***
Кёка всегда смотрела на способность матери с немым восхищением. Снежный демон — сочетание грации и насилия, света и тьмы, прекрасного, красивого и уродливого, сгнившего, просто отдельная эстетика для десятилетнего ребенка. Кёка видит Снежного демона редко, только когда ее родители работают, а она, выглядывая из-за грязных углов улочек и прячась за мусорными баками, смотрит за парящим фантомом, которого даже пятна крови не могут задеть. Кёка любуется длинными белоснежными локонами, тонкими руками, холодными светящимися глазами за безликой маской и отчаянно хочет стать такой же (отращивает длинные-длинные волосы, прямо как у него, и учится держать каменное лицо, не выражать эмоции, прямо как он). Кёку как-то даже не смущают уже трупы, кровь, крики, и что Снежный демон на самом деле машина для убийств. Кёка заворожена блеском клинков и серебристыми локонами прямо перед ее глазами, делает фотографии на слабую камеру телефона, не замечая, что босые ноги вступают в лужи крови, а мама отчаянно кричит, влепляя пощечину маленькой девчонке.***
Во время следующего задания Кёку запирают в комнате. Она сидит за своим столом и листает темные низкокачественные фотографии белого дьявола, чуть потирая щеку. Не болит уже.***
На свое одиннадцатилетие Кёка просит только один подарок — показать Снежного демона (с того самого случая она могла увидеть его только на тех самых фотографиях). Мать как-то грустно вздыхает и смотрит на мужа, спрашивая разрешения, а именинница не понимает, почему ее родители так помрачнели. Отец слабо кивает, и Кёка кидается обнимать родителей, улыбается впервые, улыбается так счастливо и радостно, что даже тошно; мама ставит фантома в комнате, приказывает ему стоять неподвижно, а сама уходит в уборную, оставляя мужа натянуто улыбаться и гладить дочь по черным длинным волосам. Кёка дотрагивается до Снежного демона и думает, что его кожа слишком мягкая, а пальцы слишком тонкие, чтобы такой крепкой хваткой вечно держать катану наготове. Через неделю, отводя взгляд в пол, Кёка просит папу научить ее обращаться с оружием. Он мягко отказывает, а на ночь пропадает. Утром валяется с похмельем на диване и тонет в самобичевании (господи, он выращивает юного больного убийцу). Он обещает себе, клянется, что не даст этому случиться, он выведет хотя бы ее на светлый путь. Кёка все еще не понимает.***
В этот раз Кёка смотрит не завороженно, а со страхом, широко открыв глаза и уставившись перед собой. Впервые Снежный демон вызывает не восхищение, а немой ужас (на ее глазах предмет обожания только что убил ее родителей). Кёка кричит и давится слезами, кидается к мертвенно-теплым трупам родителей, пачкает ноги, как тогда, но теперь мать не накричит на нее, не ударит, Изуми лишь видит усмешку скрывающегося в тени эспера. Белоснежный фантом безмолвно тлеет за ее спиной, и девчонка, прижимая бездыханные тела к груди, кровью пачкая и без этого красное кимоно (лишь ярко-желтые цветы идут багровыми слезами), кричит: «Чего ты стоишь. Почему ты ничего не делаешь? Почему ты сделал это?!» Срывает голос, слезами вымывает глаза, отворачивается. Демон все молчит. Спустя несколько дней Кёка понимает, что не может ненавидеть новую способность и, зажимая два телефона в руках, пытается с ней совладать. Она мечтала об этом ?***
Снежный демон — не ее способность.***
Мафия находит Кёку ночью в вонючей подворотне; она зажимается в угол кирпичных зданий, грызет засохший, черствый хлеб и тихим шепотом говорит с белой немой фигурой, гладит ее по волосам, а на земле возле ее ног два дешевых телефона. Кёку застают врасплох — она не успевает схватить потрепанные мобильники, ее держат за руки и тащат куда-то. Одиннадцатилетняя девчонка кричит: «Снежный демон!» — она молит сделать его хоть что-то, но фантом сидит, безэмоциональными глазами провожая хозяйку, а потом исчезает, когда ее оттаскивают слишком далеко. Какая нелепость, что способность скорее передалась телефону, а не самой Кёке. Чувствует себя немного преданной и сжимает зубы. К удивлению, в мафии оказывается почти так же хорошо, как и дома: тут есть Коё, она хоть и строгая, но ласковая и добрая, а еще у нее способность такая же, как и у Изуми, и юная наемница чуть ли не оргазм ловит, когда видит обоих демоном рядом. Золото и снег так хороши вместе. Коё тренирует Кёку пользоваться своей способностью (скорее учит саму способность, ибо девочка только и сидит с телефоном, прижатым к уху, и наблюдает), под руководством Коё Снежный демон становится грациознее, изящнее, смертоноснее, в ее руках фантом куда податливее и послушнее, чем в руках матери. Кёка наконец учится тому, о чем мечтала, — обращению с клинком, и думает, что довольно-таки счастлива, робко улыбаясь наставнице. Убивать по началу немного страшно, но привычно (странное слово для двенадцатилетней девочки). Кёка видела убийства с детства, держала трупы своих родителей, но за ее спиной всегда парит величественный Снежный демон, значит все будет хорошо. Она верит в это и все больше вязнет в темноте.***
В Агентстве тоже, в принципе, неплохо. Тут нет Коё, но есть Ацуши — милый тигренок, пытающийся вытянуть ее на сторону света. У него серебристые волосы и золотые глаза (прямо как у фантома, невидимой ношей осевшего на плечах). Он добрый, улыбается широко и ярко; Кёка думает, что свет лучше тьмы и белый демон может стать его символом. Кёку светлая сторона манит, она подсаживается на нее как на наркотик, и тьма, сопровождающая ее всю жизнь, не кажется больше такой привлекательной. Она думает об этом в тюрьме, в клетке, думает, направляя самолет на Моби Дика. Она выбрала правильную сторону, думает она в конце концов, когда Снежный демон становится полностью ее способностью, когда Снежный демон слушается именно ее, а не других, и четырнадцатилетняя девочка устало улыбается, еле сдерживая радостный писк. Теперь Кёка может вызывать фантома, когда захочет, спокойно гладить его, целовать маску и обнимать. Демон в руках Изуми нежнее и мягче, ж и в е е; Кёка счастлива.***
Снежный демон — не ее способность. Снежный демон — ее любовь.