Ах, какая женщина, женюсь!

— Хуй! На севере так не говорят. Этому слову Тормунда научил Пёс, то бишь этот, как его. Клиган. Сандор, вот. Здоровенный мужик, крепкий, выносливый, даром, что с юга. Таких бы в Вольный народ, и он станет непобедимым. Что и говорить, Ланнистерше не повезло, что она потеряла такого бойца. Тормунду новый знакомый понравился. И беседы с ним были поучительными. Кто бы научил его такому замечательному слову? На севере только «член», «палка», «дубина», если боги одарили настолько внушительным прибором, «обрубок», если не одарили. А «хуй» — слово хорошее. Хлесткое, словно удар бича. На него и послать можно, и ругнуться им хорошо, и обозначить упомянутый орган. Но не всё, что хорошо для южанина, хорошо для жителя севера. И если словечки Пса Тормунду пришлись по душе, то южный воздух, а уж тем более морской, его убивали. — И нахуй напросился, — ворчал он, опираясь о борт корабля, — все дальше от любимой, эх, какая женщина… Пёс был сам не рад тому, что сказал при одичалом это слово. Тот стремился вставить «хуй» в каждую фразу, и получалось у него, конечно, через жопу. — Скучает по мне, наверно. Нет, хуй знает что, точно скучает. Всю дорогу Пёс плевался и бился в конвульсиях. Королевская гавань встретила путников небывалой для одичалого жарой, но он ни в какую не желал снимать шубу, и ему там не нравилось. Разнообразие борделей и таверн не сглаживало впечатление: не те женщины, не то вино. — Хуйня для южан, — выразился Тормунд. — Ах, где моя любимая. Как я тоскую по ее прекрасным глазам и нежному взору… Он уже мечтал о Севере, о том, как по возвращении Бриенна заключит его в свои объятья, а он опустит косматую голову на ее мягкую пышную грудь. О том, как она будет поить его вином, а потом откроет вход в свою пещеру наслаждения для его… Но сладкие думы были прерваны бранью. — Ах ты хуй медвежий, положи это нахуй, а то я тебе хуй оторву! Голос был до боли знакомый. А спустя мгновение Тормунд увидел белокурую коротко остриженную голову, возвышающуюся над толпой, благодаря росту ее носительницы. — Ах, какая женщина, — завороженно глядя на Бриенну, произнес Тормунд. — Я хочу от нее детей. Женюсь, нахуй.