Трущобы, где всегда ошивается всякий сброд. Дороги в этом районе усыпаны использованными шприцами, то тут, то там на глаза попадаются яркие упаковки, но не от конфет, а вместо воздуха - удушающий смрад. Большинство домов здесь похожи на руины. Зайдешь, и остатки потолка упадут на тебя, превратив в лужу крови и ошмётки органов на стенах. Есть и пара крепких зданий, но их можно различить только по ослепительным неоновым вывескам. Бар, бордель или казино. Иногда всё вместе. Хотя местные чаще не снимают «бабочек», а ловят их рядом с каким-нибудь клубом и насилуют. Зачем тратить последние деньги, если можно получить даром? И плевать, что станет с жертвой. Главное ведь получить удовольствие?
Обычные люди боятся трущоб, наверное, потому что своя жизнь им дороже, какой бы скучной и хреновой она ни была. У «нормальных людей» это зовется инстинкт самосохранения. Это правило выживания — будь осторожен или умрешь, но из каждого правила есть исключения. Хибари Кея — студент-отличник из благополучной состоятельной японской семьи, будущий полицейский, но именно он - Король этих мест. Он - тот кто построил свою власть в этом Аду на крови, страхе и жестокости. Его ненавидят, его презирают и боятся, но каждый обитатель здешней помойки выполняет Его правила. Ведь даже они, чья жизнь жалкое существование с вечной борьбой за глоток воздуха в этом смраде, цепляются за свои никчемные жизни. Но не всем удается сбежать, точнее, от Хибари еще никто не уходил. Живым.
Одна из подворотней. Такая же «прекрасная», как и остальные трущобы. Единственное, что отличает её от остальных кусочков этого Ада — к привычному смраду примешался металлический привкус. Кровь здесь повсюду, в каждой трещинке полуразрушенного асфальта. Кажется, даже небеса алые. Хибари с сожалением замечает, что и на его одежде пара красных пятен. Ему хочется пнуть одного из десяти «спасителей рода людского», но тот и так валяется без сознания. Это травоядное ещё и заляпало своей кровью пентаграмму на асфальте. Брюнет усмехается. Настоящие безмозглые животные пытались вызвать то, чего априори не существует.
Кёя собирается уходить, но вспоминает о парнишке, которого травоядные хотели использовать для жертвоприношения. На его крики и прибежал Хибари. Брюнет подходит к стене, в чьей тени стоит шатен. Его плечи подрагивают, но лицо скрывает тьма. Кёя кривится, при мысли, что у парня истерика. Тоже травоядное. Бывший ГДК хочет уйти, но решает проверить парня. Чисто для галочки. Он подходит к шатену, тот тоже делает робкий шаг навстречу, теперь брюнет может его рассмотреть. Невысокий, ростом где-то до плеча Хибари. Хрупкая фигура. Пробегает мысль, что он умрёт от одного удара тонф. Но больше всего выделяются глаза: две большие карамельки с золотыми крупицами вокруг зрачков. Кёя морщится — ненавидит сладкое. Из разбитой губы течёт алая струйка. Других травм брюнет не замечает, но всё же спрашивает:
— Травоядное, ты в порядке? — парень не сразу понимает, что обращаются к нему.
— Благодаря вам всё в порядке, — он спокоен и даже улыбается, будто не его собирались принести в жертву каким-то демонам. Хибари не обращает на это внимание. Он получил ответ — это главное. Поэтому разворачивается и уходит. У него есть дела поважнее этого парня. — Постойте! — его хватают за руку, останавливая.
— Травоядное… — Кёя почти шипит, предупреждая, что шатену лучше убрать свою конечность, иначе может лишиться её.
— Вы не могли бы проводить меня? Я не знаю как выбраться. Вдруг снова попаду в неприятности? — парень всё так же спокоен и продолжает улыбаться.
— Тогда мне проще прямо сейчас забить тебя до смерти, — Хибари усмехается, но в карамельных глазах нет и тени страха, лишь озорные искорки.
— Я слишком слаб. Вы не получите удовольствия от моего избиения, — Кёя не отвечает. Он идёт вперёд, а шатен крутится рядом. — К слову, меня зовут Савада Тсунаёши. А вас? — брюнет оглянулся назад, чтобы отправить это травоядное куда подальше, но что-то в этих золотистых глазах заставило его замереть и произнести:
— Хибари Кёя.
— Рад познакомиться, надеюсь мы подружимся.
Всю следующую неделю у Хибари чувство, что за ним следят. Это очень злит. Ещё тот парень не выходит из головы. Вроде бы типичное травоядное, но его глаза не давали покоя. Нечеловеческие. Как-то Кёе показалось, что он видел его в университете, но это был совершенно другой человек. Обычное травоядное с обычными глазами. А ещё тот шатен не дрожал бы от страха, как этот, как все остальные травоядные. В какой-то степени, паренёк даже заинтересовал Хибари. Но это вовсе не означало, что был он готов встретить его в своей квартире, сидящим на подоконнике!
— Приветик, хозяин, а я тебя заждался, — Тсуна сидит и улыбается. В то время как Кёя ничего не понимает, но быстро берёт себя в руки.
— Что. Ты. Здесь. Делаешь?! — он не говорит, он рычит, приближаясь к парню.
— Как что? Жду тебя, чтобы обсудить условия контракта, — как ни в чём не бывало заявляет Савада.
— Какой ещё контракт?! — Хибари готов выбросить парня из окна, но сдерживается.
— Как какой? Ты же пришёл как раз тогда, когда те идиоты вызвали меня. Они уже хотели контракт заключить, полив пентаграмму кровью. Но ты их прервал. Более того — ты сам дал мне их кровь, чем заключил сделку. — Кёя ничего не понимает. Он шокировано смотрит на парня и замечает чёрный хвост со стрелкой на конце, лениво качающийся из стороны в сторону. Тсунаёши ловит взгляд и с ухмылкой проводит рукой по волосам, специально заостряя внимание на ещё одной своей особенности — небольших, но острых рожках. — Думаю нам стоит повторно познакомиться. — шатен спрыгивает с подоконника и встаёт напротив Кёи. — Тсунаёши Савада. Демон, которому ты по случайности отдал свою душу. Приятно познакомиться. — и снова улыбка с золотыми искрами в карамели.
Их второе знакомство закончилось погромом в квартире Хибари.
Первая неделя. Кея не замечает шатена. Делает вид, что того и вовсе нет, что он по прежнему один в доме. Савада о чем-то болтает, но Хибари совсем не тянет слушать этот бред. Демоненок для него что-то вроде раздражающего комариного писка, или дурацкого тикания слишком громких часов, или булькающая в кране капелька что с противным раздражающим чпоком падает в раковину. Брюнет обращает внимание на демона, только когда тот окончательно выводит из себя. Тсунаёши делает это профессионально, но Кёя сдерживается. Мысленно он убил его уже всеми возможными способами, в реальности смог лишь избить, но не до смерти. Савада слишком вёрткий и живучий. Хибари усмехается, но убирает тонфа. Он не собирается тратить нервы на какое-то травоядное.
Они гуляют по парку. Тсуна давно не был НАВЕРХУ. И, признаться честно, очень соскучился по небу смертных. Чистое, нежное и с великолепием красок от светло-голубого, лазурного до темно-синего ночного, от алых и золотых рассветных до алых и багряных закатных тонов. Это потрясающе. Их небо такое разное, такое живое, такое теплое. В его мире небо совсем другое. Оно не теплое, оно отливает всеми оттенками красного, черного и серо-пепельного, грозового неба, что вот-вот кажется упадет на голову. Наверное, поэтому Савада так любит мир людей.
Демон смотрит на брюнета, идущего впереди. Интересная зверушка. Этот парень чуть ли не буквально пропитан ненавистью ко всему вокруг, но при этом соблюдает правила тех, кого называет травоядными. Дикая смесь. Савада не сдерживается и облизывается, представляя какая на вкус кровь Хибари Кёи. В этой красной жидкости содержатся частицы души человека. Обычно демоны выполняют желание смертного и сразу съедают его душу. Тсуна же любит растягивать удовольствие. Его смертные живут долго, ликуют от мысли, что управляют мифическим существом. Жаль только они не осознают, что не Савада исполняет их желания, а они его. Приручать людей просто, достаточно натянуть на себя овечью шкуру и исполнить пару прихотей.
— Так что по поводу сделки? Нам надо обговорить условия. — Савада садится на скамейку. Даже великие демоны устают, да и надо узнать, о чём мечтает «хищник».
— Условия значит… Что ты можешь мне предложить? — Кёя стоит перед ним и лениво смотрит на редкие облака.
— Я могу убить любого, кто причинит тебе боль.
— Давай тут без суицидов. — Хибари наклоняется над Савадой. Это травоядное принесло с собой одну головную боль. Их лица почти на одной уровне. — Я забью тебя до смерти и никто другой. — Он выпрямляется и снова смотрит сверху-вниз. Пытается уничтожить одним взглядом. — Больше мне ничего не нужно от такого слабого травоядного как ты. — И уходит. Ничего больше не говорит и уходит. Уходит, не замечая безумной улыбки демона.
— Посмотрим, мой хозяин. — кончик языка пробегается по губам. Впервые, от его силы отказались. Им побрезговали. Его недооценили. Это чертовски злит. Но как же весело! — Ты станешь моим, Хибари Кёя. — Савада улыбается. Он нашёл себе прекрасную игрушку.
Вторая неделя. Тсуна говорит меньше. Это радует Кёю, но раздражает, что демон продолжает постоянно крутиться где-то рядом. Савада ходит по его квартире, ходит с ним в магазин за продуктами, ходит в институт и сидит рядом все пары, даже вечером, когда все нормальные люди ложатся спать — он идёт чуть позади, едва касаясь своей кистью чужой, и что-то говорит. Хибари не понимает это создание. Савада Тсунаёши ему не нужен. Ни он, ни его сила. Кёя и так силён. Так почему демон всё ещё рядом?
Хибари пытается забить Тсуну до смерти, но лишь изредка попадает в слишком изворотливое тело. Кёя не хочет признавать, но раньше, в средней школе, он был бы рад такому противнику как этот демон. Наверное, именно это заставило брюнета сказать, что Тсунаёши его жертва, что он, Хибари Кёя, забьёт его до смерти. Но Хибари изменился. Теперь он спокоен, ему просто плевать на окружающих, он не пытается никого изменить. Он человек, который иногда выпускает своего хищника на волю: в трущобы и к этому демону, когда выводит из себя.
Снова трущобы. Даже Тсуне здесь противно. Всё напоминает о доме. Вонь, гнилые души, и можно находиться в своём истинном обличье. Всё равно его либо примут за последствие наркотиков, либо вовсе не заметят.
Даже Хибари не смотрит на демона. Это немного задевает самолюбие. Впрочем, процесс приручения долгий, но ради достижения своей цели Савада готов ждать.
Тсунаёши смотрит на Кёю, тот занят избиванием «жалких травоядных». Обычно, Тсуну не особо интересуют смертные, для него главное — провести время в их мире, но этот случай особенный. Улыбка появляется сама собой от развернувшейся картины: повсюду кровь, крики и хруст костей, грешники и дьявол в центре этого хаоса. Прекрасный дьявол. У Тсунаёши подрагивает кончик хвоста, и приходится прикусить щеку изнутри. Хибари красив. Особенно сейчас, когда не скрывает Истинного себя.
Тсуна неспешно подходит к Кёе. Тот тяжело дышит и стоит на месте. Одежда кое-где порвана, и Тсунаёши этим пользуется. Подушечки пальцев касаются открытых участков кожи, жалея, что рубашку разорвали не полностью. Прекрасное тело, закалённое не в одной схватке. Это доказывают шрамы, не скрытые остатками одежды. Саваде безумно хочется провести по ним языком, слегка прикусить. Он тоже хочет оставить свой след на этом теле. А лучше, если оно будет принадлежать ему. Но пока рано. Демон чувствует, что Хибари следит за его действиями. Не сопротивляется, но и не отвечает. Ему интересно, что сделает Тсуна. И Тсуна делает. Проводит языком по белой щеке, слизывая алую капельку и смотрит прямо в чужие глаза. Смотря своими большими карамельками прямо в душу, на секунду освещая её самые тёмные уголки.
Савада хватается за живот после неожиданного удара. Кёя смотрит на него с омерзением, а Тсуна улыбается. На кончике языка ещё чувствуется прекрасный терпкий вкус чужой крови. Да… Да. Да! Тсунаёши поднимает глаза, и на их дне, в золотом пожаре сгорает луна. Он обязан заполучить этого зверя!
Третья неделя. Хибари лежит на диване и пытается запомнить хоть что-то из написанного в учебнике, но не может. Нет, он чувствует себя в порядке, хотя травоядные из института, кажется, изнасиловали его мозг. Хотелось избить их до смерти, чтобы не шумели, чтобы не трогали его, чтобы тряслись от страха, чтобы… Чтобы было как раньше. В последнее время Кёя всё чаще задумывается о своём прошлом. Даже сейчас, когда должен зубрить законы своей страны, в мыслях он гуляет по Намимори, где все знают кто он. Знают и боятся. Хибари уверен, что даже спустя 3 года как он уехал оттуда, его законы ещё в силе. Вот бы и здесь… Нет! Тонкая страница рвётся. Кёя больше не станет прежним. Он изменился, он стал человеком. Обычным человеком.
Книга возвращается на полку. Сейчас Хибари всё равно ничего не выучит. Он потягивается и почти физически ощущает где-то между лопаток взгляд демона. Проносится мысль, что именно из-за этой «головной боли с рожками» Кёя и задумывается о прошлом, но она тут же отметается. Это травоядное не может влиять на него. Хотя стоит признать, что его внимание льстит. Тогда в подворотне Савада готов был наброситься на него, Хибари помнит аккуратные прикосновения и липкий карамельный взгляд. Всё как сейчас, только без прикосновений и с целой одеждой. Правда, Кёя сомневается, что одежда — помеха для демона. Это даже интересно. Пальцы опускаются вниз, задевая контуры кубиков пресса под внимательным взглядом, цепляют края майки и резко срывают её. Хибари усмехается, когда демон отворачивается и делает вид, что ему нет дела до смертного, но беспокойно метающийся хвост и взгляды украдкой выдают его с головой. Дразнить Тсуну весело, но Кёя идёт в душ и запирает дверь. Кто знает, что придёт этому демону в его голову с рожками.
Тсунаёши скучно. Он недовольно смотрит на Хибари и порывается бросить ему что-нибудь в лицо, но сдерживается. Конечно, Савада любит людей, но они очень удивятся, если по аудитории начнут летать предметы. К тому же, Кёя запретил ему делать что-либо подобное. Тсуне мнение смертных не особо интересно, но сложно спорить, когда в руках у одного из них твой хвост! Савада всё-таки не сдерживает шипения, когда Хибари начинает усмехаться и гладить чувствительный кончик хвоста. Чувствуя, как горят щёки от гнева, Тсуна отворачивается, чтобы не доставить ещё больше удовольствия Кёе.
Как?! Пальцы непроизвольно сжимают край парты, на которой сидит демон. Как он мог так глупо попасться?! Ведь он дитя Ада, он кукловод жалких смертных, он вертит ими как хочет! Так почему сейчас именно он в руках человека, а не наоборот? Хвост рефлекторно дёргается, но Хибари всё равно не отпускает, лишь сильнее сжимает.
Саваде хочется выть от происходящего. Или всё-таки кинуть что-нибудь в Кёю. С одной стороны — как игрушка смеет так обращаться со своим хозяином?! Но с другой… Тсуна всё-таки на секунду оглядывается назад. Он не суккуб, но и у него есть некоторые из их потребностей. Если Хибари продолжит гладить хвост, то Савада его просто-напросто изнасилует!
А пока они сидят на скучной паре. Демон машет кончиком хвоста и всё чаще засматривается на какой-то увесистый томик. Кёя не слушает лекцию, гладит кончик хвоста Тсунаёши, специально пощипывая его, и думает, как скоро в него полетит учебник. А ещё Савада милый, когда краснеет. Настоящий зверёк.
— Тсуна, какие чувства ты сейчас испытываешь? — Кёя спрашивает с лёгкой усмешкой.
— Терпение… Громадное терпение, Хибари-сан, — нет, он точно его изнасилует!
Четвёртая неделя. Кёя сидит на подоконнике с выключенным ноутбуком на коленях. Тсуна лежит напротив и сильнее укутывается в принесённый Хибари плед. В комнате холодно. Ледяной ветер врывается в комнату через открытые настежь окна. На Кёе лишь тонкая домашняя одежда, холодный поток воздуха бьёт в спину, но Хибари всё равно.
Он только что разговаривал с родителями по видео-звонку. На душе скребут кошки. Раньше было так легко говорить, что всё в порядке. Не говорить, врать. Кёя создал прекрасную маску «Нормального» и носил её целых три года. Она почти приросла к его лицу, а теперь рассыпается на мелкие кусочки. Хибари почти физически чувствует это.
Три года он играл роль обычного человека, и это всем нравилось. Отец гордился тем, что сын наконец встал на правильный путь, мать радовалась, что он больше не покалечит себя в какой-нибудь драке. Зрители были в восторге от данного спектакля. Всем всё нравилось. Всем, кроме главного героя. Он только сейчас начал понимать, что название этой постановки: «Фарс», где он великолепный рыцарь для всех и шут для самого себя.
Кёя смотрит на своё отражение в погасшем экране ноутбука. Он — копия отца, только глаза достались от матери. Тот же разрез, тот же цвет и та же грусть. Хибари заметил её в глазах мамы, когда она спрашивала: «Сынок, ты в порядке?» своим тихим, нежным голосом. Кёя ответил уверенным: «Да», но мама прочитала в его глазах «Нет». А что он ответит сейчас? Ни родителям, ни кому-то ещё, а себе. Нравится ли Кёе этот фарс?
— Кёя? — Хибари поднимает голову, сонный и закутанный в плед Тсуна прямо перед ним. — Ты в порядке? — он смотрит в его карамельные глаза и, кажется, находит ответ.
Савада смотрит на Кёю. Смертный наконец-то уснул. Тсуна сидит на его бёдрах и чувствует метания души под своими ладонями. Он гладит Хибари по жёстким волосам и усмехается. Впервые дарит ласку не для соблазнения и обмана, а просто чтобы успокоить. Тсунаёши наклоняется ниже, между их губами пара миллиметров, а он просто смотрит. Не пытается поцеловать, не шепчет очередную пошлость или провокацию. Просто смотрит, а в груди что-то болит.
В комнате темно, но Тсуна всё прекрасно видит. Люди думают, что демоны любят тьму. Савада родился во тьме, существует во тьме и умрёт во тьме. Она сопровождает его везде. Тьма — хроническая болезнь, которая причиняет боль, но это уже давно часть тела и души. Люди тоже больны ею, но забывают об этом. Они считают истинным злом демонов. Возможно, отчасти это правда. Но даже тьма тянется к свету.
У Тсунаёши есть желания, как грешные, так и невинные. Если честно — он ненавидит исполнять прихоти смертных, которые его вызывают. Зачастую их фантазии ограничиваются богатством, чьим-то порабощением или убийством. Тсуне когда-то было противно, а потом плевать. Его цель — мир смертных наполненный солнцем и жизнью, противоположность Ада, где из света только холодная и одинокая луна. Савада всегда следовал своим целям, не обращая внимания на подопечных. Главное — достичь своего света. Вернее, было главным.
Тсунаёши смотрит на Хибари. На вид он обычный человек. Савада проводит подушечками пальцев по щеке, задевает большим пальцем губы и думает, что они мягкие. Интересно, Кёя умеет целоваться? Мысль безумно глупая, но Тсуна не может избавиться от неё уже несколько дней. Ему хочется знать о Хибари всё: вплоть от любимой книги до того, когда его зверь вырвется на волю. Такие желания смешны. Они не должны возникать у демонов.
— Что я творю? — он улыбается и смотрит на спящего. — Знаешь, Кёя, обычно я вру всем, кроме себя самого. — касается высоких скул кончиками пальцев. — Но сейчас так трудно принять то, что мне нравится смертный.
Для демонов любовь не является чем-то ужасным или запретным. Для них она слишком… необычна. Демоны знают всё о любви тела, но очень мало о любви души. Тсуну не учили этому, он этого никогда не видел и не чувствовал. Но сейчас хочется именного этого. Савада нависает над Кёей. Тсуна хочет спасти Кёю.
Ещё в первую встречу Тсунаёши заинтересовался необычным смертным. Его привлекли глаза наполненные ненавистью. Но Тсуна решил понаблюдать за Кёей и не смог узнать его. Спокойный и молчаливый, но главное — пустой. Именно таким был Хибари, за которым следил Савада. Тсуна засомневался, что именно его он тогда видел в трущобах. Но это был тот Хибари Кёя, который ему нужен. Это доказывали сжатые до белых костяшек кулаки и сомкнутые в тонкую полоску губы, когда какие-то травоядные пытались ему указывать. Тсуна увидел это и заинтересовался. Они снова познакомились, и постепенно Кёя начал раскрываться перед ним. Да, он не особо общительный, обожает правила, а ещё больше любит наказывать за их нарушение. Но главное — внутри Кёи есть огонь, который он скрывает. Чувства, эмоции, мысли — всё это, всё что считает неправильным, копит внутри себя и выпускает лишь там, в трущобах, где его никто не знает. Все думают, что Кёя — бесчувственный, но Тсуна знает, что это не так. Он хочет, чтобы Кёя не скрывал себя настоящего.
— Спасение приходит после боли, — Тсунаёши грустно усмехается, — Прости, — и целует в уголок губ.
В комнате прохладно. Полупрозрачные занавески слегка развеваются от слабого ветра. Стрелки часов медленно и бесшумно двигаются вперёд. Луна освещает кусочек спальни, задевая безмятежное лицо Кёи. Наконец-то его не преследуют кошмары, лишь демон с карамельными глазами, которому Хибари даже рад. Он улыбается во сне, но Тсуна этого не видит. Его уже нет ни в комнате, ни в квартире, ни в городе. Есть только записка на журнальном столике.
Пятая неделя. Раздражительность Хибари достигла апогея. Он стал нервным, дерганым, все чаще срывается на всем и всех, включая мелких травоядных. Тонфы постоянно в крови, но чистить их уже лень. Все равно через пару часов очередной слабый травоядный мусор будет избит. Внешне конечно это не особо видно, но иногда, присмотревшись можно заметить подрагивающие пальцы, дерганость и бешеный, горящий злобой взгляд. От такого мороз по коже, а сердце ухает в пятки и в мозгу только одна мысль: «Спокойно, не смотреть в глаза и бежать как можно быстрее». Но никто из жертв этого монстра не сбежал. Удары очень четкие, быстрые и болезненные. А шипы на тонфах раздирают кожу до крови и оставляют глубокие кровоточащие царапины.
Причина у злости брюнета только одна. Она смотрела карамельными глазами, хлопала длинными ресницами, наивно улыбалась, трещала без умолку, выбешивая, и, почему-то, усмиряя злость, махала своим хвостиком со стрелкой на конце. А самое главное она пропала. Просто исчезла в один момент и Хибари совсем не понимает почему тот пропал. Вроде бы все хорошо было, и от этого бешенство и желание убивать вскипают в крови с новой силой. Как напоминание, что это странное травоядное не привиделось брюнету, осталась только записка на столике у зеркала: «Я там, где настоящий ты».
И Кея задумывается, маска его «нормальности» уже осыпается костяной пылью, отваливается кусками сдирая и отчужденность и спокойствие. Парень мечется по дому как пантера в клетке. Он рыщет по городу в поисках облегчения, избивает за малейшее нарушение. И однажды, после очередного камикороса он останавливается и замирает. Девушка, испуганно жавшаяся в темный угол подальше от жуткого монстра, с истеричными всхлипами убежала подальше. Хибари не двигается. У неё были карие глаза и волосы цвета молочного шоколада. Он чуть не избил девушку, просто потому что она похожа на Него. Кёя смотрит на свои руки, на тонфа... Всё в крови. Скольких он избил? Зачем? Перед глазами стоит демон с волосами цвета молочного шоколада и карими глазами с золотыми крапинками.
Казалось бы, выяснил причину, теперь можно и успокоиться, но Хибари не может. Ему мало успокоиться, его заноза так и не нашлась. Нужно, чтобы эта карамелька носилась рядом, махала своим дурацким мягким юрким хвостиком и болтала без умолку. С каждым днем, когда в очередной раз не нашел Тсуну, а подозрительно мелькающий в толпе студентов шатен оказался не им, Хибари звереет все больше.
— Простите, но вы загородили проход, — недалеко от брюнета стоит паренек, чем-то напоминающий Тсуну. Он испуган, в руках у него две увесистых стопки учебников и в толпе студентов, особенно когда Кея загородил проход ему не протиснуться. Хибари старается призвать здравый смысл, он старается успокоиться, используя дыхательную гимнастику, но лавину его гнева уже понесло.
Раз, Два, Три, Четыре, Пять.
Он срывается.
Книги летят в стену и с грохотом валятся на пол. Парень испуганно смотрит на разъяренного монстра и отступает назад. Мальчишка понимает, что надо бежать, но стальной взгляд пригвоздил ноги к полу. Даже не сдвинуться. В свете коридорных ламп блестят тонфы, оружие уже ощетинилось шипами и готово убивать. Парень получает удар по предплечьям. Шипованая сталь разодрала одежду и оставила царапины на мягкой коже. Хибари решил бить кулаками. Тонфы слишком просто, и следующий удар парень получил кулаком в живот. Мальчишка оседает, кашляет и задыхается, дергается пытаясь хоть как-то закрыть голову и лицо. Избиение младенца длится минут пять, Хибари приходит в себя слыша хрип и мольбы о помощи. Кто-то из старшекурсников толпой оттаскивают Кею от паренька. Брюнет освобождается, поднимает тонфы и уходит, кто-то кричит ему вслед.
Ему надоело. Надоело прикидываться тем кого все хотят видеть. Надоело изображать нормальность, надоело загонять себя в идеалы травоядного мусора, надоел этот чужой, безликий, вечно неспящий Токио со своими толпами травоядных. Денежный рай в неоновых огнях и отчаянная нищета адских трущоб. Хибари решил бросить не свою жизнь и уехать туда, где ему не нужно быть как все, туда, где его знают таким какой он есть. Кея едет домой.
***
Намимори совершенно не меняется. Кёя улыбается уголками губ, наблюдая за родным городом с заднего сиденья такси. Он прекрасно помнит, что если проехать ещё пару кварталов, то можно найти зоопарк, куда Хибари ходил с родителями, когда был маленьким; что за следующим поворотом находится тренировочная, где отец обучал его приёмам самообороны; а сейчас они стоят прямо перед небольшой лавкой сладостей, где продаются любимые мамины пирожные.
Попросив водителя подождать, Кёя выходит из машины. Это не Токио, где все куда-то спешат, так что таксист добродушно улыбается и кивает. Хибари идёт медленно, осматривает каждый уголок. В Намимори нет небоскрёбов, нет огромных развлекательных центров, о нём мало кто знает — обычный провинциальный городок. Токио лучше Намимори во всём. Но почему-то забрать документы из университета, разорвать договор аренды квартиры и купить билет до Намимори — было так легко. Кёя ни на секунду не задумался о том, что правильно это или нет.
При входе в лавку раздаётся звон колокольчиков. Мягкий солнечный свет покрывает собой аппетитную выпечку под стеклянной витриной. В комнате витают нежные ароматы ванили и корицы. На подоконнике, рядом с радио, лежит кот и тихо подпевает какой-то певице. За кассой сидит старушка, которая с радостью помогает Кёе подобрать самые вкусные пирожные. В магазинчик заходит шумная группа подростков, но под взглядом Хибари тут же становятся тише. Кёя усмехается, прощается со старушкой и идёт к машине.
Они едут медленно, Хибари сам попросил об этом. У него до сих пор перед глазами стоят лица тех парней из лавки.
Страх У Кёи вырывается нервный смешок. Они боялись его, и это чёртовски приятно! Тогда, в институте, всё происходило как-то неосознанно, Хибари толком ничего не понимал. Сейчас же он ни за кем не гонится, — зверёк уже у него в руках, — можно всё обдумать. Хибари Кёя променял Токио, место, где он мог получить прекрасное будущее, на Намимори. Кёя уверен, что отец скажет: «Ты уничтожил своё будущее» и будет прав. Он всё прекрасно понимает, но ни о чём не жалеет. Да, родители будут в шоке, но… Маленький город, где он знает каждый уголок, где люди знают и исполняют его правила, где Хибари Кёя это Хибари Кёя.
Они слишком неожиданно подъезжают к дому, но Кёя спокойно оплачивает поездку и забирает чемодан из багажника машины. Он не предупреждал родителей о своём приезде. Он ещё ни о чём им не говорил, поэтому немного нервничает. Только Кёя собирается открыть дверь, как она сама распахивается перед его носом. На пороге стоит женщина, совершенно не похожая на Кёю, разве что глазами. Она ничего не говорит, просто кидается в объятья сына и плачет. Она что-то лепечет, но Хибари ничего не понимает. Он просто роняет все сумки и обнимает маму. Кёя должен сказать ей о многом, но речевой аппарат дал сбой. Он стоит и гладит маму по спине не стараясь успокоить, ведь она плачет от счастья. Он чувствует это.
— Вы собираетесь заходить в дом? — отец стоит в коридоре и по-доброму усмехается. — Акина, если сломаешь нашему сыну рёбра — самой лечить придётся.
Женщина лишь машет рукой на слова мужа и не отпускает сына. Лишь через несколько минут, когда она более менее успокаивается, они заходят в дом. Кёя обменивается с отцом рукопожатием. Вся семья идёт в кухню, где уже кипит чайник, а стол заставлен разными сладостями, к которым прибавляются шоколадные кексы, купленные в лавке. Мама порхает по комнате и старается найти в холодильнике ещё что-нибудь вкусное. Кёя боится, что может лопнуть от обилия пищи, а Хибари-старший удивлён тому, сколько у них, оказывается, еды. Мужчины, которых боятся почти все жители городка, пытаются остановить хрупкую шатенку, на что им угрожают половником.
Вскоре Акина смотрит на мужа и сына, которые упорно о чём-то спорят. Она ни слова не понимает из того, о чём они говорят, но улыбается. Её муж Фудо с усмешкой что-то доказывает Кёе, а тот с точно такой же усмешкой утверждает обратное. По секрету, Акина даже не хочет знать о чём они спорят. Для неё главное другое — у её мужчин горят глаза. Да, она знает, что сын забрал документы из престижного института (старая знакомая работает в нём, вот и рассказала), что он рушит своё будущее, что внуков у неё не будет. Наверное, это ужасно, но Акина хочет плакать от счастья. Что такое боль для матери? Это страдания её ребёнка. На протяжении 3-х лет она смотрела на горе своего сына и ничего не могла сделать. Да, она была рада от того, что Кёя прекратил «следить за исполнением правил», но какой ценой? В его глазах пропал огонь, он перестал искренне улыбаться, он… существовал. Акина, как загнанная в клетку волчица, не могла найти себе места и ревела. Она кидалась в объятья мужа, который верил, что их сын уже взрослый и сам решит свои проблемы. Фудо тоже переживал, он любит сына не меньше жены, но считает его самостоятельным. А для Акино Кёя — это маленький, глупый, любимый сыночек, и он будет им всегда.
Пока мужчины спорят, женщина помешивает суп в кастрюле и смотрит на часы. Неделю назад к ним приехал один мальчик. Невысокий, с непослушными шоколадными вихрами и большими карамельными глазами. Он представился Савадой Тсунаёши и попросился на работу в их лавку. Конечно, Акина хотела отказать, но что-то такое в этом мальчике её зацепило, и она не смогла этого сделать. Тсуна оказался никудышным работником! Он чуть не разбил горшки с цветами в лавке, испачкал краской крыльцо и даже разругался с парой клиентов. По идее, любой работодатель пожалел бы о том, что нанял такого сотрудника, но Акина не могла. Тсуна неуклюжий, ничего не умеет, но… он оживил её. Забота об этом мальчике, смешные и милые ситуации с ним, Акина даже начала учить его готовить. Даже Фудо иногда его ругает, но показывает как делать правильно, а не избивает до смерти. Тсуна помог им обоим.
Акина переводит взгляд с часов на сына. Пожалуй, главная причина почему они приняли Тсуну — это Кёя. Как-то она и Тсунаёши прибирались в лавке, и мальчик обронил, что у неё взгляд как у сына. Акина вначале удивилась, а потом спросила, откуда он знает Кёю. И Тсуна рассказал. Он ходил по комнате и то возмущался, активно жестикулируя руками, то что-то шептал, пытаясь скрыть заалевшие щёки, а в конце сел рядом и положил голову на плечо женщины. Он ни слова не сказал о том, что ему нравится Кёя, но Акина всё поняла и так. Сама так говорит о муже.
— Мам, что-то случилось? — голос сына раздаётся неожиданно.
— Нет… Кёя, мы недавно нового сотрудника наняли, и он что-то опаздывает.
Хибари догадывается, о ком говорит женщина, но их разговор прерывает хлопок двери. Торопливые шаги, какое-то недовольное бурчание и в кухню забегает Он. Растрёпанный, с красными щеками, быстро вздымающейся грудью и какой-то кляксой на футболке. Ни рогов, ни хвоста. На вид — обычный неуклюжий парень. Он подбегает к женщине и что-то торопливо ей объясняет, и только через несколько секунд понимает, что в кухне они не одни, и замирает. Кёя выходит из-за стола медленно, не отводя взгляда. Когда они стоят друг напротив друга, их разница в росте становится ощутимее. Улыбка Хибари больше похожа на оскал. Кёя заносит руку, и Тсуна готовиться увернуться, но…
— Хибари Кёя, рад познакомиться, — он протягивает руку, удивляя Тсунаёши.
— Тсунаёши Савада, — пожимает в ответ.
— Мам, пап, мы выйдем с Тсуной на пару минут. — Кёя хватает его за руку и выбегает из дома.
На заднем дворе никого нет. Тсунаёши прижимают к холодной каменной стене дома, но он не против. Тсуна поднимает глаза и смотрит на Хибари. Растрёпанные волосы, слегка безумные улыбка и глаза. Кажется, он хочет убить его. Что ж, неудивительно. Но Тсуна надеялся, что Хибари вначале поинтересуется как он тут обустроился, чем занимался, скольким людям сломал психику. Интересно, Кёя хоть немного скучал? Тсуна снова смотрит ему в глаза и улыбается.
Кёя, я скучал по тебе
— Кёя, что-то случилось? У тебя такие страшные глаза, — сочувствующему тону противоречит хитрая улыбка.
— Всё в порядке, я просто жду извинений от одного демона.
— Вообще-то это ты должен передо мной извиняться!
— Ах да, извини, что ты меня бросил.
— Что?..
Тсуна в шоке смотрит на парня перед собой и не верит, что это Хибари Кёя. Жестокость в глазах как-то потухла, а безумный оскал стал обычной усмешкой. А ещё он сказал, что скучал по нему, по Тсуне. Да, сказал это в своей манере, но так даже приятнее. Тсуне следует сказать какую-нибудь насмешку или что-то в этом роде, но молчит. Касается кончиками пальцев его щеки, проверяя реальность происходящего. Кёя расценивает этот жест по-своему.
— Ты меня поцеловал! — Савада красный, а хвост метается из стороны в сторону.
— Да что ты… — Кёя сыто облизывается.
— Нет, ты реально это сделал! Поверить не могу!
— Какой я плохой… — он хочет повторить.
— Как ты только мог?!
— Да, наказать меня надо…
— Точно! Снизу будешь ты! — Тсуна довольно усмехается.
— Отлично, я не против позы наездника.
— Чт… — Тсуну прерывают чужие губы.
***
Луч солнца аккуратно пробирается в комнату: скользит по деревянному столу, задевает стеллаж с книгами, утопает в пушистом зелёном ковре и поднимается по ножке кровати, запрыгивая на тонкое, почти упавшее, одеяло. Скоро комнату полностью зальёт солнечным светом, а пока утро только начинается. Даже Хибёрд, недавно найденный птенец, ещё спит на своей подушечке, в отличие от одного из своих хозяев.
Кёя всегда просыпается рано, сегодня не исключение. Но он до сих пор лежит в кровати и смотрит на Тсуну. Этот демон как-то незаметно перебрался в его комнату, а потом и в кровать. Даже сейчас он лежит на Кёе, обхватив всеми конечностями. Ночью утверждал, что ему холодно, и поэтому забрал себе почти всё одеяло. А под утро сам же его откинул в сторону и прижался к Хибари. Кёя усмехается от мысли, что его используют в качестве обогревателя, и перебирает шоколадные пряди.
За полгода много чего произошло. Кёя официально перевёлся в университет в соседнем городе (до которого всего-лишь 30 минут езды). Не такой известный как в Токио, но тоже не плохой. Местное отделение полиции уже готово принять Кёю в свои ряды, помнят его заслуги. Отец тоже там работает, но сказал, что сын и без его помощи всего добьётся. Мама решила разнообразить товар, и теперь все представители семейства Хибари и Савада занимаются выращиванием цветов. Остальные события связаны с Тсуной, большинство незначительные и глупые, но Кёя помнит все. Например, недавно он и мама нашли канарейку, а откуда он появился — не знали, поэтому принесли птенца домой. Отец назвал нового члена семьи Хибёрдом, а Кёя научил его гимну Средней Намимори. Ещё Тсуна подружился с маминой подругой Савадой Наной, которая приносит ему вкусные булочки. А ещё Тсуна…
Кёя гладит демона по голове и улыбается уголками губ. Тсуна стал центром его мира. Раньше там была пустота. Подъём в 7:00, зарядка, завтрак, университет, иногда продуктовый магазин, снова дом, по выходным трущобы. Всё. У Кёи нет ни одного воспоминания за те три года. Ничего. Пустота. Наверное, так чувствуют себя люди в коме. Вроде бы и жив, но ничего не чувствуешь, не понимаешь. Просто существуешь. Хибари загнал себя в эту кому сам. Но однажды в его жизни появился демон, который хотел забрать его душу, а в итоге спас её. Кёя усмехается и несильно дёргает шоколадную прядь, на что Тсуна лишь теснее прижимается к нему. Что за чудо с рожками?
— Зверёк, пора вставать. — Кёя прикусывает ушко.
— Сегодня выходной… — Тсуна бурчит в рубашку Хибари.
— У тебя каждый день выходной.
— Не порть мою сладкую жизнь, вредный хищник. — Тсуна наконец поднимает голову.— Хочешь, заключим сделку? — золотые искорки в карих глаза озорно блестят.
— Это какую? — Кёя принимает игру и притягивает демона поближе.
— Ты даёшь мне выспаться, а я… Чего ты хочешь?
— Тебя.
— Может мою великую демоническую силу?
— Тебя.
— Моё сексуальное тело?
— Тебя.
— Нежную душу?
— Мо… — Кёя накрывает его губы своими. Для полного счастья ему нужен кляп.
