Конечно же, не сказав родителям ни слова. Макс делает несколько плавных взмахов крыльями и зависает на высоте в полметра от крыши. Он щурится, поднимая голову, и его губы растягиваются в улыбке от уха до уха. – Я обязательно передам твоему подопечному, когда он вырастет, что его Хранитель радовался первому дождю, как маленький, – беззлобно подкалывает Джейс. – А вот и не маленький! – Макс складывает руки на груди и показывает брату язык. – О да, совсем не маленький, – посмеивается Алек. – Хотя знаешь, если Джейс сделает то, что обещает, то я поведаю тебе забавную историю о его первом прибытии на Землю. Лайтвуд получает сильный тычок под ребра от Джейса, но лишь улыбается еще шире. Он сразу предупредил брата, что никогда не даст ему забыть ту неловкую ситуацию, включавшую его, одну порцию мороженого, одну шляпу на голове проходящей мимо женщины и одну лысую наглую кошку. – Расскажи сейчас, – глаза у Макса загораются интересом, и Джейс хмуро смотрит на Алека. – Не слушай его, Макс, он всегда что-то выдумывает. Давай лучше я научу тебя этому, – Джейс поднимает вперед правую руку и напрягается, собирая всю свою энергию на кончиках пальцев. Мальчик удивленно ахает, когда капли дождя рядом с ладонью Джейса начинают двигаться в несколько раз медленнее, переливаются на солнце всеми цветами радуги. Алек закатывает глаза, а Макс восторженно хлопает в ладоши и подлетает к брату: – Вау! Как ты это делаешь? Джейс уже открывает рот, чтобы ответить, но тут дверь на крышу резко распахивается, и оттуда выбегает взлохмаченный Магнус. Одной рукой он держит за пузико Мяо, а в другой сжимает пакет больших красных яблок. – Ангел, привет. Я знал, что ты здесь. Я могу чувствовать, когда ты прилетаешь ко мне, представляешь? – Магс говорит быстро, подбегает к Алеку и касается его перьев — стандартное приветствие. Лайтвуд нервно оглядывается на братьев, которые, кажется, даже дышат через раз, разглядывая маленького ребенка, так спокойно разговаривающего с одним из них. Нет, конечно же, Алек не стал скрывать от них факт знакомства с Магнусом, а обо всех подробностях им все уши прожужжала Изабель. Но одно дело — услышать, и совсем другое — увидеть. Магнус внимательно смотрит на Лайтвуда, а потом переводит взгляд за его спину, вглядываясь в пустоту: – Ты здесь не один, да? – Мои братья здесь, – кивает Алек и мысленно переводит дух: Магнус не видит других ангелов. Даже тех, кто связан с Алеком одной кровью. – Привет, Джейс и Макс, – мальчик радостно машет рукой пустоте, а потом смотрит на Алека. – Спроси у них, хотят ли они яблок. Мама дала мне их, чтобы я мог угостить своего воображаемого друга, но мы ведь можем и поделиться. Джейс и Макс кривятся, когда смотрят на человеческую еду. Даже сомневаются, что смогут взять ее в руки. Алек усмехается. – Не думаю, что они хотят, Магс. Но спасибо тебе. И знаешь, мне кажется, что им уже пора, – Лайтвуд бросает взгляд за спину и успевает заметить, как одновременно братья закатывают глаза. Но затем все же кивают и взлетают в воздух. – Они улетели, да? – без капли сомнений в голосе спрашивает Магнус и отпускает Мяо, садясь на свое обычное место. – Ты это тоже почувствовал? – с интересом спрашивает Алек и опускается рядом с мальчиком. – Понял по твоему взгляду, Ангел. Хочешь? – он протягивает красное яблоко, и Лайтвуд, помедлив лишь секунду, берет его и подносит к губам. Яблоко оказывается неожиданно сладким и сочным, и глаза Алека удивленно распахиваются. Он точно знает, что не должен так сильно ощущать вкус человеческой еды, но ему это нравится. Магнус вгрызается в свое яблоко и начинает рассказывать, как прошел день. Он говорит про родителей, нового знакомого Рафаэля, про Рагнора, про сложный элемент на уроках танцев и про добрые глаза учительницы по рисованию. Лайтвуд чувствует себя абсолютно счастливым в этот момент. – Алек… – вдруг тихо зовет Магнус, неожиданно прерывая разговор и пряча глаза. – Мама говорит, что воображаемые друзья бывают только у детей. Но ты ведь всегда будешь со мной? Будешь защищать меня и помогать? Лайтвуд облегченно выдыхает и с улыбкой смотрит в карие с золотистыми крапинками глаза. – Всегда.***
Алек считает себя счастливчиком, ведь Магнусу уже одиннадцать, а ежедневные полеты на Землю так и остаются тайной. Возможно, этому способствует поддержка его родных. Даже родители видят улыбку сына и придумывают новые и новые оправдания для Алека перед Старейшинами. Братья и сестра тоже стали для него настоящей поддержкой, и он вновь благодарит Всевышнего за то, что он подарил ему такую семью. Хотя и лишил самого важного для Хранителя. Хотя лишил ли? Алек смотрит на повзрослевшего Магса, который все так же широко улыбается, стоит ангелу ступить на крышу, и понимает, что его судьба не так уж и плоха. Все рушится в один момент, когда приходит Изабель и прячет глаза. Она говорит тихим срывающимся голосом, и Алеку хочется закрыть уши руками, чтобы не слышать, провалиться сквозь землю и не думать об этих словах. Он вглядывается в лицо сестры, но не находит там ни одного намека на ложь. – Алек, он часть твоей души, я понимаю, но ты ничего не должен делать или говорить ему. Думаю, тебе лучше держаться от Магнуса подальше.Send a prayer to the ones up above
Магнусу уже исполнилось двенадцать, когда Алек снова прилетает на ту крышу, понимая, что больше не может находиться вдалеке от своего мальчика. Он готов ко всему: к расспросам, гневу, даже готов к тому, что крыша окажется пуста. Вот только Магнус все так же широко улыбается и не задает ни одного вопроса, когда расправляет рядом с собой еще одну газету.All the hate that you've heard has turned your spirit to a dove, oh-ooh
Алек понимает предупреждение сестры почти сразу. Смотрит в ставшие родными глаза, когда мальчик гладит белые перья, и у него встает ком в горле от желания все рассказать. Вот только он не может. Не должен ничего говорить. Молчание убивает быстрее, чем одиночество. Алек машет крыльями снова и снова, улетает как можно дальше от крыши и Магнуса. Он летит до тех пор, пока не выбивается из сил. И сквозь дикую усталость чувствует, как его подхватывают неизвестно откуда возникшие Джейс и Изабель.Your spirit up above, oh-ooh
Магнусу четырнадцать, когда Алек однажды спускается на Землю и понимает, что его больше не ждут. В последнее время он старается быть здесь как можно реже. Навещает друга лишь тогда, когда разлука становится невыносимой, когда тонкая нить, связавшая их души, натягивается до предела и причиняет почти физическую боль. Лайтвуд думает, что так он сможет отучить Магса от привычки проводить с ним вечера, а у него самого получится не проговориться при взгляде в раскосые глаза. Но не обнаружить Магнуса на крыше почему-то немного больно.