Полицейский участок номер один

       ЧанЁль сидел в поезде и безучастно провожал взглядом проносившиеся за окном жилые дома, позже сменившиеся приземистыми строениями промышленной зоны, а затем – и лесами, которые по мере удаления от столицы имели всё более дикий вид.    Он изо всех сил старался скрыть свой истинный настрой под маской напускного безразличия, но улыбка, искорками прятавшаяся в глазах, выдавала молодого человека с головой.    Ему только что дали новое назначение, при этом приписав повышение до сержанта, и всё это возвеличивало ЧанЁля в собственных глазах.    Теперь на нём лежала немалая ответственность, ведь за этими провинциальными полицейскими нужно присматривать. Они сами годятся разве что разнимать драки в сельском клубе. Или отлавливать гоняющих на мопедах работяг, которым приспичило расслабиться после сложной трудовой недели.    ЧанЁль усмехнулся. Да, ему явно придётся поучить новых коллег методам, используемым городскими офицерами! Но ничего, он справится…    Мимо его места быстро пошел какой-то человек с туго набитым портфелем под мышкой. Он рылся левой рукой в карманах, держа телефон между щекой и плечом и спешно разговаривая с кем-то. – Да, я понимаю… Конечно… Нет, ничего нового… Сегодня попытаюсь оформить… Конечно, этот Санчхон – ужасное место, но земля... Да-да…     Молодой человек встрепенулся и посмотрел на незнакомца повнимательнее. Его внимание привлекло название городка – того самого, куда новоиспеченный сержант и направлялся.    Санчхон…    В пятидесятых из этой скромной деревушки планировали устроить настоящий наукоград. Проектом была заложена больница, где использовали исключительно передовые технологии, научная лаборатория, куда собирались пригласить ведущих учёных… Это был грандиозный международный замысел.    И никто не мог сказать, что именно пошло не так.    Уже к середине шестидесятых многие проекты свернули, инвесторы спешно рвали связи с застройщиками, а последние и вовсе молча умывали руки, не желая тратить время и ресурсы на гиблое дело.    В итоге, эту прекрасную идею забросили, посчитав, что она не стоит всех усилий.    И теперь Санчхон представлял собой гибрид тихого провинциального местечка и бандитских кварталов Чикаго.    Рабочие и медперсонал, приехавшие сюда в поисках счастливой доли, так и осели в этой глубинке, образовав тот специфический слой местного населения, который зачастую производит не самых приятных ребят.    Преступность в небольшом городке была намного выше, чем суммарно во всей остальной стране, что являлось нонсенсом для благополучной Кореи. Долгие годы власти закрывали на Санчхон глаза, усиленно делая вид, что проблемы не существует.    И вот теперь всё будет по-другому, ведь не зря в тот кошмарный поселок, наводненный неумехами-полицейскими, послали его – столичного офицера внутренних дел.    ЧанЁль с гордостью приосанился, продолжая наблюдать за человечком, который, закончив разговор, отчаянно сражался со своим портфелем. Ветхая застежка решила подвести своего хозяина именно в то время, когда он пробирался между рядами сидений, и с треском лопнула, выпуская на волю ворох документов, скомканный носовой платок и недоеденный сэндвич, завернутый в фольгу.    Человек засуетился, спешно собирая свой скарб и беспрестанно извиняясь. Мобильный телефон старой модели выпал из нагрудного кармана его видавшей виды куртки, и незнакомец, вздрогнув, порывисто потянулся за ним, отчего бумаги выпали из его рук и вновь разлетелись по вагону.    ЧанЁль усмехнулся и отвернулся к окну. Надо же быть таким неуклюжим! Этого парня в подростковом возрасте точно не принимали в команды по футболу…    Ещё немного понаблюдав за незадачливым человечком, сержант вновь отвернулся к окну и от неожиданности ахнул.    Дружелюбный зеленовато-лесной пейзаж сменился колоннадой мёртвых деревьев. Голые стволы с безжизненными ветвями, протянутыми ввысь, как воздетые к небу руки, теснились близко друг к другу; пространство между ними было не коричневато-черным, как земля, а буро-серым, словно присыпанным пеплом.    Молодой человек поёжился и закусил нижнюю губу.    И что это за место?    Остаётся только надеяться, что Санчхон достаточно далеко отсюда…    И в этот самый момент поезд начал снижать скорость…    ЧанЁль, чертыхнувшись, встал со своего места и потянулся к верхней полке. Стянув оттуда объёмистую дорожную сумку, он лихо закинул её за плечо и пошел к выходу.    Что ж, с мечтами о вечерних прогулках под сенью раскидистых крон придется попрощаться: это местечко такого не предоставляет.    Интересно, почему этот леc… такой мёртвый?    Может, какой-нибудь из котлов у этих учёных мужей попросту взорвался, оросив ядовитым варевом всё вокруг? Эти книжники ведь только делают вид, что изобретают лекарства, а на самом деле спят и видят, чтобы погубить половину всего человечества!    ЧанЁлю про это рассказал дядя, которого юноша очень любил, несмотря на странности в виде шапочки из фольги на голове и постоянные длинные письма, которые неизменно возвращались к отправителю, потому что были адресованы на Марс.    Поезд остановился у узкой и полуразрушенной платформы, увитой потемневшим от времени плющом. Бетонные плиты уже давно требовали ремонта: они растрескались и отходили друг от друга, отчего само пребывание здесь, на этом богом забытом полустанке, казалось опасным для жизни. – Станция «Санчхон»! – объявил   безэмоциональный металлический голос. – М-да, с приездом меня, – пробормотал ЧанЁль, выходя из поезда.    Он изо всех сил старался пересечь перрон побыстрее, вполне обоснованно опасаясь, что может в любой момент провалиться, и потому даже не обратил внимания на то, что был здесь не один.    Тот самый суетливый субъект, не отличавшийся особой ловкостью, тоже сошел в этом богом забытом месте и теперь, усевшись прямо на покрытые мхом бетонные блоки, пытался упорядочить ворох бумаг. Он отложил свой побитый жизнью портфель в сторону и, высунув кончик языка, спешно перебирал листки, тщетно пытаясь отыскать начало трактата.    ЧанЁль, еле ссыпавшись с перрона, огляделся. Перед отъездом лейтенант уверил, что его встретят, но вокруг не было ни души… Разве что, кроме этого разини с бумагами.    Но он ехал на том же поезде и никак не мог быть полицейским, если, конечно, в этой деревеньке значки не выдавали каждому, кто попросит.    Сержант пожал плечами и прислонился спиной к огромному бетонному блоку, покрытому склизким зеленым налетом. Что ж, ничего не попишешь: придется ждать; он ведь не знает, куда ему идти… – Эй! – послышалось откуда-то сбоку.    ЧанЁль резко обернулся. Неподалеку стоял высокий и стройный юноша в форме. Его плосковатое лицо, несмотря на недружелюбное выражение, было довольно привлекательным, а осанка – горделивой. – Я ждал с другой стороны перрона, – выдал незнакомец таким тоном, будто ЧанЁль был в этом виноват. – Понятно, – сержант улыбнулся. – Я Пак ЧанЁль. – Знаю, – юноша махнул рукой. – Пойдём.    И он, круто развернувшись, быстро зашагал вперед.    ЧанЁль поморщился и, поправив ручки сумки на плече, пошел следом. Всё-таки провинциалам было далеко до городских офицеров, что ни говори; этот вот даже основных правил гостеприимства не знает. – Как насчет представиться? – спросил сержант, с трудом догнав незнакомца, лихо отмахивавшего метр за метром своими длинными ногами. – О СеХун, – процедил местный офицер, ступая на узкую протоптанную тропку. – Смотри под ноги: тут повсюду коряги.    ЧанЁль перекривился и, подавив в душе детское желание показать юноше язык, послушно опустил голову.    СеХун был явно не из говорливых и до самых городских ворот не произнес ни слова. Он двигался вперед с той уверенной властностью, которая всегда традиционно выделяла полицейских. ЧанЁль пытался завести беседу, бросая замечания о погоде или природе, но поддержки эти потуги не возымели, поэтому приезжий счел за благо замолчать.    Санчхон представлял собой печальный пример хороших задумок, к которым преждевременно потеряли интерес: высившиеся вдалеке исполинские строения, окруженные пустырём, уже давно стояли заброшенными и имели довольно жуткий вид даже на расстоянии; недостроенные здания с торчавшей вверх арматурой, в которых, тем не менее, жили, судя по занавесям на окнах; бетонные блоки вроде тех, из которых состоял перрон, кучами валявшиеся то тут, то там.    Видимо, из-за этого планировка городка поражал своей непрактичностью и безалаберностью: здания были посажены, как придется, четкие улицы отсутствовали, заасфальтированные дороги то и дело оканчивались тупиками или крутыми поворотами.    Полиции досталось строение, которое возвели здесь ещё в пятидесятых – в тот непродолжительный, но благословенный период расцвета. Невысокое и приземистое, оно насчитывало всего три этажа и по форме напоминало те самые печально известные коробки, которыми обрастали города в те времена.    Стены, когда-то светло-бежевые, успели потемнеть и покрыться налетом. Подобную грязь было не отчистить, её приходилось закрашивать, но у властей городка, по-видимому, не хватало средств на подобные роскошества, так что здание, над дверью которого гордо висела табличка с надписью: «Полицейский участок №1», стало серым ближе к земле. – «Номер один»? – ЧанЁль задумчиво склонил голову, остановившись перед строением. – А есть ещё номер два? – Нет, – отрезал СеХун, раскрывая дверь перед гостем. – Управление тут в единственном экземпляре. Проходи и не задавай глупых вопросов.    Сержант фыркнул, но подчинился, войдя в довольно просторный холл со светлыми стенами и линолеумным полом. Дежурный, сидевший за конторкой, поднял голову и приветливо кивнул СеХуну, на что последний лишь дернул головой.    «Приятный парень», – подумалось приезжему.    ЧанЁль внезапно осознал, что адаптация к новому месту может занять куда больше времени, чем он полагал, и на неё потребуется уйма усилий.    Местный офицер, не подозревая о душевных терзаниях гостя, уверенно направился к лестнице.    Пролеты были выкрашены в самый протокольный оттенок бежевого из всего широкого спектра, а металлические перила не мешало бы подновить, но в целом изнутри всё было куда лучше, чем снаружи.    Поднявшись на третий этаж, СеХун бодро прошествовал до одной из неприметных дверей посередине коридора и распахнул её перед столичным офицером.    ЧанЁль боязливо вошел внутрь. – … Не представляешь себе, что он находил в трупах! – человек среднего роста, стоявший посреди помещения, хлопнул в ладоши и заливисто рассмеялся. – Он сказал мне, что мог бы открыть небольшой музей, если бы не колоссальное количество работы! – Если мне не изменяет память, самой значимой находкой были капсулы с синтетическим наркотиком, – вставил невысокий и большеглазый офицер в гражданском. – Оболочка одной из них растворилась в желудочной кислоте, и бедняга погиб от передозировки. – Это что, – махнул рукой первый. – Я вот слышал о ещё одном трупе. – О каком ещё трупе, БэкХён? – поднял брови его коллега. – О трупе внутри трупа, – шаловливо подмигнул весельчак. – Как матрешка.    СеХун, раздраженно цокнув языком, громко постучал по косяку. – Опять травите свои идиотские байки? – грозно осведомился он. – Если бы относились к работе посерьёзнее, то преступность была бы куда ниже!    Взоры всех присутствовавших тотчас же обратились к новоприбывшим. – А вот и наш очаровашка, – широко улыбнулся тот, кого назвали БэкХёном. – Кто это с тобой, юный прелестник? – А помнишь разговор про того шныря, которого нам навязали в верхах? – в тон ему отозвался юноша, подходя к одному и столов. – Так вот, это он и есть.    ЧанЁль кивнул и попытался улыбнуться, чтобы показать всем этим неотёсанным деревенским копам, что он ничуть не обиделся на грубость мальчишки. – Пак ЧанЁль, – представился он. – Надеюсь, мы с вами сработаемся. – Надейся, – из-за шкафа, стоявшего в дальнем углу, выглянул худой и небрежно одетый человек с сардонической линией рта. – Лишь надежда порой и держит нас на плаву.    Невысокий и большеглазый офицер сердито откашлялся и, встав во весь свой небольшой рост, вымолвил: – Я До КёнСу, а это – Бён БэкХён и Ким ЧонДэ.    ЧанЁль сосредоточенно обвёл глазами комнату, заставленную столами. – И это всё? – растерянно протянул он. – Я имею в виду… Э-э-э… Больше никого нет? – Есть, – ответил ему ЧонДэ, с силой грохнув дверцей шкафчика. – Не пугайся, дружище, он просто иначе не закрывается… Так вот, у меня довольно обширный штат: четыре детектива, два… Нет, вместе с тобой будет три сержанта, и это не считая патрульных и крутых ребят из лаборатории – она располагается в подвале, и одному туда лучше не ходить. – ТэМин рассказывал мне, – с радостью подхватил БэкХён, – что его напарник как-то пошел на нижние уровни, во владения ЧонИна и Исина, и больше никто его не видел!    СеХун закатил глаза и глубоко вздохнул. – Понятно, почему от тебя ушла жена, – язвительно ставил он. – Радуйся, что не к тебе, – беззлобно отпарировал детектив, поворачиваясь к собеседнику спиной. – Когда уже вернётся Лу Хань? С ним хотя бы весело!    ЧанЁль, приоткрыв рот, переводил взгляд с одного полицейского на другого. Он, привыкший к серьёзному отношению к работе и несколько формалистскому подходу, не понимал, как эти люди могут так панибратски общаться друг с другом, отпускать неуместные и глупые шуточки, грубить…    В столице это было не принято.    Но ничего: они поработают вместе, и эти провинциалы, возможно, смогут воспринять хотя бы толику сеульского шика. – Эй, ЧанЁль! – ЧонДэ, подойдя ближе, помахал пятерней перед самым лицом сержанта, заставив последнего вздрогнуть от неожиданности. – Ты готов спуститься в ад вместе со мной? – Он имеет в виду лаборатории и прозекторскую, – вполголоса произнес КёнСу, сидевший на своём месте и мирно изучавший какие-то протоколы.    Новоприбывший помотал головой. – Сначала мне нужно отдать свои документы лейтенанту, – серьёзно вымолвил он.    БэкХён, отошедший к окну, громко прыснул и вымолвил что-то трудноразличимое. – Не проблема, – улыбнулся ЧонДэ, внимательно оглядывая юношу своими проницательными глазами. – Пойдём за мной, я отведу тебя к нему! Сумку можешь оставить здесь; он не из тех начальников, после которых надо сразу сменить бельишко!    И он проворно скользнул за дверь.    ЧанЁль, поставив свой скарб на пол, направился за ним. Путь их был недолог: местный полицейский остановился у двери с табличкой «Лейтенант Ким ЧонДэ» и приветливо распахнул дверь. – Добро пожаловать в мой будуар, – шутливо проговорил он. – Обувь можешь не снимать.