Боги не врут.

Ночное, безоблачное небо, усыпанное звездами над головой, под ногами срезанные цветы, как бархатцы, никогда не вянущие и не мнущиеся, вроде красиво и в то же время пугающе. И пустота, которую не пробьет ни один крик, пустота, которая сжимает и давит. - Разве такое бывает? — проносилось у принца в голове, когда он вновь засмотрелся на небо, не веря, что он действительно еще тут. Сколько лет прошло с того момента как он попал сюда? Пятьдесят? Сто? Или может все двести? Неизвестно… Ведь время тянулось, как кот тянется по утрам, медленно растягивая каждую мышцу. Так и здесь, но намного мучительнее. Ганимед встал и по привычке тронул кинжал, висящий на бедрах, подаренный ему его братом. Хотел ли он домой? Уже нет, ведь он потерял всякую надежду на то, чтобы сбежать. Но человеку, к его сожалению, свойственно чувствовать, поэтому принцу было одиноко, а тоска с адской болью сжимала сердце. Он провел здесь достаточно времени, чтобы потерять все надежды и мечты.. Потерять все. Но это его участь, он стал жертвой подаренной Богу Солнца, а за это Аполлон собрал для него все самое прекрасное со всего света, подарил бессмертие, но отобрал счастье. Ганимед вытащил кинжал из ножен и в сотый раз начал рассматривать его, мягко, с любовью скользя взглядом по лезвию, как фанатик или больной, который и дня не мог прожить без взгляда на остро заточенный нож. Рукоятка была из кости какого-то животного и в руке кинжал лежал приятно и легко. Лезвие было острое, потому что кинжалом ни разу не пользовались. Да и с чего бы ему затупляться… Принц взял кинжал покрепче и поднес к сердцу. Сколько раз он пытался убить себя? Он сам этого не знал. Сбился со счету… На глазах выступили слезы, подбородок невольно упал на грудь, а шелковистые, длинные, белокурые волосы прикрыли лицо, руки начали дрожать и золотые браслеты мягко забились друг об друга, разрезая тишину тихим звоном. Он больше не мог, ему и правда хотелось умереть, иначе он окончательно сойдет с ума. - Снова попытаешься убить себя? – раздался мелодичный голос сзади. Ганимед дернулся, но ничего не сказал, а еще крепче обхватил кинжал, по телу побежала дрожь будто он чего-то или кого-то боялся. Но кого?... - И ты даже не посмотришь на меня, Ганимед? — продолжал звучать голос, послышался еле слышный шорох цветов, что означало, что кто-то мягким шагом ступил по направлению к юноше и в ту же секунду принц обернулся, пятясь назад. - Я не верю, я не верю, я не верю… — задыхаясь от подступающих слез, говорил он, — не верю, что я еще тут. Не верю, что я бессмертен… Не верю, что ты настоящий Аполлон... Ведь Аполлон – Бог Солнца, тогда почему мне так холодно?! – срываясь на крик, говорил юноша. Говоря все это, Ганимед даже не смел поднимать взора, но после последних слов юноша поднял заплаканное лицо и понял, как близко все это время стоял Аполлон. Принц попытался отойти, роняя кинжал и вновь начиная дрожать, но руки Бога Солнца обхватили его за плечи и прижали к себе. Внезапно Ганимеда бросило в жар, он застыл, по щекам градом потекли слезы, он зажмурился, пытаясь успокоиться, но как на зло начинал плакать еще сильней. - Тебе тепло, Ганимед? – над самым ухом прозвучал голос. Принц молчал, прижимаясь к телу Аполлона и сцепляя руки у него на талии, его плечи дрожали, он плакал. Плакал, не издавая ни единого звука, но ему было тепло, ему было жарко. - Вижу, что тепло… - улыбнувшись, сказал Аполлон. Ганимед вновь молчал, но не потому, что не хотел отвечать, просто он засыпал. За такое долгое время в одиночестве, с ощущением тоски на сердце он устал… И ему вдруг стало спокойно и тепло, его обнимали, и ему было приятно как никогда раньше, и хотя веки казались на вес метала, на душе было совсем спокойно. Принц, не сопротивляясь, уснул. - Вспомни, Ганимед… — тихо и с лаской сказал Аполлон, рассматривая спящее лицо юноши. – Боги не врут, они всегда твердят только истину… Так и знай, я всегда буду с тобой, а ты на веки останешься со мной, ведь я тебя никуда не отпущу. – промолвил Аполлон, склоняясь и касаясь губами заплаканной щеки принца.